Размышления о смысле жизни. Гипотеза Бога

Не зная смысла жизни, не найдёшь для неё разумной цели.

Рисковать жизнью – печальная необходимость нашего времени. Чем больше человек размышляет, тем в больших он неладах со смертью. Подлинная цивилизация должна исключить риск, а желание рисковать сделать атавизмом.

«Отдать жизнь» – слова. Отдать, когда никто не берёт, нельзя. Жизнь можно прервать и прекратить, и суть этого преступна и прозаична.

Отдать жизнь за кого-то – всего лишь лишиться её из-за кого-то.

Если ради идеи приносится в жертву жизнь человека, эта идея злокозненна и не имеет права на реализацию. Ничто не может быть даже приравнено к жизни.

«Прекрасная смерть» – противоестественное, уродливое понятие.

Замкнутая накоротко электрическая цепь перестаёт работать, замкнутая на себя жизнь прекращает развитие человека. Тому и другому нужен какой-то внешний потребитель.

Душа, как солнце, больше утром и вечером.

Жизнь – путь краткий до мгновения и длинный до бесконечности.

Русские сказки предупреждают: иди, но не оглядывайся. Человеку занятому и некогда смотреть назад. Живущий среди людей не беспокоится, он знает, что он и сейчас нужен, что его и завтра везде с руками примут, и что всегда он для кого-нибудь да пригодится. А пустой суетится.

Человек – нечто законченное природой, как и каждый вид животного мира. Наша мечта о физическом бессмертии и о всесилии – это уже не о человеке, это о другом виде.

Веселье повседневно. Радость происходит от успешного дела. Высшая радость доставляется стоящим делом.

Условия своего счастья человек носит с собой, а ищет на стороне: не сразу их в этом качестве распознаешь, не каждый найдёт их у себя.

Человеку с его постоянными промахами и глупостями следовало бы быть недовольным собой. Но он не великодушен. За свои ошибки он винит других.

Человек растёт, меняется, а честность и правдивость перекройки не требуют.

Взглянуть на окружающий мир со стороны. Представление о мире тем вернее, чем чаще мы от него отвлекаемся.

Мысль как дым – чем выше от земли, тем светлее.

На вопрос о пользе наук и стимуле их развития любой встречный ответит вам чётко и с ходу: как же, благо человечества.

Попробуйте получить такой же чёткий ответ на вопрос: что такое благо человечества.

Иногда покажется, что сила исторической мысли пронизывает Землю помимо нас. Своими заезженными решениями она предопределяет дальнейший путь человечества и может предсказать его не хуже Провидения.

Любознательный человек стремится к высоте, откуда лучше виден мир. Место это не гора – с неё хорошо видна лишь местность, и не пост – с него видны только люди. Место это – разум. С этого места доступно всё: и то, что перед глазами, и то, что за экраном, и местность, и даль.

Погружаясь вглубь науки, не забывай поглядывать в перископ здравого смысла.

Умные люди бегут от скрупулёзного изучения предмета, понимая, что их не хватит.

Есть неудобство в обилии идей – многое забываешь. Это то же, как если бы из полных карманов терялись купюры. Кто бы на такое неудобство сетовал.

Кругозор пропорционален высоте общественного положения и широте знаний.

Ум пропорционален любознательности.

Разуму подвластен мир, ибо разум видит и оживляет материальный мир. Это больше, чем управляет. Без осознания мир был бы тупое ничто.

Как документ без подписи, мир не имеет силы без удостоверения его разумом.

Благодаря субъекту существует объективный мир.

Свет мира включило не солнце, а жизнь.

Человек есть животное – говорят те, что имеют в виду его тело и его естественные потребности. А как выразиться тому, кто видит в нём дух и Разум, переваривающий пространства Вселенной?

Деятельному человеку не помешал бы совет: остановись и подумай. И вначале о том, над чем из предлагаемого жизнью следует думать.

Для любознательного мир велик, загадочен, удивителен, прекрасен. Для равнодушного зрения гладкая дорога.

У человека большие задатки. Употребляет же он малую часть их – чтобы обеспечиться. Машина предназначалась возить, а она тарахтит на месте, сжигая топливо.

Бог не всё может. Это мы, необузданные в страсти воображения, могли бы всё, не взирая на разрушения; часть из этого и делаем.

Лишив доисторического человека естественного покрова, природа принудила его к заботам об одежде и жилище и подтолкнула к развитию. Не бесспорно, что она стихийна и нет у неё направления и цели.

Успехи практиков вроде Мичурина, за ним генетиков наводят многих на мысль, что человечество обретает власть над природой. Не властвующий над собой претендует на власть над тем, что его создало!

Но чем дольше трезвый человек всматривается во взаимосвязь вещей и явлений, тем яснее осознаёт свою зависимость и вину.

Есть материалисты, которых создало размышление, а есть – которых формируют материальные блага. Не удивительно, что их больше: даже своих противников они в конце концов ставят в свой строй, урезывая их ножницами необходимости.

Мы готовы верить проходимцу, раскрывшему закон гравитации, или ещё одному, освоившему в чулане превращение дешёвых элементов в золото, с отдачей энергии. Сенсация затем тихо тонет или с шумом лопается.

Когда мы сообразим, что мы легковеры, от нас достанется и правдолюбцу.

Искусство и философия для разума – ноги. Наука и техника – костыли, нужные, пока слабы ноги.

Без техники не уйдёшь далеко; без веры в бессмертие духа – идти некуда.

Стройное учение, каким бы крепким ни казалось, затрещит от вопросов.

Истину не запрячешь, она, как влага, сочится во все стороны, впитывается сверху и поднимается снизу.

Необходимое условие для того, чтобы истина царила, это возможность говорить относительно дела всё, а не выборочно, свободно, а не с оглядкой.

Краткость – сестра таланта, если она результат допустимых сокращений. Важно не перебрать, чтобы не обратить её в плоскость.

Как вести себя – это об обществе, как жить – это о человеке.

Природа и общество. Мы так часто ставим эти слова рядом, что во славу себе привыкли считать их равновеликими.

Наши предки были основательнее нас. Мы пользуемся массой дешёвой информации, непроверяемой, не выше слухов. Нас формируют чужие наблюдения и пересказы. А те учились на собственном опыте.