И жизнь пронеслась галопом

Я мог бы сказать: ты красива, Ус теребя игриво.

Но я говорю: ты прекрасна, И тебя я обнять хочу страстно.

Я мог бы сказать: у тебя глаза

Блестят, как в кольце бирюза. Но я говорю: твои очи Пьянят, словно южные ночи.

Я мог бы сравнить тебя с розой, Ты для меня поэзия, а не проза. Ты – мое лучшее стихотворение, Моего сердца биение.

ЖИТЬ, ЗАБЫВ ПРО ТРЕВОГУ

Луна над серебрящейся речкой,

А рядышком, в соловьиной роще

Чей-то костер полыхает свечкой.

Как хорошо было бы жить попроще.

А ведь было же когда-то детство,

Восторг открытий и жажда знаний. Нам никуда уж теперь не деться От возникших в детстве желаний.

Нам некуда теперь укрыться

От мечты, что ведет за собою.

От мечты, которой, чтоб сбыться,

Надо, чтобы были мы вместе с тобою.

Чтобы, взявшись за руки, как в детстве, Мы вперед пролагали дорогу. Чтобы следом за нами и дети Просто жили, забыв про тревогу.

МЫ ЖИВЫ

Давно отшумела война.

Давно отгремели все взрывы. Для кого-то была, для других не была, Но главное – мы все еще живы!

Дорога к счастью не легка.

Не всем дается быть любимым.

Кому-то счастье – замок из песка, Но главное – сегодня мы все живы!

НАМ ВСЕМ И ЗА ВСЕ ОТВЕЧАТЬ

Где это было? На Марсе, на Альфе Кассиопеи или Ориона?

Но только камыш вдруг запел, как арфы, Моторка вдруг стала подобием трона,

И нес он меня по зеркальной глади

В сторону этого красного диска,

Огромного, как солнце в детской тетради, И банального, как собачья миска.

Вот он, рядом, уже на ладони,

Хотя на одну помещу едва ли,

Но он все уходит, как от погони, Отойдет и снова рядом, как манит.

Еще бы чуть-чуть и его я достал бы, Прикоснулся б хоть кончиком пальцев. Мне б не моторку, а воздушный корабль Или крылатым вдруг оказаться.

Крылатым! И тогда я вспомнил миф о Дедале, Сотворившем в Афинах чудо: крылья! И о сыне его – юном Икаре,

Которого сбросила в бездну гордыня.

Я вспомнил и монолог Наташи:

Почему люди не умеют летать? И только с годами, став много старше, Я понял: нам всем и за все отвечать!

ЧТО СКАЖУ Я ТЕБЕ

Что скажу я тебе,

Когда увижу в последний раз,

Когда спадет мишура прикрас, И противостояние наших глаз Ничего не изменит в судьбе? Что скажу я тебе?

О чем мне тебя попросить,

Когда мы поймем, что возврата нет,

Что даже оставленный в сердце след Сотрется, забудется, как чей-то привет, Как имя, которое не воскресить?

О чем мне тебя попросить?

Как мне тогда закричать,

Когда, отвернувшись чужой от меня,

Без слез, без упреков, ни в чем не виня, Не благословляя и не кляня,

Ты первым же шагом поставишь печать? Как мне тогда закричать?

Так, может быть, лучше молчать?