Господа, товарищи, сволочи и дамы. Комедии. Драмы. Стихи

РЫКОВА. А то у нас еще тостеры есть горячие, хот-доги, печенье австрийское?..

ДОЛГОВА. Спаси и помилуй! Как-нибудь в другой раз…

РЫКОВА. Ну, я сейчас.

ДОЛГОВ. (Долговой) Ты поаккуратней.. Не больно-то тут… Не у себя дома…

ДОЛГОВА. Я понимаю, Григорий Прохорович.

Входит Рыкова с подносом, на котором чашки с кофе, сахар и блюдце с лимоном.

РЫКОВА. Французский фарфор!.. Сын недавно в Париже отдыхал, привез матери подарок.

ДОЛГОВА. Не разбить бы.

РЫКОВА. Да, уж постарайтесь, Антонина Михайловна.

ДОЛГОВ. Фарфор – штука тонкая.

ДОЛГОВ. А вот нам господь не дал деток.

ДОЛГОВ. (Сердито) Лето нынче стоит какое-то – не поймешь что!.. То жара, то холод!

РЫКОВА. Еще кофе?

ДОЛГОВА. Нет, спасибо. И так сердце выпрыгивает.

…Ой, да что же это я?!.. Вот дуреха!.. Забыла совсем!.. Я же пирожков напекла – с черникой, с малиной. Как вы любите, Григорий Прохорович! (Вынимает из корзинки пирожки) Угощайтесь! И вы угощайтесь, Вера Дмитриевна! (Долгов тянется за пирогом)

РЫКОВА. Не надо! Нельзя нам! После печного у Гриши всегда изжога и бок болит. Мы лучше тостеры!

ДОЛГОВА. Да как же?.. Всегда любил!.. Домашние, горяченькие!..

ДОЛГОВ. Ну что ты, ей-богу, со своими пирогами!.. Уймись! Говорят, не надо!..

ДОЛГОВА. Дак, как же?.. Хоть так возьмите! Гости у вас, говорите… Гостям!.. Деткам!..

РЫКОВА. Какая вы, право, Антонина Михайловна! Ну, поймите – не нуждаемся мы!.. Сами кушайте.

ДОЛГОВА. Господи! И тут неладно!..

РЫКОВА. (Уносит чашки) Гриша! Я на кухне буду! Позови, если что… Рубашку я тебе погладила – ту, синюю, которую ты любишь… Не забудь, тебе еще сироп пить!

ДОЛГОВ. Да помню, помню.

ДОЛГОВА. Болеешь? (Гладит его руку)

ДОЛГОВ. Так, лечусь от нечего делать… Тратится на дорогущие лекарства – деньги девать некуда.

ДОЛГОВА. Богатая бабенка.

ДОЛГОВ. Прекрати, сказал.

ДОЛГОВА. Прекращаю. …Вот приду я сейчас домой. Сяду. А мне и поговорить не с кем. С ума, Гриша, схожу – с телевизором разговариваю. Он мне про Албанию, про беспризорных. А я ему – как ты меня бросил.

Нажалуюсь, наговорюсь – вроде как легче. Кошку завела, а она сбежала. Тоже сманили. Хорошая была кошка, рыжая. Нюська.

ДОЛГОВ. …Еще я про твоих кошек не слушал!.. …Сосед как? Матвеич?

ДОЛГОВА. В больницу положили. Катерина передачи носит. На лавочке перед домом сейчас редко сидят, у всех дела.

…В церкву я ходила. Свечку за тебя ставила. Батюшка тебя привести просил.

ДОЛГОВ. И там нажаловалась?

ДОЛГОВА. Прости меня, дуру, Гриша.

ДОЛГОВ. Не венчанные мы с тобой. Поняла?

ДОЛГОВА. Так ведь разве я против? (Пауза)

ДОЛГОВ. …Ну?.. Все?.. Или еще какие новости?..

ДОЛГОВА. Вадька с третьего этажа машину купил.

ДОЛГОВ. Да что ты? Эх, шельма!

ДОЛГОВА. Да. «Мерседель».

ДОЛГОВ. Как?

ДОЛГОВА. «Мерседель».

РЫКОВА. (В дверях) Не «Мерседель», а «Мерседес». Что уж вы совсем как в деревне, Антонина Михайловна?

ДОЛГОВ. «Мерседель»! Эх ты, тюха-матюха! «Мерседель»! Туда же! Простого названия не знаешь! А еще телевизор смотришь!

ДОЛГОВА. Спуталась, Гриша. Извините.

Рыкова садится рядом с Долговым и кладет ему голову на плечо.

РЫКОВА. Попробуйте, Антонина Михайловна, яблоки. Из нашего сада. Гриша сам собирал.

ДОЛГОВА. (Пробует) Вкусные.

РЫКОВА. А вот у меня фикусы. Нравятся? Прям сияют!.. Сияют?..

ДОЛГОВА. Да, сияют.