Дружба с жизнью: пространства тайны. Письма из внутренних путешествий. Книга четвёртая

О прообразах мы не можем иметь точных знаний, но можем догадываться об их существовании по смысловому рисунку жизни. Догадываться, что прообразы лежат в основе мира, в основе судьбы каждого человека. Это те эталонные смыслы, которые нужно постигать всю жизнь и всей жизнью. Человек не знает, существует ли прообраз его личности и его судьбы, существует ли прообраз внешнего мира, выходящий за рамки его индивидуального восприятия. Но жить так, как будто прообразы существуют, надеяться на это – естественно и эффективно. И даже просто размышления о них позволяют многое понять о себе, о других и о жизни в целом.

Прообразы – это всегда наши представления о них. Они – как маяки – помогают ориентироваться. Прообраз не может быть идеалом: это лишь смысловой каркас, постепенно облекаемый живой тканью реальности. Каждый из прообразов представляет собой один из ракурсов мышления, прикасающегося к области Тайны.

О прообразах можно только догадываться, но догадки эти бесценны.

Что же такое прообраз? Это уверенность, сотканная из догадок, это неочевидное руководство к улучшению того, с чем имеешь дело. Если это идеал, то вовсе не тот, которого можно достичь, так как речь идёт лишь о смысловом каркасе, который нужно ещё облечь реальной жизнью. Но этот недостижимый идеал определяет движущую силу стремления в сторону смысла.

Глубинная основа любого явления уходит в Тайну, и потому недоступна рациональному познанию. Она в разной мере – в зависимости от внутренних свойств человека – доступна лишь улавливанию, угадыванию, интуитивному или сверхразумному восприятию. Возможность передачи того, что удалось уловить тем или иным путём, – иное дело, она не следует непосредственно из способности к улавливанию. Иногда само улавливание происходит в процессе поиска средств художественного самовыражения. А иногда постигнутое одним человеком так и остаётся чем-то недоступным для других. Но энергия прообраза может оказаться такой, что даже оставшееся невыраженным, даже невыразимое по своей сути несёт тому, кто что-то постиг, внутреннюю силу и мудрость.

С конструктивной точки зрения, прообраз изделия – это не его выставочный образец, не «прототип», а чертежи и спецификации, позволяющие осуществить идею. То же можно сказать и о любом из прообразов, относящихся к смысловой стороне человеческой жизни. Только здесь чертежи не рассчитаны на наше обычное зрение, хоть мы и участвуем в проекте как исполнители. Приходится догадываться. На это ориентирована наша интуиция, настроено наше улавливающее мышление. Но само собой это не происходит. Нужно постараться.

Любое наше представление – всего лишь интуитивный набросок прообраза, умелый или неумелый. Этим наброском не так просто руководствоваться, не так просто поделиться с другими. Приходится вглядываться в это своё внутреннее виденье прообраза, осмысливать его.

Однако стоит помнить о том, что как бы ни были таинственны и непознаваемы прообразы, именно они, может быть, задают уверенность и определённость остальным нашим представлениям о жизни.

В основе всякой конкретики лежит порождающий и наполняющий её смысл.

Считать прообраз мира или другие прообразы абстрактными идеями нет резонов. Наоборот, это то, с чем соотносится всё конкретное, осуществляемое в реальной жизни. Всегда важно, насколько соответствует сделанное тому или другому прообразу.

Представление о прообразах – это, прежде всего, вера в осмысленность жизни, надежда на то, что смысл присутствует повсюду. Для верующих в Творца – это ещё и вера в Замысел, который нельзя удостоверить, но на который можно надеяться. Без надежды на осмысленность бытия и верить не очень-то получится.

Прообраз легко воспринимается интуитивно (тем человеком, который хочет что-то понять). «Стань таким, каким ты должен быть» – это понятный разговор о прообразе личности, даже если такой призыв со стороны не всегда совпадает с тем, что видится изнутри. «Прожить свою жизнь по-настоящему, полноценно» – задача приближения к прообразу судьбы. Представления о социальной справедливости или о царстве Божием говорят нам о прообразе внешнего мира. Можно обнаружить и другие примеры виденья разных прообразов-ориентиров, глобальных и локальных.

Кстати, мыслящему человеку по-особому интересны притчи, поскольку они создают некие образы, позволяющие догадываться о прообразах явлений. То есть тем самым проясняют смысл самих этих явлений.

Хорошо знакомо представление о прообразе творческому человеку, если он задаётся вопросом: каким должно быть моё произведение? В этом «должно» заключено важное содержание. Несозданное произведение ещё не имеет никаких долгов ни перед кем. Но оно должно быть как можно ближе к тому, каким оно задумано. То есть как можно лучше соответствовать прообразу.

Звёзды не разглядишь в подробностях, но они помогают ориентироваться здесь, в земной жизни.

Всякий прообраз отражается в реальной жизни тем или иным образом, но остаётся при этом самим собой. И остаётся недостижимым для исчерпывающего осмысливания. Однако этот далёкий ориентир проявляется во многих более близких ориентирах.

Сам по себе никакой идеал не осуществим до конца в реальной жизни, если у него природа прообраза (речь не идёт о каком-нибудь великом человеке, которого кто-то может считать для себя идеалом). Он не может служить шаблоном для сверки, а остаётся особым, зовущим идеалом. Это идея о наибольшем смысле, которого можно достичь, двигаясь в нужном направлении.

Улавливающее мышление старается угадать прообраз, или хотя бы какие-то его свойства. Выстраивающее мышление старается прообраз сконструировать, пользуясь уловленными догадками и намёкам. Но и то, и другое – лишь способ жить наиболее верным образом.

Многие считают, что все наши действия и даже помышления не исчезают, а навеки записываются в некой запоминательной структуре Вселенной. Тем естественнее предполагать, что прежде всего в этой структуре впечатались прообразы развития миров, судеб и личностей. То есть в памяти Вселенной остаются как прообразы, так и наши отклонения от них. И высшим очистительным наказанием для своевольной души было бы само сопоставление идеального прообраза с его воплощением, с его плачевным искажением.

Представление о прообразах хорошо и полезно тем, что ко всевозможным разворотам самовосприятия оно добавляет необходимый ингредиент тамовосприятия. Хотя каждый прообраз в человеческом представлении – лишь прерывистый контур из догадок, но эти догадки являются опорой восприятия себя, а также всей окружающей жизни.

Перед прообразами своей жизни чувствуешь себя так же, как писатель перед книгой, которую пишет. Сюжетная и стилистическая изобретательность, мастерство, вдохновение и фантазия – все эти факторы, порою связанные с непредсказуемой импровизацией, постепенно ведут к тому, что текст становится максимально таким, каким должен быть. То есть приближается к своему замыслу, к своему прообразу.

Прообразоведение могло бы стать дисциплиной ничуть не хуже богословия. В обоих случаях речь идёт об области Тайны и о стремлении разума прикоснуться к ней.

Понять, что нужно сделать, – это ещё не сделать, но прикоснуться к смысловому лучику этого дела.

Человеческая свобода не предопределена и не ограничена существованием прообразов, которые всегда дают человеку возможность свободно становиться самим собой. Да, эти пред-образы ждут воплощения, но не принуждают идти по ведущим к ним путям.

В то же время представления об идеальных образах мироустройства обладают мощным инструментально-психологическим потенциалом. Так что если ориентируешься на них, у тебя появляются возможности к их постепенному освоению. Можно даже считать внутренний диалог со своим представлением о том или ином прообразе особым способом постижения соответствующего ракурса жизни.

В то время как представления о центральных прообразах играют огромную роль для целостного восприятия жизни, любое отдельное явление, любая отдельная мысль тоже выигрывают от внимания к идее, породившей это явление или эту мысль. Опираясь на идею-прообраз, мы увереннее чувствуем себя среди её воплощённых особенностей, присутствующих в нашей реальности.

В основе всякого представления о прообразе, относится ли оно к крупному явлению или к мелкому, всегда лежит стремление, пытающееся ответить на вопрос: каким это должно быть?..

Любая вещь, любое измерение жизни при мысли о том, каков их прообраз, начинает светиться смыслом и возможностями. Даже в том, к чему относишься отрицательно, начинаешь смутно улавливать силовые линии, сходящиеся сюда и расходящиеся отсюда.

Смысловая основа мира становится, по мере её постижения, всё более неуловимой и вызывает всё большее восхищение.

Представления о прообразах – это наши надежды на смысл, наши догадки о нём. Насколько удачны эти догадки, отчасти показывает жизнь, но и это лишь догадки. Однако сила представлений о прообразах в том, что им сопутствуют твои мысли и чувства, что их подтверждает твоя интуиция, твоё ощущение единого узора жизни, в который ты включён.

Интересно взглянуть для сравнения на понятие о литературном прообразе. Хотя он не всегда нам известен, но до него, в принципе, можно докопаться. Этим он отличается от прообразов из области Тайны, которые всегда изначально скрыты от нас и доступны лишь постепенному частичному постижению. В то же время знакомство с реальным прообразом чаще всего связано с некоторым разочарованием. Обнаруживается, что автор для выразительности добавил какие-то свойства, а какие-то убрал или пригасил, и образ у хорошего писателя обычно ярче и осмысленнее своего прообраза. То есть автор как бы вглядывается в идеальный прообраз своего реального прообраза, благодаря ему и достигает нужной фокусировки. Он рисует своего героя таким, каким он должен был бы быть.

Если речь идёт о прообразе личности, то бывает, что мы получаем доброжелательный житейский совет не обращать на него внимания. «Не идеализируй его», – говорят нам о каком-то человеке. Действительно, не стоит приписывать человеку, который тебе дорог, достоинства, противоречащие его потенциальным свойствам, несовместимые с углублённым представлением о его духовных возможностях. Но если речь о внимании к прообразу личности этого человека, о тех возможностях, которые не реализованы им, но потенциально присутствуют у него, – тогда не надо слушать этого совета! Идеализируй человека, если увидел – сквозь все неудачные развороты его судьбы (пусть даже он сам в них и повинен) – красоту той личности, которой он мог бы стать, или даже может ещё стать. Идеализируй его! – если этим поможешь ему сделать хоть крошечный шажок в сторону этого идеала.

Почему для меня так важна тема прообразов? Потому что представления о них – пусть смутные, пусть порою даже фантастические – это всё-таки возможность стать свидетелем замысла Творца о мироздании и об отдельных его проявлениях, касающихся человеческой жизни. Для меня мысль о прообразе – это, прежде всего, признание Творца и таинственного для нас замысла, лежащего в основе творения-в-целом и дробящегося на прообразы элементов творения.

Чтобы замысел был жизнеспособным, он должен быть живым и развивающимся, а не абстрактно-незыблемым.

Каждый творческий человек знает, как его замысел сначала вспыхивает светлой точкой, а потом постепенно разрастается и углубляется – и сам по себе, и по мере своего воплощения. Естественно признавать, что и всякий другой, ещё более глубинный прообраз не является чем-то статичным: он прорастает и развивается, как росток из семени, в котором всё заложено и всё должно ещё осуществиться. И если прообраз относится к человеку, то сам этот человек является почвой его прорастания.

Прообразы не осуществляются автоматически, сами по себе. Одни силы (в том числе и человеческие усилия) содействуют их осуществлению, другие препятствуют или ведут к искажениям и отклонениям. Как всякая энтропия, искажения разрушительны, а не созидательны. Природа их заведомо вторична, и понять это помогают именно представления о прообразах, осуществлённых в той или иной степени.

Например, прообраз моей личности – это не то, что придумано обо мне и будет внедряться в жизнь во что бы то ни стало. В его осуществлении участвую я сам и могу порядком от него отклониться – по непониманию или по своеволию. Может быть, иногда Мастер, автор прообраза, смотрит на меня печально, потому что не может уже сохранить прежнее задуманное предназначение – как невозможно, скажем, хранить воду в треснувшем глиняном кувшине. И тогда приходится в чём-то менять сам прообраз. Может быть, я ещё смогу пригодиться для декоративных целей?.. Или как ёмкость для чего-нибудь сыпучего вместо выливающегося?.. Может, из меня получатся черепки, свидетельствующие о давней истории?.. Или хотя бы крошка для шамота?..

Представление о прообразах замешано на надежде.

Надеяться на существование прообразов явлений означает, прежде всего, надеяться на смысловую основу мироздания. Действительно, как же иначе? Есть ли смысл надеяться на бессмыслицу как основу жизни?..

Естественнее предположить, что мир состоит из прообразов и их проявлений. Со многими проявлениями (или, проще говоря, явлениями) встречается каждый из нас в реальной жизни. На существование прообразов можно лишь надеяться, однако к ним ведут бесчисленные смысловые нити, присутствие которых человек в состоянии ощущать.

Каждый прообраз точнее было бы называть нашей надеждой на прообраз, потому что узнать о нём наверняка мы не можем, но внимание к смыслам вселяет и укрепляет надежду на его существование. В формировании такой надежды участвуют обе стороны разума, выстраивающая и улавливающая, а также чувство веры, чувство призвания и некоторые другие чувства.

Вместе с тем представления о прообразах основаны на уверенности в существовании верхних уровней смысла. Можно называть эту уверенность верой или надеждой, но даже чисто рациональному мышлению, как показывает история философии, не чужды подобные подходы.

Главные прообразы жизни – это встречи человеческого постижения с Тайной.

Представление о прообразе применимо, по-видимому, к любому созидательному процессу, происходящему в мире. Но в дальнейших путешествиях мы сосредоточим внимание, прежде всего, на центральных для человека связях его бытия с областью Тайны: на прообразе самого внешнего мира, на прообразе личности (то есть твоего внутреннего мира) и на прообразе судьбы (развития личности во внешнем мире).

Пока лишь заметим, имея в виду эти дальнейшие путешествия, что прообраз внешнего мира один, хотя образ его свой для каждого. Об этом говорит нам метафора парных миров. Прообраз внутреннего мира уникален для каждого человека, сколь ни различались бы его образы, возникшие у окружающих, или собственные представления о себе. И все эти различные образы отражают, в какой-то мере, ступени развития личности и проявления судьбы.

Ещё к одному примеру присмотримся прямо сейчас, не откладывая на потом. Это прообраз человечества: один из тех многих прообразов, которые можно считать областями прообраза мира. Для нас, людей, он имеет особое значение, что побуждает быть глубоко внимательным к нему. В нём чувствуется смысловая опора для поиска общностей между людьми, а также для выхода мышления на представление о прообразе мира в целом.

Прообраз человечества сосредоточен в каждом человеке. Но в ком-то он осуществлён больше, а в ком-то меньше. В каждом он проявляется, но не каждым осуществляется. Это предоставленная нам в распоряжение часть бытия, возможность осуществляться вместе. Это тайна нашего присутствия в мире, звучащая в каждом по мере его готовности ей соответствовать, осознаваемая каждым по мере его догадливости. Можно сказать, что это клад в глубине человеческой души, до которого надо ещё дорыться.

Человеческое понимание полной картины мироздания, на уровне совокупности его прообразов, невозможно. Но само внимание к любому прообразу открывает перед человеком глубинные пути постижения.

Не знаю, как тебе, друг мой, но я должен признаться, что здесь, в области Тайны, мне приходится сложнее, чем в области разума или в области уважения к жизни. Исходная фокусировка усердно сосредотачивала меня в детстве и отрочестве на рациональном мышлении, игнорирующем область Тайны. Да и само окружение, пронизанное советско-материалистической идеологией, долго поддерживало во мне научно-логическую стилистику мышления… Но именно поэтому сейчас я чувствую острую необходимость пройти какими-то доступными человеку путями, ведущими по области Тайны.

Оглядываясь среди прообразов, я ещё раз убеждаюсь в том, что чем внимательнее ведёшь диалог с жизнью, тем ближе друг другу становятся выстраивающее и улавливающее мышление. Можно даже сравнить прообразы с теоремами, ждущими доказательства, – только вместо логических цепочек рассуждений нам служат интуитивное ощущение истинности и восприятие смысловых достоверностей. А движение сознания к постижению реальности тут и там одно и то же.