Из жизни душевноВольных

Затем она решила, что происходящее – эксперимент. Реалити-шоу. Правительство, инопланетяне – кто сотворил это с ней? Играть нужно красиво. Анна вспомнила свой репертуар. Читала «им» стихи, пела, пересказывала спектакли (отыгрывала все роли, что помнила, в том числе и мужские), импровизировала, делилась мыслями. Это придавало смысл ее скучному существованию. Она попадет в Вечность!

Аня пыталась понять суть эксперимента. Может, она должна раскаяться, тогда ее отпустят? Вела себя надменно, людей обижала.

Дерзновенным характером девушка отличалась всегда.

Актриса падала на колени и просила прощения, хоть подлинной вины ни за что не ощущала. Она всего-то и хотела славы, а ей люди мешали, недооценивали, на пути стояли, поучали. Аня лишь мечтала быть знаменитостью и музой! Ладно, она извинится, если так надо. И снова – на колени.

Толку не было.

Со временем Анин энтузиазм поутих.

Пропал и страх.

Потом и некоторые слова стали забываться.

Иногда, назло «наблюдателям», Аня лежала в подсолнухах и несла всякую чушь: «Бара-бара, бере-бере, хрю! Нравится вам, нравится?! Теперь интересно на меня смотреть?»

Мозги ее плесневели…

… В один прекрасный, точнее говоря, абсолютно такой же, как другие, день Аня проснулась и вдруг увидела… парнишку, идущего по дороге.

Она глазам своим не верила! Все эти дни (или месяцы, годы?!) перед девушкой маячили лишь подсолнухи!

И солнце. Раскаленное солнце.

Тщедушный подросток созерцал сущее, прищурившись. Анна хотела окликнуть его, но охрипла. Прокашлялась.

Актриса выскочила к парнишке:

– Ты видишь меня, видишь?

… Когда из зарослей подсолнухов вдруг выбежала женщина в изорванной одежде с криком «Помоги мне!», Ваня Огарков испугался. Потом безумная полуголая женщина упала замертво, что-то ее потянуло назад. «Всосало» поле.

Так каждый из них – художник и тщеславная Муза – проложил свою дорогу в Вечность.

ЧУДО ДЛЯ БЕЛОЙ ВОРОНЫ

– Жаль, что ты не смог приехать и познакомиться с моими друзьями, с тобой праздновать было бы, конечно, веселее, но… я все понимаю, – ворковала Элла. – Конечно, набери мне после боя курантов, Паша! Пока!

Девушка спрятала телефон и посмотрела в окно на заснеженную улицу, улыбаясь. Как хорошо на душе! Элла была окутана щемящим и каким-то… уютным ощущением того, что все чудесно, проблемы – преходящее, главное – тепло внутри. Это волшебное чувство!

В кои-то веки ее жизнь складывалась как нельзя лучше.

В своей прошлой школе Элла была объектом насмешек, белой вороной. Когда она перешла в десятый класс в другое образовательное учреждение, ситуация изменилась. Там учились другие ребята, таких гопников, как в предыдущей школе, не было. Элла долгое время не стремилась ни с кем сблизиться из-за неуверенности в себе, но ее положительные качества все равно разглядели. К одиннадцатому классу она даже стала дружить с так называемыми популярными ребятами – заводилами, авторитетами… или как сейчас говорят? Ровесники прозвали девушку Гуриней: «Тебе надо тренинги вести! Ты умная, за все пояснить можешь!»

Вот и на Новый год позвали Эллу на легендарную «Пати у Кати». Потусить в коттедже у этой девчонки хотели многие из их школы! «В молодости мы так отжигали – о-о-о! – делилась с Эллой шестнадцатилетняя «старушка» Катя – лидер по части движух. – Можно будет до старости кулсторить. В последнее время, конечно, все не так! Я стала веганкой, Темыч качается, даже пивас теперь не употребляет, Илюха с Галечкой встречается, больше ни с кем… кхм… не мутит. И все равно нужно пошуметь! Когда еще сможем собраться большой компанией?.. Нас скоро начнут доставать этими экзаменами, поступлением – не продохнешь».

Элле было так сложно отпроситься у родителей! Клятвенные заверения, что вечеринка безалкогольная, кроме шампанского разве что, Катины родители будут находиться неподалеку и наблюдать за молодежью   (все вышеперечисленное было правдой), обещание вернуться домой после боя курантов и «Ну, мам, мам, мам, неужели хочешь, чтобы из всей школьной жизни я потом вспоминала только как меня третировали, уроки и репетиторов? А как же юность чудесная?» все-таки подействовали.

Единственное, что печалило, – ее потенциальный парень не приедет. Было бы так хорошо – кружиться среди парочек в танце, уткнувшись ему в плечо. Эллу до этого никогда не приглашали на медляк. Ну, как… На дне рождения Галечки то ли Тема подошел, то ли Илья. Из вежливости пригласил (после того как именинница намекнула), глупо хихикая. Элла отказала. Смысл? Пусть первый раз это будет с парнем, который ей действительно нравится – ощущать волнение, дрожь в ногах… Да, девушка относилась серьезно даже к медленному танцу.

И вот они с Пашей стояли бы в обнимку, музыка уже стихла бы, и тогда он бы ее поцеловал… Так-с, а не слишком ли Элла торопится? Впрочем, учитывая, что ребята долго переписывались, стали близкими людьми можно и целоваться!

– Эй, что ты тут заныкалась? – в комнату заглянула Таня Колесникова. – Уж роллы подвезли, пиццы скоро доставят! – выражение лица ее было презрительным, как и всегда.

Мысленно Элла называла Колесникову исключительно по фамилии, потому что та была единственным человеком, который, мягко говоря, не проявлял к ней дружелюбия. То передразнит, то колкость скажет (из серии «А что, у тебя воду в доме отключили? Нет? Тогда почему ты голову не помыла? Надо это хотя бы пару раз в неделю делать», «А у тебя есть младшая сестра? Нет? Я просто думала, тебя ребенок накрасил, гы-гы»). Бывало, что и вовсе адресованную ей реплику проигнорирует, при этом закатив глаза, будто разговаривать с Эллой – ниже её достоинства. По лексикону и манере общения Колесникова напоминала гопниц из прошлой школы. Исключить Таньку из жизни полностью было невозможно – двоюродная сестра Кати как-никак.

Элла сморгнула флер грез:

– Я с Пашей болтала, иду уже.

– С кем? – скривилась Колесникова. – А-а, с крашем своим…

Судя по виду и ощутимому амбре, девушка уже была навеселе.

– С ним.

– А набери его!

– Это еще зачем?

– Поговорить с ним хочу, с Новым годом поздравить!

– Ты его даже не знаешь! С чего вдруг?

– Когда уже его с нами познакомишь? Ты говорила, он придет к Катьке, она ведь его приглашала!..

– Не смог вырваться.

– В Новый год не нашел и минутки, чтобы забежать и поздравить любимую девушку? М-да.

– Он вообще-то в Димере живет, разве ты не знала? – Димером ребята называли соседний город Димитровград.

– Да откуда мне знать? Вот нужна ты мне, выспрашивать про тебя и пацана твоего, – поморщилась Колесникова.

– Тогда почему сейчас интересуешься?

– Да наши делали ставки, какую отмазку ты сегодня придумаешь. Ну, почему твой парень так называемый не придет и на этот раз. Я вот предполагала, ты скажешь, что твой крендель угодил в больницу с каким-нибудь переломом.

– Да ну тебя! Сплюнь!

– Прекращай ты это все, слышишь? – раздраженно воскликнула Таня, потом вдруг села рядом с Эллой и взяла ее за руку. Та аккуратно высвободилась, но девушка буквально вцепилась и заговорила псевдо-доверительным тоном: – Не должна я этого говорить, но просто не могу смотреть, как над тобой за глаза угорают! Никто все равно не верит в существование твоего парня!

– Здрасте! Так на его странице же есть фотки…

– Ага, закрытый аккаунт. Кроме авы ничего и не посмотришь. Мы с Катькой такое проворачивали, когда нам было двенадцать-тринадцать! Всем врали, что у нас поклонники на Ренже. Ха-ха. От их имени себе комплименты писали. Лютый кринж! О! Я еще как-то создавала акк под именем Моя Голова. Выбрала статус «все сложно». «Все сложно с Моей Головой». Остроумно, да?

– По-твоему, Паша – это как поручик Киже? – хмыкнула Элла.