Пир во время чумы

– Идем, Елена.

В закутках большого дома давно стоял дубовый сундучок, обитый медью. Его когда то определил сам Менелай хранилищем казны. В тайне от жены в нем собиралась ежегодная дань, что приносило небольшое государство своему правителю. За десять лет в том сундуке изрядно собралось монет. Лишь однажды, перед поездкой в Дельфы, воспользовался Менелай казной. На дорогу и жене на жизнь дал денег – немного правда, но царь Спарты был прижимист. Сейчас, когда его переполняла любовь к жене и детям, а так же само счастье возвращения домой, Менелай решил, что нет нужды теперь скрывать наличие казны от близких. Теперь в их семейной жизни все будет по-другому.

Елена ахнула. Она-то едва сводила концы с концами, выменивала украшения свои на хлеб весь год, отчаялась получить помощь хотя бы от кого-нибудь, а тут, буквально в метре от нее, хранилось столько денег. Иногда ребятишки шалили, прятались за этим сундуком. Ей и голову не приходило посмотреть – что там? И как посмотришь? На замок закрыто.

– Вот ключ. Теперь он твой. – торжественно объявил ей Менелай. – Бери, что так смотришь,Елена? Я тебя очень люблю и доверяю тебе. Хочу, чтобы моя семья отныне не нуждалась ни в чем.

И снова начал обниматься, слюнявить ей лицо, в грудь тыкаться, за задницу хватать – благо не видно из-за занавески гостям, какие нежности творятся прямо у них под носом.

– Скажи служанке, пусть купит мяса, купит все, что нужно. Пусть готовит пир.

– Сейчас – освободилась из объятий мужа Елена.

Пока она давала распоряжения Эфре, сам Менелай увещевал гостей.

– Дорогие мои добрые друзья Эней, Парис, отдыхайте. Я счастлив принимать вас у себя. Мой дом вам рад безмерно. Вино для вас. Попозже угощенье будет. Супруга готовит бесподобно. Немного нужно подождать.

– Да не вопрос – те отвечали.

Менелаю не терпелось. Он поджидал жену пока та провожала Эфру, и сразу приобняв, ей прошептал:

– Пойдем…

За их подъемом по лестнице, не отрываясь, наблюдал Парис. Менелай шел за женой, рукою то и дело хватал ее за задницу. Что было вообщем то неудивительно. Год без женской ласки – Менелай соскучился, ему Елена снилась в самых откровенных снах. Сам себе он обещание давал, что все изменится. Он будет нежным, ласковым и чутким со своей женой. Он боготворит ее. Близость с ней так для него желанна, сладка и так нужна, что он готов стараться все прихоти ее исполнить. Все для нее. Сейчас, когда запах ее тела был так близко, что сводил его с ума, столь долгое ожидание сыграло злую шутку с Менелаем. Он желал немедленно, прямо сейчас с ней близости. Гости не помеха. Подождут, никуда не денутся. Пусть пьют вино внизу. Он быстро управится. Менелай тотчас позабыл все обещания, данные им самому себе о нежном отношении к супруге. Из головы все повыскакивало разом. Елена, зная мужа, не ожидала каких то новых нежностей, другого обращенья с ней. Но ощущала на себе все время пристальный взгляд того красивого молодого парня. Ей было стыдно, что чужой человек является свидетелем бесцеремонного с ней обращения, и все же шла по лестнице, подгоняемая мужем, что порывисто дышал ей в ухо, беспрерывно хватал за задницу, шептал:

–Елена, я так соскучился, скорей идем…

Парис ерзал на лавке, едва не вскакивал, смотрел им вслед, прекрасно понимал – сейчас она целиком во власти мужа, тот в своем праве, но как он может так бесцеремонно лапать такую женщину, словно тот вел ее на плаху, не иначе. Парис негодовал, готов был бросится на Менелая, перекрыть им путь – но вынужден молчать и делать вид, как будто ничего не происходит. Этот Менелай даже не понимает, чем пользуется. Как она прекрасна. Но вынуждена терпеть такого грубияна рядом с собой. Это вопиющее безобразие происходит в таком убогом нищем месте, как эта Спарта. Настоящая дыра. Нет, так не будет больше. Парис так долго искал ее, прошел огромный путь, и вынужден сейчас наблюдать, как другой ведет Елену, будто на закланье. Ты и мизинца ее не стоишь, Менелай – хотелось крикнуть на весь зал. Да что там зал – на целый мир. Однако Парис молчал. Лишь думал, глядя вслед уходящей паре – Последний раз ты пользуешься этой женщиной, последний, даю слово. Наполненная чаша расплескалась в его руках. В тот самый момент дверь их спальни распахнулась. Через миг Елена лежала на спине, а Менелай боролся с ее туникой – задрал, скомкал, желая обнажить все сразу. Наконец справился, развел ей ноги, уставился на прелести жены, глотал слюну от нетерпенья, сжал больно грудь Елены и погрузился в нежные глубины прекрасной женщины. Довольно крякнул, изливая, что накопилось за целый год вынужденного воздержания. Ему хватило двух минут. Затем довольный, поднялся.

– Пойдем, там гости ждут.

Пока Елена оправлялась, ей прилетел шлепок по заднице от собственного мужа.

– Поторопись. И так нормально.

Елена была иного мнения и задержалась у зеркала. В порядок привести себя и успокоиться. Там, в зале сидит тот парень. Он, конечно, все понял, однако он не должен прочитать по ее лицу, как Елена разочарована. Если больше не сказать. А ведь она разочарована – уже давно. В их браке вряд ли что-то может измениться. Менелай как был мужлан, так и остался. То исчез на год, теперь вот появился вдруг, да не один – с какими- то друзьями. Пир собери ему. Какой тут пир?Какие гости? Чума еще не отступила, сам жену оставил почти без средств – оказалось, на самом деле были средства. Теперь едва ли не на глазах у всех сгорал от вожделения. Все, как прежде. Такой же грубый неумеха, каким был. Видно, такая у нее судьба. Что тут поделаешь? – вздохнула Елена, слегка подкрасилась, помадой губы подвела, затем спустилась вниз к гостям.

– Елена, посидите с нами. – учтиво попросил Парис.

Какой там посидеть. Эфре нужно помочь на кухне. Столько мяса эти стены не видели давно. Детям готовили отдельно, для гостей крутился вертел.

– Вина еще несите – нетрезвый голос Менелая звучал на весь огромный зал. – Будем пировать неделю. Больше. – заявил довольный собой спартанский царь.

– За хозяйку дома хочу я выпить – поднялся Парис.

Эней его охотно поддержал, Менелай счастливо улыбался, вторил друзьям:

– За тебя, Елена

Елена вновь зарделась, опустила глаза – прямо перед ней на столешнице вином выведены слова:

Я люблю тебя, Елена

Автор их Парис смотрел в упор на женщину. Затем ее бокал каким-то непостижимым образом вдруг оказался в его руках. Парис губами коснулся того места, где за мгновенье до этого губы Елены отпечатались на кромке. Это взволновало не на шутку – вдруг увидит муж такие откровенные знаки внимания со стороны приезжего? Но Менелай, довольный несказанно сам собой, не замечал, что творилось прямо у него под носом. Напротив, твердил:

–Мой друг Парис. Елена, если бы не он, то где бы я был сейчас…

Парис не сводил глаз с Елены. Вот как получилось. Видно, сама богиня Афродита свела их с Менелаем на троянском берегу, тем самым облегчив поиски Парису. Не пришлось разыскивать Елену по всей Спарте. Прямиком он оказался у цели своего вояжа. Как хороша она. Точь в точь как та богиня. Как ждал, и как желал он этой встречи. Молодой человек всякий раз томно вздыхал, когда Елена поднимала на него свои глаза. В самый разгар застолья в проеме входной двери появился какой-то человек.

– Письмо. Послание. – сообщила Эфра. – Наверное, из Микен.

Под звон бокалов Менелай пробежал глазами несколько торопливых строк.

– Это с Крита. Катрей скончался. Похороны через два дня. – объявил спартанский царь. Отбросил в сторону исписанный свиток и призадумался.

Обезумевший Катрей был дедом Менелая по матери.

– Надо ехать. Прямо сейчас. Тогда как раз успею. – молвил Менелай собравшимся.

Сам огорчился, что вынужден так скоро покинуть свой дом. А что поделаешь? Проститься с дедом нужно.

– Елена, я постараюсь уложиться в три-четыре дня. Ты останешься с гостями. Вернусь, тогда продолжим. Смотри, чтобы недостатка не было ни в чем. – наказывал жене спартанский царь.

Та привычно промолчала.

– Друзья мои. – обратился Менелай к троянцам – Наши дела пока отложим ненадолго. Слово вам даю – очистительный обряд я проведу сразу, как только вернусь. Деда похоронить я должен.

– Конечно, смерть родственника – уважительная причина отставить наши бренные дела. – немедленно согласился Парис – Мы подождем тебя. Поезжай спокойно, Менелай.

На сборы ушло не больше часа. Вскоре лодка Менелая спускалась по Эвроту к морю. Впереди спартанского царя ждал остров Крит и траурные проводы почившего Катрея, сумасшедшего отца смазливой миленькой критянки Аэропы, матери двух братьев – Менелая и Агамемнона.

Вот не сидится ему на месте – разочарованно вздохнула жена в след Менелаю. Разве это дело? Хозяин дома едва вернулся, снова отправился куда то в путь, опять она одна должна справляться. Как надоела ей такая жизнь.

– Некрасиво получается, Парис. – высказался Эней, едва Менелай покинул дом.

Опустевшее место Менелая за столом конечно молча, но казалось, поддержало Энея.

– Что некрасивого? – пожал плечами Парис.

Ему как раз прекрасно. Сам устранился конкурент, досадное препятствие исчезло в направлении Крита. Парису того и надо.

– А ты не понимаешь? – Эней потрудился объяснить – Двое мужчин с хозяйкой дома, больше никого… Нам лучше откланяться и не стеснять людей.

Парис был не согласен:

– Менелай сам сказал – располагайтесь в доме.

– Я подожду тебя на корабле. – многозначительно сказал Эней.