Пригоршни из туесков памяти. Часть вторая

– «У Трофима Еврантьевича был единственный сын Петр рождения где-то 1917-1920 гг., который погиб во время Великой Отечественной войны».

– «…директор совхоза, …заместитель директора завода дорожной техники, …начальник цеха Иркутского завода сборного железобетона, …доктор технических наук, …инженерметаллург, …врач-хирург, …инженер-электрик, …директор обогатительной фабрики, …техник-горняк, …менеджер ведущей аудиторской компании, …работники органов внутренних дел – капитан и старший лейтенант, … учительница, …инженер-экономист, …учитель труда, …мастер на металлургическом заводе…».

И как здорово, что, не теряя связь времен и поколений, можно продолжать и продолжать выписывать эти штрихи на картине нашей Родины – России. От этого она становится только краше и выразительнее. Все это наше. И ошибки, которые мы совершили и совершаем – то же наши. И мы сами их оценим и исправим, не позволяя никому искажать, надсмехаться, давать «менторские оценки» и учить нас чемуто тому, к чему не лежит наша душа – разобщенности и «оголтелому индивидуализму». Да, мы все вышли из крестьянской общины, да, мы – потомки казаков и первопроходцев Сибири с их вольницей и выборностью своих вожаков и атаманов хорошим словом «любо». Что устраивает или что не устраивает нас всех во всем этом – надлежит решать только нам самим!

И мы хотим и дальше жить, трудиться, радоваться и печалиться одним дыханием вместе со своим народом и единственной и неповторимой страной, зовущейся Россией!

ШЕЛЕХОВ – ЮНОСТЬ МОЯ!

С гордостью смотрю на памятную медаль общегородского фестиваля «Шелехов – юность моя!» в честь двадцатилетия приезда Орловских комсомольцев на строительство Иркутского алюминиевого завода и города Шелехов. Она сделана комсомольцами, построенного в короткий срок первенца алюминиевой промышленности в Восточной Сибири – Ирказа, из металла, выплавленного в его цехах. И как мне помнится, мы её вручали всем участникам Торжественного вечера в недавно пущенном в эксплуатацию Дворце культуры «Металлург» при входе в зал, в субботу вечером, накануне Дня Советской молодежи, в июне 1976 года.

Этот фестиваль наш горком комсомола готовил и проводил совместно с горкомом партии и горисполкомом. Оргкомитет возглавляла секретарь Шелеховского горкома партии Галина Семеновна Ланкина. Заключительные мероприятия мы сознательно несколько сместили с «исторической даты – 17 июня» к Дню советской молодежи.

Конечно нам – молодым, двадцать лет казались огромным периодом, а самим непосредственным участникам событий 1956 года – начала стройки, как теперь я думаю, все было как будто «вчера». Помогали и участвовали в подготовке и проведении большого числа культурных и спортивных мероприятий фестиваля все – руководители предприятий и организаций, секретари парткомов, председатели постройкомов и профкомов и, конечно, весь комсомольский актив города. Всё делалось с энтузиазмом и вдохновением.

Именно тогда здорово отремонтировали стелу на Комсомольской площади, поставили шесть колонн с орденами комсомола и с обеих концов Комсомольского бульвара установили стелы с его названием. Привели в порядок памятную бетонную палатку на месте палаточного городка, сделали стационарные флагштоки с разноцветными металлическими флажками.

И именно сюда после завершения Торжественного вечера двинулись все его участники вместе с гостями из города Орла, обкома и ЦК комсомола, неся зажженные факелы по улицам любимого города, как символ преемственности и неугасаемой молодости. На подходе к памятной палатке факельное шествие встретил праздничный салют, организованный комсомольцами подшефной воинской части из поселка Чистые Ключи. И в этот же момент вспыхнул огромный не «пионерский», а скорее «комсомольский» костёр. И долго еще все танцевали и пели под звуки оркестра у этого костра на площадке бывшего палаточного городка…

Сейчас, конечно, и в Шелехове, да и по всей стране организуются большие праздничные фейерверки и различные «шоу». Но чаще всего это теперь бывает за деньги и за немалые деньги всяких «спонсоров», за которые поют под фонограмму артисты и суетятся организаторы.

А мне помнится, что всё, или почти всё, мы организовывали на энтузиазме, прося принять участие и сделать свой посильный вклад в любой какой-либо форме каждого участника наших мероприятий. А когда каждый вносит хоть частицу чего-то своего, то и ему интересно и другим.

Так, например, новогодние «голубые огоньки» мы проводили как бы «вскладчину», как-будто вечеринки, то есть каждый, получая приглашение (от желающих не было «отбоя»), вносил взнос. Он, в основном, расходовался на «накрытие столиков» – легкую закуску, конфеты, шампанское и вино. Руководство Дома культуры «Строитель» помогало аппаратурой, микрофонами, организовывало поздравления Деда Мороза и Снегурочки, оркестр и музыку. Немного «выкраивали» денег на шуточные призы. А порой и сами участники их приносили. Так член комитета комсомола стройки Олег Рупасов привез из деревни красивого петуха в корзине. Его долго скрывали, а затем за «огненную» пляску я вручил его одному комсомольцу-плясуну. Но, как и было задумано, он вырвался и затем весь зал с хохотом его ловил и вручал награжденному, который, сидя с ним за новогодним столиком, долго не знал, что с ним делать, пока ему не отдали в «придачу» к призу и корзинку…

Но, прежде всего, большинство шелеховчан и комсомольцев добросовестно трудились на стройках, на заводах и в других организациях и на предприятиях города. Проводились соревнования комсомольско-молодежных бригад, за право быть сфотографированным у Знамени Победы и в Кремле, выпускались «Молнии» и листки «Комсомольского прожектора», хорошо освещались городские события в местной газете «Рассвет коммунизма», организовывались спортивные состязания, туристические походы, восхождения в Саянские горы, даже был выпущен свой кинофильм об ударной комсомольской стройке. Теперь, разумеется, это не в «диковинку» – у многих свои видеофильмы на разные случаи жизни, а тогда, когда киноаппаратура была лишь у некоторых – это было явление.

Да и вообще, телевидение тогда еще не взяло людей в свой плен, не заключило их в губительные «сладкие объятия», не оторвало их друг от друга и они тянулись еще к общению, к разговору по душам, к чему – то своему шелеховскому – «строительному», «ирказовскому», «кабельному» или чему-то еще такому по названию своего предприятия и по-хорошему гордились принадлежностью к нему.

Этот порыв особенно чувствовался, когда по решению парткома, руководства, постройкома и комитета комсомола нашего треста «Иркутскаллюминстрой» мы начали проводить так называемые «Творческие отчеты» всех подразделений стройки. Конечно, в основе идеи секретаря парткома Сизых Ивана Георгиевича были смотры художественной самодеятельности. Но не только!

На рассмотрение заранее утвержденного жюри, которое поручено было возглавить мне – секретарю комитета комсомола, в ходе вечеров представлялись в первую очередь итоги производственно-хозяйственной деятельности подразделения (строительно-монтажного управления и т.п.), а также выставки картин, вышивок и другого самодеятельного и художественного творчества. Но главным, конечно, были выступления агитбригад, команд КВН, номеров художественной самодеятельности – форма была произвольная и ничем не регламентировалась. Выступали за один вечер в ДК «Строитель» по два коллектива подразделений. Была разработана специальная бальная шкала оценок, конечно не совсем совершенная, как и любая бальная система, но все-таки позволявшая оценить достоинства обоих коллективов. Затем, после проведения всех творческих отчетов и вечеров подводились общие итоги к 1 мая, объявлялись и награждались коллективы-победители.

Творчество масс не знало предела! Таланты открывались везде и порою неожиданно. Люди узнавали друг о друге много нового, становились добрее и теплее по отношению к окружающим. Целых два зимне-весенних периода 1974 и 1975 годов зал ДК «Строитель» был переполнен и постоянно взрывался аплодисментами и смехом! Весь город только и обсуждал ход наших творческих отчетов…

А еще память выхватывает, как в конце января 1974 года мне посчастливилось выступать на расширенной коллегии Министерства промышленного строительства СССР в г. Москвепо итогам работы за 1973 – решающий год очередной пятилетки. Конечно, мой громкий комсомольский голос и юный вид несколько взбодрили «патриархальную тишину» этого уважаемого высокого заседания. Но выступать от имени молодых строителей Шелехова, да и всей Сибири было не только очень почетно, но и ответственно. Мы с нашим управляющим трестом Владимиром Филипповичем Зубрилиным в номере, ныне зачемто непонятно снесенной, гостиницы «Россия», долго «шлифовали» текст моего выступления, тщательно взвешивали, как рассказать о досрочном пуске восьмого корпуса Ирказа, и какие проблемы необходимо «заострить» и в чем попросить помочь Министра Токарева и его коллег. И все это ради нашей стройки, ради нашего города и наших людей.

Я и теперь, уже умудренный жизненным опытом и сам многому кого-то научивший, с благодарностью вспоминаю жизненные уроки и помощь, которые нам – молодым комсомольским работникам и активистам на практике и личном примере «преподавали» и оказывали наши старшие товарищи – хозяйственные руководители, партийные, профсоюзные и советские лидеры, а также вышестоящие комсомольские работники – В.Ф. Зубрилин, И.Г. Сизых, В.И. Потапов, В.И. Зубков, И.И. Морозов, А.Ф. Анисимов, Н.К. Чернов, М.С. Архипова, А.И. Корнилов, Р.П. Ефремова А.А. Леднев, А.Х. Ломоватский, К.И. Струговцев, И.С. Белоусов, Л.А. Лозовой, Н.М. Таранов, Ю.Ф. Бутаков, К.Ф. Шишкин, А.К. Кашапов, Г.И. Зоткин, В.П. Гончаров, М.П. Авдеев, В.Д. Ухин, Ю.Е. Глумов, В.В. Поздняк, В.В. Игнатов, А.И. Орлов, А.Е. Лавыгин, И.З. Джавелидзе и многие, многие другие.

Всем, всем им низкий поклон!

А особо, с позволения читателя, мне с радостью припоминается, что все эти «шелеховские годы» со мной рядом были мои друзья-комсомольцы – Василий Басюк, Василий Коцюрубский, Сергей Квитко, Сергей Татиевский, Валентина и Валерий Сафелкины, Надежда Копосова, Наталья Фень, Виктор Митов, Татьяна Веключ, Наталья Крупицкая, Валерий Куприн, Светлана Большакова, Виктор Тимофеев, Игорь Ельконин, Валентина Соловьева, Эдуард Трещинский, Левон Гагнидзе, Эдуард Ластовский, Владимир Тракай, Георгий Жарников, Вера Морозова и многие-многие с кем вместе мы провели эти прекрасные годы нашей юности и юности нашего вечно молодого душой города Шелехов!!!

О КОМСОМОЛЕ

Всем друзьям по комсомолу посвящяется!

В свое время о комсомоле было написано немало – у меня самого в домашней библиотеке десятки и десятки таких книг. Написано по-разному – с пафосом, газетно-сухо, лирично, сдержаннообъективно, излишне эмоционально, объемно, коротко, летописно, динамично, телеграфно … то есть всяко и многообразно, каким был и сам комсомол – разноликим, разнообразным, но, несомненно, энергичным и молодым.

И теперь, оглядываясь назад, следует заметить, что всё или почти всё написанное о комсомоле в те годы, несмотря на некоторую приукрашенность, натянутость и даже небольшой допускаемый авторами вымысел, наверное, в основном все-таки правильно и правдиво.

Если не обращать внимание на некоторую «лакировку» всего написанного, а смотреть лишь на суть явлений, то видно, что комсомол действительно был прекрасной и полезной во всех отношениях для молодежи организацией.

В те годы была такая крылатая фраза – «Профсоюзы – школа коммунизма». А для молодых людей настоящей школой жизни, общения, познавания себя и других, определения своей позиции и линии поведения, нахождения своей точки опоры был, несомненно, комсомол.

Для кого-то он становился второй школой, одновременно с обучением в обычной восьмилетней или средней школе. Для кого-то третьей школой – если была учеба в профтехучилище. Для кого-то он становился школой жизни уже в институте, университете, техникуме или на службе в армии или на флоте. А кто-то проходил эту комсомольскую школу жизни на производстве или стройке.

И пусть хоть некоторые и напускали словесную завесу будто комсомол им не очень-то нужен и даже «до лампочки», но все равно он не оставлял их равнодушными.

Да и как можно было быть равнодушным, если комсомольские организации стремились быть рядом с молодежью, решали их самые наболевшие проблемы, добивались вместе со своими трудовыми коллективами выполнения намеченных планов.

Учёба секретарей и членов выборных комсомольских органов также организовывалась под красивым названием – школа комсомольского актива. А немногочисленные учебные заведения комсомола тоже носили это название – Высшая комсомольская школа при ЦК ВЛКСМ в г. Москве и зональные комсомольские школы в ряде областей, краев и республик. И во всех этих «Школах» действительно формировался и обучался наш комсомольский актив – те, кто с душой работали «на комсомоле» и «в комсомоле».

Конечно, главное «дело» было в лидерах и вожаках – секретарях комсомольских организаций и секретарях комитетов комсомола.

Теперь уже во всем мире и даже с трибуны Организации Объединенных Наций (ООН) высоко оценили систему подбора, расстановки, подготовки и воспитания кадров, существовавшую в Коммунистической партии Советского Союза. Аналогичная и добротная система была и в комсомоле.

К этому вопросу подходили очень внимательно и обстоятельно. Поэтому-то среди комсомольского актива преобладали симпатичные, обаятельные, умные и просто красивые ребята и девчата, со свойственным молодости стремлением устроить мир лучше и справедливее, с горячим желанием и даже нетерпением сделать как можно больше полезных дел, с огоньком и блеском в глазах, а порою даже и с некоторым озорством и безобидной игривостью.

Именно таких выбирали и любили, именно таким доверяли, и именно с таких, затем, и спрашивали по всей строгости за комсомольскую работу. Но главное чего не терпели –это фальши и нечестности.

Помню, как освобождали от должности одного первого секретаря горкома комсомола. Он помог своим друзьям, выполнявшим какие-то «халтурные» ремонтные работы. Помощь его выражалась в получении с ними по ведомости небольшой суммы «незаработанной» им зарплаты, которую он затем передал им. Их же обвинили серьезнее – в приписках и присвоении… По сегодняшним временам так вроде и нарушений особых у него не было. А тогда на пленуме горкома один из комсомольцеврабочих прямо пригвоздил его вопросом: «А как же он мог такое сделать?» Да, действительно не мог, не должен был этого делать – ведь он комсомольский вожак и значит даже малейшей тени сомнения или «темного пятнышка» не должно было быть в его работе и биографии.

Но преимущественно на комсомольской работе все-таки были порядочные, надежные и преданные своему делу молодые люди. Многие из них были поистине настоящими лидерами, увлекающими за собой молодежь на добрые и полезные начинания.

И не из-за повышенной зарплаты и каких-то материальных благ они соглашались быть избранными комсомольскими секретарями. Наоборот, переходя на «освобожденную» комсомольскую работу они, как правило, даже теряли в зарплате, о которой, зачастую, они стеснялись и говорить. Их увлекало другое – доверие, которое им оказывали, желание быть полезными людям и новые горизонты и дали, открывающиеся им на предстоящей работе.

Для них комсомол воистину становился настоящей школой жизни, школой умения работать с людьми. Он предоставлял им возможность подсознательно самореализовать свою личность в другой, уже не в производственной сфере, а в общественной работе. Всем же известно было, что на производстве в «начальники и руководители» иногда проходили «по блату», угодные, не строптивые и просто подхалимы. А в комсомоле, наоборот, любили «выдвигать» дерзких, смелых, настырных, упрямых и «бессеребренников». Такие были готовы за интересы молодежи и людей бороться «не покладая рук» и бескомпромиссно, не идя ни на какие сделки со своей совестью. И на таких вожаков и лидеров комсомолу везло…

А, поработав в комсомоле и пройдя эту бесценную жизненную школу, научившись работать с людьми, они возвращались на производство, на стройки уже зачастую на более высокие должности, нежели те с которых они уходили.

Но это для них было не главное. Главное – все были увлечены интересной и нелегкой работой с людьми и, прежде всего, с молодежью.

Вспоминая всё это, следует теперь уже честно признаться себе, что многие из нас были все-таки в некоторой степени «чудаками», энтузиастами и увлекающимися самой идеей принести пользу людям. Многих из нас убеждали, что наши личные качества подходят для того, чтобы мы перешли на комсомольскую работу, а не шли «по линии производства» – мол, оно от вас не убежит. Да и чего греха таить, многим из нас было сладко слышать хорошие слова о себе и о вере в наши силы и способности. Кстати, в большинстве случаев всё это действительно оправдывалось. И это лишний раз подтверждает то, какими же прекрасными психологами были наши старшие товарищи – партийные работники и представители вышестоящих комсомольских органов!

А как мы ценили оценку своих комсомольских дел, которая звучала в отчетных докладах, в статьях в газетах и журналах или просто в словах рядовых комсомольцев.

И все комсомольские работники высоко ценили награждение знаком ЦК ВЛКСМ «За активную работу в комсомоле». Он как бы сам за себя без лишних слов и комментариев говорил о заслугах носящего его на лацкане своего пиджака. Этой наградой дорожили и незаметно гордились. Этот знак по виду из всех наград комсомола был наиболее удачным, как и сам комсомольский значок – скромно и выразительно!

…Когда-то, готовясь к вступлению в комсомол и прочитав в Уставе ВЛКСМ о том, что в комсомоле можно состоять и старше 28 лет, если находишься на комсомольской работе, я и подумать даже не мог, что сам когда-то окажусь под действием этого параграфа комсомольского Устава.

Пройдя все ступеньки комсомольской работы – от секретаря «цеховой» комсомольской организации до ответственного работника ЦК ВЛКСМ – я могу с гордостью сказать, что мне как бы «выпал счастливый жребий», мне, действительно, повезло долго поработать в комсомоле, столько всего хорошего сделать, узнать, понять, увидеть и осознать…

Теперь хорошо видны наши ошибки и промахи – и общие, и нас – каждого в отдельности. Особенно нам всем претили и вызывали наше огромное сопротивление, и даже отторжение излишняя «политизация» и обюрокрачивание комсомола, спускание «сверху вниз» большого количества постановлений, решений, указаний (да ещё с необходимостью отчёта) по такому безмерному количеству вопросов и направлений работы, что их все охватить было просто физически невозможно.