Человек среди учений. Сказки и размышления об ориентировании

Когда биологи говорят о поисковой активности, придавая ей определяющее значение в поведении живых существ, – это и есть, если быть точным, именно ориентационная активность. Те особи, у которых она выше, имеют повышенный шанс на выживание и на успех.

Понятие ориентирования необходимо и при изучении человеческой психики. Если его не использовать явно, оно неизбежно возникнет под другими именами. Или в комбинации с другими представлениями о внутреннем мире и о поведении человека.

Вот эта самая потребность в ориентировании, простая и насущная, первоначально проявляющаяся на уровне инстинкта, по мере её развития на более высоких уровнях и приводит человека к тому, что называют философией.

Само по себе понятие ориентирования не нуждается в мировоззренческих предпосылках. Оно философски нейтрально. Поэтому мы можем пользоваться им, не обращаясь к какому-либо учению.

Вместе с тем это понятие включает в себя все те вопросы и проблемы, которые приводят к философскому мышлению.

Кто я? Зачем я здесь? Что такое жизнь? В чем её смысл, есть ли он? Что такое человек? Что представляет собой внешний мир? Что представляет собой мой внутренний мир?..

Все эти вопросы выражают одно и то же – стремление к ориентированию в главном.

Чаще всего философию понимают как поиски истины. Правильно: именно ориентирование нуждается в истине прежде всего, нуждается по самой своей сути. Ориентирование – это стремление понять истинную реальность, чтобы выбрать свой путь среди бесчисленного множества возможностей.

Сказка об одиннадцатом зрении

В одной очень далёкой стране, а может быть даже на далёкой планете, жили необычные люди-далечане. У них было не одно зрение, а десять разных зрений.

Как и у нас, у них было всего по паре глаз. Но они умели по-разному их настраивать. В одном настроении глаз они видели насквозь любые предметы, в другом – видели электричество, в третьем – запахи, ну и так далее.

Не все далечане одинаково владели всеми видами зрения. Одни были зрячими в том и сём, другие – в пятом и десятом. Но всё-таки много было и способных к любому зрению. Их называли всезрячими. Они были самыми уважаемыми гражданами. Каждый из них считал своим долгом выпустить большую звуковую книгу (других книг у далечан не было, не хотели они тратить зрение на чтение) про то, что он повидал в разных зрительных настроениях.

Однажды у далечан пришло время выбирать Царя-мудреца. Этот царь вовсе не управлял далечанами. Всякими житейскими подробностями занимались у них люди, которых называли завхозами. А Царь-мудрец нужен был далечанам для того, чтобы было с кем посоветоваться о жизни.

Выбирали Царя-мудреца так. Каждый далечанин мог послать в счётный центр имя того, кто своей звуковой книгой больше всего помог ему в жизни. Чьё имя встречалось чаще всех, тот и становился Царём-мудрецом.

Так всё происходило и на этот раз. Но до чего же были удивлены всезрячие далечане, когда узнали, что Царём-мудрецом стал не один из всезрячих, как это всегда случалось, и даже не семизрячий или пятизрячий, а вообще слепой человек!

Тут же к новому Царю-мудрецу набежали звуковые журналисты (других у далечан не было) и стали спрашивать его, как же так получилось, что его книги оказались для людей полезнее мудрости всезрячих.

– Всё дело в одиннадцатом зрении, – сказал Царь-мудрец.

– Как? Что такое? – заудивлялись журналисты. – Какое такое одиннадцатое зрение? Ни у кого нет одиннадцатого зрения!..

– Правильно, – кивнул слепой Царь-мудрец. – Это зрение надо было бы первым назвать, а не одиннадцатым. Ведь это зрение, которым мы внутрь себя смотрим. Уж оно-то есть у каждого.

– Если у каждого, то и у всезрячих оно есть, кроме остальных десяти! – воскликнул один журналист. – Почему же вы Царём-мудрецом оказались?

– Просто, наверное, меня никакое другое зрение не отвлекало, – улыбнулся Царь-мудрец журналисту, которого он не мог увидеть.

И надо сказать, далечане никогда не жалели, что их Царь-мудрец был всего-навсего однозрячим.

Уровни ориентации

Философия внутренне связана с ориентированием настолько, что вполне можно говорить, например, о «философии муравейника» или о «мировосприятии амёбы». Это будет забавно, но понятно: разглядеть своего рода философию уже на нижних уровнях ориентации.

То же относится и к человеческой жизни. Уровней, на которых человеку необходимо ориентироваться, – множество. И можно было бы усматривать философию с самого начала этой лестницы, практически бесконечной.

Только нужно ли это? Для чего? Может быть, оставить эти начальные ступени для муравья и амёбы: пусть разбираются в своём главном?..

Вряд ли возможно провести некую границу и сказать: вот здесь начинаются философские проблемы. А всё, что до этого, – ориентирование инстинктивное и стихийное. Но какой-то существенный уровень нащупать надо.

Ориентироваться в главном – вот про что мы не должны забывать, если хотим понять реальные задачи философии, а не просто поиграть с этим понятием. Но определяет, что же для него является сейчас главным, сам человек. Это неотъемлемая часть каждой задачи ориентирования, которую он решает.

Сосредоточив внимание на главных для себя ориентирах, человек тем самым может переходить на более значительный, более высокий для себя уровень восприятия жизни. С внимания к главному, с выделения главного и начинается та личная работа по ориентированию, которую можно назвать философской.

Но и дальше мы имеем дело с разными уровнями ориентации, с разными её планами, с разными аспектами. Ведь нам нужно ориентироваться внутренне и внешне, ориентироваться практически и умозрительно. Ориентироваться по отношению к себе или по отношению к другим. Понимать те или иные пласты жизни и сочетание их друг с другом.

Многие люди ориентируются в жизни, вроде бы не обращаясь к философии. Но и у них есть свои ориентиры и свои способы пользоваться ими. Другими словами, у любого человека есть своя индивидуальная философия ориентирования. Пусть не сформулированная, пусть даже противоречивая, но есть.

Есть, несомненно своя философия и у тебя, читатель. Не знаю, насколько она сформулирована. Но она есть. Пусть она не похожа на мою. Тем важнее подумать о том, что же такое философия вообще.

Философия как способ мышления может помочь человеку прояснить, улучшить, изменить, развить личную философию ориентирования. Но она не является для него чем-то совершенно новым, чего у человека не было. Философия – это всего лишь инструментальная мастерская навыков к ориентированию. В этой мастерской много этажей и отделений. Но всё, с чем мы можем работать, мы приносим сюда с собой.

Практические замечания

Добавить замечания, которые подчёркивали бы практическую сторону размышлений, мне хотелось давно. Окончательно меня побудил к этому один из моих сыновей.

– Прочесть-то я прочёл, – сказал он мне, когда первая глава была написана, – ну и что? Непонятно, что практически делать-то надо. Только сказки и запоминаются.

Можно было бы, конечно, воспринять это как комплимент сказкам. А философия – что ж, всё-таки это не только сказки. Её надо обдумывать, сопоставлять со своим опытом, осваивать, а не запоминать. Но что-то мне мешало успокоиться на этом.

Философия не может быть самоцелью. Важно, чтобы она работала. Философия должна быть в итоге практической, она должна помогать нам. Иначе она останется всего лишь интеллектуальным развлечением.

Попробую поэтому просмотреть каждую главку с практических позиций. Пусть эта практичность не доходит до конкретности рецепта. Пусть для одного она послужит точкой опоры, а для другого – точкой отпора. Может быть, для зрелого читателя эти замечания будут совершенно лишними. Но всё-таки попробую.

– (Странное слово) Каждому из нас важно представить, что для него самого стоит за словом «философия». Пусть хотя бы в самом первом приближении. Тогда, по крайней мере, будет с чем сопоставлять остальные мнения. И, может быть, с их помощью постепенно развивать своё.

– (Определения) Среди определений философии полезно отметить те, которые нам ближе. Отметить не галочкой и не формальным согласием, а живым внутренним откликом. Пригодится для дальнейшего обдумывания.

– (Взгляд из словаря) Стоит приучить себя к некоторой осторожности по отношению к учениям, стремящимся сразу окунуть нас в свой мир. Наш индивидуальный мир тоже чего-то стоит.

– (С точки зрения учений) Если мы привыкли уважать философию и солидные учения заранее, только в силу того значения, которое они сами себе придают, – лучше от этой привычки избавиться. Станем требовательными. Пусть учения завоёвывают наше уважение, помогая нам в решении наших проблем.

– (Тайное открытие) Я не настаиваю на чрезвычайной важности своего открытия. Но настаиваю на чрезвычайной практической важности подобных открытий для каждого из нас. Пожми плечами на мою догадку, но предложи свою, объясняющую реальное сегодняшнее бессилие философии.

– (Попытка ответа) Подходит ли предложенный здесь ответ о назначении философии тебе самому, читатель? Определи свою позицию. А если не подходит – найди собственный ответ. Что бы ты хотел получить от философии?

– (Потребность в ориентировании) Ещё одно дело, с которым каждый должен управляться сам: понять, что же для тебя главное. На что устремить внимание, когда начнёшь выбирать себе жизненный путь на завтра? А уж потом посмотрим, что нам скажет об этом то или другое учение.

– (Уровни ориентации) Интересно оглянуться на историю своего развития, считая, что в каждый период своей жизни ты обладал соответствующим способом ориентирования. Какой была твоя философия в семь лет, в четырнадцать или в двадцать? В чём её суть сейчас?

Глава 2. Самовыражение людей и учений

Философское творчество

Философия слишком важничает перед обычным человеком. Бороды философов и многотомные собрания их сочинений подавляют его. Почему так получается? Не потому ли, что в своём величественном облике философия прячется от прямого человеческого вопроса: зачем ты мне нужна?