Загадочные сверхвозможности человека

Здесь пора остановиться и перестать приводить новые и новые примеры люминофании, связанной с религиозными переживаниями. Тем не менее мне бы хотелось рассмотреть еще несколько случаев люминофании, через которую прошли лица, далекие от теологии и мистики и совершенно несведущие в этих областях. Фактически мы возвращаемся на духовный уровень того американского торговца, рассказом о котором мы начали нашу книгу. Один из наиболее поучительных случаев такого рода – история доктора Р. – М. Бьюка (1837-1902), одного из самых известных канадских психиатров того времени. Он заведовал кафедрой нервных и психических болезней Западного университета, Онтарио, и в 1890 году был избран президентом Американской медико-психологической ассоциации. В возрасте 35 лет он прошел через весьма своеобразное переживание, полностью изменившее его представления о жизни. Незадолго до смерти он опубликовал труд "Космическое сознание", названный Уильямом Джеймсом "важным вкладом в психологию". Д-р Бьюк верил, что некоторые люди способны достигать более высокого, по сравнению с обычным, уровня сознания, который он назвал "космическое сознание". По его мнению, достижение этого состояния подтверждается в первую очередь переживанием субъективной люминофании. В книге собрано множество свидетельств люминофании, начиная от истории Будды и обращения апостола Павла до опыта его современников. Анализ и предлагаемые автором истолкования встреч со светом не представляют особого интереса, но книга ценна собранным в ней документальным материалом: Бьюк приводит множество историй современников, собранных им лично и нигде более не опубликованных.

Вот как д-р Бьюк в третьем лице описывает свой опыт люминофании, случившейся ранней весной того года, когда ему исполнилось 35 лет. Он и двое его друзей провели вечер за чтением стихов Водсворта, Шелли, Китса, Браунинга и столь любимого ими Уитмена. Друзья распрощались за полночь, и доктор, наняв экипаж (дело происходило в Англии), отправился домой на другой конец города. "Он был в состоянии тихого, почти пассивного восторга. И вдруг – причем этого ничто не предвещало – он обнаружил, что окутан чем-то вроде пламенеющего облака. На мгновение он подумал о пожаре, случившемся в большом городе, но тут же понял, что источник этого света – внутри него самого. И тут же его охватило чувство восторга, безмерной радости, сопровождавшейся – или сменившейся – интеллектуальным озарением, которое невозможно описать. На мгновение в сознании вспыхнул свет Брахмана, подобный молнии, чтобы навсегда оставить после себя память о Небе… Он понимал в знал, что Космос – не мертвая материя, но – живое Присутствие, что душа человеческая бессмертна.., что в основе мира лежит то, что мы называем любовью, и нет ни одного живого существа, которое не обретет со временем счастья. За несколько секунд этого озарения он узнал больше, чем за многие месяцы и годы ученья, при этом ему открылось многое такое, что нельзя узнать, просто изучая мир по книгам и живя в нем".

Доктор Бьюк добавляет, что за всю оставшуюся жизнь ему больше не довелось испытать ничего подобного. И вот к какому заключению он пришел: реализация космического сознания связана с ощущением погруженности в пламя или в алое облако, или, скорее, с ощущением, что это облако или алый свет наполняют мозг. Это ощущение сопровождается такими эмоциями, как радость, уверенность, переживание триумфа, чувство, что ты "спасен", и вместе с ними – сразу или мгновение спустя – приходит интеллектуальное просветление, описать которое невозможно. Лучше всего сравнить это моментальное озарение со вспышкой молнии в ночной темноте, когда вдруг перед путником предстает пейзаж, скрытый до этого за завесой мрака.

Этот опыт люминофании можно комментировать и комментировать. Мы позволим себе ограничиться лишь несколькими замечаниями: (1) внутренний свет первоначально воспринимается как пришедший извне; (2) лишь осознав субъективную природу этого света, д-р Бьюк испытал невыразимое счастье и пережил интеллектуальное озарение, которое он сравнивает с молнией, вспыхнувшей в мозгу; (3) это озарение полностью изменило его жизнь, возродив к духовной жизни. Типологически это озарение можно сравнить с озарением эскимосского шамана и, до определенного предела, с манифестацией атмана. Друг и поклонник Уитмена, д-р Бьюк говорит о "космическом сознании" и "сиянии Брахмана", но это – лишь его вторичные представления, порожденные мировоззрением автора. Характер этого опыта – преодоление личностного восприятия мироздания, отождествление принципа, лежащего в основе мироздания, с любовью скорее напоминает буддистский образ мышления. Юнгианский психоаналитик или католический теолог сказали бы, что перед нами реализация самости. Но, с нашей точки зрения, главное содержание этого опыта внутренней люминофании заключается в том, что, пройдя через него, д-р Бьюк проник в мир духа, о существовании которого до того он даже не подозревал, и эта встреча с трансцендентным стала для него тем моментом, с которого incipit vita nova ("начинается новая жизнь").

Особый интерес представляет случай женщины, зашифрованной д-ром Вьюком под инициалами А. Дж. С. В детстве она упала и повредила позвоночник. Обладая красивым голосом, она много сил отдавала занятиям вокалом и мечтала стать певицей, однако физическая слабость была фактически непреодолимым препятствием на пути осуществления мечты. После свадьбы здоровье ее совсем пошатнулось, и, несмотря на все заботы врачей и домашних, она стала угасать на глазах. Боли в позвоночнике стали столь невыносимы, что невозможно было уснуть, и тогда домашние отправили ее в санаторий. Однако улучшение не наступало; она была готова покончить с собой и лишь ждала удобного случая, когда с ней произошло странное событие. Как-то, лежа в постели, она вдруг почувствовала, что на нее снизошел абсолютный покой. "Я забылась сном, чтобы через несколько часов проснуться и обнаружить, что вокруг меня струится поток света. Я заволновалась. И тогда мне послышалось, что кто-то сказал: "Все хорошо, не беспокойся!" Эти слова повторялись вновь и вновь. Это был даже не голос – но я ясно и четко слышала слова… Мне казалось, я довольно долго пробыла в этом состоянии, покуда свет постепенно не померк и комната погрузилась во тьму".

После этой ночи здоровье ее быстро пошло на поправку. К ней вернулись силы, ясность сознания – но образ ее жизни совершенно переменился. Прежде она любила публичные развлечения; теперь она полюбила домашний покой и общение с немногими преданными друзьями. Она открыла в себе способности врачевателя; ей достаточно было прикоснуться рукой или заглянуть в глаза, как страдающие тяжелыми болями погружались в спокойный сон. Когда она впервые увидела свет, ей было двадцать четыре года. И за всю оставшуюся жизнь ей еще лишь дважды довелось встретиться с этим светом. Во время одной из этих люминофаний рядом был муж, н она спросила его, видит ли он что-нибудь, но получила отрицательный ответ. В автобиографических записках, присланных д-ру Вьюку, она признавалась, что не в силах выразить в словах открывшееся ей "во время опыта люминофаний и сразу после него… Это не укладывается в слова, может быть, слово "гармония" способно передать часть постигнутого мной тогда". "Осмысляя происшедшее, когда свет уже погас, – прибавляет она, – в сущности, всегда проходишь через одно и то же состояние: ты испытываешь интенсивное желание открыть людям их истинную сущность и помогать тем, кто ищет некое оправдание того, что они называют "этой жизнью", ищут что-то, ради чего стоило бы жить".

В этом опыте люминофаний хотелось бы подчеркнуть не только то, что он далек от какой-либо религиозности, но и его, так сказать, современную и "благотворительную" ориентированность. Свет не пугает, в нем нет ничего внушающего ужас, а почти человеческий голос сообщает не некие трансцендентные откровения, но просто-напросто призывает сохранять спокойствие. Быстрое, почти чудесное выздоровление становится, как и во многих других случаях, началом новой жизни, однако плоды этого второго рождения пожинаются не на духовном уровне, а реализуются в чисто человеческой активности: молодая женщина получает способности целителя, дар избавлять людей от бессонницы, а духовный результат озарения выражается в том, что у нее возникает желание помочь людям обрести в жизни некие ценности.

В своих "Размышлениях" У. – Л. Уильямхерст, наш современник, рассказывает о собственном опыте люминофаний. Она произошла в деревенской церкви, во время пения Te Deum ("Тебе, Бога, хвалим"), "Я бросил взгляд на проход рядом с моей скамьей, – пишет он, – и увидел, что из трещин каменного пола сочится какой-то голубоватый дымок. Присмотревшись, я увидел, что это даже не дым, но какая-то более тонкая и разреженная субстанция – мягкая, неосязаемая, светящаяся дымка фиолетового света, непохожая ни на одно физическое испарение. Полагая, что это всего лишь оптический эффект или обман зрения, я перевел взгляд чуть дальше – но увидел все ту же легкую дымку… Тут я осознал удивительную вещь: дымка простиралась за пределы здания, для нее словно не существовало преграды в виде стен и потолка. Более того, я мог видеть сквозь них пейзаж, простирающийся вокруг… Я смотрел как бы всем телом, а не одними только глазами. При всей интенсивности этого восприятия я не утратил ни физического контакта с моим окружением, ни ясности потока мыслей… Я чувствовал покой и радость – их невозможно выразить в словах. В следующее мгновение светящаяся голубая дымка окутала меня и все вокруг преобразилось в сияние славы, в несказанный свет… Золотой свет – ибо фиолетовая дымка казалась теперь лишь прикрывающей его вуалью, некой каймой – исходил от громадного сверкающего шара в центре… Но удивительней всего было то, что коридоры и волны света, расходившиеся от сияющего шара, и даже сама световая сфера в центре были заполнены живыми существами.., единый связный организм заполнял все пространство, состоя из бесчисленных индивидуальных существований.., больше того, мириады этих созданий вились в воздухе в церкви; они пребывали в постоянном движении, свободно проходя сквозь людей: наши тела вовсе не были для них препятствием… Эти небесные сонмы проходили сквозь прихожан, как ветер проходит сквозь кроны деревьев".

Прервем здесь эту удивительную историю; дальнейшее ее содержание не столь важно для нашего исследования, так как касается, главным образом, феноменологии мистических переживаний. Описанный опыт уникален тем, что люминофания была не внезапной, а развертывалась во времени: автор описывает не спонтанное озарение, а говорит о голубоватой дымке, похожей на туман, преображающейся в фиолетовую тень, а потом – в слепящий золотой свет. Видение длилось, постепенно меняя свой характер. Вначале пространство заполнено фиолетовым светом, разливающимся во все стороны, и рассказчик говорит, что он мог видеть сквозь стены. После этого он испытал радость, которую "не выразить в словах", и, уже когда он достиг духовного равновесия в покоя, свет превратился в золотой и можно было видеть сияющую сферу и мириады духов.

За этим видением последовало другое переживание, когда, как говорит рассказчик, он перестал осознавать течение времени и утратил всякое представление о пространстве и наполняющих его формах, так что осталось лишь восприятие "бесконечного и вечного". "Мое сознание преодолело некий последний барьер и проникло в области несотворенного и бесформенного". Он утратил сознание окружающего его физического мира. Но этот восторг длился лишь несколько секунд: когда рассказчик вновь обрел свое "Я", пение Те Веит еще продолжалось. Быстрота перехода от одного восприятия к другому, от созерцания физического света к проникновению в чисто трансцендентный мир, что превыше времени и пространства, – самое удивительное в этом опыте. Он подобен стремительной мистической инициации, протекающей с максимально возможной скоростью.

Сходный, хотя и более краткий опыт описан Уорнером Алленом в книге "Мгновения вне времени" (1946); все происходившее с рассказчиком вместилось между двумя последовательными нотами Седьмой симфонии Бетховена, при этом сознание не зафиксировало разрыва в течении музыки. Вот описавие Уорвера Аллена: "Я закрыл глаза и увидел серебристое сияние, которое оформилось в круг, причем центр его выделялся своей яркостью. Круг превратился в световой туннель, протянувшийся от некоего далекого солнца в сердцевине "Я". Тут же я почувствовал, как меня быстро и плавно втягивает в туннель. И покуда я двигался сквозь него, свет менялся от серебристого к золотому. При этом присутствовало ощущение, что туннель наполнен током некой силы, исходящей от бесконечного океана мощи, с другой стороны, я чувствовал, как душа моя наполняется миром и спокойствием. Свет становился ярче, но не слепил, и в нем не было ничего угрожающего… Я достиг точки, где время в движение замирали… Я был поглощен Светом Вселенной, поглощен Реальностью, пылающей как огонь. Обладающий знанием самого себя, при этом я не перестал быть собой и сам по себе, я был подобен капле ртути, слившейся с Единым, в при этом сохранял свою отдельность от всего – так отдельная, каждая песчинка в пустыне. Мир и покой превыше всякого понимания и пульсирующая энергия Творения были одним в этом центре, где противоположности примирены".

Этот опыт в первую очередь интересов своим метафизическим характером; парадоксальным образом он объясняет, как можно одновременно существовать во Времени и вне его, свидетельствуя о своего рода coincidentia. Рассказчик говорит, что он осознавал свою самоидентичность, но при том чувствовал растворенность в едином, т, е., сохраняя личностное восприятие, был наделев трансцендентным сознанием: ему открылся центр Бытия, Urgurund, где примиряются все противоположности. Описание связывающего "Я" и дальнее Солнце светового туннеля, пройдя через который рассказчик и удостоился откровения, заслуживает отдельного анализа. Однако здесь я хотел бы перейти к другому описанию люминофании, которое крайне интересно в силу того, что рассказчик – не только внимательный наблюдатель, но и звающий ученый. Дж. – Г. – М. Уайтмен, профессор математики в Кейптаунском университете, – человек достаточно разбирающийся в теологии и метафизике как Востока, так и Запада. Кроме того, его перу принадлежит ряд весьма серьезных исследований измененных состоявий сознания, написанных на основе личного опыта.

Ниже приводится описавие люминофании, пережитой им в возрасте 28 лет. Лежа ночью без сна, он почувствовал, что покинул тело и вознесся вверх. "Все произошло мгновенно. Глаза мои были открыты. Надо мной, впереди, вокруг сияла Слава Архети-пического Света – она пронизывала меня, и я сам был ею. Нельзя представить более истинного света, ибо этот Свет и дает всякому иному свету его сущность; то был не привычный материальный свет, но творческий свет самой жизни, источник которого – Любовь и Разум, и все живое создано из его субстанции. (N. В. Я опускаю ряд авторских комментариев, ибо они не имеют отношения к предмету наших исследований).

Где-то далеко внизу на мгновение промелькнуло нечто, похожее на поверхность Земли. При этом мне вовсе не надо было опускать взгляд или поворачивать голову: я как бы видел все разом. Видение нашей планеты предстало лишь на мгновение – словно мне давалось понять, сколь далеко мой дух оторвался от Земли и приблизился к Солнцу.

Как описать источник этого света? Как определить направление, в котором он находился? Он был где-то сверху, впереди, однако речь шла не о геометрическом направлении, которое всего лишь относительно, а об абсолютном направлении, его архетипической сущности. Источником этого света были Жизнь и Истина, Исток всяких представлений о жизни и истине, – и однако этот источник был манифестирован в пространстве.

И тут внезапно, без какой-либо смены направления, свет обрел свой смысл, цель. То была Идея Двенадцати; речь идет не о "двенадцати", что поддается счету или исчислению, не о "двенадцати", которое дробится на части; Идея Двенадцати входит в наше представление о том, что есть число двенадцать; вместе с тем она непостижима для нас и принадлежит Божественному. Влекомый Светом.., я достиг уровня архетипов, и мне было явлено имя Бога Отца. Но тут мое понимание и повиновение Высшей воле начало рассеиваться, под натиском самости рассудок стал постепенно утрачивать ясность. На мгновение передо мной предстала Идея Семерки, но то был уже гораздо более низкий уровень восприятия, и трудно с определенностью сказать, было ли то объективное восприятие или плод моего воображения. В следующий момент ко мне уже вернулось сознание моего тела".

Я намеренно заканчиваю это исследование люминофагога примером, в котором присутствует число двенадцать, уже встречавшееся нам в истории американского торговца. Рассказ Дж. – Г. – М. Уайт-мена поражает точностью и обстоятельностью; из него не только видно, что автор – математик, но в то, что он весьма начитан в философии и теологии. И описание Света в этом рассказе, так же как указание на его источник, который есть источник представлений о Жизни и Истине, заставляют задуматься о том, что невнятица и неясность, столь характерные для многих описаний люминофагага, объясняются в первую очередь недостатком философской подготовки у тех, кто пытается облечь этот опыт в слова. Когда мы слышим, что опыт люминсфании "невозможно описать", что он "превышает человеческое понимание", то эти формулы говорят не только о характере самого опыта, но и о недостатке философских знаний у того, кто его пережил. Однако последний приведенный нами пример еще в одном отношении разительно отличается от большинства современных описаний люминофании: профессор Уайтмен – верующий человек и философ. И поэтому встреча с Божественным Светом не была для него потрясением, переменившим всю его жизнь, как это случилось с доктором Вьюком; люминофания лишь углубила его веру и помогла обрести основания для философских построений.

Мы рассмотрели различные случаи люминофании и связанные со светом представления, верования, концепции. При этом материалом наших исследований служил опыт, засвидетельствованный людьми, принадлежащими к самым различным культурам, исповедующими те или иные религии или же придерживающимися каких-то нерелигиозных идеологий. Позволим же себе ответить на вопрос, в чем сходство и в чем различие этих переживаний. Прежде всего необходимо провести различие между субъективным переживанием озарения светом и объективным феноменом, засвидетельствованным сторонними наблюдателями. Для индийской, иранской и христианской традиции эти две категории опыта смешаны и перетекают одна в другую; причины того, что "механизм различения" в этих случаях "не работает", в принципе сходны: божественность (для Индии – Бытие) есть Свет или эманация света, а святые (в Индии) или те, кто достиг unio mystica (" мистического единства"), наделены светозарностью ("Бхагавад-гита", бхакти, шаманизм).

Что касается морфологии субъективной люминофании, то она необычайно разнообразна. Тем не менее попытаемся выделить наиболее часто встречающиеся ее формы:

1. Свет может быть столь ослепителен, что окружающий мир просто-напросто исчезает; увидевший свет теряет зрение. Таков опыт встречи со Светом апостола Павла, ослепшего на дороге в Дамаск, многих святых, Арджуны в "Бхагавадгите".

2. Свет преображает мир, но не "заслоняет" его: люминофания переживается как созерцание очень интенсивного сверхъестественного света, сияющего в глубине материи, при этом предметы сохраняют свои формы и очертания. Это сияние подобно небесному Свету, и озаренный им мир предстает таким, каков он был в своем изначальном совершенстве, утрату которого иудео-христианская традиция связывает с падением Адама. Под данную категорию подпадает большинство люминофании, переживаемых мистиками, принадлежат ли они конфессионально к христианству или какой-либо иной религии.

3. Так же близко к этому типу озарение, переживаемое эскимосским шаманом (кавманек), в результате которого он обретает способность видеть не только чрезвычайно далеко, но – видеть во всех направлениях, больше того – ему становится зримо присутствие духов, то есть открывается сама структура мироздания, изменяя восприятие и понимание мира. Следует отметить, что в ходе переживания такого озарения шаман проходит как бы через несколько различных Вселенных: Вселенную, структурно сходную с нашим привычным Мирозданием, однако несколько отличающуюся от него, – теперь нам не составляет труда понять суть этих отличий – и Вселенную, сама структура которой непостижима обычному сознанию в его бодрствующем состоянии. Следует также провести границу между мгновенным опытом внезапного озарения и иными типами люминофании, когда интенсивность света растет постепенно, и так же постепенно к человеку приходит покой, уверенность в бессмертии души или постижение сверхъестественного порядка вещей.

4. И наконец, необходимо разделить Свет, который воспринимается как свидетельство личного божественного Присутствия, и свет, свидетельствующий о внеличной святости: не важно, идет ли речь о священном характере Мироздания, Жизни, человека или реальности – т, е, в конечном счете о святости Космоса как божественного творения.

Необходимо подчеркнуть, что, как бы естественно и с какой бы степенью интенсивности ни переживалась люминофания, так или иначе в ней задействован религиозный опыт. Все рассматриваемые нами опыты люминофании имели одну общую черту: свидетель люминофании оказывался "вырван" из обычной Вселенной, из исторической ситуации и перенесен в качественно иную Вселенную, в совершенно иной, трансцендентный нашему мир – мир, где явлена святость. Описание структуры этого трансцендентного, пронизанного святостью мира варьируется от культуры к культуре и от региона к региону – мы достаточно акцентировали такого рода различия по ходу нашего исследования, чтобы у читателя не осталось каких-либо сомнений на этот счет. И все же во всех этих описаниях прослеживается один общий элемент: Вселенная, открывающаяся во время опыта люминофании, отлична от нашей Вселенной – или трансцендентна по отношению к ней – уже в силу того, что она духовна в своей основе, иначе говоря, она доступна лишь тем, для кого существование Духа – реальность. Несколько раз мы отмечали, что опыт люминофании радикально менял онтологическую картину мира тех, кто столкнулся со светом, заставляя их прозреть и уверовать в существование мира Духа. В ходе истории человек тысячами различных путей восходил к Духу или убеждался в его существовании. Это очевидно. Да и разве могло быть иначе? Но всякая концептуализация этого опыта неразрывно связана с языком, а следовательно – с культурой и историей. Можно сказать, что смысл переживания сверхъестественного озарения светом внятен непосредственно душе человека – ей "адресован" этот опыт, – но он регистрируется и осмысляется сознанием, выступая уже в одеждах идеологии, сформированной до пережитого опыта. И здесь кроется парадокс: с одной стороны, переживание люминофании есть личностное открытие, но с другой – каждый может открыть в ней лишь то, к чему он подготовлен на духовном и культурном уровне. Тем не менее сохраняет свое значение факт, который, с нашей точки зрения, является важнейшим: несмотря на любые идеологические установки, свойственные человеку до того, как он прошел через опыт люминофании, встреча со Светом изменяет все его существование, открывая существование мира Духа, святости и свободы, свидетельствуя об их реальности и подтверждая то, что для некоторых существовало на уровне представлений, но не опыта. Люминофания свидетельствует о том, что мир есть божественное творение и мир освящен присутствием Бога.

ВЕЛИКИЙ ФЕНОМЕН ИНДИИ

Святые и чудеса, которые они творят, – неотъемлемая часть индийских религиозных традиций и фольклора.

Все это редко удается увидеть и осмыслить западным ученым. Индия таит в себе много загадок, и два опытных психолога, доктор Эрлендур Гаральдссон и доктор Карлис Озис, получили возможность встретиться с одним из самых известных и популярных индийских святых – Шри Сатья Сай Бабой. Его чудеса исцеления привлекают множество паломников и последователей; его учение, на основе которого он разработал программу семинаров, воспринимают с интересом в Индии и за ее пределами. "Материализации", о которых рассказали Озис и Гаральдссон, – лишь одно проявление бесчисленного множества магических и психокинетических способностей Сай Бабы. Доктор Гаральдссон – профессор отделения психологии Исландского университета в Рейкьявике; доктор Озис – член Американского общества психических исследований в Нью-Йорке. Вот что они рассказали.

Легенды о загадочных возникновениях или исчезновениях объектов известны многим народам. Этот феномен подразумевает, что объект появляется или исчезает без всяких на то физических причин. Когда речь идет о возникновении некоего объекта, мы называем это материализацией. Когда уже существующий объект перемещается в пространстве из одного места в другое без всяких вспомогательных средств, этот феномен называется телепортацией.

Телепортация – частое явление в случаях с полтергейстом. Материализация человеческих форм происходит в присутствии медиумов. В индийской научно-популярной литературе можно прочитать о сотворении неживых объектов, обычно амулетов, сделанных из ценных материалов и обладающих магическими свойствами, например способных обеспечить контакт с гуру.

Исчезновение и возникновение предметов, конечно, зачастую бывает обычным трюком, которым пользуются выступающие перед зрителями фокусники. С помощью потрясающей ловкости рук, отвлечения внимания, скрытых приспособлений они заставляют предметы "исчезать" и снова "появляться", и зрители при этом ничего не замечают. Заявляя, что демонстрируют экстраординарный "феномен", шоумены на религиозных собраниях вызывают "духов" и "демонов".

При ближайшем рассмотрении все эти материализации и телепортации легко объяснить естественными способами, разоблачив фокус. Но известны и случаи, которым нельзя найти разумного объяснения. В целом, однако, несмотря на кропотливые исследования в этой области учеными начала века, все заявления о материализации и тому подобных феноменах не воспринимаются всерьез практически никем из современных парапсихологов и считаются фальсификацией.

Мы тоже придерживались такой точки зрения и не придавали большого значения подобным явлениям до нашей встречи с Шри Сатья Сай Бабой, религиозным деятелем пятидесяти с лишним лет, который проживает в штате Андхра Прадеш в Южной Индии и имеет множество последователей. Его ученики и многие другие очевидцы свидетельствовали не только о его различных психокинетических способностях, таких, как материализация, телепортация и исцеление, но и о многих формах экстрасенсорного восприятия и в не телесных проекций. О нем написано несколько научно-популярных книг. Впервые мы узнали об этих феноменах, когда исследовали видения в Индии в 1972-1973 годах.

Во время последующих визитов в Индию в конце 1973 и начале 1975 года мы встречались с Сай Бабой несколько раз, а также беседовали со многими людьми, включая индийских ученых, которые были свидетелями этих феноменов или даже испытали их воздействие на себе. Гаральдссон посетил Индию еще раз в 1976 году для дальнейших исследований и интервью с Сай Бабой. Таким образом, мы имели возможность побеседовать с самим Сай Бабой и наблюдать его чудеса. Он знал английский язык, но часто предпочитал пользоваться услугами переводчика. Он был склонен преуменьшать свои собственные способности, называя их маленькими трюками", и постоянно подчеркивал значимость духовного и нравственного начала. Наша просьба продемонстрировать что-нибудь была отвергнута, так как Сай Баба пользовался своим даром только для того, чтобы помочь своим прихожанам в беде или обратить в веру ярых агностиков, но никогда в демонстрационных целях. В течение 11 наших бесед с Сай Бабой он, однако, возможно помимо своего желания, все же показал нам то, благодаря чему стал знаменитым в Индии.

Беседы с Сай Бабой обычно не организуются заранее. Те, кто хотел бы встретиться с ним – а это, как правило, несколько сотен людей, – собираются возле его дома в Ашраме. Дважды в день он быстро обходит собравшихся и выбирает тех, с кем он желает говорить. Многие ждут неделями и все равно не удостаиваются беседы наедине или группой. "Переговорная" комната Сай Бабы, где и происходили те феномены, о которых мы хотим рассказать, оказалась совсем пустой, с бетонными стенами и полом, без ковров или каких-либо украшений. Единственным предметом мебели было кресло. Посетители во время беседы сидели, скрестив ноги, на полу Иногда Сай Баба принимал только одних нас, иногда число присутствующих доходило до 9 человек. Мы стали свидетелями 21 феномена исчезновения и возникновения объектов, правда, ни один из этих случаев не удалось проконтролировать. Ниже мы опишем четыре примера и попытаемся дать им оценку.

В первом случае мы стали свидетелями таинственного появления рудракши, которая похожа на желудь, около дюйма в диаметре" с красивой поверхностью, похожей на камень абрикосового цвета. Сперва Сай Баба подарил нам обоим вибути (святой прах, это можно сравнить с церемонией причащения в христианстве, когда верующие вкушают хлеб и вино). Вибути возник после некоторых манипуляций правой рукой, обращенной ладонью вниз, – небольших круговых движений, продолжавшихся 2-3 секунды. После краткой беседы он подарил одному из нас (Озису) золотой перстень (позже его осмотрел ювелир, который подтвердил, что он сделан из золота. Перстень был оценен в 100 долларов), снова проделав ту же манипуляцию рукой.

Во время спора с Сай Бабой о ценности научных изысканий и экспериментов он перевел беседу в свое любимое русло, поведя разговор о духовной жизни, которая, по его мнению, должна "слиться" с повседневной обыденной жизнью, как "двойная рудракша". Мы не поняли, что это значит, не помог нам и переводчик. Сай Баба сделал несколько попыток объяснить нам значение этих слов, наконец умолк и несколько раздраженно сжал кулак и взмахнул рукой. Когда он разжал кулак, на его ладони лежала сросшаяся рудракша, – это, как нам объяснили индийские ботаники, очень редкое явление в природе, примерно как сросшиеся апельсины или яблоки.

Мы внимательно наблюдали за Сай Бабой. После того как мы выразили свое восхищение рудракшей, Сай Баба снова взял ее и, повернувшись к Гаральдссону, сказал, что хочет сделать ему подарок. Он зажал рудракшу между ладонями, подул на них и снова раскрыл руки. На его ладонях по-прежнему лежала двойная рудракша, но теперь на каждой стороне ее имелись золотые узорчатые щитки. Щитки были около дюйма в диаметре и скреплялись золотыми цепочками. Сверху каждого щитка был золотой крест, к которому прикреплен маленький рубин. Позади креста виднелось отверстие, чтобы повесить этот амулет на цепочку и носить на шее. (Ювелир оценил это украшение в 80 долларов и сказал, что оно содержит 22 карата золота. Маленький рубин был исследован лабораторией по оценке ювелирных изделий при лондонской Торгово-промышленной палате. Из-за закрытой оправы на тыльной стороне камня было невозможно определить, подлинный ли он. Исследование рудракши под микроскопом показало, что это действительно настоящий плод.) Многие, хотя и не все, украшения, которые Сай Баба дарит людям, как говорят, сделаны из драгоценных металлов и камней. Сай Баба всегда одет в цельнокроеную робу с рукавами, доходящими до запястий. Мы наблюдали за его руками очень пристально и не заметили, чтобы он что-то вынимал из рукавов, из своей пышной шевелюры или из какого-либо укрытия.

Мы, конечно, не могли проверить одежду Сай Бабы. Случайно, однако, вам представилась возможность разглядеть поближе две робы из тех, какие он обычно носил. По словам очевидцев, он всегда носил одну и ту же одежду и, когда одна роба изнашивалась, выбрасывал ее. Две робы, которые мы видели, не содержали никаких карманов или скрытых мешков.

Мы познакомились с профессором химии из Бангалора доктором Д. К. Банежи. Однажды Сай Баба неожиданно заехал к нему домой и "сотворил" для него и его жены несколько предметов, что обычно делал везде, куда приходил. Перед тем как отправиться спать, Сай Баба попросил миссис Баяержи постирать его робу, что она и сделала. Воспользовавшись случаем, она, доктор Банержи и его коллега, доктор химии из Иллинойса П. К. Бхаттачарья, тщательно исследовали робу и не обнаружили в ней никаких карманов. Доктор Банержи в прошлом был заведующим отделением органической химии во Всеиндийском научно-исследовательском институте, который является ведущим научным учреждением в Индии. Эти трое людей рассказали нам о вышеописанном случае в ходе двух независимых интервью.

Во время третьей беседы полуденное солнце ярко светило в окно переговорной комнаты, где несколько человек сидели на полу вокруг Сай Бабы. Гаральдссон видел, как просвечивают солнечные лучи сквозь тонкие шелковые рукава робы Сай Бабы, который сидел в кресле примерно в 5-6 футах от него. Большая часть времени прошла в дискуссии, но Сай Баба все же сотворил несколько предметов, которые подарил присутствующим. Так как Сай Баба сидел в кресле, его руки находились на уровне голов собравшихся. Солнце, сиявшее сквозь рукава его одежды, отметило бы скрытые объекты тенью, но в них ничего не было.

А теперь мы хотим поподробней рассказать о золотом перстне, который Сай Баба подарил Озису при нашем первом визите. На перстне было большое, покрытое эмалью цветное изображение Сай Бабы. Рисунок был вставлен в перстень и имел овальную форму, примерно 2 сантиметра длиной и 1,5 шириной. К перстню он крепился при помощи золотого ободка с четырьмя выступающими зубцами. Изображение держалось в перстне надежно, как если бы они оба были сделаны из единого куска.

Во время нашего второго визита, когда мы пытались убедить Сай Бабу принять участие в эксперименте, он, потеряв терпение, сказал Озису: "Взгляни на свой перстень". Изображение исчезло. Мы посмотрели на пол, но нигде не было видно и следа его. Ободок и зубцы, которые должны были удерживать рисунок, остались неповрежденными; мы исследовали их позже с помощью увеличительного стекла. Чтобы извлечь рисунок, нужно было отогнуть хотя бы один зубец и немного сам ободок, но ничего этого сделано не было. Можно было также извлечь рисунок, разбив его в перстне.

Когда Сай Баба обратил наше внимание на исчезновение картинки, мы сидели на полу в нескольких футах от него. Мы не делали резких движений руками, а он не приближался и не дотрагивался до нас. Мы сидели, скрестив ноги, руки Озиса лежали на бедрах, и Гаральдссон видел изображение Сай Бабы на перстне во время беседы. Гаральдссон сначала подумал, что картинка почему-то стала прозрачной. Доктор Д. Сабнани из Гонконга и миссис Л. Хирдараманн с Цейлона, которых мы встретили в первый раз на этой беседе, тоже подтвердили, что видели большой золотой перстень с изображением Сай Бабы на левой руке Оаисп. Когда обнаружилось исчезновение картинки, Сай Баба с усмешкой заметил: "Вот вам и эксперимент".

Во время нашей следующей беседы через 2 дня Сай Баба спросил Озыса, желает ли он вернуть картинку. Тот ответил утвердительно. По просьбе Сай Бабы Озис отдал ему перстень, он взял его в руку и спросил: "Ты хочешь ту же картинку или другую?" – "Туже", – ответил Озис. Сай Баба зажал перстень в кулаке, поднес ко рту на расстояние сантиметров десять и слегка подул, потом протянул руку и разжал кулак. Перстень был по-прежнему на месте. И на нем была га же самая картинка; но сам перстень изменился. Однако первый случай с исчезновением картинки был более примечательным, чем ее появление вновь, о чем мы немногое можем рассказать.

В ходе этой беседы мы стали свидетелями еще одного феномена. С нами были юрист из Лос-Анджелеса с женой, мистер и миссис Кристал. Приближалась 33-я годовщина их свадьбы, и Сай Баба, казалось, был обрадован этим событием. Он взмахнул рукой, и когда разжал кулак, на его ладони лежало золотое кольцо. Он передал его миссис Кристал и попросил надеть на палец мужа, как это обычно делают во время брачной церемонии у индийцев. Рука Сай Бабы была по-прежнему протянута к нам, и он не дотрагивался до одежды или каких-либо предметов. Мы внимательно наблюдали за ним. Внезапно Сай Баба снова помахал рукой 2-3 секунды, повернул руку ладонью вниз и быстро сжал кулак. Его рука находилась почти параллельно земле, и при таком положении было очень неудобно доставать что-либо из рукава. Мы пристально смотрели, как Сай Баба медленно разжал кулак: на ладони лежало большое двойное ожерелье. Его длина составляла примерно сантиметров 40, и в нем имелось много разнообразных камней. К ожерелью было прикреплено изображение Сай Бабы, окаймленное золотой розеткой, около 5 сантиметров в диаметре. Это ожерелье он подарил миссис Кристал.

Четвертый случай материализации, о котором нам хотелось рассказать, произошел на открытом воздухе. Мы сидели на земле в ряд вместе с другими людьми, мимо нас шел Сай Баба. Он остановился против профессора Хасры, друга доктора Банержи, о котором мы упоминали выше, сидевшего вторым слева от Озиса и третьим от Га-ральдссона. Сай Баба взмахнул правой рукой. Так как мы сидели, а он стоял, то его руки находились чуть выше уровня наших глаз.

Ладонь Сай Бабы была раскрыта и обращена к земле, пальцы вытянуты, и он производил быстрые круговые движения рукой. Во время этих манипуляций мы заметили, как возле его ладони возникла некая-серая субстанция. Она находилась ниже ладони, и Сай Баба схватил ее, как будто для того, чтобы не дать ей упасть. Озис, сидевший чуть ближе к Сай Бабе, отметил, что вначале субстанция появилась в виде гранул, похожих на очень крупный песок. Затем Сай Баба высыпал гранулы на ладони профессора Хасры и доктора Банержи, и большая их часть превратилась в пепел, которым каждый из них посыпал себе лоб. Очевидно, гранулы были очень хрупкими и потеряли бы свою структуру, произведенную быстрыми движениями рук мага, которые остались незамеченными для нас ("рука быстрее глаза"). Когда Озиг заметил вибути (святой прах), гранулы были целыми. Сай Баба часто производил такие материализации, когда проходил вдоль ряда людей. Мы наблюдали много подобных случаев, но только один раз с такого близкого расстояния.

Эти паранормальные исчезновения и появления предметов явились сложной проблемой для исследователей-психологов, так как те обстоятельства, при которых они происходили, исключали возможность каких-либо разумных объяснений. Мы намеревались провести съемку камерой или установить запечатанные или закрытые вместилища, где должны были появляться предметы. К сожалению, нам не разрешили использовать их в переговорной комнате Сай Бабы. Мы засняли его на открытом воздухе, когда он производил прах, но с недостаточно близкого расстояния, и поэтому кадры не годились для серьезного анализа. Все, чему мы стали свидетелями, происходило большей частью спонтанно. Поэтому наши заключения не были достаточными.

Попытаемся гипотетически объяснить те явления, очевидцами которых мы были.

1. Мы могли находиться в отчасти бессознательном состоянии типа массового гипноза, и нам внушили, что мы должны видеть то, чего на самом деле не было, и не обращать внимания на реальные события. Например, Карл Ветт подобным образом объяснил индийский трюк с веревкой, который он наблюдал. Мы оба психологи и можем со всей уверенностью заявить, что не подвергались никакого рода психическим воздействиям во время бесед с Сай Бабой. Мы всегда контролировали себя. Более того, те объекты, которые появлялись в процессе материализации (двойная рудракша и золотой перстень), до сих пор находятся у нас.