Механизмы

– Сотрудников.

– Ты нормальный вообще? – Олег, как ни старался сдержаться, но все-таки перешел на крик. – Ты вообще нормальный?

На крик из комнатушки справа от турникета вылез начальник охраны – крупный хмурый мужчина с рыжими усами. Александр Иванович вроде, вспоминал Олег.

– Что за шум?

– Да вот, без пропуска товарищ, – объяснил Денис. – Забыл, говорит.

– Ну, это несерьезно, – подытожил начальник, – это несерьезно.

– Конечно! Конечно, несерьезно! – взорвался Олег. – А не пускать в офис якорного арендатора – серьезно? Серьезно? Я здесь хожу уже два года. Я знаю не только, как вы все выглядите, мать вашу, но и как вас всех зовут, хотя должно быть наоборот. Ты вот – Денис Давыдов. А ты – Александр Иванович.

– Васильевич.

– Что?

– Александр Васильевич.

– А, извините, это все меняет…

– Хамите. Есть правила. Правила нужно соблюдать. – Александр Васильевич посмотрел строго, погладил усы и вернулся в свою комнатушку.

Олег развернулся и вышел на улицу. Закурил и прислонился к стене здания. Внутри него, на общем фоне утреннего раздражения, прыгали, как мячик в сквоше, ярость и злость. Фантазия предлагала разные варианты картин казни. Он затянулся, стряхнув пепел в урну, и прикрыл глаза. И вдруг яркая, как луч света от фонаря, мысль пронзила его сознание: а ведь это уже было. И не раз. Он начал вспоминать, выбив еще одну сигаретку из пачки. Лет десять назад, когда он еще служил мелким чиновником в одном из городских департаментов, на входе молодой белобрысый охранник устроил что-то похожее. Кричал, что без пропуска не впустит, даже если ему позвонят из Смольного или из администрации президента. Пропуском тогда была красная корочка, подтверждающая причастность к государственной службе. Сейчас там уже давно электронная пропускная система. В отличие от этих умников, вновь разозлился он, которые до сих пор используют бумажки. Хотя какая разница? И так и эдак все равно будет какой-то предмет – бумажка или электронная карточка, и ее надо таскать с собой. Не вошьют же они чип в голову… Тут к офису подошла Ксения, сотрудница архива, и Олег вместе с ней наконец проник в здание. Проходя мимо Давыдова, буркнул в его сторону что-то неразборчивое, типа: доберусь до тебя…

День

Обедал Олег с управляющим Володей, который с сочувствием выслушал его историю. Володя дружил со всеми до одного ребятами из охраны, курил с ними, а с некоторыми даже ездил на рыбалку. Сочувствие его было неискренним. Претензий Олег не высказывал, но продолжал изливать душу:

– Слушай, и не только ведь в департаменте – и раньше такое было, в универе. Застукали в туалете с сигаретой, а за это штраф, студенческий изъяли – до разбирательства. Я даже, помню, стишок написал – пародию на Маяковского: «Сегодня в сортире у меня отобрали билет. Студенческий. Мать его так. Когда же в ЛИИЖТе прекратится этот бардак?» – Олег макнул лаваш в соус, куснул его и продолжил: – Там охранников на входе было, дай бог памяти, трое. Двое молодых ребят после армии и один постарше. Так вот, сцапал меня тот, что постарше. Обычно не проверял, а тут – как будто знал, что без студенческого. Давай кричать, ногами топать, я уж грешным делом подумал – скорую вызвать, слюна брызжет, глаза в поволоке, красные… Вспомнил вот, как сейчас! Картина! Бывало у тебя такое? Что не вспоминал много лет, а вспомнил – как будто вот оно, рядом, в красках?

Володя доедал шурпу. Подали мясо.

– Не знаю, – лениво ответил он. – Так и не скажешь навскидку. Если только с гребчихой…

– С какой гребчихой?

– Ольга, по-моему, ее звали. Я в восьмом классе, она в девятом. В лагере спортивном. Пошли за брусникой в лес… Она меня завалила в мох…

– Хватит, – прервал его Олег, – я же серьезно…

– Так а я что, шучу? Видел бы ты ее… Гребчиху-то… Очень серьезная. Мне кажется, твой вопрос нужно решать не с охраной.

– А как?

– С собой. Твои слова это доказывают. Люди все разные, органы разные, а ты тот же и вечно в одну и ту же заварушку попадаешь. Как под копирку. Ты, похоже, какую-то муть с собой носишь.

Олег зашарил по карманам.

– В башке твоя муть, – закончил Володя. – Поговори с Леной. У тебя дома цельный психотерапевт, а ты и не пользуешь…

– Не было оказии.

– Считай, что появилась.

Вечер

И правда, думал, Олег, хмуря кустистые брови. Дома целый специалист, а я тут дергаюсь, как плотвичка на крючке. Жена Олега Елена была практикующим, специалистом по психогенетике человека. Два высших образования. Олег не очень вникал в нюансы, оплачивал ее обучение прилежно и с удовольствием – в ответ на ее гибкую и отзывчивую позицию по отношению к одной его сексуальной фантазии. И вот вечером, за ужином, он рассказал жене эту веселую историю.

– Ох, Олег Палыч, – воскликнула Елена, – и вся твоя табакерка!

– Павлович. Олег Павлович, – улыбнулся он. – Давай не будем коверкать великий и могучий, дорогуша!

– Давай, – согласилась она. – Владимир Васильевич в чем-то прав. По всей видимости, некие идеи у тебя в сознании отвечают за воспроизводство одного и того же опыта.

– Милая, а попроще?

– Ты носишь в своей башке все, что тебя окружает. Так понятнее?

– Понятнее, но неинтеллигентненько…

– А ты хочешь и понятно, и интеллигентно? Юморист! А орать на начальника охраны было интеллигентненько?

– Они первые начали! И что это за идеи, по-твоему?

– А вот здесь самое интересное. Я не знаю. Надо разбираться. Я заметила вот что. Мы знакомы шесть лет. И я поняла, что у тебя очень странная концепция собственного я. И самолюбив до неприличия – и одновременно готов убить себя, если что не так. Мне кажется, здесь перекос. Олег Палыч! Похоже, эти деятели отражают твое самоуничижение. Они от тебя не зависят, им можно. Сотрудники зависят. Я где-то тоже. А они – нет.

– И чего делать?

– Сейчас? Доедать и в кроватку, а потом я поеду за Лизкой.

Садик работал до восьми, и сегодня они планировали забрать дочь попозже.

– Это само собой. Что делать с самоуничижением?

– Полюбить себя неидеального.

– Это как? – Олег пристально и в первый раз за вечер очень серьезно взглянул в голубые глаза супруги.

– Полюбить того плохонького студента. Того чиновника-взяточника. Любить успешного Олега. Любить Олега, у которого что-то пошло не так с контрактом. Любить Олега – секс-машину. Олега-паиньку и Олега-хулигана.

– Секс-машину? – задумчиво повторил он.

– Я пошла, Олег Палыч. Надену твои любимые туфли. Приходи.

– Павлович… – пробормотал он рассеянно. – Олег Павлович…

Посидел минутку один. И пошел в спальню.