– О возможности чего?
– Лишения уровня, а этого боятся все. У меня есть друг по имени Хайнц, кстати сказать – ты на него чем-то похож. И тембр голоса похож. Так вот, он тоже думает, что Арийи созданы инопланетянами.
– Арийи?
– Да, подобные существуют на Луне и Марсе.
– Вы что, летаете в космос?!
– Я уже три раза посещал Марс, а на Луну хоть сейчас могу слетать.
Игорю от удивления опять захотелось куда-нибудь присесть.
– На своем гравилете?
– В принципе он тоже долетит, но у нас есть специальные космические корабли.
– И за сколько времени можно долететь?
– На Луну, если постараться, можно успеть за один час, а на Марс – за двое суток, не меньше.
После некоторой паузы Игорь произнес:
– Я хоть в душе и романтик, но стараюсь крепко стоять на земле. А все то, что ты мне сегодня рассказал – это как сон. Боюсь, что мой мозг перегружен от избытка информации и эмоций. Тем более, меня уже ждут на станции. Наверное, и у тебя время не безгранично. Обещай мне, что мы встретимся завтра. Я приведу свои мысли в порядок, все обдумаю. И, главное, обещаю, что все произошедшее сегодня, останется между нами.
– Спасибо, что ты меня правильно понял. Я в этом и не сомневался. У меня к тебе есть одна просьба.
– В разумных пределах выполню.
– Сними, пожалуйста, свой головной убор.
Игорь пожал плечами и сбросил свой капюшон с меховой оборкой. Изумленный Эрик спросил:
– Сколько тебе лет?
– Двадцать семь.
– Скажу Хайнцу, что видел его двойника.
– Ты же сам сказал, что ни один человек не должен знать о нашей встрече.
– Ну, я скажу, что видел издалека, сверху, а вообще-то я сказал это от удивления. Ты потрясающе похож на Хайнца. Или он на тебя. Кстати, откуда ты так здорово знаешь немецкий язык? Ты же ведь русский.
– Изучал в школе, потом в университете… но все же в результате сказалась практика – несколько раз был с немцами в длительных экспедициях. Сейчас я могу даже думать по-немецки.
– Понятно. А я наделся, что ты сейчас признаешься в том, что ты на самом деле и есть немец.
Эрик рассмеялся, взглянул на небо и неожиданно произнес:
– Ну, что ж, мне пора. Как и договорились, встречаемся завтра на этом же месте и в это же время…
С этими словами ариец легко запрыгнул в свое кресло и диск взмыл в небо. Сделав круг, он исчез, как будто его и не было. Игорь накинул капюшон и еще минут пять стоял, глядя по сторонам и на небо.
Последующие сутки тянулись долго. Размышляя о случившемся, Игорь не спал почти всю ночь, точнее то время, которое отводилось ночи – в Антарктиде пятый месяц стоял полярный день. Желание поделиться с кем-нибудь, например, с тем же Димой, сдерживали два обстоятельства: он дал слово Эрику и, во-вторых, никто ему не поверит и, более того, он сразу же будет заперт в медблоке до безусловной отправки домой.
В мире много арийских нелегалов, а также людей, работающих на арийцев и, как утверждал Эрик, их количество растет. Каким образом растет? И тут Игоря осенило – это вербовка! Его тоже хотят сделать слугой арийцев. Он давно находится под наблюдением – Эрик знает его имя! Тут же возникло желание срочно позвонить дяде – генералу ФСБ. Однако он опять остановил себя тем же самым аргументом: в ФСБ также могут находиться арийские нелегалы и тогда Эрик точно до завтра не доживет. А дядя свяжется, конечно, с начальством Игоря и того убедят, что у его племянника бред. Больше всего в этой ситуации ему хотелось еще раз пообщаться таинственным арийцем. В конце концов, думал он, необходимо все окончательно выяснить. После этого Родионов принялся продумывать линию поведения и вопросы, чтобы упорядочить полученную информацию. Заснув часа за два до подъема, он, тем не менее, довольно бодро себя чувствовал и в четвертом часу, закончив свои дела, уже бороздил просторы плато.
А вот Эрик спал спокойно. В подростковом возрасте он, как и все молодые арийцы, прошел курс владения собой, где такие вещи как аутотренинг, медитация доводились до совершенства. Любой ариец, приказав себе, мог заснуть в течение тридцати секунд. Однако, вернувшись домой, Эрик проклинал себя за совершенное деяние, хотя одно из положений Кодекса запрещает арийцу сомневаться в правильности своих действий. Он был уверен, что ему осталось находиться в первом уровне считанные часы, а затем может последовать и утилизация. Ему всегда внушали, что люди на поверхности слабы духом, жадны, завистливы, тщеславны и тому подобное. Поэтому Игорь, как представитель того мира, проговорится об их встрече в силу любого из перечисленных пороков.
День, который и так не был загружен, тянулся в ожидании Тайной службы. Единственное, что он сделал осознанно и с чувством исполненного долга – посетил Клинический центр. К Хайнцу его не пустили. Однако удалось недолго с ним поговорить через толстенное стекло. Тот сказал, что лечение затянется как минимум на месяц. Хотя приятели были знакомы еще с начальной фазы обучения в школе, Эрик, как никогда, внимательно его разглядывал. Хайнц был моложе Игоря на пять лет, но сейчас выглядел примерно на тот же возраст. Конечно, небольшие различия есть, но, в целом, сходство потрясающее. Когда-нибудь, если все это не закончится уже сегодня, Эрик обязательно расскажет ему о существовании двойника.
Тайной службы он так и не дождался. Вечером, вылетев из Арийи, он набрал высоту и через многократное увеличение на экране обнаружил, что русский уже на месте. Снизившись до ста метров, он отключил защиту. Игорь помчался навстречу и остановился у самого края расщелины. В тот же миг Эрик приземлился рядом. Выпрыгнув из гравилета и, обняв Игоря, он выпалил:
– Спасибо тебе, друг.
– За что? – удивился тот.
– За то, что выполнил мое условие. Я не был в этом уверен и был готов ко всему.
– Я тоже терзался сомнениями. Не скрою, в первый момент хотел ими с кем-нибудь поделиться. Останавливала мысль – тебе действительно может быть плохо. Однако у меня есть подозрение, что ты преследовал цель заставить меня работать на ваш мир. Кстати, откуда ты узнал мое имя?
Эрик рассмеялся:
– Этому есть самое простое объяснение. Мог бы и сам догадаться. Когда ты приглашал своих товарищей посмотреть на меня, я находился в двух метрах над вами. Конечно, я плохо знаю русский язык, но, тем не менее, кое-какую информацию получил. Я зависал над вашим жилищем и с помощью цитрона, – он опять кивнул на свои часы, – слышал все, о чем вы там говорили. Все, что я тебе говорил – это правда, поверь мне. Привлекать тебя к сотрудничеству у меня и мысли не было. Я не обладаю такими полномочиями, а проявление подобной инициативы расценивалось бы как несанкционированный контакт со всеми вытекающими последствиями.
– Так что же тебя заставило открыться?
– Вначале было простое любопытство. Меня заинтересовал твой байк. Поверь, я их много видел: и на снегу, и на воде, и на суше, но ни разу не видел такой виртуозной езды на такого рода транспорте, – Эрик подошел к снегоходу и начал внимательно его разглядывать.
– Он такой в единственном экземпляре, – гордо констатировал Игорь. – На нем стоит универсальный двигатель с использованием реактивной тяги. Разгоняется с помощью вот той пластиковой гусеницы. Затем она поднимается с одновременным включением мощного компрессора, который выталкивает воздух через сопла. Я могу обходиться вообще без гусеницы. Не хочу хвастаться, но идея конструкции моя, а изготовлен он группой молодых инженеров. Один из них находится здесь в качестве механика станции. Снегоход был готов как раз к началу экспедиции. Нам стоило больших трудов уговорить начальство включить его в техническое оснащение станции.
– Хочешь, прокачу? – неожиданно для себя самого произнес Игорь и тут же замолчал, виновато посмотрев на Эрика, а затем на гравилет.
– Конечно, хочу, – ответил тот и взгромоздился на заднее сиденье.
Игорь долго терзал снегоход, стараясь произвести хоть какое-нибудь впечатление на Эрика.
– Ну как? – спросил он, остановившись.
– Я так примерно это и представлял. Но особенно интересно при резких поворотах. Я с трудом удерживался. А ты?
– Нет, я – нормально. Я же был за рулем. Думаю, благодаря именно снегоходу мы с тобой и встретились?
– Не только. В последние дни на экран гравилета я выводил изображение твоего лица и видел на нем выражение, как бы это сказать, полного счастья. Столько эмоций, столько страсти. Я пытался это скопировать, но не смог. Потому что, наверное, все это идет изнутри и это нужно прочувствовать. А встречаться с тобой я не собирался по известным причинам. Это получилось спонтанно. Мои чувства затмили мой разум. А потом было уже поздно.
– Жалеешь об этом?
– Однозначно не могу сказать.