Смерти вопреки: Чужой среди своих. Свой среди чужих. Ангел с железными крыльями. Цепной пёс самодержавия

– Ой, луна! – неожиданно громко воскликнула Аня, вызвав своим восклицанием снисходительные улыбки молодых парней, как вдруг самолет ощутимо тряхнуло, мгновенно стерев ухмылки с лиц. В глазах появилась растерянность и страх. После чего нас встряхнуло еще раз, за ним другой и третий. Растерянность прошла, и все сразу прильнули к иллюминаторам. Внизу я увидел вспышки орудийных залпов, отдаленное зарево, разноцветные пунктиры трассирующих пуль и бьющие в нас лучи двух немецких прожекторов. Они нас засекли, и теперь вражеские зенитки открыли огонь по «Дугласу». Вдруг пол самолета ушел из-под ног, да так резко, что захватило дух, – это пилот повел самолет на снижение, а в следующую секунду вышел штурман и объявил, что самолет приближается к месту выброски. Не успела за ним закрыться дверь, как инструктор громко скомандовал:

– Приготовиться!

Все торопливо вскочили и подтащили грузы к люкам, затем построились: шесть человек, друг другу в затылок, к левому люку, пять – к правому. Инструктор распахнул дверцы бортовых люков, и вместе с ураганным шумом ветра в кабину ворвался оглушительный рев моторов. Медленно, словно резиновые, потянулись одна за другой секунды ожидания. У люка замерцал зеленый огонек: сигнал «приготовиться». Напряжение внутри меня достигло высшей точки.

– Груз пошел!! – крикнул во весь голос инструктор. – Второй пошел!! Пошли!! Быстрее!!

Во рту пересохло, ноги словно налились свинцом, но все это прошло, стоило мне оказаться перед люком. Встречный поток ветра ударил мне в лицо, когда я прыгнул в темноту.

Приземлился я удачно, на самой опушке леса, не зависнув на дереве. Выкарабкавшись из-под полотнища, я огляделся. За спиной стоял подлесок, а за ним темная полоса деревьев. Впереди шли заросли кустарника, а за ним поле.

«Где наши? Когда я приземлялся, то видел пару блекло-белых пятен парашютных куполов совсем недалеко отсюда. Вроде… они должны быть несколько левее».

Неожиданно ветер принес оттуда болотные запахи и кваканье лягушек.

«Так там не поле, а болото. Вот высадили так высадили».

Отстегнув парашют, я только снял с груди вещевой мешок, как услышал чей-то негромкий голос:

– Ребята! Наташа! Тут есть кто?!

Это был голос Ани.

– Я тут! Костя! – отозвался я.

Сразу за мной подал голос Семен Шкетов, лыжник-перворазрядник:

– Не шумите! Стойте на месте! Я сейчас подойду!

Когда мы собрались втроем, я увидел, что Шкетов мокрый и грязный. Только открыл рот, как Аня меня опередила с вопросом:

– Что с тобой, Сеня?

– Да тут рядом болото, будь оно проклято! Хорошо, что сел с самого края. Как вы?

– Нормально, – отозвался я.

– Может, кто-то из наших попал в болото и им требуется помощь, – встревоженно предположила девушка. – Надо идти их искать.

– Кто спорит, вот только парашюты надо спрятать, – согласился с ней Семен.

Недолго думая, мы утопили их в том месте, где утонул парашют Шкетова. Какое-то время совещались, определяя направление наших поисков, а потом двинулись вдоль болота.

Спустя десять минут быстрой ходьбы мы наткнулись на нашу группу, стоявшую на краю леса. Встретили они нас каким-то зловещим молчанием, а когда мы подошли, так же молча расступились. На земле лежал Вася Потапов, один из заводских ребят, наполовину закрытый парашютным шелком. Его голова была неестественно вывернута, а глаза широко открыты. Скользнул взглядом по дереву, рядом с которым лежал мертвец. По обломленным сучьям было видно, что парашют не зацепился за дерево, а только скользнул по сучьям.

– Ой! – громко воскликнула Аня. – Что с ним?!

Командир, поморщившись, негромко сказал:

– Несчастный случай. Видно, приземлился прямо на дерево, а затем упал на землю…

Еще пару минут прошло в гнетущем молчании. Никто из молодежи не ожидал, что наша миссия, еще даже не успев начаться, обернется человеческой жертвой.

– Нам надо идти. Скоро светает, и нам надо как можно скорей дальше уйти от места выброски, к тому же нам надо найти грузовые тюки, а так как Потапова мы похоронить по-человечески не можем, поэтому его тело надо где-то спрятать, – заместитель командира проговорил это твердо, глядя нам по очереди в глаза.

– Это война, товарищи, – выступил следующим командир, – и без жертв она не бывает. Вася Потапов навсегда останется в наших сердцах. Звягинцев и Крымов, займитесь телом.

«Похоже, наш командир только речи толкать умеет. Хотя… Время покажет».

Тело Потапова было решено похоронить в болоте, потому что на большее у нас просто не было времени. Меня и Крымова отрядили на эти «своеобразные» похороны, а остальные разошлись на поиски тюков. Спустя полчаса все снова собрались. Из трех тюков нашлись только два.

– Выступаем. – После этой команды мы быстрым шагом пошли вдоль болота. Никто не говорил, так как неожиданная смерть товарища на всех наложила свой горький отпечаток. Шли мы скрытно и по мере возможности бесшумно. Сначала мы пересекли затопленную луговину, чтобы сбить со следа собак, если враги пойдут по нашему следу, а затем углубились в лес. Насколько я мог понять, наши командиры старались избегать открытых мест, таких как просеки и лесные тропы. Идти было тяжело. Спустя пару часов вещевой мешок и самозарядная винтовка Токарева казались мне просто неподъемными. Пот заливал глаза, а корни деревьев словно специально лезли под ноги, заставляя спотыкаться. Свою первую короткую стоянку мы сделали только через три часа. Остановившись, все просто повалились на траву, вытягивая гудящие ноги. Первые десять минут мы лежали, восстанавливая дыхание и вытирая пот с лица. Спустя какое-то время командир привстал, оглядел наши усталые и невеселые лица и начал говорить:

– Товарищи бойцы, мы сейчас находимся на территории Беларуси. Где-то, приблизительно… в семидесяти-восьмидесяти километрах от города Могилева. Сразу хочу отметить, что все прошло не так плохо. Да, нелепая гибель товарища Потапова омрачает наши умы, но мы отомстим за его смерть, и поэтому, чтобы она не была напрасной, должны с честью выполнить поставленные перед нами задачи. Теперь о самих задачах. Как вы уже знаете, по прибытии в указанный район мы в первую очередь должны будем организовать базу, после чего приступить к организации партизанского движения, привлекая и используя местных жителей, красноармейцев и командиров из окруженцев. После создания партизанского отряда нашей основной задачей станет борьба с немецко-фашистскими оккупантами. Мы должны внести панику в наступающие части противника, взрывая мосты, уничтожая вражескую технику и водительский состав. Второй, не менее важной задачей можно считать разведывательные действия… – Он говорил сухим, казенным языком, словно делал доклад на собрании, не понимая, что сейчас этим ребятам, как они ни храбрятся, нужно человеческое участие, а не казенные слова. – Теперь я предоставлю слово товарищу Граду.

Перед самой отправкой нас предупредили, что на время, проведенное в тылу врага, мы должны обращаться к нашим командирам по прозвищам, которые были взяты от их фамилий. Командир – товарищ Зима, а его заместитель – товарищ Град. Встал Градов.

– Вы молодцы, ребята. Прыгнули хорошо, кучно, тем более что у всех это был первый прыжок в тылу врага. Да и собрались быстро. Молодцы. Теперь я хочу поговорить с вами о том: кто чем будет заниматься. Все эти дни я присматривался к вам, а еще поговорил о каждом из вас с вашими преподавателями и сделал для себя выводы, после чего посовещался с товарищем ко… Зимой. Для начала мне будет нужен помощник по взрывному делу. Я знаю, что трое из вас изучали его на курсах подрывников, но пока возьму только одного. Это боец Белов. С ним я буду заниматься отдельно. Трое – боец Звягинцев, боец Васильева и боец Макарова – первое время будут работать только на базе, а там посмотрим. Всем остальным бойцам будут время от времени ставится задачи по тем пунктам, которые перечислил товарищ Зима. И еще. Всем соблюдать тишину. Все, отдых закончен. Мы выходим.

Второй раз мы остановились, когда начал накрапывать дождик. Забравшись под развесистую ель, мы уселись на траву, укрывшись плащ-палатками. Небо затянуло тучами, и дождь усилился. Несмотря на потоки воды, льющиеся с неба, мы все молча блаженствовали после тяжелого перехода, время от времени бросая беспокойные взгляды в сторону командиров, которые тихо совещались, водя пальцами по карте. Неужели снова погонят под проливным дождем? Спустя какое-то время тучи ушли и дождь прекратился. Лишь изредка порывы ветра стряхивали дождевую воду с деревьев. Все изредка переглядывались друг с другом и были готовы услышать приказ: «Выступаем», – как нас неожиданно обрадовал заместитель командира.

– Мы посоветовались с товарищем Зимой и решили здесь остановиться на ночевку. Объясню. Прошел сильный дождь и скрыл наши возможные следы. К тому же нам все равно нужно становиться на ночевку, так почему не сейчас? Но сразу хочу предупредить: огонь не разжигать. Сегодня обойдемся сухим пайком.

– А покурить? – спросил его Сергей Демин, доброволец, пришедший по комсомольской путевке от завода.

– Курите, но осторожно. С постами будем разбираться ближе к вечеру.

Заводские парни сразу закурили, с удовольствием затягиваясь папиросами. Закурила и Аня. Некурящие спортсмены начали потрошить свои вещевые мешки, доставая продукты. Потихоньку завязались разговоры. Я прислушался к словам Наташи, которая сейчас делилась своими впечатлениями, сидя с Крымовым.

– Честно говоря, я не так все представляла. Мне виделось поле с убитыми и разбитой военной техникой. Гитлеровцы, которые везде. Фашистская речь, стрельба… А тут лес тихий и спокойный. Мы даже ни одного выстрела не слышали.

– Ты, Натка, радоваться должна. Мы же не на передовой воюем, а будем тайные диверсии совершать. Нас фрицы не должны не видеть и не слышать, – в голосе Крымова слышались снисходительные нотки.

– Все так, Леша, но все равно как-то странно. Словно мы сидим в Измайловском парке… – договорить ей не дала вдруг неожиданно донесшаяся откуда-то издалека пулеметная очередь.

Разговоры сразу смолкли, заставив всех насторожиться. Какое-то время все молчали, но так как выстрелов больше не было, люди снова расслабились, но разговоры стали вести заметно тише.

Я стал думать о том, как выжить, участвуя в боевых операциях в составе этой «смертоносной» диверсионной группы. Весь состав группы – молодежь, еще не нюхавшая пороху, хотя заводские ребята хвалились, что в составе рабочего батальона участвовали в обороне Москвы.

«Вот Градов – это солдат и, судя по всему, дело знает, да и с людьми умеет говорить. А командир… Дай бог, если я ошибаюсь в нем. Дай бог. Еще оружие. Не могли автоматами всех снабдить. Два ППШ на группу и легкий пулемет. Смешно. У остальных винтовки СВТ, гранаты и финские ножи. Боевого опыта нет ни у кого, зато все имеют звание старшины, – я усмехнулся, вспомнив, как за два дня до отправки нас выстроили, а затем торжественно зачитали приказ о присвоении всем старшинских званий. – Сколько потом радости было. Сущие дети. Ладно. Время покажет, кто на что способен, а сейчас уж очень есть хочется».

Залез в мешок. Круг копченой колбасы, три банки тушенки, банка сгущенного молока, сало в вощеной бумаге, несколько пачек концентратов, сухари. Без раздумий впился зубами в ароматно пахнущую колбасу.

На следы войны мы наткнулись уже на вторые сутки нашего похода, когда вышли к краю леса, чтобы определиться на местности. На лесной поляне, среди густого малинника, лежали трупы. Майор, старший политрук и пять красноармейцев. Майор лежал на самодельных носилках с забинтованной головой. Судя по положению тел, они приняли здесь свой последний бой, защищая раненого командира. Оружия не было, только десятка три винтовочных гильз, разбросанных вокруг тел, говорили о последнем бое. Судя по состоянию разложившихся тел, над которыми к тому же поработали звери и птицы, с момента смерти воинов прошло много времени. Девушки от трупов шарахнулись, как овечки от дикого зверя, и спрятались за спинами парней, тяжело дыша и громко сглатывая слюну. Ребята выглядели бодрее, но и по ним было видно, что эта картина их нервирует. Командир, похоже, растерялся, не зная, как правильно отреагировать на ситуацию. Выручил его Градов, выйдя вперед со словами:

– Прощайте, товарищи! Вы с честью исполнили свой воинский долг, не склонив головы перед фашистской нечистью! Родина вас не забудет, а мы отомстим за вас! Все! Уходим!

Все с великой поспешностью покинули кладбище непогребенных бойцов. Даже никто не заикнулся, что тела надо похоронить.