Индекс старения ЧАСТЬ 1
Глава 1
Так и я, здесь живущий, не навеки в тело одет…
Опустились на землю – и уже мы братья:
Так ли важно, чтоб были кость от кости, от плоти плоть?
Тао Юань-Мин
В одном из помещений здания астрономической обсерватории разговаривали двое мужчин: по-спортивному подтянутых, энергичных и внешне во многом походящих друг на друга. В помещении во всю стену полукругом светился огромный экран, на котором в переплетении координат мерцали и переливались тысячи звёзд. Это был Центр по изучению в галактиках планет близнецов – планет близких по размерам, орбитам вращения вокруг своих звёзд, с близкими атмосферами, гравитацией и одинаковым внешним обликом разумных существ, населяющих эти планеты. Разговор шёл о предстоящей экспедиции на одну из таких планет. Эрн, руководитель Центра, навёл стрелку указателя на область на экране, затем увеличил её до размеров всего экрана и обращаясь ко второму мужчине сказал:
– Вот эта звёздная система, Крис. Планета, которая нас интересует, третья по счёту от своей звезды. Сами жители планеты называют её – Земля. Атмосфера, гравитация, космическое излучение и другие параметры на Земле соответствует нашему высокогорью. Шестьдесят лет назад мы проводили мониторинг этой планеты. Тогда экспедицию из пяти исследователей возглавлял Дино. Они проделали большую работу. Бактериальный и вирусные геномы достаточно изучены и, надеюсь, за это время они не сильно изменились, так что проблем с адаптацией не будет. Тебе предстоит завершать исследование, Крис…
Крис – исследователь глубокого космоса с большим стажем: молодой мужчина, высокий, коренастый, крепкого телосложения, кареглазый, шатен, с идеально правильными чертами лица. Сейчас он с волнением смотрел на экран. Там, во всю его величину, медленно вращалась голубая планета. Сквозь плывущие облака открывались гигантские водные пространства океанов, в пересечении горных хребтов простирались бескрайние равнины, отсвечивались глыбами изумруда массивы лесов. Кажется, за время частых экспедиций к разным объектам галактик Крис привык к фантастическим видам и пространствам звёздных миров, но каждый раз он снова и снова испытывал необыкновенный подъём и восторг перед встречей с неведомым.
– Вот наша красавица в полном наряде… – продолжал говорить Эрн. – Видеомонтаж, сделанный ещё Дино. Правда, вблизи виды не так прекрасны…Ну, увидишь всё сам.
Крис оторвал взгляд от экрана, спросил:
– А Дино? Это ведь его планета.
– Он наотрез отказался от полёта.
– Что-то случилось?
– Ничего, Крис… Эмоции. Тогда, во время первой экспедиции, Дино влюбился в девушку. Сейчас, по земным меркам, она уже очень пожилая женщина и жива ли вообще. Дино считает, что предал её.
После некоторого молчания Эрн продолжил свою речь, теперь она была напутствием для Криса к его предстоящей экспедиции.
– Нам нельзя останавливаться, Крис. Да мы научились продлевать жизнь, овладели энергией пространства и можем практически мгновенно перемещаться на любые расстояния, победили голод, нищету и добились ещё много чего… Но ведь для этого у нас было больше времени – на несколько тысяч лет. Никаких эмоций, Крис! Нам нужна информация: вода, почва, атмосфера, ресурсы, социальные градации, технологии. И не забывай главного – молодые цивилизации наши генетические «доноры». Нам нужно выжить, вот в чём дело… В общем, все инструкции у тебя есть. База к работе подготовлена. На адаптацию у тебя уйдёт примерно месяц.
Наземные радары и спутники зафиксировали гигантский всплеск энергии, но каких-то видимых объектов на орбите планеты и природных аномалий в её атмосфере обнаружено не было… Крис прибыл на базу. Это был комплекс помещений, глубоко спрятанных под землёй и оборудованных роботизированной техникой и научной аппаратурой. Здесь всё служило для одной цели – быстрой адаптации исследователей галактик к жизни на новой планете. Через месяц Крис приступил к выполнению задания.
Алексей, не торопясь, шёл по набережной. Он любил и ценил эти недолгие прогулки перед началом работы. Мощная глубинная сила течения большой реки, полёт чаек, и открывающийся фантастический простор всегда пробуждали в нём необычный подъём и вдохновение. Неожиданно его окликнули. Обернувшись, он увидел догонявшую его девушку. Это была Аня, миловидная, темноглазая, стройная, с замечательной улыбкой – с недавних пор она работала в одной из научных лабораторий Института общей генетики, которой руководил Алексей. Девушка, запыхавшись, произнесла:
– Вас не догнать, Алексей Фёдорович.
– Здравствуйте, Анечка. Ну что, как прошёл уикенд?
–Всё выполнила, Алексей Фёдорович, всё, как просили – показала гостю город, главные достопримечательности, побывали в музеях и даже в филармонии.
– Устала? – спросил Алексей.
– Ни капельки, Алексей Фёдорович.
– А наш гость, доволен?
– Думаю, что да, но…
– Что, Аня? Что-то не так?
– Кто он, этот Крис?
– Как кто? Учёный, эколог, иностранец в конце концов. Не говори загадками, Аня.
– Иностранец? Такой «русский» я слышала только в школе на уроке литературы.
– Мне сказали, что он из «прибалтов», а у многих из них «русский» второй родной язык.
–А из еды? За эти два дня он ни разу не притронулся к пище, всё время что-то прихлёбывал из своего контейнера. В ресторане проверил каким-то миниатюрным прибором все блюда, которые я заказала, отставил два блюда в сторону и сказал, чтобы я никогда их больше не брала.
–И это можно объяснить.
Он робот, Алексей Фёдорович, холодный, расчётливый математик. Архитектура дворцов, проспекты, мосты, парки, скульптурные ансамбли – всё, чем славится наш город, мне показалось, что для него это были одни символы, одни углы, сечения, окружности. Хмурился, потом буркнул: «Через семьдесят лет на дне океана в этих дворцах будут жить рыбы». Только в филармонии в нём проснулось что-то человеческое. Мы слушали Моцарта, и я заметила на его глазах слёзы. Когда вышли из зала, он был задумчив, как бы про себя, тихо произнёс: «Музыка – единый язык Вселенной, – потом улыбнулся и добавил, – музыка, Анечка, и женская красота».
–Вот видите, Аня, он всё-таки человек, ещё и романтик, и к тому же настоящий мужчина. А странных товарищей в научной среде предостаточно. Не берите в голову.
Алексей и Аня подходили к зданию Института общей генетики. Алексей молодой мужчина 34-35 лет, среднего роста, голубоглазый с мягкими светлыми, слегка вьющимися волосами, с прямым носом, ямкой на подбородке, добродушный, улыбчивый и с тонким чувством юмора. Он работал в одной из научных лабораторий института и был известным специалистом в области экологической генетики. Крис появился в его лаборатории несколько дней назад. Его представил сам ректор института, как специалиста по молекулярной биологии и эксперта Всемирной организации здравоохранения, работающего по проблемам экологии, попросил познакомить с работой лаборатории, всячески содействовать и проявить гостеприимство. Помощницей Криса для решения разных бытовых проблем была определена Аня, и она же запланировала для Криса знакомство с городом и всю культурную программу.
Шли недели. Крис много работал, мог сутками проводить исследования с генетическим материалом или сидеть за компьютером, что-то высчитывая и сравнивая. Общение он ограничивал деловыми вопросами, и только с Алексеем и Аней мог с искренним интересом разговаривать и спорить на разные темы. Иногда, увлёкшись, он говорил о некоторых достижениях генетики, как о свершившемся факте, хотя сейчас они считались лишь безумными идеями. Потом, спохватившись, Крис переводил всё в шутку. Бывало, что Крис исчезал на 2-3 дня. Свои отлучки он объяснял поездками по вопросам экологии. Возвращался из таких поездок всегда грустным и всё более мрачным. И только общение с Алексеем и Аней снова возвращало его к обычному деловому настрою.
Последнее время работы у Алексея заметно прибавилось. Нужно было срочно обобщить результаты последних опытов для публикации в некоторых зарубежных научных журналах. Алексею приходилось подолгу задерживаться в лаборатории, ещё и ещё раз сверяя данные статистики. Поздно вечером, закрыв лабораторию, Алексей шёл по пустому коридору института. Дверь одного из кабинетов оказалась приоткрытой. Это был кабинет Криса, специально выделенный администрацией института для его координации работы с комитетом ВОЗ. Заглянув в кабинет, Алексей увидел, что Крис сидел в кресле перед компьютером и что-то сосредоточенно помечал в блокноте. Алексей, подойдя ближе, шутливо обратился к нему:
– Крис, скоро тебя с работы будет выводить сторож института, – но осекся, недоговорив, с удивлением застыл перед дисплеем компьютера.
На экране, разделённом на две части, пульсировали и жили, симметрично расположенные на разных половинах экрана, две клетки увеличенные до размеров, многократно превосходящих возможности современных электронных микроскопов. Особенно Алексея поразило изображение ядерных структур – выделенные в обоих клетках флюоресцирующие в зеленоватом цвете большие отрезки комбинаций нуклеотидов, занимающих одинаковое положение в цепи «ДНК». При этом свечение отрезков по интенсивности в двух клетках было разным. В одной – ярким и долгим, в другой – слабым и быстро угасающим. Удивило Алексея и то, что клетки колебались, то увеличиваясь в размере, то уменьшаясь, будто дышали, но «дышали» они тоже в разных ритмах.
– Что это, Крис? – спросил Алексей, всё с большим интересом всматриваясь в детали изображённых на экране клеток. Крис, растерявшись от неожиданного вторжения Алексея, после продолжительной паузы произнёс:
– Молодость и старость, Алёша… Это близко к теме твоей диссертации, но есть и отличие. Ты ищешь генетические механизмы продления жизни отдельного организма – здесь же изображён гипотетический ген-индикатор, показывающий стадию развития изолированной популяции или, если хочешь, цивилизации. И он же есть ген-демиург, властитель, вектор всех обменов в отдельном организме популяции.
Алексей порывался что-то сказать, но Крис, опережая его, продолжал:
– Не удивляйся картинке, Алексей, это технологии некоторых закрытых частных компаний. Там ведутся и интенсивные теоретические работы.
– Ты хочешь сказать, что цивилизации— спросил Алексей.
– Если в самых общих чертах, то каждое следующее поколение популяции получает для своих особей всё более жёсткое или что то же самое, всё менее упругое пространство в результате в нём замедляются все биохимические процессы в клетке, уменьшается амплитуда колебания мембран, теряется чувствительность рецепторов, меняется вектор обменов. Затем наступает качественный скачок – лавинообразно возрастает количество мутаций, что ведёт к массовой гибели особей популяции.
– Да, невесёлая схема «конца света», хоть и не библейская. Ну а надежды, Крис, они есть? Мы же оптимисты, иначе зачем наука.
– Главная надежда, Алексей, перед тобой на дисплее. Её смысл в том, что ген-демиург из клеток молодой популяции встраивается в клетки старой. Производится промышленная «распечатка» этих генов и далее, они вводятся каждой особи, как гормон.
– Остаётся решить одну «простую» проблему, Крис, – с иронией произнёс Алексей, – обнаружить эти цивилизации-доноры во Вселенной, через сотню – другую тысяч световых лет добраться до них, взять генетический материал и вернуться на Землю, на которой к тому же, по причине варварского отношения к природе, возможно, уже никого не останется в живых. По-моему, это пока даже не фантастика…
– Но ведь мы оптимисты, Алексей, иначе зачем наука… – после паузы Крис сказал, – Алёша, как хорошо, что ты сейчас зашёл, ведь я уже сегодня ночью улетаю в очередную командировку, но на этот раз она будет долгой. Давай прощаться по-человечески…
Крис встал с кресла и крепко обнял Алексея. Затем вышел в смежную комнату и вернулся с большим букетом, поставил цветы в вазу и сказал Алексею:
– Алёша, передашь цветы Ане. Хорошо?
– Обязательно передам, Крис, – произнёс Алексей, потом спросил,
– Ты вернёшься, Крис?
Крис помолчал, долгим взглядом посмотрел на Алексея и сказал:
– Я должен вернуться, Алёша, должен…
Зазвонил мобильный телефон Криса. Крис взял телефон, приложил к уху и через паузу обратился к Алексею:
– Ну вот, Алёша, мне пора. Прощай…
Крис быстро вышел из кабинета. Алексей остался один. Экран компьютера ещё светился, но постепенно стал гаснуть и потух. Алексей, подойдя к компьютеру, собирался его выключить, но неожиданно экран снова вспыхнул. На этот раз на нём медленно вращалась, мерцая беловатым маревом звёзд, спираль какой-то Галактики. Она быстро приближалась, превращаясь в тысячи летящих звёзд, словно невидимый космический корабль легко пересекал глыбы пространства. Но вот движение замедлилось и ослепительно засверкала неизвестная яркая звезда, вокруг которой вращались планеты. Панорама одной из планет стремительно увеличивалась. Сквозь расступающиеся облака стали видны горы, реки, озёра, океаны. И вдруг открылся вид огромного, светящегося мириадами огней города… Экран снова потух. Что это было? Отрывок из очередной эпопеи из «Звёздных войн» или научно-популярный ролик о вселенной… Алексей выключил компьютер и вышел из кабинета.
Крис продолжал собирать информацию. Результаты проб взятых из многих регионов планеты поразили и шокировали его. Почва, вода, воздух – всё было отравлено неконтролируемыми техногенными выбросами. Беспощадная вырубка лесов, сжигание несметных количеств дешёвого углеводородного топлива и выброс в атмосферу миллионов тонн углекислого газа привели к значительному уменьшению озонового слоя, что неминуемо вело к гибели всего живого на планете. В обществе царили насилие, бесстыдный произвол чиновников, апатия безликой, серой массы бездумно функционирующих социальных манекенов. Тлели и вспыхивали войны. Волны эпидемий известных и неизвестных болезней уносили тысячи и тысячи жизней. Чудовищная алкоголизация и горы потребляемых наркотиков вели к тотальному безумию.
Обессиленный и опустошённый каждый день Крис возвращался на базу. Единственным отдохновением стали для него книги – давно исчезнувшие на его планете средства передачи информации. Стопку книг, оставленных, наверное ещё Дино, Крис обнаружил в комнате отдыха и релаксации. Это были сборники стихов поэтов Японии и Китая – народностей планеты Земля с богатейшим поэтическим наследием. И сейчас, полулёжа в кресле, Крис держал в руках одну из книг. Вот Исикава Токубоку:
Как будто положил я в изголовье
Жемчужину печали
Сквозящую прозрачной синевой…
Всю ночь до самого утра
Я слушаю, как стонут сосны.
Крис перелистнул несколько страниц. Вот стихи великой поэтессы Идзуми-Сикибу:
Я на небо взглянула:
Ведь дождь уже перестал,
Отчего эти звуки?
А, это сквозь тучи сочась,
Лунный свет обращается в капли.
Вот ещё – это стихи неизвестного японского поэта – неизвестного гения, жившего несколько столетий назад:
Напрасно к зелёным росткам
Тянет голову жеребёнок
Через высокий плетень.
Так и моей любви
Никогда тебе не достигнуть.
Стихи вырывались из толщи тысячелетий и, словно парящие высоко в небе птицы, свободно пронизали время, пространство и разноязычие племён. Глубинные эмоции, запечатлённые в поэтических образах, будто живые огоньки в ладонях поколений освещали самые сокровенные основы бытия. Крис прикрыл веки, но перед глазами, не давая покоя, снова бесконечной чередой плыли и плыли эпизоды вершащейся трагедии: девушка необыкновенной красоты, умирающая от неизлечимой болезни; мать, рыдающая над убитым в бандитских разборках сыном; перенаселённые мегаполисы в непроницаемой пелене смога; все сметающие на своём пути смерчи и ураганы; зловещая пустота Чернобыльской зоны… Чем больше времени находился Крис на планете, на которую он был заброшен просто статистом, тем больше росло в нём и крепло чувство причастности к её судьбе. Крис вдруг вспомнил картину знаменитого художника Питера Брейгеля, увиденную им в одном из музеев. Картина называлась «Притча о слепых». На ней изображены слепые люди. Держась друг за друга, они идут за поводырём, тоже слепцом и он, падая в овраг, увлекает всех остальных за собой. Вспомнил обращённое к зрителю измождённое безглазое лицо одного из калек, молящее о помощи…
Работа Криса близилась к завершению. Через несколько дней состоялся очередной сеанс связи. Эрн ровным деловым тоном сообщил Крису о решении завершить миссию.
– Крис, к сожалению, индекс старения землян превосходит все мыслимые пределы. Это показал геометрический рост мутаций в геноме человека за прошедшие шестьдесят лет, с момента нашей первой экспедиции. Экологическая катастрофа и взаимная нетерпимость делают их стариками уже при рождении. Нам здесь больше нечего делать. Ты возвращаешься завтра. Градиент сил упругости пространства смоделирован. Находись в модуле перемещения. Точное время будет задано.
– Эрн, ведь я передал только крайние варианты. Мне нужно завершить исследование.
– Крис, ты прекрасно знаешь, что планета обречена. Через пятьдесят лет она станет выжженной пустыней… Дом самоубийц.
– Не всё так безнадёжно, Эрн.
– Что ты предлагаешь, Крис?
– Мне нужно ещё время… И ещё… Здесь нужна помощь.
– Эмоции, Крис?
– Нет. Мы можем многое изменить – мы должны изменить.
– Как это возможно, Крис? Как противостоять необратимому саморазрушению? Попытаться внедрить наши научные открытия, но они несовместимы с их социальными нормами. В агрессивном мире их превратят в оружие уничтожения. Как противостоять, Крис? Ты можешь сказать?
– Но мы ведь смогли это сделать на планете Мэн.
– Тогда мы противостояли слепой силе – астероиду, грозящему уничтожить всё живое – здесь же высокоразвитый интеллект сам себя слепо толкает к гибели.
– Им можно помочь, Эрн… Болезнь пока излечима.
– Хорошо, Крис… Через год мы планировали прислать на планету специалистов для демонтажа базы. В случае обнадёживающих результатов твоих исследований мы включим в экспедицию и группу экспертов по стабилизации ситуации. Как ты решаешь, Крис?
– Я остаюсь, Эрн.
– Базу и всё её оборудование можешь использовать, по необходимости, но главное, для собственной безопасности. Будь осторожен, Крис…
– Спасибо, Эрн.
Глава 2
Прошло уже три недели с тех пор, как Крис возвратился из последней командировки. По приезде он шутливо сообщил Алексею:
– Придётся, Алёша, терпеть меня ещё целый год – моим шефам нужна большая статистика. С твоим начальством я всё уладил. Возьмёшь меня стажёром? Алексей рассмеялся:
– Конечно, возьму, Крис! Только стажёрам буду я.
Алексей был обрадован возвращению Криса и тому, что он продлевает своё пребывание в институте. Он привык к своему, случайному гостю; привык к его молчаливой упорной самоотдаче во время работы; к его острому сарказму при разговорах на разные темы и неистребимому оптимизму; к его немного странному поведению, подобного поведению путешественника, вернувшегося из многомесячного одиночного плавания, и теперь постепенно нащупывающего утраченные в обычном мире связи и навыки. Крис нёс в себе какую-то загадку, тайну, которую невозможно было объяснить. И пожалуй, впервые Алексей встретил человека так близкого ему по духу, также страстно влюблённому в науку и также самоотверженно служащего ей.
Крис увлечённо работал в лаборатории. Но в последнее время он явно был чем-то озабочен, стал задумчив, рассеян. Алексей, заметив перемену в настроении Криса, пошутил:
– Крис, ты не влюбился? На улице весна…
– Я однолюб, Алёша. Однажды раз и навсегда я влюбился в женщину, теперь мне с ней никак не расстаться и эта женщина – наука. А вот ты не замечаешь, как на тебя смотрит Аня.
– Ладно, ладно, Крис, мы квиты. Пойдём пройдёмся, сейчас обеденный перерыв. Мне кажется, в последнее время ты слишком много работаешь.
Алексей и Крис, наслаждаясь теплом, солнцем и по-настоящему весенним, необыкновенно голубым небом, медленно прогуливались по скверу, расположенному напротив здания института. Уже возвращаясь, они повернули на дорожку, ведущую к институту и едва не столкнулись с мужчиной, быстро идущего им навстречу, одетого во всё серое, с цепкими бегающими глазами. Увидев Алексея и Криса, мужчина на секунду приостановился, затем суетливо достал мобильный телефон, приставил его к уху, как бы кому-то отвечая на звонок, и с деланно-равнодушным лицом прошёл мимо. Крис обернулся вслед уходящему мужчине, проводил его долгим взглядом.
– Что, Крис, знакомый? – спросил Алексей.
– Это моя тень, Алёша. Я вижу его уже третий день – то по дороге в институт, то домой, то в супермаркете.
– И кто этот призрак? Что ему надо?
– Пока не знаю… И ещё – вчера, когда я был в институте, мою квартиру кто-то обследовал, очень аккуратно, но у меня фотографическая память…
– Слежка… Обыск… Непохож ты на агента 007. Что случилось, Крис?
– Ничего, Алёша…Кажется, ничего особенного… Разве что…
Крис вспомнил эпизод недельной давности, которому он не придал особого значения. Администрация института снимала для Криса квартиру в престижном районе города, с великолепной архитектурой старых зданий, но с глухими и плохо освещёнными дворами-колодцами. В тот день он возвращался домой поздно вечером. Войдя во двор, он увидел группу пьяных подростков, окруживших девушку и нагло пристававших к ней. Один из них, на вид самый старший, грубо обругал девушку, закричал: «Перестань орать, дура. Пойдёшь по-хорошему или…», – ударил её по щеке. Девушка с ужасом отшатнулась, в отчаянии закрыла лицо руками. Крис быстро подошёл к девушке, закрыв её собой, стал перед главарём. Твёрдо спокойным голосом сказал: «Оставьте девушку и уходите». Главарь, опешив от внезапного вмешательства, тупо посмотрел на Криса, затем, поняв, что Крис один, выругался матом и злобно заорал: «Иди, куда шёл, дядя… Вали отсюда!» Крис, всё так же прикрывая собой девушку, отступил на шаг. Шайка надвинулась и обступила Криса и девушку. У кого-то из них сверкнул в руках нож. Главарь приблизился к Крису и угрожающе занёс для удара руку с зажатым в кулаке кастетом. Крис выхватил из кармана какой-то странный предмет, напоминающий многогранник из тёмного металла и поднял его над головой. Он как магический кристалл испускал изнутри зеленоватый свет, который принял форму конуса, внутри которого оказались Крис и девушка. И в то же время движения бандитов резко замедлились. Они напоминали манекенов, застывших в разных позах. Девушка, оправившись от испуга, непонимающе смотрела на замерших, как в музее восковых фигур, бандитов. Видя неподдельное изумление девушки, Крис опередил её с вопросом.
– Не удивляйтесь – через несколько минут они придут в себя. Это похоже на гипноз… Нам нужно уходить. Я провожу вас…
Не вдаваясь в подробности, Крис рассказал о происшедшем Алексею :
– Несколько дней назад я выручил девушку. Ей угрожали хулиганы.
– Ты кого-то ударил?
– Я никого и никогда не бил, Алёша! Это миниатюрный прибор. Мы применяем его при исследовании дикой фауны для защиты от хищников. На некоторое время у животного нарушается координация и резко замедляются движения, но никакой опасности для жизни.
– Психотропное вещество?
– Нет. Создаётся особое поле – моделируется пространство. Потом я расскажу тебе подробнее.
–Теперь всё ясно, Крис.
– Что ясно?
– Слежка…Обыск… У нас здесь и спичечный коробок под подозрением, а ты говоришь об особом поле, о модуляторе пространства. Ясно, что об этом как – то узнали те, кто за тобой следит. Крис, ты в опасности!
– Как этому противостоять, Алёша?
– Знаю одно, тебе нужно срочно исчезнуть, затаиться. В институте пока не появляйся. С квартирой – проще. Мой приятель сейчас в отъезде – ключи у меня. Придётся пожить пока там и ещё, Крис, не пользуйся мобильником, когда что-то прояснится, я дам тебе знать…
Алексея вызвали в отдел Службы Безопасности. В приёмной девушка, секретарь, попросила подождать, объяснила, что сейчас идёт планёрка.
Вызов к следователю не стал для Алексея неожиданностью. Обстановка в лаборатории стала крайне напряжённой и нервной. Крис отсутствовал в институте уже несколько дней и, хотя Алексей сообщил, что тот срочно отбыл в командировку, Алексея дважды вызывал к себе директор, выпытывал подробности – куда, отбыл и на какое время. Аню тоже дёргали и тоже что-то выясняли про Криса. В лаборатории шныряли какие-то люди, называли себя сотрудниками института, бесцеремонно вмешивались в работу, высматривали, вынюхивали…
Планёрка закончилась. Из кабинета вышли несколько человек. Один из них показался Алексею знакомым. Алексей вспомнил – это был тот самый мужчина, которого они с Крисом встретили на аллее возле института, тот самый, которого Крис назвал своей тенью.