Последний конвой. Часть 3
Боль выглянула из-за шторы и, весело улыбаясь, уточнила: «Ты соскучился? Я здесь, рядышком, только позови…»
А собственно говоря, почему нет? Собственных сил недостаточно, а с Джарвалем мы просчитались еще на этапе планирования операции. Хуже, чем иметь паршивых союзников, может быть только одно – не иметь их вовсе.
Седой молчал, играя желваками.
– Я не имею ни малейшего понятия о ваших мотивах, Ван. С чего вы решили, что наши цели совпадают? И почему вы думаете, что я смогу вам доверять, после всего, что произошло?
– А у вас есть выбор? – Седой добавил металла в голос, – так же как и у меня, у вас есть задание, которое необходимо выполнить любой ценой. Но миссия оказалась под угрозой, потому что вы не смогли заранее просчитать возможность вашего собственного похищения из подвалов Джарваля. Вы не самый гениальный стратег, Джон.
– Плевать! – прохрипел Джон и сплюнул.
– Даже если мы вас сейчас отпустим, шейх не поверит ни единому вашему слову. Он вас казнит, Джон. И знаете, как он это сделает? Привяжет к большому валуну в пустыне и оставит на весь день без глотка воды. Еще никто не дожил до заката…
– Я не боюсь смерти!
– Это бахвальство, Джон, боли и смерти боятся все. Даже те, кто их жаждет, как вы.
– Для меня боль – удовольствие, – рассмеялся Джон, – а смерть – наивысшая точка наслаждения и слияние с Атманом.
– Не несите бред, – отмахнулся Седой, – вы все равно ничего не смыслите в буддизме. Все, что распространено на Западе, имеет очень мало общего с истинной доктриной учения Дхарма Будды. А вот я точно знаю, что такое спецподготовка ЦРУ, и прекрасно осведомлен об операциях для искусственного вызывания пассивной алголагнии.
– Хотите альянс? – выкрикнул Джон, – вы его получите, но исключительно на моих условиях. А станете артачиться и набивать цену, то не получите ничего, кроме моего трупа на своих руках.
– Вы не в том положении, Джон, чтобы диктовать условия.
– Это вы так думаете, Ван.
Седой внезапно рассмеялся.
– А вы твердый орешек, Джон.
– Давайте будем честны, Ван. Я – загнанный в угол зверь, и потому опасен.
– У вас очень странные ассоциации, но абсолютно безупречная логика.
– Чего вы хотите, Ван? Какие цели преследуете?
– Вероятно те же, что и вы Джон.
Шеридан закрыл глаза и мысленно застонал считая до пяти.
– У вас просто нет другого выхода, Ван. В одиночку вам не справиться с Джарвалем. Этот зверь имеет слишком острые зубы и слишком длинные когти.
– Не многовато ли вы на себя берете, Джон?
– В самый раз! Потому что без меня Джарваль вас поимеет.
– А вас, Джон, он и так уже поимел.
Седой едва заметно усмехнулся в бороду.
– Поймите, Ван, альянс с мной можно заключить только на равных. Никаких условий и никаких ограничений.
– Допустим, я согласен, – ухмыльнулся Седой, – вы готовы подписать договор собственной кровью?
– А вы?
Седой громко рассмеялся и не ответил.
– И еще, – кивнул головой Джон, – играть придется честно, Ван. Если попробуете меня кинуть, я вас найду и убью. Раненный зверь на свободе опасен вдвойне.
– Джон, я пока не вижу ничего, кроме слов. Вы, американцы, мастера пустых обещаний, которые могут выглядеть очень привлекательно, но ровно до того момента, пока вы не добьетесь собственной цели. А мы, китайцы, предпочитаем медленно и упорно делать дело, а не пустословить понапрасну.
– Задавайте ваши вопросы, Ван. Вы ведь кажется именно этого хотели?
– Что такое артефакт?
– Это ключ.
– И какой же замок он открывает?
– Не имею ни малейшего понятия.
– Хм…
– Но это знают ученые входящие в состав экспедиции Метрополии. Давайте следующий вопрос.
Седой на секунду задумался:
– И куда ведет сия загадочная дверь?
– В другой мир.
На это раз Седой молчал очень долго, наверное целую минуту, и только потом спросил:
– Зачем вам артефакт, Джон? Что вы собираетесь делать?
– Открою проход и спасу свой народ от вымирания. Эта чертова планета загибается к чертям собачьим, пора начинать осваивать новые территории.
– А как же остальные люди?
– Как будто до нашего разговора вас это очень сильно беспокоило, – с издевкой процедил Джон.
Седой ухмыльнулся.
– В чем-то вы правы, Джон, мне действительно плевать на весь мир. Но мне не наплевать на собственный народ.
– Места хватит для всех, но не все туда смогут попасть. Я буду решать, кто имеет право на спасение.
– Еще раз спрошу, не многовато ли вы на себя берете, Джон?
– Я уже ответил на это вопрос. Вы со мной, Ван?
Седой смешно изогнул бровь.
– Кажется, начинаю понимать ваши мотивы, Джон. Но не уверен, что они согласуются с моей позицией. Ваш блеф провалился.
– Что это значит?
– Каждому – свое.
Глава 6. Комиссар
Вокруг опять клубится густой туман, из которого торчат черные стволы высохших деревьев. Стивен растерянно озирается вокруг, пытаясь сообразить, в какую сторону ему нужно двигаться, чтобы случайно не выйти на дорогу. Память тоже заволокло туманом, и нет сил вспоминать подробности. Он чувствует невыносимую слабость, прекрасно осознавая, что окружение – это очередной дурацкий сон.
Или нет?
Непонятно откуда пришло осознание, что из этого проклятого леса, затянутого туманом, нужно выбираться как можно скорее. Здесь нельзя надолго задерживаться, лес вытягивает не только силы, но и саму жизнь.
А потом деревья расступятся в стороны, открывая дорогу, сойти с которой невозможно.
Стивен осторожно двигается вперед, отводя сухие концы ветвей стволом автомата. Под ногами чавкает болотная грязь, так и норовя отнять грубые кирзовые сапоги. Приходится останавливаться, и придерживая голенище рукой, выдергивать их из вонючей жижи, чтобы через минуту снова погрузить туда же.
Если он останется без обуви, идти станет намного сложнее.
Спотыкаясь о клубки корней, поваленные стволы и разбросанные валуны, он бредет почти не разбирая направления. Останавливаться нельзя, нужно идти. Направление не важно, лес не бесконечный, когда-то же он должен закончиться?
Невыносимая вонь! Миазмы разложения, поднимающиеся от поверхности болота, пропитали воздух гнилостными испарениями, болезнетворными бактериями и смертельно опасными вирусами. Стивен бредет вперед, стараясь, насколько это возможно, сдерживать дыхание, а когда становится совсем невыносимо, делает аккуратный вдох через грубую ткань, прижимая к губам отворот форменной куртки. И все равно в груди першит и жжет, хриплый кашель рвется наружу. Значит, зараза уже проникла в бронхи и теперь медленно наполняет организм смертельным ядом.
Нужно торопиться, времени осталось слишком мало.
Стивен видит впереди свет и слегка изменяет направление, стараясь двигаться максимально коротким путем к цели. Идти почему-то сразу становится легче. Он вновь и вновь перебирается через осклизлые бревна, цепляется курткой за торчащие ветви, спотыкается о валуны с острыми краями, но упрямо бредет вперед. Иногда, чтобы перебраться с одной сухой кочки на другую, приходится опираться на ствол автомата, погружая приклад в противную липкую жижу. Свет становится все ярче, земля под ногами суше, а спутанных клубков высохших корней все меньше и меньше.
А потом ветви действительно расходятся, и он выходит на небольшую полянку, посередине которой горит костер. Вдох облегчения срывается с губ. Небольшая передышка, здесь почти безопасно.
Надолго задерживаться нельзя и здесь, но немного передохнуть не помешает. Стивен делает еще один шаг и останавливается, силы окончательно покидают его. Он теряет равновесие и едва не падает подле костра, спасибо верному другу Калашу, третья точка опоры опять помогает удержаться на ногах. Он явственно слышит треск сучьев и тяжелую поступь. Кто-то идет сюда через лес сквозь клубы тумана.
С огромным трудом удается выпрямиться и удержать равновесие. Стивен быстро осматривает автомат, отряхивает грязь со ствольной коробки, снимает с предохранителя, переводит в режим автоматического ведения огня, взводит затвор. Перед глазами плывет, в висках стучит пульс.
С грохотом и металлическим лязгом на полянку перед костром выходит огромный, чуть не в два раза больше человеческого роста, средневековый рыцарь, закованный в тяжелые латы. Скрип железа, тяжелая поступь на секунду стихают, рыцарь останавливается, поднимает руку и откидывает забрало шлема. Лицо суровое, мужественное, слегка небритое, с правильными чертами лица. Совершенно незнакомое. Голос хриплый, но доброжелательный:
– Дружище, какими судьбами?
Стивен растерянно смотрит на гиганта и мучительно пытается хоть что-то вспомнить. Память окончательно отказывается служить, остается только ощущение сопричастности к чему-то важному и давным-давно забытому.
Он знает этого огромного страшного черного рыцаря. Сейчас совершенно не важно – откуда, важно лишь то, что это друг, и он поможет. А все вопросы и непонятки – потом, когда для этого будет время. Если оно вообще будет.
– Что с тобой случилось? – недоумевает рыцарь.
Стивен молчит.
Он и сам хотел бы узнать что с ним произошло, и как он здесь оказался? Но он не помнит. И любая попытка напрячься отдает невыносимой болью в груди.
Дышать, обязательно нужно дышать. Вдох – выдох. Вдох – выдох.
– Ах черт, ты же ничего не помнишь… – сокрушается рыцарь и как-то странно на него смотрит.
Нет, правильно будет, не «на него», а «сквозь него».
Лицо рыцаря мрачнеет, губы бормочут едва слышно, только одно слово долетает до слуха Стивена.
– …некроз…
Стивен чувствует себя все хуже и хуже, перед глазами двоится, голова кружится, мир вокруг расплывается. Во всем виноват проклятый лес. И эта чертова дорога…
…на которую нельзя ступать…
Стивен уже почти не различает фигуру рыцаря, сосредоточившись только на пляшущих языках костра.
– Помоги … – шепчет он.
Чем может помочь ему этот огромный, закованный в железо призрак из прошлого?
Но ведь больше надеяться все-равно не на кого. Сознание уплывает.
Рыцарь выхватывает из ножен огромный двуручный меч, на клинке вспыхивают загадочные письмена, поднимает его над головой и ревет, словно медведь, луженой глоткой:
– Во имя Света!
Свечение многократно усиливается, достигает невиданной силы. Словно маленькое солнце вспыхивает над проклятым лесом. Туман отступает, обнажая узловатые искореженные ветви. Курится поверхность болота, налетает небольшой порыв ветра, принося с собой глоток свежего воздуха. На долю секунды свечение становится еще ярче, а затем срывается с острого кончика меча рыцаря, летит навстречу и ударяет Стивену прямо в грудь.
Мир вокруг взрывается невыносимо ярким белым светом, а тело наполняется безумным количеством энергии. Стивен разводит руки в стороны и хохочет от восторга. Рыцарь тоже улыбается, убирает меч обратно в ножны.
– Ну что, получше стало?
– Да, – не хочет ничего скрывать Стивен, – так гораздо лучше.
Он действительно чувствует невероятный прилив сил и энергии. Прямо хоть сейчас готов пробежать кросс в пятнадцать километров.
– Ты не стесняйся, – выпрямляется рыцарь, он вновь готов к походу, – зови, если будет нужна помощь. Ты не помнишь прошлое, но эту нашу встречу ты не забудешь никогда.
Стивен отрицательно качает головой.
– Спасибо за предложение. Но я пока и сам справляюсь.
– Тогда – вперед, – рыцарь резким кивком головы с металлическим лязгом захлопывает забрало шлема:
– Во имя Света!
***
Стивен просыпается в поту, очумело оглядывается вокруг. Мир вернулся к нормальным размерам, и это радует. А главное, исчез навсегда проклятый Черный лес из сновидения. Гул двигателя скорой и небольшое раскачивание носилок действуют успокаивающе.
Странный сон. Очень и очень странный. Этот загадочный рыцарь трехметрового роста. Невероятных размеров двуручный меч, светящиеся руны вдоль клинка. И это его незабываемый крик – «во имя Света!»
Привидится же такое…
Перед глазами совсем рядом возникает озабоченное лицо врача.
– Ну, как ты?
– Лучше, – с трудом выдавливает из себя Стивен.
Лидия трогает лоб, удовлетворенно констатирует.
– Жар спал. Организм потихоньку побеждает инфекцию. Жить будешь.
Хорошая новость! Вот только сил совсем нет…
***
С трудом разлепил глаза, невыносимо хочется спать. Судя по ощущениям, «скорая» уже давно стоит на одном месте. Видимо, остановка на дозаправку. Очень жарко! Интересно, почему не организуют дневку? Солнце давно перевалило зенит.
В салон втиснулся Мишка, бормочет почти неразборчиво, глаза опять на мокром месте.
– Стивен, прости… я не хотел…
– Я знаю, Миш, – с трудом выдавил из себя Стивен, – все будет хорошо.
Говорить тяжело, но Мишку надо успокоить. Мучается бедняга угрызениями совести.
Хлюпнул носом, немного взбодрился, заторопился обратно.
– Стив, ну ты это… выздоравливай… я попозже еще приду.
Только закрыл глаза, опять дверца хлопнула. Политрук, собственной персоной.
– Привет, комиссар, – усмехается, – ну что, оклемался?
– Здра… – заплетающимся языком промямлил Стивен и оборвал фразу на середине, – почти.
Надо бы поговорить с Чекистом, рассказать вещий сон, объяснить…
Но сил нет. Во рту пересохло и горло дерет, словно наглотался песку. В груди хрюкает при каждом вдохе, приступами накатывает удушающий кашель. Это самое страшное, если начнется приступ, а он обязательно начнется при достаточно длинной фразе, то все равно ничего толком объяснить не смогу.
Ладно, время терпит…
– Зла не держу, – нахмурившись сказал Чекист, – все понимаю. Но впредь постарайся воздержаться от необдуманных поступков. И под пулю зря полез. Глупо и недальновидно. Пора взрослеть, Стив, должность обязывает.
Стивен с трудом сглотнул липкую слюну и кивнул в ответ. Не смог подобрать нужных слов. Да и ни к чему теперь слова.
– Понимаю, что ты пока еще очень плох, однако поставленную задачу не отменяю. Голова у тебя все равно ничем не занята, лежи и думай. Завтра доложишь. Жду на рассмотрение минимум троих подозреваемых. У меня все. Выздоравливай!
Хлопнул дверцей и ушел. Вот и поговорили…
***
Очнулся и понял, что его куда-то волокут. Попытался помочь, но в ответ только грубый окрик врачихи – не дергайся мол, без тебя разберемся. Когда тошнотворное раскачивание неба над головой прекратилось, Стивен осторожно открыл глаза и понял, что лежит под натянутым тентом. Вокруг множество народу, хоть и невыносимо жарко, но все-таки свежий воздух и твердая земля под ногами… в смысле, под носилками.
Судя по разговорам вокруг – стоянка, хоть и очень коротенькая. Вздохнул с облегчением, слегка перевел дух. Итальяшка готовит обед, механики ковыряют перегревшиеся автомобили, Чекист на кого-то орет. Значит, все в порядке. Рутина экспедиции. Ничего страшного не произошло, есть время заняться собственным здоровьем.
Откуда пришла уверенность, что он не соврал Мишке, и все действительно будет хорошо. Может быть не сразу, и не долго… но обязательно будет…
***
Лидия Андреевна устроила его на носилках в полусидячем положении. Немного неудобно спать, зато гораздо меньше хочется кашлять. Дышать все еще трудно, но общее состояние значительно улучшилось. Словно рыцарь из сновидения действительно подкинул энергии на восстановление организма.
А может быть, это было на самом деле?
***
И снова не то сон, не то явь. Не понять…
Голова у тебя все равно ничем не занята, лежи и думай.
Да она только этим и занята. Даже во сне.
Кстати, а кого взяли в самый последний момент практически без проверок и испытаний? Да еще, я так думаю, и без тщательной проверки спецслужбами.
Врача!
Наша милейшая Лидия Андреевна может быть резидентом?
А почему нет?
Во-первых, военнообязанная. Хоть и минимальная, но военная подготовка есть. С оружием обращаться умеет, вон на боку всегда кобура с пистолетом. Была в нескольких экспедициях на болотах. Практики стрельбы по живым мишеням поболее, чем у некоторых курсантов.
Во-вторых, умная. Хоть и весьма талантливо строит из себя блондинку. Но интеллект не нож, в кармане не удержишь. Что ещё? Личных вещей в экспедиции – несколько ящиков. Спрятать можно все что угодно, даже рацию, если она вообще существует.
Ну и полная свобода передвижения. Никто ей не указ, подчиняется только лично эмиссару. По-моему, она даже Чекиста не боится. Несколько раз слышал, как скандалит по поводу и без…
Единственный минус – женщина. Поэтому всегда на виду. Выдать себя за кого-то другого, будет весьма сложно. Женский силуэт моментально выдаст с потрохами. А резидент должен быть неприметным и уметь сливаться с толпой.
Кто может быть резидентом?
Простой водитель, тщательно скрывающий великолепные навыки шпиона? Очень пронырливый, въедливый, наблюдательный и чрезвычайно развитый физически водитель с военным прошлым. Есть таковые в экспедиции?
В той или иной степени почти половина личного состава.
Позади смутные времена, о которых рассказывал Чекист. Многие мужики в свое время успели побывать в территориальной обороне, когда приходилось защищать города и поселки от нашествия обезумевшего зверья и кочевников. Поучаствовать в сопротивлении или его подавлении. А кому-то даже «повезло» съездить в «командировку» на болота, где даже спят в обнимку с оружием.
Нет… все это догадки – пальцем в небо. Нужны факты, доказательства, улики, а не больные фантазии.
Водителей из списка подозреваемых можно смело вычеркнуть.
Кто еще остался?
Хозвзвод – слесари-ремонтники, механик, повар, сварщик – ничем в этом плане не отличаются от водителей. Только работы больше, а свободного времени, соответственно, еще меньше.
Кто там у нас дальше по списку?
Морячки вместе с боцманом.
Что сказал Чекист по этому поводу? «Мы до последнего момента не знали на каком корабле поплывем». Значит, их тоже можно вычеркнуть.
Рядовой состав штурмовиков сомнению не подлежит. Каждого человека просеяли сквозь такое мелкое сито, что любой шпион выдал бы себя с потрохами. Чуть сложнее с «крысобоями», все-таки епархия Чекиста. Но неужели он не проверял досконально собственных людей? Небось даже рентгеном просветил…
Научный совет экспедиции.
Заподозрить профессоров в мелких диверсиях проблематично. Ну не тот контингент. Столичная спесь, слабоволие, недостаточная физическая подготовка. Руки из жопы, и вообще…
Остаются только командиры. Полный список составил сам политрук, ни добавить, ни отнять. Хотя, отнять как раз можно. Боцмана в список он дописал зря. Кроме того, можно смело вычеркивать и Чернецкого, когда подожгли МАЗ Иваныча, тот был уже мертв.
Остаются четверо, включая самого политрука, которого минусуем…
Осталось трое – Быков, Пауль и Шибарин.
Быков…
Как сказал Гейман, – «жена Цезаря вне подозрений».
А сам Цезарь?
Да нет, невозможно. Быкова долой из списка!
Остаются двое – Пауль и Шибарин.
Оба прекрасно подходят по всем критериям. И, кстати, они оба были в кабине «Тайфуна», следовавшего за МАЗом Иваныча, когда мы заблудились во время пыльной бури.
Пауль – правая рука Эмиссара, именно Быков и назначил капитана начальником охраны конвоя. А Шибарин много лет служил вместе с Быковым, еще тогда, когда об экспедиции даже не задумывались. Об этом все знают.
Мог ли резидент быть спящим агентом, который много лет ждал приказа о внедрении в состав экспедиции? Теоретически, конечно, мог…
Но вот на практике, как говорит наш политрук, – «очень сомнительно».
Нужен еще третий. Кто еще мог бы быть резидентом?
***
Вроде бы только моргнул, а когда открыл глаза, за окнами темно. Снова ночь.
Как же быстро летит время!
Василий поднес к губам жестяную кружку, вода теплая и противная. Всего пару глотков на донышке. Даже горло толком не смочил. Дерет, как будто песок ложкой жрал. Пить захотелось еще сильнее, губы потрескались и не слушаются.
Приходил Мишка, но поговорить не удалось, Лидия Андреевна прогнала. Впрочем, сил на разговоры по-прежнему нет. Очень хочется спать.
Только бы без сновидений, просто спокойный и глубокий сон.
Глава 7. Лидия
День двадцать четвертый
***
Сильно поспорила с Быковым, но осмотреть погибших мне не удалось. Опасаясь заразить экипаж, тела сразу сожгли. Все мои доводы о том, что существует протокол, согласно которому врач должен констатировать смерть, были категорически отвергнуты.
– Слишком опасно! Я не имею права подвергать жизнь единственного врача экспедиции ненужному риску.
Быков упрямый, как баран. Спорить бесполезно, доказать свою правоту невозможно. Служака до мозга костей. Ни на шаг от инструкции. Бесчувственное бревно. Сапог!
Пока потушили пожар, разобрались с грузом, привели в порядок технику, было уже около часу ночи. А ведь форсировать озеро начали еще засветло. Эмиссар рвал и метал, всячески торопил, но ускорить процесс подготовки к началу движения конвоя не мог. В такой момент к нему под горячую руку лучше вообще не попадать, достанется любому, невзирая на должность, звание и половую принадлежность.
А тут ещё и я со своими претензиями. Естественно, досталось на орехи. Попала, что называется, на незапланированный втык от начальства. Полаялась от души. На эмоциях, как всегда, снесло крышу набекрень, и я пошла вразнос. Да только черта с два у меня получилось прошибить эту каменную глыбу с полковничьими нашивками. Не человек – кремень!
Быкова, конечно, можно понять: рассвет совсем скоро, а вместе с ним придет и дневное пекло. Воды почти нет. Народ порядком устал, разнервничался, а до Хартума еще ехать и ехать.
Арсений мыл и драил машину гораздо дольше, чем обещал. ОЗК ему разрешили снять, но он скинул только куртку, оставшись в резиновых штанах, имеющих общее целое с сапогами. На мое предложение помочь только резко мотнул головой. Настаивать не решилась, особенно после выволочки от Эмиссара. Хотя черви уже давно должны были не только подохнуть, но и высохнуть.
Стивен так и не пришел в себя, хотя состояние вполне стабильное. Погрузили в свежевымытую «скорую», хотя назвать ее таковой язык не поворачивается. Ладно, не важно, на марше просохнет, ветерком обдует, грязь сама и отвалится. Василек по собственной инициативе вызвался следить за состоянием больного. Невольно зауважала, ведь сам только-только с того света выкарабкался. Рука почти не слушается, но уже хочет вернуться к своим служебным обязанностям.
Молодчина! Как сильно меняются люди под влиянием событий. Василий уже совсем не тот – важный, надутый молодой столичный аристократ с претензией. Теперь он выглядит, как побитая молью шавка, цепляющаяся за первого встречного, умильно заглядывающая в глазки и активно машущая хвостом ради обглоданной косточки. Но это только начало, по себе знаю. Вот еще немного окрепнет, поднаберется опыта и таким заправским путешественником станет, что в любую экспедицию будет нарасхват.
Чем быстрее колонна начнет движение, тем лучше, и так потеряли слишком много драгоценного времени. Но нашлась еще уйма незаконченных дел, поэтому стартовали только в три часа ночи.
В предрассветное небо ушла зеленая ракета, захрипела рация голосом Быкова, взревели моторы, колонна поползла по песку и камням в сторону Хартума.
Мы вновь движемся к цели, как будто ничего и не было – смертельной опасности форсирования зараженного паразитами озера, пожара, уничтожившего МАЗ и часть груза, нелепых смертей, попытки покушения на второе лицо в экспедиции.
Мы все сошли с ума! Куда и зачем мы едем? Что нас ждет в конце путешествия? Сколько еще человек погибнет, так и не узнав всей правды об экспедиции?
Я тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли…
В конце концов, я, как тот пресловутый самурай, решила: если от меня ничего не зависит, так стоит ли переживать и забивать голову ерундой?
Стивен плох. Жар. В сознание не приходит, бредит бессвязно, мечется на носилках, хоть привязывай. На каждой остановке вихрастая голова Мишки неизменно просовывается в окно:
– Лидия Андреевна, ну как там Стив?
– Пока без изменений, – отвечаю.
Мишка смущенно удаляется обратно в УАЗик, чтобы вновь появиться на следующей остановке с тем же самым вопросом.
Чекист тоже не выдержал, подошел.
– Очнулся?
– Никак нет, – отвечаю по-уставному. В свете последних событий шутить и спорить с Чекистом больше нет никакого желания.
– Плохо! – констатирует политрук, – рассчитываю на вас.
Выдерживаю паузу в несколько секунд, чтобы справится с эмоциями, потом сухо отвечаю:
– Делаю все возможное.
А на самом деле я ничего не делаю … по существу от меня уже ни черта не зависит, остается только ждать. Организм молодой, крепкий – выкарабкается.
