СГЛАЗ
– Меня сейчас вырвет, – прошептал Игорь.
– Если начал, надо кончить, – ответил Миха. Его брови прикрыли веки, а зубы слегка покусывали щёку изнутри. – Погнали.
Он махнул рукой и широким шагом вступил на петлявшую меж кустов тропинку. За спиной послышался двойной глубокий вздох и неспешные шаги.
Осторожно, то и дело цепляясь за ветки, парни подходили к дому. В головах шумело и отбивало чечётку сердце. «Это виски» – каждый думал про себя. Но это начал просыпаться и сладко потягиваться его величество Страх.
Дошли до крыльца. Прошли чуть дальше и замерли. Дверные петли заскрипели: «Куда вы?» Или им послышалось? Миха шикнул. Стали прислушиваться. Дверь молчала. Лишь тонкая щель появилась в проходе и подглядывала за тремя, которые продолжили путь через задний двор, а когда дошли до забора, то на ощупь попытались найти калитку.
– Нет её здесь, – сказал Игорь.
– А! – вскрикнул Вадим.
– Что?
– Я посадил занозу.
– Придурок, – фыркнул на него Миха.– Пойдём левее, там виднеется щель. Отломаем одну рейку и войдём.
– М-м-м. Кража со взломом – как заманчиво.
– Игорь! Хватит! – Миха уже заглядывал в проём. – Там за кустами вижу теплицу.
Он упёрся на забор руками и надавил. Доска, что прожила здесь лет пятьдесят, а то и все сто, застонала, издала последнее громкое «стой!» и разломилась надвое. Нижнюю часть Миха легко вытащил. Верхняя срослась со ржавыми гвоздями и осталась на своём месте.
– Пошли, – скомандовал он и исчез.
Остальные не двинулись с места, смотрели немым отражением друг на друга. Луна светила над лесом, и её мутные лучи проникали сквозь новое отверстие, приглашая войти, будто в портал другого измерения.
– Что там у вас? Яйца лопнули? – голос доносился издалека. – Я почти у цели. Твою же мать! Я запутался!
Похоже, выбора нет. Парни пролезли сквозь дыру и оказались перед густыми зарослями кустарника, который был окутан чем-то вроде паутины.
– Наверное, сетка от птиц, – прошептал Игорь и вытянул руку. – Вон. Смотри.
В глубине этой поросли барахталось тело.
– Миха!
– Я запутался в сетке. Идите осторожней, она колючая. Я порвал рукав олимпийки и, похоже, плечо.
Игорь решительно заправил кофту в брюки, а брюки в носки. Вадим последовал его примеру. Снял жилетку и закинул на забор, потом быстро заправил футболку в джинсы, которые не влезли в носки – слишком широкие. «Хотел ведь надеть спортивки» – подумал он.
– Не двигайся! – шёпотом крикнул Игорь в сторону Михи.
– Мы идём! – в тон добавил Вадим.
Силуэт замер, но были слышны едва различимые ругательства. Спасительная сила пробиралась сквозь спутанные ветви и нейлоновые нити с когтями, которые глубоко цеплялись за одежду. Что это может быть? Игорь опустил голову, нащупал колючку, аккуратно взял двумя пальцами и поднял к лунному свету.
– Вадим, смотри. Это рыболовный крючок.
– Вижу. Двойной. Папа говорит, что такими удобно ловить крупную рыбу. Глянь на мои руки.
От рукавов футболки и до кистей их покрыли множество мелких царапин.
– А я переживал из-за занозы, – попытался пошутить Вадим.
– Говорил, одень джинсовку. Подними руки и иди за мной.
Медленно Игорь берётся за ветки кустов и отодвигает их вместе с сетью. Он ещё ни разу не зацепился кожей. Вот удача. До Михи оставалось каких-то десять шагов, как вдруг за спиной раздался мучительный стон боли. Такой звук не спутаешь с другим. Завывание тянулось сквозь сжатые зубы Вадима.
– Что? – обернулся Игорь.
– Я наступил на долбаный крючок.
– Что случилось? – спросил через плечо Миха
– Вадик ногу проколол.
– Иди ко мне, помоги выпутаться, потом на плечах его вынесем. К чёрту грёбаные огурцы!
– Я подожду. Иди, – Вадим попытался нагнуться, оценить степень поражения, но тут же получил жалом крючка по щеке, едва не зацепив правый глаз.
На расстояние в десять шагов у подростка уходит несколько секунд. У Игоря ушло минут пять. Рукава кофты и правый бок были в зацепках и кое-где торчали рваные длинные нити. Неважно. Главное до кожи они не достали. Спасибо маменькиным пальцам, что месяц связывали тугие петли.
– Как ты? – Игорь осматривал Миху. – Дай фонарик.
– Нет. Нас увидят.
– Так и я ничего не увижу. Мне надо тебя распутать.
– Ладно. Держи.
В руках Игоря фонарик показал плечо друга с выдранным клочком плоти. Образовалась тоненькая корочка, из которой, оставляя бордовую дорожку на рукаве, пробивался ручеёк крови. Ниже, на кисти, он сливался с другими более мелкими красными дорожками, и вместе они стекали густыми каплями с кончиков пальцев. Фонарик показал ноги хозяина: со спортивных штанов Михи свисало более десятка крючков с сетью.
– Ты что, вообще под ноги не смотришь? Мне придётся кое-где порвать штаны.
– Да по фиг. Давай я вообще их сниму?
– И на обратном пути покалечишься.
– Ладно. Помочь?
– Нет. Главное, не дёргайся.
Аккуратно дрожащие пальцы просовывали жала сквозь ткань. Много в каких местах были дырки, поэтому спасательная работа прошла быстро.
– Готово. Пошли.
Игорь выпрямился и направил фонарик в сторону Вадима. Тот оставался неподвижным и щурился от света.
– Не свети в глаза. Выключи, – прокричал он.
Свет погас. Игоря пошатнуло. За спиной Вадима, у забора, стояла старуха. Чёрная одежда скрывала всё, что ниже шеи. Создавалось ощущение, что голова парит в воздухе. Длинные волосы кружили вокруг неё серебристыми волнами, словно змеи. Лицо в лунном свете выглядело мертвецки белым, а огромные круглые глаза вот-вот выкатятся из орбит. Склера пожелтела, а веки были красны, будто янтарные камни в кровавой оправе. Даже Вадим, ноющей болью в затылке, ощущал её взгляд.
– Кто там? – спросил Миха и обернулся. – Блядь. Морозиха.
Траурные лохмотья старухи пришли в движения. Из них показалась рука и палец, который указал в сторону воришек. Ссохшиеся губы Морозихи начали быстро и почти беззвучно шевелиться, но в конце чётко произнесли слово: «Аминь». На секунду она замолчала, а потом из глубины гортани начали эхом доноситься слова.
Раз!
Открывается сглаз!
Два!
Зачитана молитва!
Три!
От страха умри!
Четыре!
И вот ты в могиле!
Пять!
Будешь трупом лежать!
Голова старухи склонилась, волосы затихли.
– Злу не место бродить по земле. Покайтесь или не встретите год нового цикла вашей жизни.
После этих слов она развернулась, открыла калитку и поковыляла к дому. Парни не двигались, пока её тело не скрылось за дверью.
– Так вот где была калитка, – нарушил тишину Миха.
– Тебя только это волнует? – ответил Игорь. – Пошли отсюда быстрее.
С трудом они добрались до Вадима. Он положил руки им на плечи, и они вынесли его и самих себя из кустарного плена. Затем Миха велел ему лечь и поднять ногу.
– Дай фонарик, – сказал он Игорю и, когда получил, подсветил стопу, потом серьёзным взглядом оценил ситуацию, будто опытный хирург. – Неглубоко вошёл.
Миха ухватился за крючок и резко выдернул. Пациент даже не успел выдавить из себя какой-либо звук.
– Всё. Жить будешь.
– Мне кажется, я видел вселенную, – лёжа на спине, ответил Вадим. – А ещё я вижу свою жилетку. На ней сидит птица.
Все посмотрели на забор. Обычная ворона или ворон, особо не разберёшь в темноте. Миха присвистнул на неё, та не шелохнулась, даже голову не повернула.
– Может, она околела? – спросил Вадим, встал на одну ногу и прихрамывая подошёл к ней. – Или это чучело сделала старуха? Эй, ты, отдай мою жилетку.
Он дёрнул за бегунок. Птица ожила и расправила крылья.
– Парни, – шептал Игорь. – У неё нет глаз.
– Валим! Валим! Валим отсюда! – закричал Миха.
Беглецы петляли по переулкам и тропам, спешили ближе к дому, подальше от пережитого ужаса. Но эта ночь навсегда останется в их памяти, а от неё сбежать будет труднее.
Наконец показалась знакомая улица, и парни остановились. Сердца барабанили по ушным перепонкам и сбивали дыхание. Постепенно страх начал отступать и вместо него подползли усталость и облегчение.
– Ну? Продолжим у Вадика? – Миха усмехнулся и достал из кармана ягоды малины. – Закуска есть.
– Ты дурак? Ты на фига это взял? – вспылил Вадим.
– Пока стоял, нарвал. А что такого? – он закинул в рот всё содержимое ладони.
– Нас застукали и, вроде как, прокляли, – мрачно сказал Игорь.
– Ерунда это, – ответил Миха.
– Я домой пошёл, – сказал Игорь и побрёл в сторону дома, на прощанье махнув ладонью над головой.
– Я тоже пойду, – сказал Вадим.
– Идите. Как бабы струсили. Штаны намочили? Переодеть торопитесь? – фыркнул Миха. – Это не вы уходите, а я вас покидаю. Сау булыгыз!
3
У всех людей ритуал перед сном примерно одинаковый: раздеться, умыться, расправить кровать или диван, лечь на подушку, укрыться одеялом. Для троих друзей в эту ночь можно добавить ещё один пункт: включить свет.
Первым это сделал Игорь.
От парней он уходил медленным сбивчивым шагом, но как только вышел из поля зрения, ускорился и влетел в дом, хорошенько заперев уличную дверь и ту, что между верандой и прихожей.
Несколько минут его тело прижималось к косяку и незаметно подгибало колени. Куда бы Игорь ни посмотрел, всё от него уезжало, возвращалось на место и снова ускользало: стены, пол, потолок. Голова с желудком протестовали: избавиться от содержимого или перетерпеть. В последний момент Игоря передёрнуло. Он схватил стоящий рядом сапог и выплеснул наружу едкую жидкость с кусочками яблока. Нос зажгло, но, в общем, немного легче. Рука пару раз стукнула тыльной стороной в висок и стала придерживать стену, пока ноги вели тело на кухню к умывальнику.
Там Игорь разделся, аккуратно сложил одежду на ближайший табурет, почистил зубы и напоследок засунул голову под струю холодной воды. Он поднял глаза на умывальник, тот оставался на месте, затем повернул голову и посмотрел в зеркало.
– Больше никогда, – произнёс он своемуотражению.
Напоследок зачесал тонкой расчёской волосы назад и, более или менее довольный результатом, побрёл в свою комнату. “Завтра будет лучше” – подумал Игорь и нырнул под одеяло.
А на кухне качалась на проводе лампочка и холодным светом заглядывала на спящего парня.
Вторым стал Вадим.
В отличие от Игоря, он не торопясь, доковылял до дома. Хотя, если бы не рана от крючка, то, не раздумывая, побежал в укрытие.
Небольшой одноэтажный домик с одной спальней, гостиной и кухней был уютным: с рюшечками и цветочками от маминой руки и деревянной мебелью от папиной. Сейчас Вадим радовался, что может сделать всё необходимое и не совершать долгих прогулок по нему. В ванной он умылся и промыл раненую стопу. Немного подумал и вымыл вторую. На кухне заклеил пластырем. И, наконец, добрался до спальни, лёг на ближайшую кровать и спрятал голову под плед, чтобы включённый светильник на тумбе не мешал ему заснуть.
Сначала Миха решил прогуляться, но идея быстро отвалилась за отсутствием цели, поэтому повернул к дому. Несколько минут он сидел на крыльце и светил фонариком на цветочную клумбу, себе под ноги, на щели забора и на корявую яблоню, а когда проходил через порог входной двери, обернулся и прошёлся светом по всему двору. Чисто. Можно заходить и запереться на крючок.
Сон ещё не опускал веки Михи, поэтому он решил засесть в гостиной и посмотреть телевизор. К тому же есть остатки виски. Его тело упало на жёсткий диван, который достался от бабушки. Видимо, раньше не особо думали про удобства и то, что на нём можно спать. Но вставать было лень, да и к тому же всё необходимое лежало рядом на журнальном столике: виски, пиала с шоколадными конфетами и пульт от телевизора.
Спустя полчаса Миха свернулся калачиком и уснул. Раздеваться он тоже не захотел, как и вымыть покалеченную руку. Из раны давно перестала идти кровь и образовалась корочка, к которой прилипла часть рукава олимпийки. Это решится завтра, а сегодня сон.
Экран телевизора то загорался и освещал силуэт спящего Михи, то полностью скрывал его во мраке. Хорошо, что он оставил включёным свет в коридоре.
***Свободный от пыли и заполненный сладкой свежестью воздух наполнял тело Игоря. Перед глазами небо с пухлыми облаками в рамке из зелёной травы. Он лежал в поле и улыбался. Прекрасная свободная жизнь. Нет никого, кто нарушил бы покой и вклинился острыми замечаниями в мозги. Здесь всё по-другому. Нет переживаний о завтра, лишь вечное время «сейчас».
Медленными движениями рук, он помог себе перевернуться на живот. На траве внизу у самого носа Игоря лежал на спине мотылёк. Довольно крупный, величиной с большой палец. Крылья и лапки не двигались. Наверно спит. Конечно, ведь сейчас день, а мотыльки – обитатели ночи. Указательным пальцем Игорь легонько провёл по нему. Мотылёк ожил и начал перебирать лапками в воздухе. Он снова поднёс палец и тот уцепился за него. Теперь они смотрели друг на друга.
– Откуда ты? – спросил Игорь и поднёс его ближе.
Коричнево-рыжее, пушистое, с чёрными глазами существо наклонило головку, будто от сожаления или грусти, и вдруг начало рассыпаться, как ссохшийся осенний лист на ветру. Спустя несколько секунд от мотылька ничего не осталось. «Странно» – удивился Игорь и стал подниматься на ноги.
Поле, по которому он шёл, не имело границ, будто существует лишь два цвета: голубой и зелёный. Густая трава щекотала живот, но идти было легко. Просто без цели и проблем.
Но внезапно брюки за что-то зацепились. Игорь одёрнул ногу и услышал, как рвутся нити. Он посмотрел вниз: от бедра до стопы левая штанина была разорвана надвое и оголила мерзкие бугристые шрамы.
– Ненавижу, – прошептал он. – Ненавижу!
Внезапно небо раздвинуло двери и из него зловещей тенью, медленно стал опускаться чёрный куб. Игорь попытался бежать, но ноги начали вязнуть в тягучей массе и в итоге намертво застряли в ней. Он вырывался и кричал, но куб уже завис над ним и продолжал двигаться ниже, накрывая его колпаком. Вскоре беспросветная мгла окружила и проглотила его целиком. В полном мраке вдали показалась звезда, которая стремительно летела на Игоря. И, чем ближе она подлетала, тем отчётливее он понимал, что это не звезда. Это был огромный, словно планета, жёлтый, с мелкой сетью кровяных сосудов глаз.
В это время два его друга видели почти такие же сны. Тоже поле и небо, мотылёк, которого Миха прихлопнул. Вадим же испугался и решил от него уйти подальше, из-за чего постоянно оборачивался и не заметил, как наступил в чёрную жижу. Миха, вместо острой ветки, встретил солнечного зайчика, что постоянно светил в глаза, из-за чего Миха начал раздражаться и упал лицом в мазут. А дальше: куб, мрак, глаз и невозможность вырваться из сна.
Парни ворочались и корчились от привкуса крови во рту. Постельное бельё пропиталось потом и воняло тухлой рыбой. Сон стал отпускать, лишь когда солнце показалось над лесом в полный круг.
4
Тяжёлая работа на заводе должна перекрываться привилегиями. В далёкие девяностые одной из них стала раздача земельных участков в ближайшей от города деревне. Каждому цеху – свой район. Одними из первых их получили родители Вадима, Игоря и Михи, поэтому три друга были неразлучны не только в городе, но и на дачных выходных и каникулах. Дом Вадима стоял в центре, слева через три участка – Игоря, справа через два – Михи. И сейчас они впервые отдыхали здесь без родителей и чувствовали себя хозявами не только домов, но и жизни. Это было до того, как парни пошли на речку, залезли в чужой огород, и их застукала старуха. Теперь одному в пустом доме было невыносимо. Страх заполнял тело, словно дым сквозь щели. Жаль, что им раньше не пришла в голову мысль заселиться у кого-то одного.
После долгого сна Игорь открыл глаза и резко сел в постели. Одеяло на полу, подушка тоже, а простынь скомкана в ногах. Сквозь тюль комнату освещали лучи солнца. На улице было жарко, но Игоря трясло, и он быстро покрылся мурашками. Оказалось, матрас под ним был влажным от пота.
– Надеюсь, только от пота, – сказал себе Игорь и посмотрел на прилипшие к телу трусы.
Его взгляд скользнул по комнате и зацепился за трюмо, в зеркале которого на него смотрел бледный с темнотой вокруг глаз незнакомец. Он отвернулся, потряс головой и направился на кухню.
Ванной комнаты в доме Игоря. Бани на улице тоже. На летних каникулах он раз в неделю ездил в город помыться. Сейчас же ему пришлось стоять голым около умывальника и обтираться влажным полотенцем. Его движения были жёсткие и быстрые. Ему хотелось выскочить из дома и увидеться с друзьями. Нехорошее предчувствие кислотой подступало из желудка к горлу.
Когда он закончил, то вернулся в комнату и достал из шкафа чистую одежду: широкая белая футболка и льняные брюки. После всех приготовлений, более или менее довольный своим отражением, он направился к выходу.
За порогом его встретила ясная погода. Слабый ветер легонько погладил его по щеке. Он закрыл за собой дверь и, не оглядываясь, вышел из двора. Шаги стали более уверенными, но в глубоко за грудиной Игорь чувствовал, что что-то не так.
Вокруг на удивление тихо: никто не ходит, не ездит, собаки не лают, петухи не кричат. И ветру как будто приказали остановиться. Игорь не замечал этого. Он смотрел на свои летние ботинки, которые с каждым шагом всё больше покрывались пылью, вспоминал прошлую ночь и бубнил себе под нос: «Не надо было туда лезть, не надо было туда лезть». Не заметил он и камень на своём пути. Левая нога должна была подняться выше, но не смогла, поэтому ударилась об него. Игорь не успел до конца среагировать и всем телом навалился на колено этой предательской ноги.
Соседи слышали, как со стороны дороги кто-то взвыл. «Собаки», – скорее всего, подумали они и не стали подходить к своим окнам и выглядывать из-за дверей.
Постепенно шок начал рассеиваться. Игорь опустил голову и посмотрел на место удара: брюки разорваны и показывают оголённое колено, из которого торчит дно от бутылки. Осколок вошёл под кожу сантиметра на два, а то и больше. Быстрой струйкой кровь уже заполнила стекляшку и выходила за неровные края, окрашивая нижнюю часть штанины.
– За два дня испортил столько одежды. Мать меня убьёт, – с сожалением сказал Игорь.
Потом он начал смотреть по сторонам в поисках помощи. Ближайшая в нескольких метрах – это дом Вадима. Нужно попытаться встать, дойти или доползти до него. Рывком Игорь перевернулся на здоровую ногу, выпрямил покалеченную и услышал крик. Болевой выстрел был настолько сильный, что стали видны звёзды в солнечном небе.
Нужно встать!
Ладони вспотели, и к ним прилипли мелкие камни. Игорь отряхнул их об рубашку и стал раскачиваться вперёд-назад, затем оттолкнулся и встал на правое колено. Левая нога растянулась спереди. Нелепая поза, будто он делает гимнастику, стоит как йог. Страх новой стрельбы сковал его. Холодный пот стекал со лба по растрёпанным волосам, ресницам и дрожащим губам. Игорь вытер лицо о плечо, набрал до отказа воздуха в лёгкие и заорал: «Вади-и-им!»
Тишина.
Он стал звать ещё и ещё, пока не увидел размытый силуэт: серая футболка, серые шорты, светлые волосы.
– Что случилось? Как ты? – Вадим суетился вокруг Игоря.
– Споткнулся. Упал. Не могу встать. Мне очень, очень, очень…
– Понятно, – Вадим уже наметил примерный план и стоял за спиной друга. – Сейчас я попробую тебя поднять.
Он присел, ухватился за подмышки и потянул вверх. Игорь закусил губу и зажмурился, а когда оказался в вертикальном положении, замер.
– И? Что дальше? – спросил он.
– Мы пойдём ко мне домой. Вернее, я пойду, а ты упрёшься на меня и попрыгаешь рядом. У меня есть аптечка. Что-нибудь придумаем, – Вадим посмотрел на осколок. Тот был переполнен густой кровью семнадцатилетней выдержки. – Может, сейчас вытащим?
– Нет, нельзя. Инфекция попадёт.
– Думаю, она и так уже там.
– Сделаем это, когда я успокоюсь и буду сидеть.
Путь они прошли туго, медленно и тихо, хотя внутри у Игоря всё корёжилось и доводило до полуобморочного состояния, особенно когда поднимался на крыльцо и переступал через пороги.
В доме они решили расположиться на кухонном полу. Там был линолеум – легче отмыть кровь. Игорь задвинул своё тело в угол, потом уткнулся в здоровую ногу и заговорил.
– Это меня Бог наказывает за то, что я вчера сделал. – «За любой проступок следует наказание» – в голове Игоря включился мамин голос. Она всегда так говорила перед тем, как воспитывать его железной линейкой. – За любой проступок следует наказание – повторил он вслух. – Это моё наказание за воровство.
– Ты ничего не украл, – Вадим открывал дверцы и ящики кухни в поисках аптечки. – Мелкое хулиганство, не более. Все так делали в детстве. И никто не умер.
– Тогда почему нога?
– Что?
– Нога. Я всегда получаю наказание через ноги.
– Совпадение, – Вадим усмехнулся, – Сов падение, – повторил он раздельно. – Нашёл.
– Видимо, ты вчера стопу не обрабатывал?
– Нет. Оработал, переработал и куда-то запрятал аптечку. А! Вот она! – он вытащил пластиковый контейнер из шкафчика с мусорным ведром.
– Надо стянуть пластырем края и йодом обработать. Доска нужна, чтоб к ноге подвязать бинтом.
– Мне говоришь? У тебя же руки целые. Вот тебе йод с ватой, пластырь и бинт. Доску поищу.
– Перекись ещё нужна.
– Смотрю, – Вадим вытряхнул содержимое на стол и перебирал упаковки и бутылочки. – Вот она.
– Я не смогу сам.
– Почему?
– Кажется, вот-вот отключусь.
– Ладно. Говори, что делать.
– Плесни на колено перекись, потом вырви осколок и снова лей прямо в рану. Дальше смочи йодом и протри им края раны. Затем сухим бинтом аккуратно промокни, стараясь максимально высушить. Приклей кусочек лейкопластыря с одной стороны раны, тяни к другой и стягивай края. Вновь обработай йодом и наложи бинт. Можешь вон ту книгу с рецептами взять вместо доски, – пальцем он указал на стол. – Примотай её снизу колена.
– Понял. Снимай штаны.
Губы Игоря сжались в лёгкой гримасе. Его голые ноги никто раньше не видел. Кроме мамы, конечно. Может обмотать рану поверх брюк, а дома перевязать самому? А сможет ли сделать это сам? Не сможет. Он разрешит увидеть только Вадиму.
– Помочь?
– Да. Позже мне нужно будет чем-нибудь прикрыться.
Он привстал и спустил верхнюю часть брюк чуть ниже ягодиц. В это время Вадим сходил за покрывалом.
– Тащи! – скомандовал Игорь.
Вадим ухватился за концы брюк и рывком их стащил. Он стоял с ними в руках и разглядывал ноги друга, который корчился от боли, из-за задетого осколка. Крест-накрест от бёдер до стоп их покрывали белые и багровые полосы и впадины. Ноги будто сняли с тела, смяли как пластилин и приставили обратно. Одно дело слышать про шрамы и совсем другое – видеть лучшего друга с рубцовым панцирем вместо кожи.
– Колено выглядит хуже, – Вадим попытался улыбнуться, но получилось как-то грустно.
– Я знаю, как это выглядит. Какие могут быть плавки? – ухмыльнулся Игорь. – Давай начнём.
Без предупреждения резким движением Вадим выдернул дно бутылки. Кровь в ней загустела и стала похожа на вишнёвый джем. Боль от колена приливами расползалась по телу. Зрачки Игоря начали уходить за веки, но шлепок по щеке ладонью друга вернул его в настоящее. Глаза открылись. Пена накрыла колено и возвысилась над ним. Глаза закрылись. Во рту вкус металла. В носу запах паров перекиси с кровью. Глаза открылись. Рана спряталась за сухим бинтом. Глаза закрылись. Пахнет больницей или аптекой. От сжатых зубов заныли дёсны. Глаза открылись. Рана неровно стянута кусками пластыря. Ещё один шрам.
– Понятно откуда ты знаешь, как нужно делать, – Вадим привязывал книгу и кивнул на ноги Игоря, – Столько практики.
– Мама научила.
***
На кухонном столе лежала полная пачка печенья и стояли две чашки остывшего чая. Вадим и Игорь уже успокоились и вели разговоры ни о чём, когда с грохотом распахнулась дверь и в кухню влетел запыхавшийся Миха, словно за ним гнались демоны. Его ноги не выдержали незапланированного кросса, мышцы свело, и он упал перед парнями, потом зацепился рукой за стол, но быстро понял, что не особо хочет вставать, поэтому просто ей помахал.
– Темно… Воды, – хрипло, сбиваясь, начал говорить он.
– Чай будешь? – спросил Вадим, но уже положил в чашку пакетик с чаем.
– Да.
Миха сидел на полу и заглатывал жидкость. Наконец его дыхание и сердце замедлили ход. Он пересел на кухонный диванчик рядом с Игорем, которому пришлось по возможности отсесть подальше. От Михи разило потом и сливным бачком. Дрожащими губами он начал рассказывать, что с ним произошло:
– Ночью снилась какая-то мрачнуха. Перебухал вчера. Я же, когда пришёл домой, выпил ещё половину того, что осталось. Думал, спать буду крепче. Вырубился прямо в зале на диване. Проснулся и вся одежда мокрая, как будто из моего тела весь пот выжали. Воняло от меня. Тогда я пошёл в баню. Воды натаскал, затопил как положено. Пришёл туда, когда истопилась, разделся и понял, что одежду чистую забыл. Пофиг, пошёл за ней наголо. Дома думаю, дай в туалет перед банькой зайду, усест расслаблю. Дела сделал. Хлоп! Свет вырубился! Я за ручку дёргаю – не поворачивается, заело.
