Лишь мрачно-серая тоска
Отверстием дула дрожит у виска…
Тоска,
Тоска,
Тоска, Тоска.
А впереди и вечер, и ночь…
Здесь нет закона «Хотеть – значит мочь»,
Здесь не отгонишь кошмары прочь,
И каждый шаг – последний, невмочь,
Ночь,
Ночь,
Ночь, Ночь.
Уж стерлась грань,
Где бред, где явь,
То слышишь голос: «Отдохни, Ложись, поспи», То вдруг, как выстрел, резко:
«Встань!
Пока не сгноила всякая дрянь!».
Грань,
Грань,
Грань, Грань.
ЧУТЬ-ЧУТЬ
Чуть-чуть, пустяк, и слово-то какое
И не заметишь: что есть, что нет… Чуть-чуть, и небо снова голубое…
Чуть-чуть быстрей, и друг твой выживет. Здесь осторожней, скользко,
Чуть опоздаешь – мозги все вышибет.
Да ты сам знаешь: не впервой.
Вот говорят, чуть – не считается… Если не пахал на передовой,
Если за «языком» не ходил в поиск дальний.
«Берем вон того капитана в тулупе», – Приказ командира. – Тихо, чтоб не заметил дневальный.
А капитан тот был твой кореш: садик, школа, И лучше не было у тебя в жизни друга.
Вот он в прицеле – Наливайко Никола.
Где и когда, в чьих головах Что-то чуть-чуть тогда не срослось?
Почему нельзя было все решить на словах?
Чего-то чуть-чуть опять не хватило?
Чего-то чуть-чуть всегда не хватает.
Господи! Почему же нельзя жить мирно?!
БЕРЕЗКА
Погрустнела, озябла, притихла Моя невестушка под окном. Укрылась серым осенним сукном И в ожидании холода сникла.
Как не грустить с тобой вместе и мне, Как не бояться февральской стужи? Где же искать теперь, когда нужен,
Спасительный свет в голубом окне?
Мы оба с тобой прогуляли все лето
В хороводе запахов, звуков, цветов, А теперь ни друзей, ни подруг, ни приветов, Лишь вздохи последних опавших листов.
Мы все растеряли, но ведь не навечно —
Придет обязательно сказочный день И сотрет с нас с тобой увядания тень, И опять мы с тобой будем вечны.
Как вечна создавшая нас любовь,
Как вечен процесс обновления,
Как вечна с минут роковых сотворения Родившей нас женщины боль.
И в диалектике счастья и муки,
В противоборстве начал
Есть отголоски последней разлуки И ее ожидания печаль.