Ходоки во времени. Многоликое время. Книга 3

Ему показалось, что все разговоры с временницей, смех Сарыя по каждому поводу в этом разговоре, а теперь предложение Арно, сделанное почти со счастливой улыбкой – всё это походило на плохо отрежиссированный спектакль со случайными актёрами. На роль ответственного критика назначили его. И в этом качестве ему навязывали против его воли признать весь этот балаган за шедевр.

А спектакль продолжался, порой переходя в фарс.

– Нет, – возразил Арно. – Ты посмотри на неё пристальнее. Она же страшная, как осенняя коряга. Никому даже в голову не придёт, что она девица. Буквально. Но она страшна и в драках. А этого добра, если я тебя правильно понял, у нас будет достаточно. Она владеет мечом, кинжалом, огнестрельным оружием. А противостоять ей в рукопашной я бы никогда не стал… И потом, она – седьмая!

Всё это Арно выложил почти на одном дыхании, чтобы его не прервали. Ивану же казалось, что Шилема вот-вот вспылит и выскажется по поводу прямого оскорбления со стороны Арно об её внешнем облике, он же назвал её «страшной, как осенняя коряга». На её месте ни одна из женщин не простила бы такого выпада в свой адрес. Но ничего не происходило. Напротив, каждое утверждение Арно она сопровождала согласным кивком. И как только Арно замолчал, добавила:

– Я воительница! Ты, КЕРГИШЕТ, должен меня взять! У меня появилось время, чтобы посвятить его твоему благородному делу!

– Какому ещё делу? – слабо запротестовал Иван. – Да ещё благородному?.. Нет никакого дела! У меня…

– КЕРГИШЕТ без дела во времени и в параллельных мирах не ходит! – убеждённо сказала Шилема.

Она произнесла это с такой уверенностью и нажимом, будто вбила кол и зафиксировала точку отсчёта, от которой должно было следовать всё остальное, о чём здесь уже обсуждено и будет ещё сказано, и выжидательно посмотрела прямо в глаза Ивану.

Иван же рассеянно смотрел на неё и на ищущий взгляд не отвечал. У него произошло странное раздвоение сознания. Он сидел за столом на своей кухне, знакомой ему досконально, и, в то же самое время, видел какие-то незнакомые тени, в окружении которых он вот так же сидит, а рядом с ним расположилась Шилема в необычном одеянии и также смотрит ему требовательно в лицо, а он размышляет и колеблется. И как будто горит костёр… И ночь или сумерки…

– КЕРГИШЕТ, возьми, не пожалеешь! – вывела она его из раздвоенного состояния.

Иван тряхнул головой, прогоняя видение.

– Арно, я тебе верю, – негромко проговорил он. – Но она будет на твоём попечении. А ты, Шилема, от него ни на шаг. И потом… – Он выпрямил спину, продолжил уже другим, деловым голосом: – Запомни! Командую я! Все члены команды равны между собой, но подчиняются мне. Понятно!

– А ты, КЕРГИШЕТ, тиран, – высказалась и даже не моргнула Шилема. – Но я согласна.

– На то надеюсь. Тогда… Арно, ты ради неё пришёл?

– КЕРГИШЕТ, ты так ничего и не понял. Она сама по себе, я – сам по себе. Я принёс оружие. Давай посмотрим, отберём.

Сборы оказались долгими

Команда, за исключением Джордана, собралась через два дня независимого времени после появления в ней Шилемы.

Эти дни были заполнены не столько заботами о снаряжении и подготовке к выходу в перливый мир, сколько решением каждым из ходоков внезапно, как это часто бывает, возникшим или давно требующим того дел. Все понимали – что бы там не представлялось им в их предположениях, но направляются они в пасть неведомого для них события…

Иван не рискнул встретиться с Ил-Лайдой, ожидая, что она будет напрашиваться идти с ним к перлям, а ему не хотелось выслушивать от неё ни просьб, ни упрёков, и, естественно, решительно отказывать.

После долгих колебаний – за и против, отправился в становище Дигона.

Бывший кушер в”ыга, хотя и выслушал слегка расплывчатые аргументы Ивана о предстоящем походе в Лондон будущего в параллельной струе времени, но к желанию его и других ходоков вторгнуться в агонизирующий чужой ему и им мир отнёсся с сомнением. А, узнав имена тех, кто собрался с ним туда идти, одобрил только Шилему. И назвал целый перечень доводов в её пользу.

– Она тебе будет лучшим помощником, чем остальные, – заверил он после всего сказанного.

– Ты-то откуда её знаешь, – не без интереса осведомился Иван.

Его поражало отношение ходоков к Шилеме.

Оказывается, все её знали и, что было совершенно непонятно Ивану, уважали. Симон и тот, сухо, правда, но одобрил его выбор.

– Она правильная женщина, – ответил Дигон на вопрос Ивана. – Она умеет видеть то, что иногда скрыто от нас.

– Учту, – сказал Иван. – Такой человек в команде нужен.

Дигон не оставил без внимания Хиркуса.

– Ты ему воли не давай. Он всегда играет. Даже там, где этого делать не надо. Это не всегда хорошо. Может заиграться и даже возомнить о себе не нужное.

– Учту, – согласился Иван и с этим мнением Дигона.

А сам снова подумал, что артист «всех времён и народов» будет тем, кто окажется либо помехой команде, либо вообще лишним в ней.

О Джордане бывший кушер промолчал, хотя при перечне имён неприязненно поморщился, словно проглотил какую-то гадость.

На пиру в честь живого Бога Времени, устроенного Дигоном, Иван познакомился со своим именным жрецом. В его обязанности входило три раза в день производить воскурение какой-то пахучей смеси трав во имя Бога Времени, то есть КЕРГИШЕТА.

Жрец был молод, силён телом и красив лицом и осанкой. Но, увидев «Бога Времени» в плоти, впал в транс и стал пророчествовать на непонятном Ивану языке, который, оказывается, прекрасно знал Дигон. Он стал переводить, на взгляд Ивана, этот чистейшей воды бред. В основе его лежало некое словосочетание, словно заклинание: – «…и тогда Бог Времени придёт и скажет…» Происходить такое будет неоднократно: в защиту кого-то, в наказании каких-то страшилищ, в установлении для кого-то строгого порядка…

Иван только и смог, что приглаживал встающие на затылке волосы от изумления и пожимал плечами. А когда узнал о посвящении ему, как Богу Времени, Зинзы, вообще приуныл. Он ведь, честно говоря, отказавшись от свидания с Ил-Лайдой, ради неё посетил Дигона. Она же теперь посвящена Богу!

Но всё было не так, как ему померещилось. Оказалось, что её близость с ним не возбранялась. Напротив, приветствовалась. Для того в становище поставили отдельный шатёр со всеми удобствами, которые значились в данном времени, то есть далёкими от цивилизованных.

В этот шатёр он и был отправлен в сопровождении собственного жреца. Там его с нетерпением ожидала Зинза…

Надо было сходить в Кап-Тартар к Джордану и предупредить его о скором прибытии команды, вернее, назвать ему список тех, кто пойдёт с ними в перливый мир. Пусть всех знает загодя, и если кто-то ему не понравиться, пусть перекипит до того, как они придут в Фиман.

Иван, опережая события, поступил правильно. Так как ему от местного ходока пришлось выслушать несколько нелицеприятных замечаний о членах набранной им команды. Правда, Иван внимал рассуждениям Джордана рассеянно, так как был готов к такому приёму. Поэтому никакого внимания им не придавал, за исключением, быть может, речи о Шилеме.

– Бывает она тут. Зачем-то ходит на окраину, где время скачет туда-сюда. Туда иному войти легко, выйти – трудно. Она из вашего мира, а вот не боится… Да. Однажды я хотел… – не говорил, а мямлил Джордан, как если бы повторял чужие, а не свои мысли. – Ну, шастает она тут, а ко мне не подходит. Увидит меня и отвернётся. Я и хотел с ней познакомиться… Поговорить, узнать, что у нас делает…

– Не тяни! – прервал его, наконец, Иван. – Чем закончилось твоё хотение?

– Я и так… Я к ней, а она на меня как… посмотрит! Моего хотения и не стало… Дигон, когда я с ним ещё… Это когда мы с ним были… Не дружили, конечно, но и не враждовали. Так вот он мне до того сказал, чтобы я и не пытался её задирать… Она же, как змея на меня посмотрела. Чувствую, ноги слабнут, а во рту слюна горькая. Едва ушёл.

– Что означает – едва ушёл? – спросил Иван.

В сказанном местным ходоком ощущался привкус какой-то не то мистики, не то обыкновенной фантазии. Что-то сам Иван никакой слабости после взгляда Шилемы не почувствовал. Да и другие ходоки ничего такого, говоря о ней, не упоминали.

– Ноги у меня ослабли, вот и ушёл от неё едва, – пояснил Джордан и тут же поторопился высказаться до конца: – Но ты, КЕРГИШЕТ, не бойся. Это она так, чтобы я к ней не приставал. Дигон тогда же говорил, что она, вопреки другим временницам, наша и никого из ходоков не обижает и не обидит. Зарок, мол, о том дала.

– Будем надеяться, что так оно и будет.

Они тут же договорились об оснастке местного ходока.

Джордан согласился вооружиться.

Однако при этом долго вертел в руках холодное и огнестрельное оружие, принесённое Иваном. От огнестрельного – кольта – отказался сразу, объяснив свой отказ в резкой форме:

– Это не для людей, а для зверей!