Царь живых

Но тогда в подвале появится крыса.

Большая.

С мелкокалиберной винтовкой в руке.

Появится – и долго не проживет.

– Делай, что хочешь… – сказал Ваня.

Ваня не стал перехватывать карабин поудобнее, манипулировать с затвором и предохранителем. К чему давить на человека, пока он еще человек?

Ждал и смотрел.

– Это же наркоманка обширявшаяся… Я уж будил, будил…– сказал Полухин жалобно. – Через несколько лет будет старухой, седой, грязной, вонючей, ты сам…

– Делай, что хочешь, – сказал Ваня. – Только подумай хорошенько, чего же ты на самом деле хочешь.

Полухин завыл и швырнул ухорез в угол.

– Пойдем, Слава? – мягко сказал Ваня.

– Ну нет… – голос Полухина звучал почти как у мужчины. – Я не Санта-Клаус, и жизнь ей не подарил. Она ее у меня выкупит…

И резко, как клинок из ножен, выдернул из нагрудного кармана что-то маленькое. Ваня вгляделся – презервативы…

Ну, комик… Да зачем они ему? И здесь, и вообще? Полухин женщин боится и ничего у него с ними не получается… Даже блядешек боится – из-за СПИДа, клофелина и сутенеров с большими кулаками… Единственный для него выход, дабы спастись от прелестей мастурбации, – жениться на волевой женщине себя старше и зажить моногамной жизнью… Идеальный выход. Если, конечно, не считать крепко спящих по подвалам принцесс-наркоманок… Ладно, хрен с ней, не смозолится красотка, и так из-за нее чуть…

Он шел к выходу. Без фонаря и «ночного глаза». В темноте, по сочащимся откуда-то лучикам ночного полусвета. Ремень “Везерби” был небрежно зажат в левой руке. Карабин болтался, цепляя о кирпич стен. На темном орехе приклада и ложи оставались царапины.

Сезон охоты заканчивался.

* * *

– Эй, Полухин, где твои ухи? – придурочно завопил Прохор, попытавшись хлопнуть по плечу. Узнал Ваню, сдержал замах:

– Виноват, обознался… За нашего Соколиного Глаза принял.

Прохор лгал.

Совершенно точно лгал.

Он не принимал его за Славку.

И крик, и замах предназначались Ване. А еще – тем, кто на это смотрит.

Вот так.

Ваня понял все и не понял ничего.

Как он почувствовал?

Нет, не почувствовал – узнал абсолютно точно. Как пишут в романах, понял с кристальной ясностью.

Как?

В сумраке ни глаз, ни вазомоторики не разглядеть. Тон и голос обычно-дебильные. Загадка. Ладно, проехали…

На самом деле – не проехали. Никак не проехали. Только еще подъезжали.

– Ну где он шляется? Валить пора отсюда… – а сейчас Прохор искренен. Интересно…

– Подождем минут десять, дело у него там…

– Обгадился? – деловито предположил Прохор. Дружное ржание. – Так это надолго…

– Десять минут. – отрезал Ваня.

Куда уж ему больше… Изнуренный воздержанием полухинский организм на долгие тантрические игры не способен.

Но все происходит быстрее.

Вопль.

Из подвала.

Полухин. Ну что там с ним опять? Наступил на грабли? Забыл дома виагру?

Славка вылетает, не прекращая воплей.

Окровавленный.

– Она меня укусила, она меня укусила, она меня укусила, она меня… – Однообразие с лихвой окупается громкостью.

Молодец, боевая девчонка, неожиданно думает Ваня и командует:

– Аптечку! Быстро!

Дезинфицируя два следа зубов, отпечатавшихся где-то между горлом и подбородком, Ваня не вспомнил майора Мельничука.

И его рассказ о странной двузубой вилке.

Столько всего прошло после встречи на дороге…

Он вспомнит скоро, через два дня.

Но сначала Наташка Булатова окончательно убедится, что сошла с ума.

Глава 6.