Время шутов

мелькнет мечта,

как белый парус

вдалеке…

Лишь пустота,

лишь пустота -

в твоем зажатом

кулаке…

Но я люблю,

я люблю,

я люблю!..

Откладывает гитару. Возвращается к ноут-буку.

– Что-то погрустить захотелось.

Пока, Командир.

Он

На этот раз мужчина отвечает не сразу. Перелистывает старый альбом, оставляет на экране ее фото с гитарой и прослушивает песню. Потом быстро набивает.

– Ты так и недосказала мне свою историю жизни?

Подумав, стирает последнее слово.

Она

Появляется женщина, подходит к ноут-буку. Потом выходит и возвращается. Садится и, словно что-то окончательно решив, начинает набирать.

– Извини, долго не отвечала. На работе запарка, с сыном проблемы, как я и предполагала. Хоть и вымахал с пожарную каланчу, а особо не поумнел… Свои дела разгребла, им дистанционно поуправляла… У нас, у баб, ведь как: сначала дела-заботы, а потом уже удовольствие… Сначала для других, а потом для себя…

А тебе что, не надоело читать конспект моей жизни?.. В ней ведь ничего особенного и не было… Но если хочешь, слушай дальше…

На чем мы остановились?.. Ах да, на том, что я вернулась к своим лобастеньким коллегам. Так вот, замечательное время было, интересная работа, хорошая зарплата, жизнь стала налаживаться. Зарплата при капитализме оказалась даже лучше, чем прежде. Правда, и цены, соответственно, подросли, но, тем не менее, надо признать, при этом режиме хороших специалистов кормят лучше…

Я – работала, сын – мужал, бывший не тревожил, ухажеры не доставали, а сама на мужиков не глядела. Может, во мне была тому причина, не помолодела ведь, да к тому же за годы челночества прошла хороший тренинг самозащиты от посягательств на честь и достоинство… А может, причина в том, что мужиков перемены оглоушили и поплыли они по жизни кверху брюхом, как мальки, которых мой маленький сын проволочным прутом глушил: ударит по стайке, несколько штук обязательно всплывут, вроде и жизнь теплится, а уже ни на что не способны…

Так и жила бы себе спокойно, да только разве от завистливых языков нынче спрячешься… Как же, возраст бабы-ягодки. А нам только дай повод соучастие проявить. Со всех сторон и начали клевать, надо бы, мол, кого-то пригреть да самой прислониться… Логика понятна, давай, мол, становись такой, как все, чтоб обидно нам не было… А тут к Гаврику партнер из Италии прикатил, я как раз у них гостила. Не скрою, Томазик мне сразу понравился: аккуратненький, учтивый, улыбчивый… И так при разговоре жестикулировал смешно…

Год мы перезванивались. Конечно, он звонил. Каждый звонок в евро на огромное букетище тянул, а цветы, даже виртуальные, женщине получать всегда приятно… И уболтал, поехала я к нему в отпуск.

Кокетничать не стану, не девочка, в постель с ним в первую ночь легла. Он такой душистый и быстрый оказался…

Это я к слову…

А если правду говорить, то он и лысый, и с животом, и старше лет на десять… Но вот что быстрый – это правда, без прикрас…

А еще завтрак в постель он почти неделю мне подавал. И я поняла, что это садистская традиция. Не знаю, отчего это считается жестом внимания и заботы, для меня это самой настоящей пыткой было. Самой невмоготу сходить, куда все люди с утра ходят, а ты должна обжигаться кофе, который я, кстати, не люблю, давиться булочками, что никак не способствует сохранению фигуры, да еще изображать любовь и искреннюю благодарность…

Но клин клином вышибают…

Завтрак он перестал подавать, когда начал ревновать меня к своему двоюродному брату. Который, надо признать, был и моложе, и симпатичнее… Мы с ним часто болтали по- итальянски, он взялся меня учить, и у него неплохо получалось…

«Tu – donna per quale io pronto assassinare dei nostri…» Знаешь, как это переводится?.. «Ты женщина, из-за которой я готов убить своего брата»…

Одним словом, мафия…

Томазик от меня был без ума, выбил у меня все-таки согласие, решила, что все равно уже сплю с ним, уступлю и в этом и смоюсь, будем жить на расстоянии. Начал хлопотать о свадьбе. Ты даже не представляешь, с какой вереницей его родственников мне пришлось знакомиться… И чем ближе приближался этот день, тем все больше он ревновал. Забрал паспорт, запретил выходить одной на улицу. А если заставал с кузеном, начинал так кричать, ну, и естественно, тот тоже в ответ, что я ни одного слова не понимала. Думаю, это был их местный мат, которому я не успела научиться… Но смотреть, как они жестикулируют, было любопытно…

И вот я как-то проснулась утром, когда в постель завтрак уже не подавали, все разложила по полочкам. С одной стороны, заманчиво стать героиней современной драмы, на этом при капитализме можно было бы даже заработать. Представляешь заголовок: «Два брата вступили в смертельную схватку из-за русской женщины». Но у меня советское воспитание все еще не выветрилось, решила, пусть лучше мирно живут без меня… А паспорт Томазик не отдает и даже, уходя из дому, стал меня запирать. Я думаю, не столько боялся, что сбегу, сколько ревновал ко всему, что двигалось. Почему-то все мои мужчины очень ревнивы были…

Ладно, проехали…

Так вот, я кузену напела, что собралась с ним сбежать на какой-нибудь безымянный остров, и если не женой, то любовницей его точно буду… Он и паспорт у Томазика стащил, и меня выпустил… Я сделала вид, что по магазинам соскучилась, а сама на вокзал. А лир у меня этих ну сущие копейки, не догадалась, дура, кузена, раскошелить. Так и поехала на электричках по странам. А границу переехать уже лир и не хватило. Хорошо, мир не без добрых людей, мужик машину перегонял, поверил, посадил. Такой спокойный, рассудительный, обрусевший армянин. Как я поняла, ему машину родственник, который в Германии жил, подарил… Я ему так долг и не отдала, в Киеве разъехались, он мне билет до Москвы взял, ну, а там уж Ольга выручила…

А я бумажку с адресом потеряла… И все из головы напрочь вылетело, даже города не помню… Или деревня была… Не помню и все… Обещала ведь долг вернуть, а теперь вот мучаюсь… Между прочим, он из ваших краев, я еще спрашивала, знает ли тебя, хотя, конечно, это было бы так же невероятно, как наша встреча в столице…

Вот такой у меня был заграничный роман…

А ты как жил?.. У тебя тоже, наверное, были приключения?

Он

Мужчина очень занят. Он что-то увлеченно пишет. Появившееся сообщение на мониторе его раздражает. Он быстро прочитывает, тут же набивает ответ и возвращается к отложенным бумагам.

– Поездить по стране пришлось немало, всяческие перипетии были. И предательства, и дружба. Но ничего выдающегося. Из социализма в капитализм я сам перешел, никто не выгонял. Наше предприятие еще дышало, а я открыл кооператив. Обучал, издавал газеты, книги… И чем только еще не занимался… Даже одно время политикой, входил в местный теневой кабинет, правда, быстро понял, как это мерзко… Сейчас тоже от государства не завишу. Разве что от всяческих фискальных органов, которые специализируются на поборах. Но и те особо не надоедают, не злачное у меня дело.

Собственно, рассказывать-то нечего. Как говорят, колебался вместе со всей страной. Скорее даже не колебался, шарахался из стороны в сторону…

А вот тебе действительно немало довелось пережить. Впору роман писать. Но теперь-то, я понимаю, все устроилось как нельзя лучше. Я имею в виду материальную сторону, о прочем не говорю.

Теперь они просто разговаривают друг с другом.

Она

– Я где-то в Сети читала, что у тебя проблемы были с советской властью, в диссидентах ходил?

Он

– Это она меня за что-то невзлюбила в свое время… Но я не в обиде. Да и об ушедших плохо не говорят…