Сводные. Любовь против ветра
– И это… удачи тебе.
Мимолётно поцеловав меня в щёку, Лёха убежал к другим парням, а я шокировано приложила ладонь к своей щеке, которая вдруг загорелась от прикосновения его губ. Он сегодня странно себя вёл рядом со мной. Как будто боялся меня. Возможно, просто чувствует вину передо мной, не иначе.
Я почувствовала на себе взгляд и стала искать того, кто на меня смотрит. Матвей. Пока на нём висели с десяток девушек, он как-то загадочно смотрел на меня. Наверно, он видел, как Лёха поцеловал меня, и теперь мне не избежать от него всякого рода подколов. Я была в этом уверена. Но почему-то в этом взгляде я не увидела насмешку. В нём было что-то незнакомое мне. Что-то необычное, и это пробирало меня до мозга костей. Заиграла громкая музыка, и нас пригласили к старту. Я надела шлем, села на мотоцикл и подъехала к финишной черте, которую через несколько минут пересечёт победить, и им надеялась стать я.
Вокруг все рукоплескали, вперемешку кричали наши имена, а мы с Матвеем смотрели друг на друга сквозь затемнённые визоры и бросали вызов. Никто из нас двоих не хотел уступать. Мы оба хотели доказать своё превосходство, и у нас была одна и та же цель – победить. Уже через секунду наши взгляды были прикованы к флажкам, которые двигались, словно в замедленной съёмке. На старте был важен был каждый миг. Мы оба это знали, когда неистово рванулись вперёд.
«Ну здравствуй, ветер», – мысленно поздоровалась я со своим старым другом. Он насквозь пропитывал меня адреналином, когда я вдруг на полкорпуса вырвалась вперёд Матвея. В этот раз я не проиграла на старте, что для меня являлось очень важным. Я поймала свою эйфорию и стала увеличивать расстояние между нами, а мой братец всячески пытался его сократить. Я уже практически легла на бензобак, стремясь вперёд, мастерски заходила на повороты, не позволяя Матвею обогнать меня, хотя он буквально дышал мне в спину. Моё лидерство придавало мне сил и уверенности в себе. И, когда до финиша оставалось пара сотен метров, необходимо было преодолеть последний поворот – самый крутой, перед которым необходимо было сбросить скорость, но я так боялась уступить своему сопернику, и решила, что войду в этот поворот на скорости. Была уверена, что мне это под силу. Но это стало моей роковой ошибкой. Меня стало заносить, и мне пришлось оттормаживаться, чтобы не влететь в бордюр, и Матвей, воспользовавшись это заминкой, с громким сигналом пролетел мимо меня, хотя мне даже на миг показалось, что он был готов остановиться, но вдруг снова набрал скорость.
Отчаянно зарычав, я снова разогналась, уже не веря в то, что смогу сегодня выиграть. Нужно было всё же сбавить скорость и плавно преодолеть поворот, но я была слишком самоуверенна, поэтому и проиграла. Снова. Я опять финишировала позже Матвея всего на пару секунд. Мне было очень обидно. Я проиграла из-за собственной глупости, из-за страха приехать второй.
Мой братец уже принимал поздравления, в первую очередь, от представительниц женского пола. Было противно за этим наблюдать. От увиденного жгло в груди. Эти чувства, что меня одолели в этот момент, были сродни зависти. Я завидовала тому, что он снова победил. Что, пора себе признаться, Старцев настоящий мастер. Завидовала тому, что эти девушки сейчас прикасаются к его мощным рукам, спине, прессу, а я себе этого позволить не могу…
Опять эти дурацкие мысли. Я сняла шлем и потрясла головой. Рядом со мной появилась Света и взяла меня за руку:
– Я так рада, что ты вернулась к нам, подруга!
– Так рада, что даже не подошла ко мне перед стартом? – равнодушно просила я.
– Извини, я не сразу тебя увидела.
– Конечно. Твой взор был прикован только к Матвею. Какое тебе дело до подруги?
– Рииит, – жалобно протянула она. – Ну ты же знаешь, как сильно он мне нравится, а вокруг него всегда ошивается столько девчонок, что за ним нужен глаз да глаз. Как жаль, что он не мой сводный брат, – она мечтательно захлопала ресницами. – Я бы каждую минуту доказывала ему, что кроме меня у него и быть никого не может.
– Так вы встречаетесь? – я попыталась задать этот вопрос, как можно равнодушней, но мой живот неприятно скрутило, когда она ответила:
– Нуууу… кроме того раза мне больше не удалось затащить его в постель. Пока. Но я усердно над этим работаю. Слишком большая конкуренция. – Слушай! – Света вдруг просияла и потрясла меня за плечи. – А можно я к тебе приду завтра в гости?! И послезавтра? Хочу проводить с ним времени побольше.
Я вдруг сала такой злой от этих её вопросов. Раньше подруга часто приходила ко мне. Мы смотрели с ней фильмы, загорали у бассейна, пили лимонад и обсуждали её парней. Мне было интересно слушать, когда Света рассказывала мне о том, как она в очередной раз с кем-то переспала. В моей жизни ещё не случалось подобного, поэтому я с жадностью проглатывала её рассказы. А теперь она хочет прийти в гости, чтобы закадрить моего сводного брата. Которого я ненавижу, и который с первого своего появления отобрал у меня подругу.
– Почему ты ни разу не пришла ко мне за целую неделю? – спросила я её.
– Просто Матвей сказал, что он занят делами своего покойного отца, и его постоянно нет дома, – она пожала плечами.
– То есть просто прийти к подруге на чай для тебя уже стало неинтересным? – вывалила я свою претензию. – Тебя же постоянно нет дома! Ты тусуешься с кем угодно, только не со мной! На мои звонки и сообщения отвечаешь шаблонными фразами либо не отвечаешь совсем!
– А для чего?! Чтобы слушать твоё нытьё о том, как тебя бесит твой сводный брат? Как он обидел тебя, обыграв на гонках? Он мне нравится, Рита! И я не собираюсь слушать, как ты каждый раз поливаешь его дерьмом!
– Всё сказала? – меня стала душить обида. За всё время нашей дружбы в моей спальне было пролито столько Светкиных слёз, столько утешения и поддержки от меня в её сторону слышали мои стены, а теперь она говорит про моё нытьё, которое ей не хочется слушать.
– Рит, извини, – вдруг спохватилась она. – Я ляпнула, не подумав…
– А у тебя вообще плохо получается думать головой.
Я оттолкнулась ногами от земли и подъехала к братцу, который всё ещё принимал поздравления. Увидев меня, он вдруг отшвырнул от себя какую-то девку, которую я видела в первый раз, и криво улыбнулся:
– Снова приехала побрызгать ядом, что я выиграл нечестно?
– Нет, – опустив взгляд, ответила я. – Я хотела тебя поздравить с победой. А в своём проигрыше я виновата сама. На этот раз. Так что наслаждайся победой и… девочками, – я брезгливо поморщилась, когда на него накинулась очередная пассия.
– Рит, останешься на общий заезд? – над моим ухом прозвучал голос Лёхи.
– Нет, Лёш, я поеду.
– Расстроилась, что снова проиграла? Не стоит. Ты держалась молодцом. Просто Матвей – профи, – он убрал мне за ухо прядь моих волос.
– Я не расстроилась, просто хочу побыть одна.
На душе было паршиво. И это не только из-за проигрыша. Было неприятно слышать от подруги такие слова. И к тому же раздражало, что вокруг Матвея крутились эти легкомысленные девочки. И почему меня это так задевает? Хотелось просто побыть одной. Остаться наедине со своими мыслями и всё случившееся хорошенько переварить. Поэтому я обняла друга и уехала восвояси. Туда, где я могла посмотреть на звёзды и поговорить с мамой. Я была уверена, что она меня всегда слышит, хоть и не может мне ответить.
Сегодняшняя гонка не принесла мне удовлетворения, а лишь тоску, и я оставляла позади себя снующую толпу, громкую музыку, подругу, которая ранила меня своими словами, и Матвея, окружённого его фаворитками.
Глава 16
Отсюда звёздное небо казалось куда красивее, чем где-либо. Да и сами звёзды казались ниже. Я легла в прохладную траву, уже начавшуюся покрываться росой, и распластала руки. Мне стало спокойнее, хотя на душе всё ещё скребли кошки после того, что сказала мне Светка. Никогда бы не подумала, что ей в тягость выслушивать от меня то, о чём болело сердце, ведь я никогда не отказывала ей в поддержке. Я всегда была с ней искренней. Возможно, её раздражало и то, когда я делилась с ней о маме, а я часто заводила при ней эту тему, потому что больше не с кем было поговорить.
Я могла поделиться этим с папой, но мне не хотелось, чтобы он снова становился грустным, вспоминая о ней. А я его слишком любила, чтобы позволять этой грусти снова очернить его душу. Теперь я могу говорить только со звёздами и исключительно мысленно, чтобы никто, кто вдруг может оказаться рядом, не подумал, что я сошла с ума. С уходом мамы в моей жизни изменилось всё: не было больше ночных разговоров ни о чём, не с кем было поделиться секретами и своими впечатлениями от прочтения очередного романа. Да, мы с мамой часто покупали одинаковые книги и одновременно их читали, а затем делились своими эмоциями и впечатлениями. Я любила это. А теперь мне приходится читать в одиночестве и мне даже не с кем было обсудить тот или иной поступок героя, а так иногда хотелось. Светка не любит читать. У неё в голове одни парни, в которых я уже со счёта сбилась.
Я тихо вздохнула и перевела взгляд на тонкий серп полумесяца. Всё стало по-другому. У меня появился сводный старший брат, которого я невзлюбила с первой секунды знакомства, и который до чёртиков меня бесит. Своими руками, от прикосновений которых моё тело покрывалось мурашками, дерзкой улыбкой и насмешливым взглядом. Но было в нём что-то и такое, что тянуло меня к нему. Хотелось с ним соревноваться, спорить, выводить из себя, хотя в этом я ему явно проигрывала.
Я услышала сзади хруст и резко поднялась на ноги, испугавшись. Присмотрелась и заметила за кустом человеческий силуэт. Сердце забилось где-то в горле от страха, что этот человек может быть опасен. Мало ли пьяных и неадекватных шатается ночью по улицам? Силуэт вдруг стал надвигаться на меня, и я запрыгнула на мотоцикл, решив без раздумий свалить отсюда восвояси, чтобы не нарваться на неприятности, но вдруг над ухом я услышала громкое: «Бу!» и я вскрикнула.
– Испугалась?
Я увидела перед собой смеющего Матвея и ударила его в грудь:
– Совсем идиот?! – крикнула я на него. – Так ведь можно и сердечный приступ схлопотать!
– Видела бы ты свои вытаращенные глаза! – продолжал смеяться он, а я слезла с мото и с угрозой стала надвигаться на этого придурка, размахивая руками.
– Я не слышала, как ты подъехал!
– Я просто бесшумно спустился с пригорка, чтобы не спугнуть тебя.
– Как ты узнал, что я здесь?
– Я часто вижу, как ты наблюдаешь за гонками отсюда, – он невозмутимо пожал плечами.
– Как ты мог меня увидеть? Здесь высоко и…
– Темно? – ухмыльнулся. – Твои серебристые волосы очень хорошо отсвечивают при лунном свете. К тому же я очень наблюдательный.
– Всё равно тебе не стоило подкрадываться, – смягчилась я, почувствовав смущение, что всё это время он знал, что я наблюдала отсюда за ними.
Матвей осмотрелся по сторонам, задержал взгляд на звёздном небе и произнёс:
– Теперь я понимаю, почему тебе так нравится проводить здесь время.
– С чего ты взял, что мне здесь нравится?
– Иначе бы ты не торчала здесь каждый вечер.
– Всегда думала, что могу побыть здесь в одиночестве, но мой брат-проныра и тут меня нашёл, – мне вдруг стало смешно. Даже не знаю, почему. Матвей пообещал моему отцу, что будет за мной приглядывать и буквально исполняет своё обещание. И зачем ему это нужно? – Ну что ж, ты раскрыл моё укромное место, теперь придётся искать другое. Хотя такое же прекрасное я навряд ли смогу найти.
Матвей подозрительно на меня посмотрел, прищурив глаза и спросил:
– Что с тобой?
– А что со мной? – я удивилась его вопросу.
– Ты не кричишь на меня, не пытаешься дерзить, обзывать.
Я вздохнула и опустила взгляд:
– Нет настроения, – честно ответила. Спорить с Матвеем мне сейчас хотелось меньше всего.
– И что же тебе его испортило? Извини, но гонка была честной.
– Это не из-за гонки.
– А из-за чего тогда?
Мне вдруг захотелось с кем-нибудь поговорить, а рядом оказался только сводный брат. Не уверена, что он может быть хорошим собеседником, но из меня вырвалось:
– Разочаровалась в подруге.
– В Светке что ль?! – усмехнулся он.
– Угу…
– Тоже мне… подруга…
– Ты о чём? – подняла я на него любопытный взгляд.
– Вы с ней совершенно разные. Как вы вообще оказались подругами?
Он стоял рядом, и я ощущала его тепло. Оно исходило не только от его тела, но и в голосе слышалась несвойственная забота. Мне почему-то захотелось с ним говорить. Неважно, о чём. Просто сейчас между нами не было той вражды, что была ещё вечером, а было умиротворение и спокойствие. Не думала, что я когда-нибудь смогу это ощутить рядом с Матвеем, но решила этим воспользоваться. Мне стало интересно, каким он может быть, когда не бесит меня.
– Мы с ней со школы вместе. Сидели за одной партой, а потом поступили вместе в универ, и там тоже сидим рядом.
– Да, Ритка, наивная ты.
– С чего ты взял?
– Из-за чего вы с ней поругались?
– Мы не… – я попыталась возразить, но Матвей перебил меня:
– Я видел, как грубо ты с ней поговорила перед тем, как подъехать ко мне со своими неискренними поздравлениями.
– Просто мы с ней не сошлись во взглядах…
– Не хочешь говорить – не говори. Просто будь с ней осторожна. Она не та, за кого себя выдаёт рядом с тобой. Когда тебя нет, она совершенно другая.
– И какая же? – я нахмурилась. Хоть я с ней и поссорилась, мне не нравилось, как Матвей говорит про неё.
– Гнилая, – невозмутимо произнёс он и сбросил вниз какой-то камень, который до сих пор держал в руке. Где он его взял, я понятия не имела.
– Правда? А я думала, что она тебе нравится.
Старцев засмеялся вдруг каким-то не своим, диким смехом и согнулся пополам, а я, шокированная, наблюдала за его необычной реакцией на мои слова.
– И что смешного я сказала?
– А с чего ты вообще взяла, что она мне нравится?
– Ну… вы…
Я замялась. Мне было стыдно произносить вслух слово «секс». Оно мне казалось пошлым и неприличным, и из уст всех моих друзей оно звучало, как ругательство. Но, кажется, Матвей понял, о чём я хочу сказать.
– Рит, ты действительно наивная дурочка, если думаешь, что, если кто-то с кем-то переспал, то это любовь или, как минимум, симпатия.
– Разве? – еле слышно произнесла я. – А как же иначе?
Он вдруг посмотрел на меня таким взглядом, от которого мне стало жарко, будто я особенная. Сокровище. Но не может же обо мне так думать сводный брат, с которым мы каждый день сцепляемся в зверской схватке. Ведь так? Мне всего лишь показалось.
– Это просто физическая потребность. Понимаешь? Мимолётный секс, который ни к чему не обязывает.
– Как можно это делать с тем, кто тебе не нравится? Кого не любишь?..
Кажется, я покраснела.
– Тебе этого не понять.
– А ты попробуй объяснить.
– Ты другая, Рит. Ты не поймёшь этого. И никогда не станешь спать с тем, кто тебе не по душе, просто ради удовольствия.
– Откуда ты знаешь? А, может, я уже делала это раньше?
– Не делала, – уверенно сказал он и улыбнулся. – Таких, как ты, видно невооружённым глазом.
– Каких – таких? – возмутилась я, уперев руки в бока.
– А ты сама не догадываешься? – неоднозначно ответил он и резко посмотрел вниз, где всё ещё проходили гонки, и откуда стал доноситься чересчур громкий рёв моторов.
– Кто это? – спросила я, проследив за его взглядом и поняв, что к нашим ребятам на мотоциклах подъехали несколько незнакомцев, которые вели себя шумно.
Матвей прищурился, всматриваясь, затем выпрямился, и его лицо стало каменным, будто он увидел нечто ужасное, и ответил:
– Тот, кого я надеялся больше никогда не увидеть.
Глава 17
Матвей мгновенно похолодел. Его ладони сжались в кулаки, а вместо тепла, которое я ощущала всё это время, от него стал исходить холод. Между нами тут же испарилась та доверительная атмосфера, и разговор сошёл на нет.
– Ты их знаешь? – осторожно спросила я.
– Мы едем домой, – вместо ответа тоном, не терпящим возражений, приказал он мне.
Пока я надевала шлем, пытаясь понять, что произошло, Матвей достал телефон и уставился на него выжидательным взглядом, будто ждал, что кто-то должен позвонить. Так и вышло. Смартфон вдруг взорвался громогласной мелодией, и Старцев спустя несколько секунд ответил на звонок. Краем глаза я успела заметить, что звонил ему Лёха.
– Он уехал? – задал Матвей ему вопрос, выслушал ответ, затем снова спросил: – Что ему было нужно? Понял. Держи меня в курсе, – убрал телефон в карман и сам стал надевать шлем.
– Матвей, что происходит? – кажется, я впервые назвала его по имени, и было непривычно слышать его из собственных уст.
– Я не ясно сказал? Мы едем домой!
От того спокойного Матвея, которым он был всего пару минут назад, не осталось и следа. Его ледяной голос резал меня без ножа, и я повиновалась. Перед тем, как завести мотоцикл, я ещё раз посмотрела вниз, гадая, что это могут за парни, из-за которых мой сводный брат стал сам не свой. Этих ребят я видела впервые, хоть и разглядеть их отсюда было сложно. Но все наши были на гонках, а эти точно были чужаками.
– Ты едешь? – уже с раздражением спросил Матвей.
– Да…
Домой мы приехали достаточно быстро и, оказавшись в гараже вдвоём, я всё же решилась задать вопрос, который мучил меня всю дорогу:
– Кто эти люди? Ты же их знаешь? У тебя связано с ними что-то плохое?
Матвей напрягся ещё сильнее, стал чернее тучи, и мне показалось, что он вот-вот на меня набросится. Я сделала шаг назад, чтобы обезопасить себя, хотя это мало чем могло мне помочь, а Старцев пробасил:
– Не твоё дело. И я не советую совать тебе туда свой нос.
– Но…
– Рита! Иди спать! Спокойной ночи, малыши, давно уже закончилось! Твоя нянька объявляет тебе отбой!
Перед глазами вдруг всё поплыло. Я не знаю, с чего вдруг и откуда взялись слёзы, но мне стало обидно, что он так со мной разговаривает. Мне только начало казаться, что у нас с ним всё налаживается, даже нормально поговорили впервые за всё время, я ощутила исходящую от него заботу, мы затронули щепетильную для меня тему секса, но всё это оказалось обманом. Матвей снова стал невыносимым. Ужасным, раздражительным. И я снова возненавидела его. Нет. Не снова. Это чувство меня не покидало, просто на миг затаилось, готовое вырваться наружу в любую секунду. У Старцева явно какие-то проблемы с этими парнями, а он решил выместить на мне свою злость. Как же я его ненавижу. Лучше вообще не иметь никакого брата, чем такого, как он.
– А я ведь открылась тебе, – сквозь зубы прошипела я, испепеляя его взглядом. – Всего лишь на миг подумала, что между нами и правда может что-то наладиться. Но я ошиблась. Ты – заносчивый ублюдок, Старцев! Я ведь не виновата в твоих проблемах с этими людьми, а ты говоришь со мной так, будто я – твой злейший враг.
– Рит, я…
– Пошёл ты к чёрту!
Я развернулась и широкими шагами стала пересекать двор. Вошла в дом и наткнулась на мачеху, которая расхаживала по гостиной в розовом пушистом халате с тканевой маской на лице. Как только я переступила порог, она сразу же посмотрела на часы и ахнула:
– Риточка, ты уже дома? А почему так рано? Ты никогда не возвращалась раньше положенного времени.
– У меня есть надсмотрщик, вы забыли? – со злостью ответила я, хотя и понимала, что Татьяна Владимировна ни в чём не виновата.
– Даже не думала, что Митя может так положительно на тебя повлиять, – засветилась она.
– Положительно влиять?! – налетела я на её. – Да ваш Митенька – кошмар моей жизни! Вот он кто! Я вообще проклинаю тот день, когда он появился в нашем доме!
С лица женщины тут же исчезла улыбка, а за спиной послышался голос Матвея:
– Ну спасибо за гостеприимство, сестрёнка. Извини, но я и дальше вынужден тебя раздражать своим присутствием.
Я обернулась. На его лице не было и капли ехидства. Скорее мои слова принесли ему боль, нежели задели самолюбие. Хотя о чём я? Этого человека невозможно было унизить или обидеть. Ему это было несвойственно. Поэтому я зарычала на него, словно дикая кошка, и без капли вины от своих слов, побежала наверх, игнорируя призывы мачехи:
– Рита, а ужинать?
Я была по горло сыта своей ненавистью. Мне хотелось рвать и метать, разбить всё к чёртовой матери в своей комнате и громко закричать. Я не понимала состояния своей души. Раньше мне было бы глубоко фиолетово, как разговаривает со мной Матвей. Я бы с лёгкостью ответила ему взаимностью и радовалась, что в очередной раз задела его раздутое эго. Но я не могла себе объяснить, что происходит сейчас. Мне хотелось расцарапать этому придурку лицо за то, как он со мной разговаривал после того, как увидел этих незнакомцев.
Да с чего меня вообще вдруг стало волновать, как он со мной разговаривает? Мне совершенно плевать на него. Не были друзьями и не надо было начинать. Горло сдавили слёзы, и я стала с остервенением стаскивать с себя одежду, громко всхлипывая от обиды, травящей душу.
– Мне плевать на тебя, Старцев! Плевать! Плевать! – я била руками ванную, которая медленно наполнялась тёплой водой, и плакала.
***
Обмотав своё тело полотенцем, я прыгнула на кровать и улеглась на живот, глядя в окно и наблюдая, как небо затягивается тучами. Так получилось, что в моей комнате два окна: одно находится прямо у изголовья моей кровати, а второе – напротив. Так я могла наблюдать за происходящим на улице, лёжа на кровати на животе и на спине. Мне это нравилось. Я была ещё совсем маленькой, когда строился этот дом, и тогда я сказала папе, что хочу в своей комнате два окна. Мама лишь посмеялась тогда надо мной, а папа сделал так, как я хотела.
Дождь я любила и ненавидела одновременно. Мне нравилось то состояние, когда на улице хлестал ливень с грозой, а я, укутавшись в одеяло, наблюдала за непогодой с кровати. Но, когда я стала участвовать в гонках, мне не нравилась дождливая погода, потому что в таком случае, гонки отменялись. Я заглянула в интернет, и он мне рассказал о том, что дождливая погода пробудет всю неделю. Интернет мог ошибаться, но я уже разочарованно вздохнула, придумывая себе занятие на ближайшую неделю. Почитаю книги. Раньше я могла огромный том любовного романа прочитать за день или два, а теперь одну книгу растягивала на целую неделю, а то и больше.
Без гонок я себя уже не представляла. Я жила без них целую неделю и чуть не сошла с ума. А тут, по всей видимости, предстоит ещё семь дней, а может и больше. Но во всём нужно искать свои плюсы. Во-первых, я закончу читать давно начатый роман, во-вторых, обдумаю стратегию Матвея и, может быть, смогу его когда-нибудь обогнать. В-третьих, я некоторое время не увижу Свету, которая предала меня, и сейчас я очень на неё очень обижена. Рука потянулась к телефону. Мысленно я говорила себе не трогать его, а спокойно лечь спать, но мне хотелось посмотреть на новые фото и истории своих друзей с сегодняшних гонок. Фотографироваться я не особо любила, но иногда в ленте мелькали мои фотографии, как я сижу на мотоцикле перед стартом или во время гонки. Фотки всегда получались неплохие, и я добавляла их на свою страницу. Но, полистав ленту и наткнувшись на свежие истории Светки, где она липнет к Матвею (это скорее всего происходило, когда я уже уехала), я заблокировала экран и уставилась в потолок.
Мне не нравилось, что она при каждом удобном случае липла к моему сводному брату. С одной стороны, мне было всё равно, а с другой, я не хотела слушать подробности от неё, как она спала с Матвеем. Хотя о чём я говорю? Мы с ней поссорились. Но можем быстро помириться, ведь я часто прощала своей подруге разного вида проступки. Но это фото, где Матвей смотрит куда вверх, а Светка жмётся к нему и улыбается своей самой широкой улыбкой, вызвало во мне необъяснимую ревность. Она окутала меня своими противными щупальцами и душила. Я сняла с себя полотенце, надела пижаму, и мне вроде стало немного легче дышать. Мне плевать на Матвея, но при виде кучи девушек вокруг него у меня начинался рвотный рефлекс. Не знаю, с чем это связано, но факт оставался фактом.
С этой мыслю я стала засыпать по звуки дождя, который начал тарабанить в мои окна. Периодически сверкала молния, гремел гром, но это не мешало мне провалиться в глубокий сон, в котором я видела, как приезжаю к финишу вперёд Матвея, а он злится, бросая на землю свой шлем.
Глава 18
Матвей.
– Сынок, ну что между вами происходит? – с отчаянием спросила мама, глядя на меня уставшим взглядом.
– Ничего, мам, всё нормально. Просто у девочки сложный характер, – отмахнулся я.
– У тебя тоже не сахар, – недовольно заметила она, и я улыбнулся. – Ужинать будешь?
– Буду. А Илья Сергеевич?
– Илюша задерживается. Ему нужно доделать кое-какие дела, ведь через неделю мы улетаем отдыхать.
