Наш дом – СССР: Союз будет жить

– Спрашиваю, потому как занимаюсь именно этим, в смысле машинами.

Водитель, видимо, этого не знал, так как удивлённо взглянул на меня в салонное зеркало заднего вида.

На катере пришлось задержаться. К нашему приезду рядом с ним крутились какие-то работяги, но внутрь не лезли. Пришлось заговорить с ними и прояснить, кто я и что нужно сделать. Один из портовых рабочих направился куда-то в сторону административного здания, метрах в двухстах от пирса, а второй остался его ждать.

Каюты у нас запирались, причём каждая в отдельности, и дополнительно была дверь на лестнице, ведущей к ним. Открыл свою, прошёл к шкафу и начал собирать вещи. Отдам должное охране, не полезли за мной на катер. К моменту, когда я закончил со сбором вещей, а набрались две большие сумки, вернулся портовый рабочий.

– Сказали перегнать ваш катер и поставить в док, – парень с длинной челкой почесал затылок, сдвинув огромную кепку на нос, смешно так выглядит.

– Ребят, а можно попросить законсервировать?

– Да все сделают, у нас мастера хорошие, не переживайте.

– Отлично. Держите, – я протянул говорившему со мной «пятерку», надеюсь, ничего не сломают.

– О, спасибо, это за что? – удивился работяга.

– За работу без проблем для судна, – подмигнул я.

– Да мы его аккуратно, где такие строят, если не секрет?

– В Рыбинске, по моему проекту, – не стал скромничать я.

– Красивый получился, а как ход у него?

– А знаешь, – я вдруг задумался, – а даже и не испытал толком на полном ходу. Не хотелось, идешь на среднем, меньше жрёт, да и вокруг полюбоваться успеваешь.

– Понятно.

Из порта уехали прямо в контору к комитетчикам, где меня ожидал разговор по телефону.

– Чего ты там опять выступаешь? Почему ты решил работать в гостинице, а не в КБ завода? Что ты вообще вытворяешь? – даже поздороваться не успел, как товарищ председатель КГБ по телефону устроил мне разнос.

– И вам здравствуйте, товарищ Семичастный, – вредничать так вредничать. – А почему я не могу работать в гостинице? Вы ж наверняка осведомлены, что на заводе вовсе не так мне рады, как вам хотелось бы. Более того, мне ясно дали понять, что советы от всяких выскочек там принимать не намерены.

– Чего? Это еще что за новости? Директору завода сообщили, что ты к ним приедешь, разве он тебя не принял? Они же сами просили устроить встречу с тем человеком, кто работал на АЗЛК.

– Меня встретил главный конструктор завода, на все мои предложения кривил лицо и разве что прямо не сказал, что им меня не надо. Поэтому я предложил ему вариант совместной работы. Делаю проект, а они его рассмотрят. Вот и все, мне непонятна ваша реакция, как будто я сделал что-то ужасное. Начиная с вертухаев, которые как будто только с зоны строгого режима прибыли, а теперь эти гениальные конструкторы.

– Не забывайся, ты не с друзьями в пивной разговариваешь, – осадили меня жестко, – охрана ведет себя так, как ей положено…

– В эту игру можно играть и вдвоём, – грубо обрываю Семичастного. – Вам нравится, когда работают из-под палки? Тогда вы должны быть готовы к результатам такой работы. Кажется, я уже не раз объяснял и доказывал вам ошибки прежнего руководства, но, видимо, без толку. Заставить – можете, а вот делать хорошо вряд ли.

– Ты не прав, – внезапно услышал я ответ на свою грубость. – Не имеешь информации, а выводы делаешь. Ладно, обсудим через пару дней. Делай проект, как задумал, позже, думаю, ситуация изменится на более благоприятную.

– Хорошо, – ответил я и добавил: – Извините.

– Забыли. Сейчас идет серьёзная работа на всех уровнях, люди выбиваются из сил, присоединяйся и помогай. Если не хочешь, то хотя бы не мешай и не создавай проблем.

– Я все понял, – кивнул я, забыв, что председатель меня не видит. Чего у них там такого происходит, что он на таком взводе.

Все требуемое мной для работы с чертежами было предоставлено в считанные минуты, видимо, указание было получено ранее. Далее меня отвезли в гостиницу и поселили в шикарный двухкомнатный номер, но не для того, чтобы поразить какой-то роскошью, разве меня удивишь, а для удобства. Это оказалось действительно удобным, что я прочувствовал уже на следующий день. В одной комнате я как бы жил, сделав ее спальней, а во второй – работал. Вымучивать из себя что-либо не приходилось, ведь у меня все было в голове и давно продумано. Остается лишь воплотить в рисунок-чертеж все то, что хотелось бы внедрить в проект нового автомобиля. Это не было чем-то новым, как вышло с «Москвичом». Машина оставалась все той же, двадцать четвёртой «Волгой», но изменения затронули многое. Для упрощения работы я попросил привезти с завода чертеж или эскиз машины, и мне его доставили, в пяти проекциях. Далее я просто сделал кальку с эскиза и приступил к работе. Сгладил углы, убрал глубокую выштамповку, да знаю, я знаю, что ее специально разрабатывали для увеличения жесткости кузова, но я же делаю модернизацию… Для общей эстетики скруглил арки, немного понизил перед и чуть вздернул зад, уточняя, что клиренс изменять не нужно, только железо нарастить. Крышка багажника теперь будет глубже уходить вниз, предоставляя более удобную возможность погрузки-разгрузки. Ведь реально неудобно было, багажник огромный, а загрузить в него что-либо – надумаешься. Ведь не только чиновники без поклажи будут владельцами новой «Волги». Бензобак убрал из-под пола багажника к спинке сиденья, предложив дополнительно рассмотреть вариант с расположением над мостом, а запаску уложил на его старое место бака. Снаружи травмобезопасные бамперы из мягкой пластмассы заканчивали мои изменения во внешнем виде автомобиля. Даже с фарами пока решил не мудрить, только стопы нарисовал другими, более информативными.

Долго думал, менять ли угол наклона лобового стекла, и пришел к выводу, что это уже более серьезное изменение, требующее переработки всего силового каркаса кузова, оставим на новую модель.

Салон. Да, салон хочется перетряхнуть как следует, интересно, а могут ли рулевой редуктор поставить нормально, так, чтобы колонка больше не смотрела в левое окно? Почему так сделали, надеюсь, расскажут.

Нарисовал новое торпедо, указал материалы, изменил профиль кресел. Да, выгонят меня с такими изменениями из КБ грязными тряпками.

Итак, подвеска. На хрен шкворни, рисуем новый верхний рычаг, шаровые соединения, изменяем трапецию… Так, а почему бы не довести до кипения конструкторов, изменив и задний мост? Гулять так гулять! Убираем мост, берем редуктор, полуоси на шрусах, добавляем бумерангом изогнутую балку и пару рычагов… Блин, чего-то у меня уже «мерседес» какой-то получается… Стоп, а ведь верно, «123»-й выйдет в семьдесят шестом году, а все мои улучшения как раз из этой области, ведь и правда была отличная машина. А и по фигу, все равно ничего менять не станут, а у меня будет задел для новой машины. Отдам в НИИ, пусть проработают концепцию и сообщат, возможно ли сейчас воспроизвести что-то подобное.

Работал два полных дня, после чего позвонил на завод и попросил о встрече. Назначили на будущий день, прям к восьми утра. Машину утром не вызывал, тут трамвай ходит прямо до завода, на нем и добрался. Встретили меня очень бурно, старые, заслуженные работяги автостроения смотрели на меня как на инородное тело. Собралось тут целых шестнадцать человек, и все жаждали «разбить» меня в пух и прах. Но мы и не такое видели в нашей бурной жизни, пободаемся.

– Здравствуйте, товарищи, – коротко кивнул я, осматривая собравшихся. – Можно начинать?

– Здравствуйте, молодой человек, попробуйте…

О как, с порога, значит, в стойло ставят, ну-ну, посмотрим.

А через двадцать минут ожесточённого спора я вышел из кабинета главного конструктора, громко хлопнув дверью. Ну и пофиг, может, от меня наконец отстанут? Я уже, пожалуй, ничего не хочу. Накинулись на меня так рьяно, что немного даже растерялся поначалу. Абсолютно все мои предложения отвергали с настойчивостью носорога. Это пипец, товарищи, других и слов нет. По хрен, сейчас отзвонюсь в Москву, а там пусть идет как шло, меня это уже не волнует. В любом случае с горьковчанами я работать не стану, по крайней мере с нынешним руководством.

У ворот завода меня ждала охрана, решили, видимо, подвезти, это хорошо. Настроение было ужасным, не люблю работать с людьми, когда они совсем не настроены на эту самую работу. Мне ясно дали понять, что я абсолютно нежеланная персона на их заводе. Хрен знает, почему они так отстаивают свое изобретение. Ведь даже объяснить и доказать необходимость модернизации не дали, тупо обрывая на полуслове. Ну, и я не сдержался, так и выдал им в лицо:

– Вот чего-чего, товарищи, а болтать вы точно умеете лучше меня, одна болтовня у вас. Когда тут машины хорошие делать, времени языками трещать не хватает!

После моих слов все дружно притихли, а затем вспыхнули как огонь, а я молча встал и вышел из кабинета, правда, дверью саданул знатно.

– Здравствуйте.

– И тебе не хворать, – Семичастный был на месте, дозвониться удалось с первого раза.

– Вы уже в курсе?

– Смотря чего, – усмехнулся на том конце провода мой собеседник, – если того скандала, какой ты устроил в конструкторском бюро, то да, в курсе.

– И чего я там такого устроил, интересно даже? – хмыкнул я.

– А то не знаешь? Обозвал всех заслуженных работников завода лентяями и болтунами, намекая на партию и членов ЦК.

– О, а то, что предлагал Ленина из мавзолея вынести, не сообщили? Или о том, что их всех хотел расстрелять? Тоже нет? Обидно…

– Не ёрничай, – сделался строгим Владимир Ефимович, – давай по делу.

– А по делу все просто, они ничего не хотят, их все устраивает, а я выскочка и несу бред.

– Понятно, мы с тобой при встрече об этом поговорим, не по телефону. Собирайся и давай в Москву. Будем ждать.

– Хорошо, – я даже удивился такому решению председателя, – все равно тут я работать не смогу.