Дома, наконец

– Искал бациллу любви. Увы, не нашёл. Но возился не зря, обнаружил множество невероятных существ.

– Кажется, ты гордился инфузорией-туфелькой.

– Хищница туфелька к твоей слюне отношения не имела. Я её выловил в сточной канаве.

– Я была уверена, ты станешь знаменитым ботаником. Ой, извини, тебе же не нравилось это слово.

– Слово как слово. Не нравилась детская дразнилка. А во взрослом мире ботаники и впрямь не в чести. Учёная братия в основном химичит.

– Хотела бы я посидеть у тебя на лекции.

– Не услышишь ничего нового. Лектор банален, если за ним не стоит опыт. А с опытами я завязал. Осталась голая теория, безвкусная и бесцветная. Зато не надо без конца издеваться над природой.

Мы вышли на набережную. По снежной равнине неутомимо частил одинокий лыжник. На катке вертелись парочки, играла лёгкая музыка.

Люсик посмотрела на меня оценивающе.

– Как на личном фронте?

– Такую, как ты, не встретил.

Развела руками.

– Представляю, как ты искал ? на диване, с толстой книжкой в руках. Выйди на улицу ? море скучающих мордашек вокруг. Только позови.

– Дай хотя бы разглядеть.

– Чего нас разглядывать? Мы же не бактерии.

Снял очки, направил стёкла на Люськин лоб. Показала язык.

– Я для этого не гожусь. Тебе нужна задорная и живая, которой эти игры ещё не наскучили.

– А тебя уже ничего в этой жизни не трогает?

– Просто стала от неё уставать.

– Так, и я успокоился.

– Странно, ? обронила Люся, ? ты так метался в поисках новых впечатлений.

– Поиски упёрлись в стену из несбывшихся надежд.

– А знаешь, чем у меня всё закончилось, когда ты усвистал?

– Браком по расчету.

– Не хами, ? сказала она сухо, ? брак был потом. Сначала я стала брошенкой, и на меня показывали пальцем. Наревелась от души. А потом напудрила носик, выкатила из гаража отцовскую Волгу… И встретила Лёнчика. Он не гонялся за туфельками и не мечтал спасти человечество.

«И не думал сбегать», ? хотел я добавить, но сдержался. Сказано же, не хамить.

– А ты, я помню, всегда о чём-то мечтала.

– О чём, например?

– Научиться играть на гитаре.

– Была такая идея фикс. Путаю аккорды до сих пор.

– Помню, как ты вдруг занялась сочинительством. Ещё поёшь свои песенки? Мне нравилось, как ты выводила фальцетом: «Невинные грешки, нелепые обиды, дурацкие стишки, что будут позабыты».

– Всё забыто, рыжий, ? сказала Люся.

– Кажется, у тебя завтра круглая дата?

– Приходи, будешь почётным гостем.

На днюхе гул стоял как в переполненном бассейне. Я с трудом пробился к имениннице. Подарил вечное перо с напутствием: «Твори».

Люся представила меня Лёнчику. Он предложил «напиться на брудершафт». Подняли по бокалу престарелого бренди.

– Ты и есть тот самый ботаник? ? спросил он.

– А вы тот самый деловой чел?

– И чего ты тут окопался?

– Не ваше дело. Занимайтесь лучше своей маржой.

– Учить меня будешь?

– Учить никогда не поздно.

Лёнчик достал сигару, похожую на миниатюрную боеголовку. Обстоятельно раскурил.

– Надеешься Милку отбить?

– Думаете, не получится?

– Посмотри на себя в зеркало, очкарик. На хрена ты ей сдался?

– А вы ей на хрена?

– Я для Милки сделаю всё, что угодно. Например, могу её в один миг избавить от твоих назойливых приставаний.

– Что, застрелите?

– Существуют и более изящные способы. Например, можно позвонить в дежурку и сообщить, что один лох залётный готов похитить хозяйку бала. Что не так уж и далеко от истины. Гарантирую, остаток гулянки проведёшь в обезьяннике.