Рассказы. Сборник

***

Тот же день вечером.

Я зашел в ресторан поужинать. Будучи под впечатлением встречи на волнорезе, я, почти по Блоку, сел за столик на двоих у окна и в ожидании официанта задумчиво уставился в окно.

Нет, это было не видение. Вдоль окна шла та самая Незнакомка. Войдя ресторан, она огляделась в поисках места и наткнулась на мой взгляд и приглашающий жест. Подошла, села и коротко сказала: «Оля».

Не было на ней ни шляпы, ни вуали, ни упругих шелков, а был медный отлив волос, горящий в лучах заходящего солнца, была безупречная, обтягивающая грудь, блузка и юбка-карандаш чуть выше колен. На ногах были чулки (или колготки: кто их разберет, когда женщина в юбке).

– Виктор – представился я.– Я еще не заказывал. Предлагаю поужинать вместе. Вы что хотите?

– Спасибо, я на ночь не ем. Так, зашла выпить чашечку капучино под пару ломтиков сыра.

– Вы не правы. На курорте, да еще в таком хорошем ресторане, как этот, о диетах надо забывать. Предлагаю взять по порции мантов. Я думаю, что здесь, на Кавказе, это единственный ресторан, где шеф-повар узбек. И манты у них – коронное блюдо. Но ждать надо 45 минут. Так что пока по салату «Столичный» и по рюмочке Camus. А в конце вечера мы возьмем капучино и сыр.

– «Столичный» я не буду, а Камю – это коньяк?

– Да, французский и весьма качественный.

– Нет уж, увольте. Это крепко.

– О’кей, тогда греческий салат и вермут. Мартини устроит?

– Вполне, хотя, если честно, я о нем слышала и ни разу не пробовала.

– Тогда заказываю. Кстати, предупреждаю, здесь правила такие: кто заказывает, тот и платит. Есть возражения?

Вечер прошел за болтовней ни о чем. Я читал Блока, Апухтина, Волошина. Она отвечала стихами Ахмадулиной, Мориц, Казаковой. Ночевали мы в моем одноместном номере, заплатив, дежурной по этажу 500 рублей.

Директором санатория был Авенир, старый приятель моих родителей. Отчество его я никогда не мог выговорить, и он предложил вообще звать его только по имени. Поэтому на следующий день я без проблем переоформил номер на двухместный и наша трехлетняя совместная жизнь стартовала.

***

«Здравствуйте, – я вздрогнул, – инспектор ГИБДД Шаушев. Что случилось, почему стоите? Документы покажите, пожалуйста».

Вот еще принесла нелегкая. Ехал бы и ехал себе мимо, так нет, решил бабла срубить. Достаю документы, вкладываю между ними тысячерублевую купюру.

– Да ничего страшного, командир. Голова вдруг разболелась, решил не рисковать. Вот выпил таблетку, полежал с закрытыми глазами 15 минут и уже все в порядке. Собрался мотор заводить.

Инспектор вернул мне документы, почему-то вместе с вложенной тысячерублевкой, пожелал счастливого пути и поехал дальше. Я пришел в себя и понял, что вполне могу двигаться в сторону дома.

***

Из головы не выходила Ольга. До встречи со мной она жила в Тамбове в однокомнатной квартире, полученной путем дележа трешки при разводе. Работала в школе преподавателем литературы.

После гибели отца в ДТП (мать умерла от рака за полгода до этого) в наследство ей достался дом в пригороде Тамбова, который она продала и часть денег решила прогулять. Особых проблем с выбором не было: для этого существуют курорты.

За границей никогда в жизни не была и ехать дальше Сочи не рискнула. Вернувшись с курорта, Ольга уволилась с работы, сдала внаем свою квартиру и переехала ко мне в Воронеж. С трудоустройством были проблемы, но для того они и существуют, чтобы было что решать.

Мы довольно быстро притерлись друг к другу. Предыдущий опыт семейной жизни у обоих не позволил быту разбить нашу любовную лодку. У нас были общие интересы. Были и разногласия, но мы уважали мнение друг друга и никогда не навязывали партнеру своего, единственно правильного.

Я воспитывался в семье интеллигентов и на литературе, в которой оскорбить женщину считалось преступлением. Обижать просто не умел. Я любил Олю и не мог понять: что было не так между нами? Требовался диалог, надо было поговорить.

Я остановился. Благо, автострада кончилась и началось идеальное, но все же уже просто шоссе. Трижды набранный номер трижды сбрасывался. Говорить со мной Оля не хотела.

В голове звучало: я не хочу иметь от тебя ребенка.

Оля, за что? Объясни, иначе я просто сойду с ума. Это несправедливо – перечеркнуть 3 года совместной счастливой жизни. Какая муха укусила тебя? Я не могу понять твоих слов о ребенке. В груди началось жжение, достал флакон с нитроминтом и прыснул под язык. Снова закрыл глаза и откинулся на подголовник.

Боль утихла, но ехать никуда не хотелось. До дома еще 60 км. Но что там делать? Меня пугала пустота, которую я застану в квартире. Надо думать. К кому поехать на ночлег?

Так и не придумал, потому что везде надо было о чем-то говорить, что-то выслушивать и отвечать на вопросы. Не могу. Не хочу. Решение пришло само собой: возьму бутылку водки и еду домой. А лучше литр, чтобы на всю ночь хватило.

***

«Бросай все и бери трубку, Оля звонит». Телефон буквально стеганул меня по нервам. Я ничего не понял, а он повторял раз, другой, третий: «бросай все и бери трубку, Оля звонит».

Только на четвертый призыв до меня, как до жирафа, дошло: это на самом деле звонит Оля и надо отвечать. А что отвечать-то? Чем она хочет меня добить? Нервы и так на пределе, поэтому, к черту, надо отключить звонок! Нет! Не отключать! Надо попытаться услышать от нее причины поступка. Я хочу его понять! Я хочу диалога!

Нажимаю кнопку с зеленой трубкой и кричу: «Оля, подожди, не говори ничего!!! Дай спросить…» Но замолкаю, слыша рыдания Ольги. А сквозь рыдания и всхлипы прорывается любимый голос: «Витенька, родной, прости меня. Я дура. Я кошмарная дура. Я хотела уехать в Тамбов и сделать там аборт. Я уже полтора месяца беременна. Я думала, что не хочу иметь ребенка от тебя, а я просто испугалась рожать. Представляешь, РОЖАТЬ ИСПУГАЛАСЬ. Я присела перед дорогой и вдруг поняла: с абортом я потеряю не только ребенка, главное, я потеряю тебя. И это оказалось страшнее, чем рожать. Прости меня, дуру неотёсанную. Я представила, как больно тебе сейчас и пришла в ужас. Что же я натворила? Ты можешь промолчать, тогда я встану и пойду. Я заслужила это. Если ответишь, я разберу чемодан и буду ждать, чтобы вымолить у тебя прощения»

Господи, Боже-ж Ты мой, как мне хотелось заорать: «Ты не дура. Ты злая, подлая и жестокая. Ты змеюка, а не женщина. Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя»

Я сглотнул слюну, собрался высказать все это, но вдруг успокоился и ответил: «Буду у подъезда через 40 минут. А еще прошу тебя стать моей женой»

Разговор с Богом

Каждый из нас хотя бы один раз в жизни говорит с Богом. Происходит это по-разному. Кто-то еженедельно ходит в церковь, кто-то, не афишируя, общается с Господом дома через икону, кто-то, не зная слов молитвы, своими словами просит исцеления, а кто-то и за мгновения до смерти слышит голос Всевышнего. Вот именно о последнем варианте разговора моя история.

По мнению Сашеньки, жизнь у него не сложилась. Причин этому было множество, и одна из них – это дурацкое, прилипшее непонятно как имя «Сашенька». Рост 186 см, вес 112 кг, темные волосы со стрижкой под Пола Маккартни – ну какой тут, к черту, Сашенька? Людей такой комплекции и с такой прической звать надо только полным именем: АЛЕКСАНДР, можно без отчества. Но был, все-таки был тот самый нюанс, который все портил – это лицо Сашеньки. На нем было постоянное выражение девчачьего смущения: полуопущенные ресницы, слегка приподнятые вверх уголки губ, тронутые румянцем щеки. Мягкие интонации в голосе создавали впечатление, что он опасается показать себя лучше, грамотнее, опытнее собеседника. Выдавали глаза: умные, проницательные, они иногда взглянут на партнера с этакой бесовской искоркой, и тут же спрячутся за слегка прикрытыми веками. Во всех его жестах, в манерах чувствовалось, что он не лидер и ему просто необходим командир. И никто не понимал, что за всем этим прячется боязнь причинить боль человеку необдуманным словом. Никто не мог подумать, что Сашенька способен принимать решение и отвечать за поступок. Из таких людей получаются хорошие священники. А в итоге для всех, кроме самого Александра, он однозначно был Сашенькой.

По поводу своего прозвища, а Сашенька воспринимал это именно так, он переживал, поскольку это была единственная причина, которую, как ему казалось, он мог устранить. Все остальное было форс-мажором, то есть непреодолимой силой. С этим надо было просто смириться и начать устраивать свою жизнь, совершенно непонятную окружающим.

Основным форс-мажорным обстоятельством был полиомиелит, который 26 лет назад, в двухмесячном возрасте отнял у Сашеньки ноги. К трем годам он научился стоять на ногах, потом осторожно ходить, но что это были за ноги: так, курам на смех. Две пластические операции на сухожилиях, ходьба с тростью, а затем на костылях, и в 22 года, практически сразу после защиты диплома по информатике, прочно обосновался в инвалидной коляске. Жить сразу же стало неудобно, возникла цепочка проблем. Домашние Сашенька потихоньку решал, а вот с инфраструктурными была просто беда. Да с ними справиться было просто невозможно, поскольку в такой уж стране мы живем. Достаточно того, что слово invalid в буквальном переводе с латинского означает «непригодный». А это определяет отношение к инвалиду, ведь давно уже известно: как корабль назовешь, так он и поплывет. В цивилизованном мире «неполноценных» людей позиционируют, как человека с ограниченными физическими возможностями. Да Бог с ним, с цивилизованным миром. Возможно, там есть другие проблемы, о которых мы понятия не имеем. В России перед ним постоянно возникали препятствия, которые формулировались так: «а мы на тебя не рассчитывали, это сделано для нормальных людей».

Беда же порождает беду. Так малоподвижный образ жизни спровоцировал развитие стойкой стенокардии, из-за которой Сашенька умирал по ночам. Сценарий был один и тот же: в «час быка», когда вся бесовщина набирает силу, ему снится какое-нибудь замкнутое пространство, где катастрофически не хватает воздуха. Но когда становится совсем невмоготу без глотка кислорода, он просыпается, прыскает под язык нитроминт и рассасывает таблетку аспирина. Перечень Сашеньких болячек обширен настолько, что их описание займет две страницы, а оно нам надо? Достаточно сказать, что по утрам он принимал 8 таблеток, в обед 5 и на ночь 3 штуки. Сашенька ненавидел таблетки, часто переставал их глотать, но тут же следовала расплата в виде болей. Боль Сашенька ненавидел сильнее, чем таблетки, и тут же возвращался к лекарствам.

Безделье также убивало его, поэтому работал Сашенька не покладая рук и головы. Его компьютерный стол был неплохо оборудован офисной техникой, жесткий диск наполнен массой нужных, а большей частью ненужных прикладных программ. Сашенька писал статьи на заказ, создавал сайты и интернет-магазины, вел собственный блог с обучающими статьями, но он совершенно не умел продавать свой труд. Так что заработков в интернете у Сашеньки хватало только на оплату хостинга и доменных имен. Это его угнетало, но он продолжал работать как заведенный.

Этой ночью Сашенька опять умирал. Битком набитый трамвай, в котором он ехал, сидя справа у окна, вдруг медленно завалился на правый борт. Вся людская масса накрыла Сашеньку, сдавив ему грудную клетку. Он не мог пошевелить ни одной конечностью, чтобы расчистить небольшое пространство для вздоха, а воздух в легких заканчивался. В голове нарастал шум, тело ломали судороги, вот еще чуть-чуть, и мозг взорвется. В последний момент Сашеньке удалось освободить левую руку и нажать сигнал тревоги. Тут же наступил покой. Сашенька впервые ощутил легкость во всем теле. Болячки ушли. Пришло удивительное чувство блаженства. Сашенька с любопытством наблюдал за родней, собравшейся у его постели. Мама плакала и просила сына вернуться. Сестра с мужем хлопотали над ним. А он продолжал следить за их действиями сверху. «Куда же делся потолок? Почему я одновременно здесь и там, на кровати? Это неправильно, надо туда, где мама. Но, Боже мой, как не хочется!» – и Сашенька развернулся, чтобы полететь в пространство. Тут же все погасло, и далеко впереди засияла манящая точка-ориентир.

Сашенька попытался лететь к этой точке, но ощутил непреодолимое сопротивление и услышал – нет, не голос, это был какой-то громовой раскат, звучащий со всех сторон: «ВЕРНИСЬ!!!»

– Но я не хочу, – Сашенька захлебнулся от обиды. – по какому праву? И вообще ты кто? —тут же понял, что сморозил глупость, но Голос ответил:

– Я Творец. Вы называете Меня Богом. Сейчас ты вернешься в тело и продолжишь свой путь среди людей.

– Если Ты Творец, то зачем сотворил меня такого, состоящего из болячек? Я что, бракованный какой?