Последний конвой. Часть 2
А вот и обещанные сигнальные мины. Разбросаны как попало и почти не замаскированы. Только совсем слепой может не заметить и наступить.
Стивен обходит их стороной и бредет дальше. Спускается в овраг, сильно припадая на левую ногу. Грунт под ногами чавкает и налипает на берцы желто-коричневыми пятнами, вызывая тошнотворные ассоциации.
Я иду слишком медленно!
Он пытается бежать, в ушах отдает пульс, нервные импульсы простреливают стопу. Стивен непроизвольно морщится, но темп бега не снижает, чувствует приближение соперников. Так бывает в секунду опасности, даже если ты не видишь врага, все равно ощущаешь чужой взгляд. Сверхчувствительность на уровне мистики объясняют тем, что человеческий глаз распознает направление взгляда чужака периферийным зрением.
Стивен не верит в эту байку.
Мозг слишком часто ошибается, паникует и бьет тревогу почем зря. Поэтому его сознание всегда берет эмоции под контроль. Холодный ум, горячее сердце, чистый рассудок – только так можно добиться результата.
Нужно спешить! Как бы ни было больно, нужно терпеть.
Стивен оглядывается по сторонам и не может ничего понять. В нескольких метрах от ног вскипают веером фонтанчики пыли от пуль.
– Какого черта? – произносит он вслух и плашмя падает на песок стрельбища.
Мозг лихорадочно перебирает версии. Самая правдоподобная – стрельбы. Неужели идиоты в штабе не смогли согласовать время прохождения испытаний новобранцев и учения по стрельбе для курсантов?
Звучит до безобразности нелепо, но ничего иного в голову не лезет. Если только…
Если только, это не сделали специально! Эдакая изощренная пакость, дополнительный уровень сложности, проверка выдержки и хладнокровия претендентов на охрану экспедиции. А что, вполне в духе «черно-солнечных». «Драконы» не должны бояться, ни бога, ни черта.
Он поднимает голову и видит метрах в ста Румына, стоящего на одном колене, с прижатым к плечу прикладом Калаша.
Так вот кто стрелял!
Безумная версия о садистах в штабе рассыпается в прах.
Штурмовик что-то кричит и яростно машет рукой, указывая на Стивена. Затем слегка опускает голову, прищуривает один глаз и нажимает спусковой крючок. Автомат дергается в его руках, пули свистят над самым ухом.
Почему Румын пытается его убить? Неужели так сильно хочет в Африку, что готов ради этого на убийство сослуживца? Этого просто не может быть!
Мозг отказывается верить в происходящее. Он все еще жив и даже не ранен, хотя штурмовик продолжает стрелять почти непрерывной очередью. И тогда его озаряет.
А ведь Румын изо всех сил старается не попасть. Он же целит мимо меня!
Но тогда возникает вопрос, а куда же он так отчаянно палит?
Стивен стремительно оборачивается и видит то, чего никак не ожидал. Всего в паре шагов огромное четырёхпалое чудовище, обросшее грязной шерстью. Из приоткрытой пасти капает слюна, сверкают два ряда острых, как бритва, зубов.
Мозг лихорадочно обрабатывает поступившую информацию, а потом выдает вердикт – одичавший пес.
И он сейчас нападет…
Стивен пытается сорвать автомат с плеча, хотя умом понимает, что уже поздно. Животное слишком близко, а ремень утянут почти до отказа, нужно еще перекинуть через голову. Времени на это попросту нет.
Он успевает заслониться Калашом, зубы обезумевшей от голода твари сходятся на металле с противным клацаньем. Пес трясет головой, рычит, не разжимая клыков, скалится, пытаясь вырвать автомат из рук. Вязкая слюна капает прямо в лицо. Он морщится и зажмуривает левый глаз. Щиплет.
–…и-и-и-в-в-не-ше-ве…, – орет Румын, но ветер уносит прочь остаток фразы. Свистят пули, лицо обдает потоком горячего воздуха.
Сейчас он меня застрелит.
Стив вытягивает руки вверх, насколько позволяет ремень, чтобы отодвинуть собачью морду хотя бы на пару лишних сантиметров. Впрочем, это ненамного увеличивает его шансы остаться в живых. У Румына всегда были руки кривые.
Калаш послушно выплевывает свинец, одна за другой, в тело пса впиваются сразу три пули. Животное хрипит, бьется в агонии, заливает лицо Стивена ярко-алой пенящейся кровью.
Он все-таки попал!
Сердце бешено колотится, адреналин разгоняет биохимические реакции. Стивен скидывает с себя тело мертвой собаки, вскакивает на ноги и только теперь понимает, что еще ничего не закончилось. Он видит, что напавший пес, был всего лишь авангардом стремительно атакующей своры, не менее чем из сотни голов.
Об одичавших стаях домашних животных ходили жуткие легенды, но все это было где-то далеко, на окраинах Метрополии, в диких безлюдных степях окраины. Иной житель Столицы мог ни разу не увидеть собаку и за всю свою жизнь. В Краснограде собаки водились, Стивен видел сторожевых пару раз. Вот только сейчас он не в Столице и даже не в Краснограде, а в самой настоящей глуши. Как раз там, где эти злобные твари и обитают.
Стивен срывает автомат, снимает с предохранителя, досылает патрон в патронник, прижимает приклад к плечу.
Слишком много целей. Нужно определить приоритеты…
По телу, словно судорога, проходит импульс воли, разум заволакивает туман медитации, сознание делает шаг назад. Глаза ищут цель, мозг принимает решение, руки вжимают приклад в плечо еще сильнее и нажимают спусковой крючок. Калаш грохочет, заложив уши. Он больше не руководит собственным телом, а превращается в пассивного наблюдателя. Тело действует автономно.
Как учили! На одних рефлексах.
Грохочет автомат. Собаки все ближе. Уже десятка два мертвых туш усеяли пустырь стрельбища. Под ногами Стивена валяются два израсходованных магазина, но свора продолжает приближаться. Он явственно различает треск чужих выстрелов. Значит, к отстрелу зверья присоединились и другие штурмовики.
Это хорошо! Это сильно меняет расклад в нашу пользу.
Он вставляет последний магазин. Подчиняясь интуиции, переводит «собачку» на стрельбу одиночными. Лихорадочная пальба внезапно принесла отличный результат. Вокруг Стивена образовался полукруг безжизненного пространства. Стая слегка изменила направление движения, огибая участок пустыря. Несколько секунд Стивен следит за перемещением обезумевших от голода животных, жуткая догадка, словно молния, взрывает мозг изнутри.
Свора движется к Румыну.
Стив разворачивается и понимает, что опоздал. Румына берут в полукольцо. Грязно-серые шкуры одичавших тварей слишком близко. Стивен поднимает автомат и вжимает приклад в плечо. В мозгу пульсирует досада.
Какого черта я проспал момент смены атакуемой цели? Увлекся охотой?
Он старательно выцеливает первую жертву, нажимает спусковой крючок. Автомат дергается в руках, посылая вперед кусочек свинца.
Почему Румын перестал стрелять? Неужели закончились патроны?
Стивен делает подряд несколько выстрелов, ни разу не промазав. Ветер доносит скулеж подранка, несколько лохматых тел бьются в смертельной агонии. Еще несколько выстрелов подряд, чуть менее результативных и все же не совсем бесполезных.
Собак слишком много! Патронов не хватит.
Решение лежит на поверхности. Нужно выбирать самые крупные цели, именно они наиболее опасны в рукопашной. Краем глаза Стивен успевает заметить, как Румын отбрасывает бесполезный автомат и достает из-за голенища нож.
Бах-бах-бах.
Еще три туши валятся на песок. Громкий металлический щелчок возвещает о закончившихся патронах. Стивен выхватывает штык-нож и, потратив целую секунду, пристегивает его к стволу Калаша. Затем срывается с места и бежит что есть мочи на выручку сослуживцу. Боль в ноге куда-то улетучивается, видимо адреналин временно заблокировал болевые ощущения.
Это хорошо! Это вовремя.
Он врывается в свору, словно обезумевший зверь, опьяненный запахом крови. Мозг вновь отключается, уступив место первобытным инстинктам. Стивен бьет прикладом и колет штык-ножом, расшвыривая визжащие комки плоти по сторонам. Он боится поднять голову, чтобы ненароком не увидеть мертвого Румына. Если это произойдет, он же себе не простит.
Острые, как бритва, зубы впиваются в ногу, но сильный удар по черепу успокаивает очередную зверюгу навсегда. Еще одну Стивен поддевает подкованным ботинком под грязное брюхо, третью пронзает штык- ножом. Секундная передышка.
Теперь Стивен видит, что Румын все еще жив и продолжает орудовать ножом, сидя на земле. Вот только держит его почему-то в левой руке. Форма товарища быстро пропитывается кровью.
С немалым трудом Стив пробивается к нему, и жестокими пинками разгоняет прочь оставшихся собак. Те с недовольным ворчанием отступают, поджав хвосты, образуя уже знакомый полукруг мертвой зоны. Стивен наклоняется к Румыну, с удивлением натыкается на улыбающуюся во все тридцать два окровавленную физиономию. Со лба свисает кусок кожи, правая рука безжизненно болтается плетью вдоль тела, но глаза горят, и рот кривится до ушей в безумной ухмылке.
– Ну мы и дали им просраться! Да, Стив?
Румын пытается встать, ноги не держат, и он неуклюже валится обратно на землю, хватая воздух ртом.
– Херово мне, чего-то… – бормочет штурмовик, закатывая глаза, – я немножечко посплю, ладно?
– Не двигайся, – приказывает Стивен и громко кричит, – сюда! На помощь! Врача!
Он не видит приближающихся штурмовиков, но ощущает их присутствие позади неведомым шестым чувством. Чьи-то сильные руки отодвигают в сторону, над раненым склоняется санитар.
– Ох, едрить колотить, – матерится пожилой штурмовик, – сильно пацана порвали. Капрал, вызывай «колеса», Румына штопать нужно.
Капрал потянулся к заплечной рации, что-то быстро и отрывисто скомандовал, слов не разобрать, только одна фраза прозвучала отчетливо – «два трехсотых».
Капрал повернулся к Стивену:
– Ты как сам?
Стивен растеряно осматривает себя, и не увидев серьезных ран, докладывает:
– Ногу подвернул, господин капрал, и так, по мелочи, пара царапин.
– Ясно, – рычит капрал и добавляет в рацию вполне различимо, – да, сказал же – двое. И пулей сюда! У меня боец кровью истекает.
Заметно поредевшая свора улепетывает прочь от города…
***
Боль в ноге, острые зубы пронзают плоть…
Стивен невольно вскрикивает, дергается и просыпается в холодном поту. За окном светло, мимо величественно проплывают барханы.
Африка. Конвой. Кабина МАЗа. За рулем Мишка. Зыркнул глазами, улыбается, крутит баранку. Ноет прокушенная крокодилом нога.
– Доброе утро, Стив! Что, плохой сон приснился?
– Типа того, – пробормотал Стивен, стряхивая остатки сна.
Впрочем, сложно сказать, что это было, сон или воспоминания? Мысли текут вяло, равнодушно.
Сначала собаки, потом ящерицы, теперь вот крокодилы. Да что же это такое? Какое-то странное совпадение. Или нет? Неужели я как магнит притягиваю всех этих тварей?
Стивен почувствовал, что снова уплывает в царство Морфея, и яростно помотал головой.
А что было потом?
Румына увезли в госпиталь и через месяц комиссовали по ранению. Военная пенсия, гражданство Метрополии и навсегда покалеченная рука. А ведь пацану еще не исполнилось и двадцати пяти.
Как дальше сложится жизнь инвалида?
Впрочем, еще неизвестно, как она сложится у самого Стивена. Ведь он вполне может и не вернуться из экспедиции.
Двигатель МАЗа гудит ровно, убаюкивающее. Позади на спалке похрапывает Иваныч, досталось вчера старику, а обещанной подмены и пары дней отдыха что-то не видно. Водители изначально жестко распределены по машинам. Кого собирался выделить Чекист? Ведь никаких резервов нет. Да и каждый грузовик со своими особенностями и нюансами. «Русича» не каждый вести сможет, очень уж капризный тягач.
Мишка не выдерживает:
– Стив, ну ты проснулся? Расскажи, что там вчера приключилось? Правда, тебя крокодил укусил?
Стивен вздохнул и нехотя принялся за рассказ…
Глава 3. Лидия
День двадцать второй, далеко за полночь
***
На очередной остановке народ скучковался возле автоцистерны с питьевой водой, чтобы вволю потрещать в отсутствие начальства. Обсуждали последствия нападения ящериц на колонну, кто что видел, и кто что думает по этому поводу. Потеря джипа вместе с экипажем, суровая перестрелка в голове колонны, затем бешеная гонка по пустыне, чтобы оторваться от обезумевших тварей, взволновали всех. Мужикам было о чем поговорить, я их не осуждаю, но сама участвовать в пустопорожней болтовне не стала. Так, послушала немного, одним ушком, и ушла.
Ветер стал сильнее, порывами трепал брезент на кузовах, поднимал и швырял в лицо целые пригоршни песка. Василий принес канистру с водой, закинул в багажник и с ворчанием полез в салон. Как я его понимаю! Хочется размяться, подышать свежим воздухом, а оно метет. Забралась в салон и я, все одно с минуты на минуту должны дать команду к отправлению. Арсений захлопнул капот, обтер руки ветошью и сел за руль с недовольной миной на лице.
– Кажется, буря начинается, – проворчал он, устраиваясь на водительском сиденье.
Затрещала рация, ворвался жесткий голос Быкова, возвестивший начало движения конвоя.
– Ну, с богом! – едва слышно произнес Арсений и выжал газ.
«Скорая» сорвалась с места, пристраиваясь на свое привычное место в колонне. Грузовики впереди тут же подняли пыль, которую немедленно подхватил ветер, видимость сразу стала отвратительной. Василий на задке демонстративно завалился спать. Вот бессовестный! Хоть бы языком трепал, как обычно, какое-никакое, а все-же развлечение. За окном темень, фары освещают только небольшой кусок дороги и борт движущегося впереди грузовика с разбитым подфарником. Иных зрелищ нет и не предвидится до самого рассвета. От скуки с ума сойти можно!
Чувствую – закипаю. Вот уж не думала, что три четверти времени в экспедиции придется трястись на жестком сидении и залипать в непроглядную черноту пустыни под заунывный рев двигателей колонны. А все приключения, как всегда, где-то впереди и без меня.
Выручил Арсений. Откашлялся и попросил:
– А расскажи нам, Василек, что-нибудь интересное.
Василий тут же передумал спать, ну еще бы, две пары добровольных ушей сами подставились, принял вертикальное положение, и осторожно уточнил:
– Что рассказать?
Арсений добродушно рассмеялся:
– Да нам, в общем-то, все равно. Об Африке расскажи, о пустыне, о пирамидах.
– Хм… – озадачился Василий, – общеизвестные факты из учебника цитировать мне неохота, многие цифры давно из головы улетучились, могу напутать. Лучше давайте, я вам одну любопытную гипотезу расскажу. Между прочим, свою собственную. Но сначала немного матчасти.
И пошел чесать языком…
Дословно я, конечно, не запоминала, да и терминологии было через край, так что перескажу немного своими словами.
– Теория антропогенеза гласит, – начал Василий, – что ареалом возникновения человечества является Африка, именно там были найдены останки самых древних гоминид. Африканское происхождение австралопитека подтверждают и генетические исследования. Зародившись на африканском континенте, человечество постепенно распространилось по всей планете. Это произошло не одномоментно, а несколькими волнами миграции. Архантроп или Homo erectus (прим. человек прямоходящий), вышел из Африки и расселился по всей Евразии во времена раннего и среднего плейстоцена, около двух миллионов лет назад. Затем были волны миграции денисовцев, неандертальцев и ,наконец, совсем недавно, около шестидесяти тысяч лет назад, кроманьонцев. Со временем остальные ветви вымерли, и господствовать на Земле остались только мы – современные люди, потомки кроманьонцев.
Исследование нескольких тысяч черепов представителей различных народов планеты выявили очень слабую генетическую разнородность. Эффект так называемого «бутылочного горлышка». То есть, отсутствие разнообразия связано с резким сокращением численности популяции. Причин может быть много: резкое изменение климата, дикие звери, войны между кланами, эпидемии вирусных заболеваний, непривычная пища на вновь освоенных землях. Да все, что угодно!
Скрещивание между отдельными представителями видов хоть и было возможным, но, скорее всего, не было массовым. В ДНК современного человека входит только два – четыре процента неандертальского генома. И тем не менее, репродуктивные контакты имели очень важное значение. Именно благодаря этим небольшим процентам, мы получили иммунитет к большинству заболеваний, а также специфический ген, влияющий на функцию каротина в коже, ногтях и волосах, обеспечивающий сохранение тепла в организме, расширение разнообразия в кожной ферментации и многое другое, без чего нашим предкам было бы невозможно быстро адаптироваться к более суровым климатическим условиям Европы и Азии.
Некоторые исследователи всерьез полагают, что Homo sapiens (прим. человек разумный) вышел победителем в конкурентной борьбе за ограниченные пищевые ресурсы. Иными словами, наши предки целенаправленно истребили неандертальцев, так как жратвы на всех не хватало уже тогда…
– А другие? – не удержалась я.
– Какие другие? – не понял Василий, вырванный из медитативной задумчивости циничным и грубым возгласом «начальницы».
– Я говорю, пока одни ученые строили предположения, будто бы кроманьонцы истребили неандертальцев из-за недостатка пищи, другие выдвинули гипотезу, что…?
– Нет, нет, – запротестовал Василий, – неверно сформулировано. Науке доподлинно неизвестно, по какой причине вымерли неандертальцы. Гипотезы выдвигают разные, и все они имеют право на существование, но научного подтверждения пока ни одна из них не получила. Так что однозначного вывода сделать нельзя.
– И все же… – опять ляпнула я, так как чертик противоречия уже дернул за язык, и так просто остановиться для меня оказалось невозможно. Ну и, чего греха таить, было неимоверно смешно наблюдать со стороны, как изворачивается младший научный сотрудник, когда рассказывать приходится не по собственному сценарию.
Одним словом, люблю подначить умников кабинетных и заставить попотеть.
Василий глубоко вздохнул и пояснил:
– Всего существует четыре основные теории вымирания неандертальцев. Климатическая – вследствие глобального оледенения. Гибель от несвойственных болезней, возможно завезенных на континент кроманьонцами. Плавная ассимиляция. Ну и самая правдоподобная – вытеснение одного вида другим естественным образом.
Я не биолог и не антрополог, но, как мне кажется, неандертальцы были гораздо лучше приспособлены к климатическим условиям европейского континента, все-таки превосходство в двести тысяч лет эволюции – это немало. Так что вымирание от резкого похолодания – гипотеза весьма и весьма сомнительная. Неандертальцы гораздо лучше переносили низкие температуры, жили в пещерах, пользовались шкурами убитых зверей и умели обращаться с огнем. А вот кроманьонцам пришлось бы несладко. Выходцы из теплого климата Африки не были привычны к европейским морозам, пещеры к тому времени были уже заняты, запасать продукты на зиму не умели. Так что получается, первыми вымереть должны были как раз именно они.
С болезнями тоже закавыка; как я уже сказал, кроманьонцы были куда сильнее подвержены заболеваниям, а неандертальцы имели прекрасный иммунитет, приобретенный за века борьбы с микробами и вирусами. Так что наши предки, не имея в наличии нужных генов и развитой медицины, скорее всего, были обречены.
Еще более шаткой выглядит гипотеза постепенной ассимиляции. В условиях дикой природы межвидовое скрещивание чрезвычайно редкая штука, и потомство в большинстве случаев стерильно. Поэтому ее величество госпожа природа озаботилась необходимостью обладания определенной раскраски перьев и точно выполненного брачного танца для успешного прохождения теста «свой-чужой».
Не сознание принимает решение о необходимости спаривания, а гормоны оказывают дистантное воздействие на репродуктивную систему. Чтобы запустить в работу железы внутренней секреции, необходимо успешно пройти этот самый тест. Так что межвидовое скрещивание хоть и имело место, но это было скорее исключение, чем правило. Так что ни о какой ассимиляции говорить не приходится.
Вот и осталась у нас только одна теория – вытеснение или истребление одного вида другим. А уж по какой причине это произошло, науке, увы, неизвестно. То ли жратву не поделили, то ли своим волосатым видом выбесили, теперь уже не узнать. Останется тайной, и кто первым взял в руки палку и швырнул первый булыжник. Если, конечно, это было именно так…
Есть очень большие сомнения и в этой версии, сейчас объясню почему.
Физической силой неандертальцы намного превосходили кроманьонцев, а по некоторым косвенным признакам превосходили и ментально. Строение голосового аппарата говорит о том, что они обладали достаточно развитой речью. Объем черепной коробки, вес мозга и его структура отнюдь не в пользу современных людей. Взаимосвязь некоторых отделов мозга с показателями когнитивных способностей и развитый неокортекс не оставляют камня на камне от гипотезы о низких умственных способностях неандертальцев и полузверином образе жизни.
Я уж молчу о крепких костях, зубах и ногтях. Сомневаюсь, что среднестатистический кроманьонец мог бы на равных сразиться с неандертальцем и выйти живым из поединка. Противник был слишком силен, умен, хитер и коварен.
И кроманьонцы, и неандертальцы находились примерно на одинаковом уровне развития, пользовались схожими органами труда и имели близкую социальную организацию – локальную общину. Поэтому утверждения, что кроманьонцы, находясь в численном меньшинстве могли массово истребить неандертальцев за счет объединения племен в большие сообщества, не имеют под собой никакого основания. Сам образ жизни неандертальцев подразумевал охоту на крупную дичь большой группой с распределением ролей.
Тогда почему же вымерли?
– Почему? – автоматически переспросила я.
– Есть у меня одна идея, но тут мы становимся на слишком уж шаткие дощечки предположений и фантастических допущений.
А суть вот в чем. Возможно, кроманьонцы имели более высокий коэффициент интеллекта и багаж знаний, не только не уступающий современному развитию человека, но даже в чем-то превосходящий его.
– Как это возможно? – растерялась я.
Василий пожал плечами.
– Мне откуда знать? Я же не антрополог и не историк, тем более не писатель-фантаст. Но кое-какие размышления у меня все-таки есть.
Долгое время самой древней из развитых цивилизаций прошлого считали египетскую. Потом раскопали шумерскую клинопись, и пальма первенства ушла к Месопотамии. А еще позже нашли поселения культуры Винча, гораздо более древние. А это, обратите внимание, уже без малого восемь тысяч лет до н.э. Но даже тогда люди занимались обработкой металлов, земледелием и владели достаточно развитой письменностью.
Предшественником Винча была культура Чатал-Хююк в Малой Азии. Где были обнаружены древнейшие на Земле города, храмы и другие признаки цивилизации. Все, кроме письменности, если не считать таковою культовые храмовые рисунки. Может быть, еще раньше существовали и другие цивилизации, время безжалостно стерло все следы их пребывания на Земле. Слишком давно это было…
Например, о Гёбекли Тепе у нас очень мало информации, да и то, что известно, больше похоже на домыслы и фантазии археологов.
И это, на минуточку, почти двенадцать тысяч лет назад – глубокий неолит!
Но уже тогда строились жилища, практиковалось земледелие, возводились каменные укрепления для защиты от нападения врагов. Практиковали прядение и ткачество, плетение сетей для ловли рыбы, изготовление загонов для скота, ловушек для охоты на птиц и мелких животных, строительство лодок и плотов. Появились зачатки горного дела и технологии обработки камня для постройки мегалитов. Возникло социальное расслоение и разделение труда.
Понимаете, к чему я клоню?
– И сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рожать им… – процитировала я по памяти, хотя и не была уверена в точности цитаты.
– Именно! – с восторгом воскликнул Василий, – но вернемся к древнему Египту. Династиям фараонов предшествовали династии богов и полубогов, и лишь затем власть перешла к людям. Первая династия из семи богов правила Египтом свыше двенадцати тысяч лет. Следующая, из двенадцати богов, правила немного поменьше, всего полторы тысячи лет, что тоже немало. Затем к власти пришли полубоги, их было много, тридцать с чем-то штук, не помню уже точно. Но это и не важно. Они, в свою очередь, тоже сколько-то там тысяч лет правили, прежде чем передать бразды руководства страной обычным смертным, в смысле – фараонам.
Теперь понимаете, в какую глубокую древность уходит корнями Египетская цивилизация? Через неолит и мезолит, в верхний палеолит. А ведь официально это самый что ни на есть каменный век. Люди жили охотой и собирательством. Из орудий труда были только каменные топоры. Убогая глиняная посуда, холодные пещеры и полигамия.
Что-то не состыковывается у историков…
Но если допустить, что боги на самом деле никакие не боги, а обычные люди с более высоким уровнем развития, то вся картина мира резко меняется. Одним словом, чистой воды прогрессорство вырисовывается.
