Остров счастливого змея. Книга 2

– Ходят две, Тоня Соловей и Маша Неверова, умницы.

– А вы говорите «хабуга».

– Эти тоже настоящие, как хабуга. Хорошие жёны будут. Спасибо тебе, Забда, что надоумил меня этим заняться. Приятно мне. Вот, с берестой и лозой закончим, буду учить одежду шить. Попрошу рыбаков, чтобы осенью шкуры кеты мне принесли. Будем настоящую одежду хабуга делать.

– Это что, из рыбьей шкуры одежду? – удивился Александр.

– А вот, я тебе сейчас покажу.

Золомпо достала из шкафа свёрток, развернула.

– Ну-ка, примерь!

Александр ахнул! Роскошная рубаха-халат светло-оранжевого цвета со стоячим воротником была богато украшена по рукавам, краям бортов, по низу, вокруг шеи искусным цветным орнаментом в виде переплетающихся растений, рыб, зверей. А на спине, на уровне лопаток извивался Змей в чешуе с поднятой головой и высунутым раздвоенным языком. Кожа была очень тонкой и нежной на ощупь.

– Вот это, да! – только и мог сказать Александр. – Это вы сами сделали? Потрясающе! И это рыбья кожа? Никогда бы не подумал, что она такая мягкая!

– Ты надень, надень! Видишь, как тебе идет? Глянь-ка.

Она принесла зеркало, поставила на лавку, облокотив краем о стол. Александр надел халат. Костяные застёжки на правом боку начинались от самого ворота.

– Скажи-ка, нравится тебе? Это тайменя шкура – очень хорошая!

– Да просто слов не нахожу. Здорово!

– А на-ка, штаны надень. Да не смущайся, меня ли стесняться, старая я уже. Отвернусь я.

Александр снял свои брюки и натянул кожаные. Они были в пору. Завязал на поясе сыромятные ремешки, оправил рубаху. Штаны не доходили до щиколотки. Нижняя часть штанин тоже была красиво расписана.

– Ну, как? – спросила Золомпо.

– Красиво! Коротковаты только.

– Так надо. Хабуга всегда так шьют. Потому что обувь такая. Примерь, – она подала невысокие кожаные сапожки, украшенные бисером. – Унты это. Летние. Из лося. Их на голую ногу одевают.

Александр надел. Обувь была мягкая и точно по ноге.

– А халат поясом подвязать надо, – сказала Золомпо и подала плотную тряпичную полосу, сшитую из нескольких слоёв грубой ткани, один конец которой был раздвоен в виде рыбьего хвоста, а на другом, закруглённом, была нарисована рыбья голова с большими круглыми глазами. – Ну, вот, теперь только голову покрыть. Нагнись-ка.

Золомпо сама обвязала голову Александра расшитым платком так, что он закрывал затылок и свисал сзади до плеч, сверху надела кожаную шапочку с беличьим хвостиком на макушке. Александр покорно выполнял все команды бабушки, почему-то ощущая себя ребёнком.

– Ну-ка, глянь в зеркало. Вот ты – воин! Вот ты Вождь хабуга теперь!

– Как вы такое сделали?! – восхищался Александр, разглядывая себя в зеркале и не узнавая. – Этому костюму место в музее!

– Этому костюму место уже есть. Это твой костюм.

– Как мой? Я не могу, я не возьму!

– Я для тебя шила, Забда, – с укором сказала Золомпо. – Ты Вождь. Тебе его носить. Пусть люди видят тебя издалека.

– Но… Чем же я смогу вас отблагодарить за такой подарок?

– Зачем благодарить? Ты вернулся, ты с нами! Этого достаточно.

Александр пытался ещё что-то сказать, но Золомпо жестом остановила его.

– Не надо лишних слов. Тебе нравится – носи. В этом наряде ты сделаешь большие дела для хабуга. Иди, жена ждёт тебя.

Золомпо дала Александру большой полиэтиленовый пакет для его прежней одежды.

– Ай-ай! Чуть не забыла, совсем старуха стала! – запричитала она. – К этому наряду ещё вещи полагаются. На вот, вешай на пояс. Это справа, а это с левой стороны.

Она подала по очереди два ножа в кожаных чехлах – один прямой, другой с изогнутым лезвием, и кожаный, расшитый бисером мешочек с затягивающейся завязкой.

– Ножи вы тоже сами делали? – удивился Александр.

– Нет, что ты! Это не женское дело. Это Огбэ ковал, точил, рукояти делал. Для тебя специально.

– А мешочек этот для чего?

– Потом кремень добудешь, кресало сделаешь, огневой гриб сваришь, высушишь – чистый Огонь всегда с собой будет. Светлой дороги тебе, Забда!

Александр был потрясён. «Отказалась плести туески за деньги, а костюм, который прямо сейчас можно продать за тысячу долларов, подарила просто так, – размышлял он по пути к Пасхиным. – Где теперь встретишь такое? Так могут поступить матери по отношению к своим детям, или влюблённые. Но совершенно чужой человек… Столько дней трудиться, стараться, вкладывать душу – и отдать просто так. Стоп! Вкладывать душу – вот ключ! Она вложила душу, поэтому подарила, она не могла продать. Это мне урок. Мудрая бабушка Золомпо!»

– Саша, ты ли это?! – прервал его размышления Пасхин. Он окликнул Александра из двора Бориса, подошёл, снял с головы сетчатую маску.

– А я гляжу, гляжу – не пойму, что за Чингачгук Большой Змей? С обновой тебя! Повернись-ка… Ух ты, Змей какой! Ну, ты теперь настоящий вождь! В таком костюме лицом в грязь никак нельзя. Кто шил-то, Золомпо небось?

– Как ты угадал?

– Она мастерица у нас. Да и неравнодушна она к тебе.

Из глубины двора подошёл и сам Борис, тоже в маске, поздоровался.

– А что это вы делаете? – спросил Александр.

– Да, вот, Борису помогаю с пчёлами.

– Заходи, посмотришь, – сказал Борис.

Александр прошёл. За домом, у дальней ограды участка стояли ульи, над ними тучей вились пчёлы. Борис склонился над открытым ульем, вытащил рамку.

– На-ка, надень, – сказал Пасхин, подавая маску, – а то пчёлы тебе быстро парадный вид испортят.

Александр натянул сетку на лицо и с опаской подошёл поближе.

– Ух ты, сколько их! – удивился он. – А что это за шишечки?