Голос человека ведущего беседу приятен, доброжелателен. Но Светлову он не понравился. Слишком приятен. Слишком доброжелателен…
– Сама доеду.
– А деньги? У вас есть деньги?
– Где я?
– Это лечебное учреждение. Недолго побеседуем, а затем мы поможем вам добраться до дома. Ничего больше. Вы напрасно меня боитесь.
– Я не боюсь.
– Так где вы живете?
– Дно, Псковская область.
– Вы хотите, чтобы мы позвонили кому-нибудь?
– Нет.
– Почему?
– А зачем? Мне никто не может помочь.
– В какой помощи вы нуждаетесь?
Голос спрашивающего все так же доброжелателен. И тон искренен. Валентина немного расслабляется. Руки, теребившие подол футболки, оставляют ткань в покое, она улыбается:
– Никакая. Теперь – никакая.
– А раньше была нужна?
– Раньше была, – она смеется. – А сейчас нет. Никакая помощь мне не нужна.
– Хотите воды?
Девушка уже хохочет.
Пауза.
Через секунду мелькает запись: Продолжение допроса: 29.06.1999 года 14:37.
– Продолжим? Вам лучше?
Девушка массирует плечо. Ей явно только что сделали инъекцию…
– Я могу с вами поговорить?
– Можете. А про чего говорить-то?
– Что с вами произошло?
– Когда?
– Не когда, а где, Валентина. В лесу. Вы вышли из леса. Сегодня утром. Помните?
– Нет.
– На вас не было одежды. Это помните?
– Нет.
– Вы уверены? – голос мужчины теряет толику своей доброжелательности. Пока лишь толику…
– Сколько времени вы были в лесу?
– Не помню.
– Вы числились пропавшей почти две недели. Это вас не смущает?
– Нет.
– Что вы ели?
– Не помню. Неважно…
– Мне кажется, вы что-то скрываете. Вам неловко об этом говорить?
Валентина смотрит на собеседника в упор.
– Со мной все в порядке.
– Вы не хотите пройти полное медицинское обследование?
– Нет.
– Почему?
– Я хорошо себя чувствую.
– Это не так, Валентина. Посудите сами: вы не помните, где были и что делали несколько недель.
– Я хочу домой.
– Мы отправим вас домой, не беспокойтесь.
– Когда?
– Когда закончим разговор. Понимаете?