Если у тебя жена…
Пришёл выпускной бал. Лили надела платье – она почувствовала себя принцессой. Неуверенно вошла в комнату и посмотрела ожидательно на отца. Он оторвался от газеты, презрительно фыркнул и повернулся.
Фанни вышла с ней. Она обняла её в коридоре, прижала к себе и прошептала:
– Ты прекрасна, Лили! Такая милыя!
– Жалко, что Александр не мог прийти, – Лили проглотила слёзы и вышла на улицу. Старший брат прислал поздравительную телеграмму. Он участвовал в международных учениях и не смог приехать.
– Иди, Лили – выплеснула, по обычаю, перед ней стакан воды – Иди танцуй, дорогая!
Фанни долго стояла у дверей, взираясь в спускающуюся ночь. Музыка бала доносилась издалека. Люди веселились. Она вытерла глаза и медленно вернулась в дом. Накрыла на стол и стала ждать, пока Тодор поест. Вымыла посуду и убрала её. Всё, что она делала каждый день.
Лили собиралась уходить. ДАЛЕКО!
Проснулась на рассвете от криков Тодора! Выглянула в окно. Лили стояла рядом с молодым человеком – Фанни уже видела его. Служил он в дивизии старшиной. Но его уволили три месяца назад. У её дочери были секреты, тоже…
Фанни не теряла времени зря. Вышла сзади. Постучала в окно Вани. Они поняли друг друга без слов.
– Подожди, – Ваня полезла в карман, вытащила две банкноты и добавила их к её. – Это от меня.
Она сжала в кулак деньги, которые собирала годами, и вернулась в дом. Вытащила старый чемодан своей матери. Высыпла его на кровать. Вытерла и быстро собрала туда одежду Лили. Положила деньги в потайный карман пиджака.
Фанни слышала сердитые крики мужа, умоляющий голос Лили, решительный тон молодого человека. Она не смотрела на них. Знала, что произойдёт. Вышла на улицу и прошла между домами. Остановилась в конце города. И начала ждать.
Машина остановилась. Лили бросилась вперёд и заплакала.
– Мама, мама?
Фанни обняла её. Она посмотрела на молодого человека. Он протянул руку, обнял Лили и спокойно прижал её к себе.
– Я позабочусь о Лили. Обещаю.
Фанни вздохнула бесшумно и кивнула. Она слышала многа обещаний…
– Мы поженимся в Софии и позвоним тебе.
– Будьте счастливы! – обняла их обоих и передала чемодан. – Я собрала для тебя одежду, Лили. Внутри и твой костюм – Фанни надеялась, что она всё поймёт.
Снова обняла дочь.
– Уезжайте! Будьте счастливы! Любите друг друга!
Машина скрылась за поворотом. Она не спешила уходить. Долго сидела, прислонившись к обочине дороги.
Будьте счастливы! – пожелала им всем своим измученным сердцем.
Фанни выполнила приказ бабушки Таны. Её дети далеко. Всё будет в порядке. Она устала, очень устала. Теперь может отдохнуть.
Она вздохнула и встала. Медленно вернулась в свой дом.
А там её ничего не ждало…
Тодор ушёл на работу. Фанни пошла в комнату Лили. Достала маленький детский чемоданчик. Однажды она открывала его, много лет назад. Прежде чем спрятать его от Тодора, глубоко под кроватью. Она знала, что было внутри чемоданчика, но не показывала даже своим детям.
Дрожащими пальцами коснулась коричневой, шелушащейся кожи, открыла замки и приподняла крышку. Она погладила сокровища своего детства – чайные чашки и маленький чайник с синими цветами, розовую скатерть, которую сшила её мать. Кукла с карими глазами и длинными светлыми волосами. Долго держала в руках свиток, перевязанный смятой выцветшей лентой. Не открыла. Прижала его к груди, – последний подарок отца, – „Песня для Фанни». Она услышала нежный, слегка хриплый голос матери, поющую ей.
Внизу, под старым плакатом концерта родителей, она нашла фотографию. Память о хороших днях. Тётя Фанни написала на спине фото: Фанни, Лили и Александр. Со старой фотографии хлынули любовь и нежность.
Она грустно улыбнулась тому счастью, которое они излучали.
Положила воспоминания обратно в чемодан. Поместила фото в письмо, которое она написала много лет назад. И еще одну фотографию – соседка сняла их троих – высокого красивого сына, который обнимал Лили и её. Она вложила туда и золотую медаль Лили, вместе с дипломом. Поцеловала конверт – последнее пожелание любви и счастья её детям.
"Для Лили и Александра"
Закрыла чемоданчик тихо вздохнув. Это всё, что она могла оставить своим детям. Воспоминания о счастливых днях. И её самое глубокое желание, чтобы они.
Отнесла его в единственное безопасное место – к соседке и подруге Ваня. Она оставит его у себя и передаст детям Фанни.
Вернулась домой и жила в ожидании покоя.
В ожидании смерти…
II
1
В маленьком неприглядном зале было тесно и душно. Судья суетилась и наконец устроилась на своем месте. Быстро задала несколько процедурных вопросов. Взглянув на подсудимого поверх очков, раздражённо подумала, что это ещё один самоуверенный новичок, который сам будет защищаться, и помахала адвокату.
– Предоставляю вам слово…
– Уважаемый судья, – глубоко вздохнула адвокат и витиевато начала рассказывать о несчастьях своего клиента, – мою клиентку систематически терроризировал и преследовал её муж. Более того, она подверглась…
– Как? – Вопрос, хотя и был задан тихо, казалось взорвал зал.
Адвокат сделала паузу. Она непоняливо посмотрела на мужчину и пожала плечами.
– Как? – мужчина повторил свой вопрос. – Как именно преследовали вашего клиента? Физически? Психически? Как?
Судья выпрямилась в кресле. Её внимание было привлечено. Секретарь поспешно постучал по клавишам ноутбука, затем поднял глаза в ожидании. Тишина внезапно стала тяжёлой. Даже зеваки замолчали, заинтригованные.
Адвокат смущённо посмотрела на оппонента. Факт, что её клиентка была довольно скользкой и инстинктивно чувствовала, что она лжёт. Но это не имело значения – она взяла на себя защиту.
Мужчина встал. Он побелел преждевременно. Одежда висела на его слабом теле. На бледном лице ярко-розовый шрам спускался со лба, через скулы и скрывался за воротником рубашки. Он опёрся на трость. Его пальцы впились в дерево.
– Уважаемая судья, я полюбил хорошую, честную и красивую девушку. – остановился на мгновение и продолжил с усилием. – Теперь, спустя годы, я понял, что женился на мошенника, лжеца и вора. – Он покачал головой, как будто не верил, но продолжил тихо. – За последние пять лет я был на миссии шесть раз! Делал всё для нашей – он подчеркнул слово и повторил – всё для нашей семьи, для ребёнка, которого мы, якобы, так сильно хотели… – он поджал губы и признался, – …очевидно, только я хотел.
Адвокат вскочила и попыталась возразить, но судья остановила её взглядом и кивнула, чтобы он продолжал.
– На процедуры требовалось всё больше и больше денег. Я работал… На последнем задании был серьёзно ранен. Еле ожил…
– Умер бы ты, умер! – Крик его жены удивил всех, особенно его. Адвокат пыталась её остановить, но безуспешно. Его жена развихрилась – Ребёнок! Кому нужен ребёнок?! – Её уродливое красное лицо исказилось злобой. – Я сумасшедшая? Что ли?… Ты должен обеспечивать меня. Я зря потратила свою молодость на тебя! Ты мне должен! Должен! Если бы ты только умер! Если… – адвокат наконец заставила её сесть и заткнуться.
– Если ваш попечитель позволит это ещё, раз я закрою дело – судья не скрыла своего отвращения. Повернулась к мужчине и призвала его продолжить.
Вспышка жены удивила его. Не ожидал такой ненависти. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя.
– Как уже сказал, я получил серьёзную травму. Лечился за границей, потом перевели сюда, в Софию. Сначала мы два-три раза слышали друг друга по телефону. Она сказала мне, что находится в клинике и не может выйти, что она, вероятно беременна… В нашем последнем разговоре она предупредила меня, что мы не будем слышать друг друга несколько дней. Через неделю телефон выключился…
Никто в этой комнате не понял бы ужаса, с которым он начал её искать. Тысячи страшных мыслей пробегали в его голове. Он так многое видел, пережил и испытал. Не мог спать, ужасно беспокоился. Вдруг на него навалилось много чего – оказалось, что в клинике, куда они ходили вместе, о ней не слышали. Он попросил друга поискать её в квартире в Ямболе. Она был заперта, никто не открывал. Он одолел врачей и покинул больницу. Обошёл все клиники» ин витро», для которых нашёл информацию – нигде не нашёл её следов. Она как будто испарилась.
Друг отвёз его в Ямбол. В старом здании было тихо. Он мучительно медленно поднялся наверх и с удивлением прислушался к детским крикам, доносившиеся из-за двери. Вытащил ключ, но в замок он не вошёл. Он позвонил вне себя от напряжения. Молодая женщина, открывшая дверь, держала на руках младенца, а другой ребёнок выглядывал из-за её юбки.
– Где моя жена? Кто ты? Что ты здесь делаешь? – Он едва мог задавать вопросы. Прислонился к стене. У него даже не было сил вытереть пот, стекавшийся с пожелтевшего лица.
– Я живу здесь, – женщина в испуге попыталась закрыть дверь, но ему удалось её остановить. – Я вызову полицию! – крикнула она, сунула руку в карман, чтобы достать мобильного телефона.
Его друг вмешался.
– Извините, с каких пор вы здесь живёте?
– Уже полгода! Мы купили квартиру у наследницы. Хозяин умер, а она жила в Софии…Всё законно – затих её голос. Ребёнок у нее на руках заскулил, женщина его слегка покачивала – А вы кто?
– Я владелец! Как видите, я жив.
Женщина ахнула и лихорадочно заговорила.
– Купили квартиру легально! Я покажу вам документы. Деньги мы передали перед свидетелями. – защищаясь, добавила она. – Законно! Она даже все вещи оставила здесь. Сказала нам выбросить то, что нам не нужно – она посмотрела на мужчину и тихо сказала – я собрала некоторые документы и фотографии в коробку. Не могла их выбросить. Она может передумать, вернуться и…
Посещение банка его не удивило – счёт был закрыт. Он остался без жены, без дома, без денег. Он всё ещё не мог в это поверить. Разговор с женой его друга поставил точку над «и». Она работала медсестрой в клинике и провела собственное расследование.
– Знаю, что тебе очень тяжело, но я хочу, чтобы ты пришёл и познакомился с женщиной, – сказала она настойчиво.
– Какая женщина?
– Гинеколог твоей жены.
– Нет, ты ошибаешься. Её врач – мужчина.
– Ты ошибаешься. Мало того, что её не лечили, но и ещё прописали противозачаточные средства, потом контрацептивная ВМС…
В зале мужчина продолжал медленно, неохотно расказывать.
– После того, как я пострадал, – какое слабое слово для моих страданий, подумал с болью, – она продала квартиру, унаследованную от моих родителей. Сняла деньги и закрыла наши счёты. – замолчал, чтобы набраться сил и продолжил. – Не понимаю, почему она это сделала. Я не знаю эту женщину. – Он вытащил лист из папки перед ним и предоставил его судье – это последнее доказательство её лжи. Нотариально заверённое заявление гинеколога и копия её медицинской карты. Она никогда не лечилась, не использовала программу ин витро. Ей прописали противозачаточные таблетки, потом контрацептивная ВМС. – беспомощно огляделся – Я не понимаю. Я действительно не понимаю, почему? Почему…
Александр всё ещё не понимал. Суд вынес решение в его пользу. Его жена даже не пыталась подать апелляцию. Но деньги вернула.
Он оказался богатым.
В разводе.
Уничтожен.
Ему пришлось вернуться в больницу. Осложнения привели к бронхопневмонии. Всю осень и зиму он провёл в больнице. Спустя некоторое время друг сказал ему «Я не верил, что с тобой всё будет в порядке, что ты вылечишься».
По совпадению, во время своих последовательных визитов в Военно-медицинскую академию, Александр встретил одноклассника и друга из техникума. Он был директором южного лесозаготовительного участка. В двух словах они договорились – искал лесника. Александр не колебался. Его диплом техникума сработал. Он должен был начать работу осенью. Идея отправиться в горы, в лес искушала. Городская суета, шум, люди утомляли его. Ему нужна была тишина. Ему нужно было время. Нуждался в одиночестве.
2
У него были друзья. Друзья, которые помогали ему. Друзья, на которых он мог рассчитывать.
Они помогли ему добраться до небольшой деревни высоко в горах. Его одноклассник нашёл ему место в доме бывшего лесника. Они припарковали джип во дворе хозяина, вынесли его скудный багаж. Помаялись около него и, наконец, с большой неохотой ушли.
Поездка чуть не убила его. Александр прислонился к воротам. Больше не мог сделать ни шага.
Закрыл глаза и медленно дышал.
– С тобой всё будет хорошо, мальчик! Всё будет хорошо – раздался хриплый голос старика позади него. – Балканы помогут тебе…
У него не было сил повернуться. Старик схватил его за талию и повёл. Он что-то пробормотал, но слова не доходили до Александра. Его давили усталость и боль. В полубессознательном состоянии он поднялся на три ступеньки. Поддерживаемый, направляемый, он добрался до какой-то кровати и заснул без памяти.
Проснулся и удивлённо уставился на закопчённый деревянный потолок. Осторожно оглянулся. Не помнил, как сюда попал. Прохладный и свежий воздух хлынул в открытое окно. Тяжёлое одеяло, аккуратно обёрнутое вокруг него, окутывало как тёплое гнездо. Впервые за долгое время ему не было холодно.
Александр осторожно сел на край кровати. Оглядел комнату. В противоположном углу стоял большой старинной сундук. Стол накрыт вышитой бело-синей скатертью. Его джинсы аккуратно висели на стуле перед ним. У дверей стояли кроссовки и дорожная сумка.
Его взгляд вернулся к бедру, шрамы уродливо покраснели до колена и вниз до икры ноги. Тот, кто раздевал его, должно быть, испытал отвращение.
Он схватился за изголовье кровати и попытался встать. С усилием поднялся. Сделал шаг. Боль перерезала его. Отправила обратно назад. Он покачнулся и рухнул бы на пол, если бы его не поддержала сильная рука.
– Медленно, медленно, – хриплый голос казался ему знакомым.
Старик осторожно подвёл его к стулу.
– Пружина кровати висит. Ты утонешь, и будет хуже. – Он слегка подтолкнул его, чтобы он сел.
Твёрдая плоскость под ним помогла ему. Туман перед глазами рассеялся. Поднял голову и наконец увидел его.
Высокий, коренастый старик. Ему, должно быть, больше семидесяти. Из-под белых густых бровей смотрели голубые глаза, которые ничего не упускали.
– Как тебя зовут?
– Александр…
– Хорошее имя, – кивнул старик, – Я Слав, можешь звать меня дядя Слав – уставился на него и утвердительно кивнул – Всё будет хорошо. Всё, что тебе нужно, это еда, хорошая еда… – он нагнулся, расстегнул молнию на сумке и покопался внутри. Достал смятый спортивный костюм, свитер. Передал их ему – Сможешь ли ты переодеться сам?
Помог ему одеться и вывел из комнаты.
– Здесь можно помыться. – Старик открыл дверь и махнул рукой – Потом иди на кухню.
Он посадил его рядом со старым, раскривленным столом, накрытый чистой клеёнкой, поставил миску с молоком. Подтолкнул банку с мёдом и хлеб.
– Проглоти две ложки меда натощак. Затем сделай себе попарру.
Александр лизнул ложку мёда. Тёплый и сладкий, он наполнил рот, медленно спустился вниз и согрел его тело. Послушно размял хлеб в миске и начал есть. Попарра? С молоком? Он не помнил ел ли её в детстве. Но внезапно почувствовал себя сытым. И в порядке.
Хорошо! Очень, очень хорошо!
Старик не оставил его. Подождал, пока он съел всё в миске. Взял её, быстро вымыл и вывел его на улицу.
Они молча пошли по тропинке за домом. Шли медленно. Первые метры заставили его задыхаться. Тропинка плавно поднималась вверх.
Александр мучительно продвигался. Прислонился к близкому дереву и тяжело дышал. Ждал, пока боль утихнет, дыхание не успокоится, и делал ещё несколько шагов. К следующему дереву.
Старик шёл рядом с ним. Он ждал молча и спокойно.
Александр не знал, сколько и как далеко прошёл. Чувствовал себя так, будто прошёл километры. Много километров.
– Присядь, присядь. – дядя Слав подхватил его – Садись.
Последние метры он прошёл почти бессознательно. Ему потребовалось время, чтобы понять, что сидит на скамейке, опираясь спиной к нагретой солнцем скале. Время, чтобы увидеть бархат на противоположных склонах и крутой обрыв у ног. Время, чтобы услышать песню воды, прыгающей с камня на камень и заблудившейся где-то в зарослях вдоль реки.
Возвращение было той же пыткой.
Он лег и сразу заснул. Глубоко и без снов. Впервые за долгое время.
Мучительный подъём был повторен на следующий день. И на следующий…
Ему потребовались дни, чтобы понять, что километры, которые, как он думал, проходил каждый день, было всего двести метров. Что крутой подъём – это пологая тропинка.
3
Он застрял в лесу – как раненый зверь, облизывая раны. Первые несколько недель он просто существовал. Еле волочился, тяжело дыша, по лесным тропинкам. Его раны болели. Каждый шаг причинял ему боль. Каждый глоток воздуха входил и выходил из груди, как огонь.
Его хозяин, дядя Слав, тихо поддерживал его. Утром ставил перед ним большую миску свежего молока. Иногда с добром словом, иногда с гневным бормотанием настаивал на том, чтобы его выпить. С ним было лучше не спорить. Александр также покорно облизывал ложку с мёдом. Затем он ходил по тропинкам. Рядом с ним был дядя Слав. Не оставлял его. Внимательно следил за ним. Он остановливался отдыхать, когда замечал, что Александр устал. Говорил, показывал что-то.
Очень часто слова не доходили до Александра. Он шёл механически, с какими-то остатками воли. Когда у него кружилась голова, когда воздух не достигал до лёгких, и боль обжигала его как жидкая лава, он останавливался. На короткое время.
Не говоря ни слова, снова вставал и начинал ходить. Сгорбленный, убитый мужчина. Тень человека, которым он когда-то был. Шёл, не видя, не чувствуя, не слыша. Шёл, потому что знал, что если остановится, то больше никогда не сможет пойти.
День за днём.
День за днём.
Постепенно, даже не замечая этого, переходы становились длиннее. Его тело начало легче справляться. Боль уменьшалась. Ему становилось легче дышать.
Дядя Слав уводил его всё дальше и дальше. Он не оставлял его в покое, но терпеливо стоял рядом с ним.
Так проходили дни.
Недели.
Месяцы…
Александр ел мёд, пил молоко и… выздоравливал.
Дядя Слав включил его в домашние дела. Саша убирал в доме. Кормил свиней, кур, даже коз начал доить. Иногда выводил коз на пастбище.
До тех пор, пока однажды в конце лета он в удивлении не остановился посреди прохода – ничего не болело. Изумлённый, он вслушался в себя. Мысленно прошёл по всем шрамам на своём раненом теле – боли не было!
– Не больно? У меня ничего не болит?! – сказал он недоверчиво, больше про себя, но дядя Слав его услышал. Он улыбнулся из-под усов, похлопал его по спине и двинулся дальше.
– Мне не больно! – Громко кричал. Слова повторялись эхом между осыпями и камнями и исчезали в деревья внизу. – Не больно-о-о…
Дядя Слав уже спрятался среди скал. Улыбающийся, пошел за ним.
4
Впервые Александр отправился самостоятельно в поход однажды утром, когда старика позвали в мэрию.
Положил бутылку воды и свитер в сумку. Перекинул её через плечо и двинулся по дороге за домом. Он спустился через лес к реке. Пошёл по еле заметной тропинке к Крепости. Скалы торчали над деревней. Они манили его к себе. С тех пор как впервые увидел их, был привлечён ими. Как будто они звали его – беззвучно, безмолвно. Давным-давно и настойчиво.
Снизу они выглядели недоступными и страшными.
Вблизи это были несколько скал, обросших желтоватыми лишайниками и хилыми можжевельниками. Небольшой луг между ними был усыпан крошечными белыми и розовыми цветочками. Он сел на камень и посмотрел вниз.
Александр был удивлён, обнаружив, что не запыхался. Почувствовал силу, которая незаметно просочилась в него. Впервые за несколько месяцев он почувствовал себя спокойным. И в согласии с самим собой.
Он стоял один. Один на многие километры в окрестности. Вокруг него шелестел ветер. Он приносил ухание сосен. Где-то высоко перелетела стая птиц. Маленькая ящерица пробежала между скалами и спряталась в расщелинах.
Огляделся удивлённым и немного поражённым лугом и окружающими скалами. Он уже был здесь. Был! Много раз!
Во сне.
Был маленьким мальчиком четырёх или пяти лет и плакал беззвучно в темноте. По его лицу текли слёзы. Его маленькие кулачки беспомощно сжимались. Не мог! Он не мог остановить гневные крики, глухие удары и тихие, болезненные стоны матери в другой комнаты. Не мог…
Потом пришёл Старик. Никогда не узнал его имени. Он взял его за руку и повёл. Александр НЕ понял, как они достигли маленького луга. Сели на мягкую траву между камнями. Старик произносил тихие неразборчивые слова, но их значение доходило до него.
– Ты всегда можеш приходить сюда во сне – мужчина вытер слёзы с его лица. Он наклонился, взял его за руки и слегка улыбнулся – Один день ты сам найдёшь это место. И тогда всё будет хорошо. Помни! Всё будет хорошо! – Он повторил слова, обнял его и исчез.
Он забыл последние слова. Но маленький луг стал его спасением. Его тайное место, убежище. Он приходил сюда, когда ему было тяжело. Приходил сюда каждый раз, когда мог. Здесь он находил утешение, покой, отсюда черпал силы.
Здесь Старик привёл к нему рыдающую девочку. Он без слов переплёл их руки. Позже она привела его сюда, когда его беспомощное тело сгорало от ран. Сны…
Он снова посмотрел на поляну.
Когда-то ты найдёшь это место. И тогда всё будет хорошо. Помни! Всё будет хорошо! – слова Старика звучали в Александре, как музыка.
Всё будет хорошо!
Дрожащими пальцами он вытащил свитер из сумки и надел его. Продолжал осматривать холмы глазами лесника. Пришло время приступить к работе.
Но до этого нужно было ещё кое-что сделать. Если собирался здесь жить, он должен разобраться во всём и привести порядок в свои дела.
5
Они подружились с дядей Славом. Его дочь жила в Германии и много лет не возвращалась, не звонила. Он не просил арендную плату от Алексдра – принял его как соседа по комнате. Более того, заботился о нем, так как и его отец не делал. «Благодарность» было слабым словом, чтобы выразить его чувства.
Александр осмотрел дом – добротный, но нуждался в ремонте и обновлении. Три комнаты, кухня, кладовка и мрачная, зацементированная ванная. Его руки уже зудели, чтобы приступить к работе. Он обдумал свои идеи и однажды вечером поговорил с хазяином. Сначала он прыгнул.
– Это много денег! Нет! – сердито посмотрел на него. – Этого не будет. Нет!
– Послушай, дядя Слав, мы не будем говорить о деньгах. Тебе не нужна аренда. Мне не нужны твои деньги. Если мы собираемся жить вместе, мы сделаем ремонт. В чём проблема? Ну и что?
Александр упорно продолжал убеждать его. Пока он не согласился.
Ремонтные работы начались. С крыши – черепицу обыскали, края оштукатурили, очистили водостоки. Затем вошли внутрь дома. Комната за комнатой. Стены побелили. Загорелись вымытые закопчённые потолки и деревянные полы. Они загрузили в джип все коврики и одеяла и постирали в деревенский бар.
Дядя Слав сердито ворчал, но работал с ним на равных. Иногда даже быстрее.
Остались кухня и ванная. На кухне была дровяная печь и другая – на электричестве, старый холодильник, кривой стол, который за долгие годы потемнел. Каждый вечер дядя Слав или он тщательно чистили старую клеёнку. Цементную раковину, в которой мыли посуду, пора было снести. Не говоря уже о ванной – там всё надо было свалить. Но им нужна была помощь. Вызвали местного сантехника. Выслушали его и принялись за работу. На замену водопроводных и канализационных труб у них ушло десять дней. Им понадобилось ещё несколько дней, для того чтобы положить новые кабели, замазать отверстия и подготовить стены для плитки.
С большой неохотой, дядя Слав сел в машину, и они поехали в город. Остановились у строительного гипермаркета. Он шёл рядом с Александром, выглядел ошеломлёным и, на первый взгляд, недовольным.
Александр вытащил список нужных материалов и направился к торговым стендам. Странно, но им обоим нравилось одно и то же. Для ванной – грязно – белые плитки, с ржаво – коричневым для фриза и такое подобное для пола. Для кухни выбрали белый цвет с голубыми цветами.
– Жене понравились бы, – дядя Слав постучал по белой плитке на стойке с нарисованными синими цветами и чуть изменившимся голосом добавил – Знаешь, скатерть в твоей комнате – она вышивала… – вздохнул, – она была хорошей женщиной.
– Мы возьмём их на кухню, – решил Александр, – и мне нравятся.
Большой спор разгорелся в магазине бытовой техники.
– Ты что, спятил? – дядя Слав огляделся и понизил голос – К чему все это нам нужно – печь, холодильник, да и водонагреватель… Для чего нужна стиральная машина – что-то не так с ручной стиркой ли?… Нет! Нет! – Он повернулся что бы выйти из магазина, но Александр остановил его.