Полярная Одиссея
Командование Вооруженных Сил СССР и Войск Противовоздушной обороны страны, в те годы не безосновательно считали, что северное направление является основным для действий авиации ВВС США в случае возникновения термоядерной войны. Отличным ориентиром для бомбардировщиков Б-52, Б-1Б, с целью прорыва к городам, промышленным и атомным объектам Среднего Урала и Поволжья, являются Уральские горы. В полетные программы носителей ядерного оружия, в том числе крылатых ракет класса «воздух – земля» типа Хаунд – Дог (гончая собака) был заложен рельеф этих гор.
Для своевременного обнаружения средств воздушного нападения противника на дальних подступах к охраняемым объектам стало насущной необходимостью нарастить площади маловысотного поля радиолокационных станций и выноса его границ в сторону действий вероятного противника. В целях решения неотложного вопроса в высших инстанциях издается приказ о совершенствовании группировки Радиотехнических Войск 4 отдельной армии ПВО и в частности 20-го корпуса. При получении приказа, воинские соединения и части начали изыскивать и занимать исходные позиции в глубину, на северном направлении. Однако радиолокационное поле на малых высотах продолжало иметь очаговый характер. Требовалось обеспечение «без провальной» проводки низколетящих целей.
Одним из путей решения этой задачи стало освоение позиций на горах Уральского хребта и господствующих высотах. В 1973 году в тяжелейших климатических условиях, проходило освоение позиции Чистоп, отм. 1292 метра над уровнем моря. Ураганные ветры, жестокие морозы, снежные заносы стали преградой на пути к поставленной цели. Военнослужащие радиотехнической бригады (штаб г. Серов) выдержали все испытания. Техника оказалась слабее людей. В зимний период началось обледенения антенн радиолокационных станций. Ветра свыше 18 м/сек. не позволяли включать станции для боевой работы. Затруднялся, а порой был невозможен подъем на позиции ГСМ и продовольствия. В 1976 году радиолокационная рота была снята с горной позиции.
Однако административная командно – штабная машина уже заведена. Приказ не отменен, его надо исполнять любыми средствами и до логического конца. На командование 20-го корпуса ПВО (штаб г. Пермь), входившего в состав 4 Отдельной армии ПВО, была возложена задача по поиску позиций на гряде Рай – Из. Не принимался во внимание отрицательный результат по освоению позиций на горе Чистоп.
В 1974 году, в районе железнодорожной станции и одноименного поселка Полярный, республики Коми, началось движение. Выполняя приказ, группа из десяти военнослужащих срочной службы, под командованием капитана Анатолия Павлова, начала обследование горной гряды Рай – Из. Цель исследования: выбор места для боевых позиций радиолокационной роты, которая в последующем, должна войти в состав 200-го полка. Мероприятия проходили в зимний период, в условиях завершающейся Полярной ночи. В распоряжении экспедиции были радиостанция, лыжи и гусеничный вездеход ГАЗ -71. Военнослужащие одеты в полушубки и валенки. Никто из группы навыков выживания в экстремальных условиях Заполярья не имел. При этом надо учесть, что исследовательская группа 200-го полка находилась на 700 км выше, строго на Север, по Уральскому хребту, чем ранее названная высота Чистоп.
После длительных и тяжелых поисков, такую гору экспедиция капитана А. Павлова нашла, ей стала Ханмэй. Гора была в досягаемости к железной дороге, с удобной площадкой для позиций на вершине. В целях изучения возможности жизнедеятельности подразделения в зимних условиях, у подножия горы осталась группа военнослужащих из шести человек, под командованием лейтенанта М. Беспрознова. Для зимовки имелась палатка, печка, радиостанция. Продукты и топливо доставлялись вездеходом. Группа с поставленной задачей справилась частично. Более десяти дней продержаться у подножия горы не смогла. Вместе с тем эксперимент позволил реально определить возможные риски. Заслуживают уважения безвестные ныне зимовщики. В суровых условиях Крайнего Севера не был потерян ни один человек. Еще раз мы встретились с примером мужества и стойкости военнослужащих Советской Армии.
Задавшись вопросом, почему войсковые исследовательские группы не имели потерь в столь экстремальных ситуациях можно ответить следующим образом: личный состав срочной службы был практически, физически и психологически подготовлен к выполнению поставленной задачи и возможным форс – мажорным ситуациям. Это сплоченный коллектив, который вели за собой офицеры. Они постоянно контролировали обстановку, своевременно принимали управленческие решения. Своим командирам военнослужащие полностью доверяли, что придавало им силы и веры в успех.
Через шестьдесят лет вновь заговорили о гибели на Северном Урале девяти туристов с Игорем Дятловым. Мы слышим жуткие рассказы о причинах смерти этих славных ребят. Здесь неопознанные летающие объекты, мистика горы по названию Холатчахль (на языке манси, вроде как «Не ходи туда» и «Гора 9 мертвецов») англо – американские шпионы, рука военных, КГБ и т.д. Кому то выгодно «городить огород». Приходилось бывать в разных ситуациях, в схожих условиях, в том числе при температуре ниже -40,-45 градусов по Цельсию. Не могу не высказать свое мнение о печальном случае. Причин гибели несколько, в том числе недостаточная подготовка туристов. Да, они были спортсменами и романтиками, однако этого мало, чтобы идти в поход в столь опасные места. Тем более что месяц январь самый суровый. Туристы не были адаптированы к условиям и особенностям района пребывания. Их одежда удобна (по тем временам) для ходьбы на лыжах, но не для длительного нахождения на перевале при крайне низкой температуре воздуха. Группа была неоднородной, в том числе по возрасту, что могло привести к различным противоречиям. Участие девушек в таком опасном мероприятии удивляет. При возникновении не стандартных ситуаций есть вероятность возникновения конфликта, в результате потеря управления людьми. Установка палатки на голом склоне перевала не продуманное решение. Странно, чуть ниже лесной массив, а это естественное укрытие, топливо и жизнь.
Причина гибели ребят естественно – природная и лавинно – холодовая. Дикий ветер, который в тех местах валит людей как кегли, возможно спровоцировал сход спрессованного слоя снега скопившегося на склоне перевала. Лавина при движении вызвала сильный гул, что испугало ребят, заставило покинуть палатку. При движении по склону лавина сносила туристов, разбросала их, нанесла травмы. Дело завершила растерянность, потеря самообладания среди туристов и сильнейший холод характерный для этих мест в зимнее время. К сожалению не раз видел на Севере тела замерзших людей, цвет их лиц со временем, мог быть разным. Это о якобы имевшем место разливе над стоянкой туристов горючего из отработанной ступени ракеты и внешних изменениях (желтом цвете лиц) погибших.
Что касается присутствия военнослужащих на месте происшествия. Приходится напомнить, что наша армия во все времена и по сей день пребывает там, где нужна помощь. Примеры тому действия военных при возникновении природных, экологических и техногенных катастроф на территории страны. Другие, кроме военнослужащих, в такие места добровольно не пойдут.
Продолжим хронологическое повествование о событиях в районе горы Ханмей. В скором времени, начались топографические съемки, которые проводили офицеры штаба 20-го корпуса ПВО. На карты и планы местности, наскоро набрасывались рисунки будущей дорожной полосы на высоту отм. 1333 м (на старых топографических картах – отм. 1270 м). Владеющий в целом, обстановкой в данном районе, капитан А. Павлов доложил в штаб корпуса ПВО о предстоящих проблемах и рисках, которые возникнут: сложность прокладки дороги, невозможность поднятия радиолокационных станций на горную вершину без соответствующей техники, обязательном строительстве радиопрозрачных «шатров» и размещение жилых и бытовых помещений у подножия горы. Также проинформировал о крайне низких температурах, порой до – 50 градусов по Цельсию, ураганах, снежных заносах и нехватки кислорода, что крайне затруднит постоянное нахождение личного состава в районе горной гряды. Однако вышестоящим командованием предстоящие трудности во внимание не брались.
Параллельно с топографическими работами на назначенном участке, срочно организована передислокация отдельной радиолокационной роты железнодорожным транспортом по маршруту: железнодорожная станция Дружинино Свердловской области – Киров – Котлас – поселок Полярный республики Коми. В пути следования эшелона случилось происшествие. Погиб прапорщик С., допустивший нарушение Правил техники безопасности. Происшествия в большинстве случаев не предсказуемы, так было и в этот день. Эшелон шел с редкими остановками, военнослужащие находились в товарных вагонах, техника и другое имущество на платформах. Прапорщик С. по невыясненной причине, решил пройти по крыше вагона и спуститься на платформу, с целью взять забытые в автомобиле личные вещи. В результате был сбит фермой железнодорожного моста, под которым проходил эшелон.
Внезапно, в короткие сроки, переброшенные за Полярный круг, командование роты и личный состав оказались в незнакомой и не благоприятной обстановке. Отсутствовала казарма, бытовые сооружения. В сложных географических и климатических условиях требовалось в кратчайшие сроки создать соответствующую инфраструктуру. Следует отметить, что Воркутинское управление геологоразведки, передало военным, во временное пользование, часть помещений в поселке Полярный. Но вопрос, в целом, оставался нерешенным.
Мой путь по республике Коми продолжался. Три стареньких вагона, стучали колесами, раскачиваясь на ржавых рельсах дороги Чум – Лабытнанги и увозили меня по тундре в глубину Уральских гор. Навязчиво складывалось впечатление, что я возвращаюсь в прошлое, в те времена незавершенных великих строек и рядом идущих бед и страданий, характерных для нашей России. Следы лагерей были видны на всем пути железнодорожной магистрали. Это следы исчезнувшей империи НКВД, хозяйства ВоркутаЛаГа и ПечорЛаГа.
Много написано историй, диссертаций и воспоминаний на эту далеко не простую тему. Что стоит только один роман А. Солженицына «Архипелаг Гулаг», сыгравший свою негативную роль в идеологической войне против СССР. Споры на эту тему только обостряются. Но нет однозначной правды, так как истина, всегда посредине.
История как наука должна быть объективной. Не буду апеллировать цифрами репрессированных, заключенных, побывавших и погибших в этих лагерях. Они зачастую условны. История нашей страны изрядно политизирована и пишется порой в угоду власть придержащим. Сегодняшнее время, тому пример. Измышления, инсинуации, полуправда и откровенная ложь льются на головы людей с утра и до ночи. Это опасные игры с историей. Ведь на кону – Россия. Сейчас стало нормой очернять и шельмовать прошлое нашей страны, но пройдет немного времени и этим воспользуются те, кто хочет распада России. Тому пример попытки очернить 75-й юбилей нашей Победы. Сегодня вопрос звучит так: быть нашему государству или оно исчезнет с карты мира.
У меня за спиной 28 лет армейской службы, 19 лет работы в сложном механизме системы Банка России. Все эти годы был с людьми, выполняя не простые задачи. Приходилось видеть жизнь во всех ее измерениях. Мое сознание не изменить и не повернуть никаким идеологам, политологам и прочим социологам. Да, были лагеря, они и сейчас есть, много погибло людей в годы репрессий. Это не простой вопрос. В каждом отдельном случае историкам необходимо предметно и объективно разбираться в событиях тех сложных времен, порой драматических. Делать это объективно без нынешних заготовок и штампов. Здесь необходимо напомнить о других событиях, которые происходили в стране в конце 40-х прошлого века.
Окончилась война, страна залечивала раны. Но нельзя забывать, что начались другие процессы: с июля 1945 года на Печору, Инту, Абезь, Сивую Маску, Воркуту и другие «не столь отдаленные места» уже шли эшелоны с осужденными пособниками, изменниками Родины, полицаями, власовцами, бандеровцами, головорезами из дивизии СС «Галичина», батальона «Нахтигаль», прибалтийскими каллаборционистами. Всех не перечесть. В основном они строили эту магистраль. А что с ними делать? Дополнительный паек давать за их прошлые дела? У каждого из осужденных своя правда. Приходилось с ними встречаться. Кое – кто действительно пострадал ни за что ни про что, а другим, как часто бывает, с субъективных позиций казалось, будто они праведники, по трагическому стечению обстоятельств ошибочно признанные грешниками. Многие после отбывания срока наказания остались здесь на постоянное место жительства. Были и другие, кто не имел права покидать определенные им для жительства районы Севера. Это далеко не «сироты казанские», у многих кровь на руках, а за это надо расплачиваться.
Однажды к сборно-щитовому дому, который стал нашим общежитием, подошел пожилой человек, долго смотрел на него. Нас это заинтересовало. Он заявил, что жил в этом доме и был здесь начальником ЛаГпункта расформированного в 1955 году. Видимо ему хотелось выговориться.
За чаем много неизвестных до ныне историй рассказал нам ветеран НКВД об этом суровом крае. В том числе о диверсантах из числа бывших советских военнопленных и попытке подрыва в годы войны стратегического моста через реку Печора. Прошли десятилетия и эти события легли в основу фильма «А зори здесь тихие». Впервые узнали о трагедии случившейся летом 1946 года на станции Абезь Воркутинской железной дороги. Обстановка в тех местах развивались следующим образом. На станции скопились три эшелона с осужденными пособниками фашистов и изменниками Родины. Всего более двух тысяч преступников. Конечный пункт назначения эшелонов – Воркута, долина Хальмер-Ю (что в переводе с ненецкого «Долина мертвых»). С тех мест мало кто возвращался назад. Осужденным терять было нечего. Заговор возглавили те, кто был осужден на пожизненный срок. В результате последующего нападения на малочисленную охрану они перебили конвой и вырезали весь персонал железнодорожной станции. Затем по тундре стали уходить в Уральские горы, до которых было 70 километров. С одного из архангельских аэродромов в воздух была поднята авиация, с целью не допустить их бегство в горы. Немного осужденных добралось до спасительных мест. Но даже в 70-х годах прошедшего века в лесах Северного Урала охотники порой встречались с неизвестными людьми, одетыми в шкуры, которые мгновенно исчезали в тайге.
Гораздо позже, в конце 80-х, меня с товарищем, ребята – вертолетчики забросили поохотиться в тайгу. Это в районе поселения Березово, где в далекие времена отбывал ссылку сподвижник Петра Первого – Александр Меньшиков. Рано утром, в хорошем настроении не спеша шагал по тропинке от избушки к мари, где кормились стаи гусей готовившихся к перелету на юг. Вдруг возникло чувство беспокойства, дискомфорта, заломило спину. Интуитивно резко повернулся, срывая с плеча ружье в готовности к стрельбе. Знал, что в округе на сотню километров не могло быть никого кроме зверей. Но к удивлению, в 50 – 60 шагах, увидел человека выше среднего роста, неопределенного возраста, с лицом заросшим бородой стоящего на таежной тропинке. На сгибе левой руки он держал карабин армейского образца. Одет в изрядно потертую меховую одежду, головной убор закрывающий плечи, высокие сапоги. Так одеваются охотники в здешних местах. Прошло несколько секунд. Мы молча смотрели друг на друга. А затем он просто шагнул с тропинки и растворился в лесной чаще. После такой встречи желание продолжать охоту немного ослабло. О подобных случаях неожиданных встреч в таежных лесах северного Урала не раз слышал рассказы охотников и геологов.
Много воды утекло. Ушло поколение свидетелей тех событий. Время все рассудит. Сегодняшние рассказы проплаченных лиц, об ущемлении демократии, свободы в постсоветские времена – вывеска, за которой проходимцы всех мастей, воспользовавшись сложившейся ситуацией, ограбили народ и уничтожили СССР. А что у нас сегодня много демократии, свободы? Народ стал свободен от чего? Без работы, социальной защиты, с мизерными пенсиями и зарплатами он стал бесправен. Свободу от всех обязанностей имеют те, у кого по три паспорта, деньги в «офшорах», дворцы на Мальдивах. Здесь же следует напомнить, что за 1991 – 2018 годы страна потеряла восемь миллионов человек. Где они? О такой трагедии почему – то молчат.
Это конечно небольшое отступление от основной темы нашего повествования. Вернемся к Уральскому хребту, протянувшемуся от полуострова Ямал до пустынь Казахстана. Если верить исследователям, остров Вайгач также является продолжателем этих древних гор. Остановка поезда, базовый поселок геологоразведки Полярный, железнодорожная станция, далее условная граница, после которой в тундровой мерзлоте Ямало – ненецкий округ. Встречал лейтенант Михаил Беспрознов, выпускник Красноярского радиотехнического училища Войск ПВО страны, который выживая в экстремальной обстановке, выполнял самые разноплановые задачи, в том числе для вышестоящих военачальников. Ему обещали за стойкость «золотые горы», вышестоящую должность, но прошло время, и он был просто забыт. Наступило разочарование. Досрочно уволившись из Вооруженных Сил, Михаил остался на Печоре, руководил автоколонной. В 1978 году следы его потерялись. Пытался его найти, но безрезультатно.
По прибытию, вместе с Михаилом, встретил меня капитан В. Журов. В «диагнозе» его болезни я не ошибся. Он ждал команды на убытие в полк и «расслаблялся». Не раз приходилось удивляться: при «сухом законе», существовавшем в базовом лагере, на какие только ухищрения не шел народ, чтобы достать спиртное. Конечно, выдавали спирт, для проведения регламентных работ и как «расчетную валюту», но в основном его использовали и для других нужд, как « лекарство» от холода, неустроенности и снятия стресса. В последующем, постоянно находясь с личным составом, я не мог себе позволить подобное. К тому же неоднократные подъемы – спуски с высоты, нехватка кислорода постоянные работы, забирали много сил, особенно в период адаптации к новым условиям повседневной жизнедеятельности.
Задержаться в Полярном, мне было не суждено, из полка потребовали, чтобы я немедленно приступил к исполнению поставленной задачи. Гусеничный вездеход уже ждал меня, поездка заняла более двух часов. Под верхним ковром тундры масса неприятных сюрпризов: ручьи и речки с невидимыми обрывистыми берегами, болота, обломки скальных пород. Вездеход, на скорости, разрывая гусеницами верхний слой земли, постоянно «нырял» моторной частью в проталины вечной мерзлоты. При этом мои внутренние органы поднимались к горлу, а на резком подъеме, как – будто отрывались. В целях безопасности дверцы кабины вездехода сняты. К тому же здесь пир комаров, мошки, слепней которые могут довести человека до нервного истощения. Порой бывает, что совсем нет больше сил терпеть эти пытки. Приходится мазаться средством от «кровососущих». В северном варианте это средство упаковано в 3-х литровые жестяные банки, по цвету и запаху напоминающее мазут. Через некоторое время, от выхлопных газов работающей техники, пыли и нанесенной на кожу мази, наши лица становятся черными и лоснящимися, как у ребят из далекой Африки. Отмываться от такого «средства», приходится с трудом.
Находясь на Крайнем Севере, в душе накапливался осадок от дел рук человеческих. Край интенсивно осваивается, ведутся изыскания нефти, газа, других полезных ископаемых. Здесь очень ранимая природа. Гусеницы вездеходов оставляют след, который заполнялся водой. Повторно проехать по проделанной колее невозможно. За летний сезон ширина условных дорог порой достигает километра. Кроме всего прочего большое количество пустых металлических бочек, брошенного технического оборудования. И так по всей тундре. Практически мы являемся свидетелями экологической катастрофы. Для восстановления верхнего тундрового слоя требуются десятилетия. Нарушается баланс в природе. От отсутствия питания, сокращения территории обитания гибнут птицы и звери. Но приоритеты расставлены – нужен газ, нефть, все остальное вторично. Нам мало, добрались до северных морей. Аппетиты разгораются. Ладно, можно понять, если это для народа. Однако народ не имеет ничего с этой лихорадки. Все уходит за рубеж. Сколько еще выдержит наша матушка Земля?
Вездеход остановился у подножия горы. Полярная одиссея продолжается. Как завороженный я смотрел на Ханмэй. Темно-бурая голая земля, ни единого растения, россыпи мрачных скал. Даже птиц нет. Сверкающая снежная шапка на вершине горы. Ледники, языками, спускающимися вниз и превращающиеся в бурные, кристально чистые потоки воды, петляющие среди камней. Моя задача участвовать в покорении горы и постройки на ней дороги в интересах укрепления обороноспособности страны. Эта высота возможно единственная в моей жизни, а построенная нами дорога останется в памяти моей офицерской юности.
Поднимаюсь на вершину пешком. Небольшой отрезок дороги, уже построен. До вершины, с учетом элементов серпантина, еще далеко. Среди скал лежит разбитая приемо – передающая кабина радиолокационной станции П -35. Вспомнил рассказ полковника А. Павлова, о том, с какими трудности они в 1974 году буксировали эту кабину. Несколько раз, на неустойчивой почве, она валилась на бок. При попытке поднять на гору, кабина начала сползать в расщелину между скал и потянула за собой Газ-71. К счастью все обошлось, но кабина, навечно осталась в скалах. В небольшом озере, ниже и немного в стороне, свозь толщу голубой прозрачной воды, на глубине 8-10 метров, отчетливо виден гусеничный вездеход Газ-47-ГТС. Как потом оказалось, он принадлежал геологам, и остался в озере навсегда, памятью об освоении Заполярья.
Эти печальные «памятники» немножко навеяли грусть и противоречивые чувства. Но они быстро развеялись. Пути назад нет. Надо отбросить все сомнения в своих возможностях. Не должно быть сомнений и у личного состава в том, что мы построим дорогу. Остановился на небольшой площадке. Отдельно стоящая, обложенная камнями, чтобы не сорвал ветер, утепленная брезентовая палатка. Рядом, судя по антенне, кабина с радиостанцией. Здесь же бурный ручей, стекающий с ледника. В десяти шагах от палатки рукотворное нагромождение – пирамида высотой около 8-9 метров из темно-красных бумажных цилиндров и промасленных мешков. Это мне знакомо: промышленный тротил и зерногранулит – вещество для усиления мощности взрыва. От солнечного тепла, дождей тротил потек желтой жижей по земле и россыпям камней.
Из палатки вышли два человека невысокого роста, в штормовках, с обветренными лицами и трудно определяемым возрастом. Молча сели на камни, не спеша закурили. Познакомились: Андрей – специалист по взрывным работам, Николай с характерными чертами лица ненца – проводник. Оба прикомандированы к нам по договору с геологоразведкой. Поинтересовался, сколько тонн тротила рядом с нами, оказалось что-то около 80 тонн. Названная цифра была приблизительной, точного количества взрывчатого вещества никто не знал. Спросил про детонаторы и как они хранятся, на что Андрей меня «успокоил», заявив, что детонаторы в палатке, под моей кроватью. Никакой охраны. Здесь же жгут костер, производят ремонтные работы. Да, если все это случайно «рванет», нас услышат не только в Воркуте и на Печоре. Позже я уже привык к опасному соседству, не удивлялся такому «вольному» обращению с взрывчаткой, и спокойно помогал Андрею, практически не имея должного опыта в ведении взрывных работ.
В постсоветские времена не существовало столь жесткого контроля за использованием и хранением взрывчатых веществ. Они используются во многих видах земляных и прочих работ. О таком слове как «терроризм» ранее мы только слышали. Все это было на «прогнившем» Западе, в том числе и первый террористический акт. Он был совершен во время Олимпийских игр проходивших в ФРГ. В нашу страну понимание подобной опасности пришло значительно позже.
До трагических событий, произошедших в Германии, мы только от души смеялись над тремя браконьерами – неудачниками в вечной кинокомедии Леонида Гайдая «Пес Барбос и необычайный кросс». Кстати здесь в тундровых озерах, речках и ручьях рыбы достаточно. Можно наловить хариуса без особого старания нанизав на крючок комаров или оводов. Рыба голодна и реагирует на любой всплеск воды.
Пригласили в палатку. Обстановка спартанская: четыре металлические кровати, тумбочки, табуретки, стол. Вот теперь я понял, какое жилье обещал мне найти В. Колониари. Палатка стала моим домом на неопределенное время. Что же, и не такое видел. Как сказал величайший мудрец царь иудеи Соломон «… все пройдет, пройдет, и это…» Андрей и Николай с грустью вспомнили капитана В.Журова, заодно поинтересовались, что во фляжке, которая висела на ремне. Узнав, что вода, потеряли ко мне интерес. Продолжил знакомство с базовым лагерем. Чуть выше, вновь небольшая площадка. Еще три палатки обложенные камнями, Здесь же помещение, построенное из фанеры и досок, которое оказалось кухней с двумя железными печками. Рядом навес из брезента, огороженный маскировочной сеткой. Под навесом столы для приема пищи. Быт простой, мне знакомый по 1973-1974 годам, когда пришлось участвовать в передислокации, подготовке позиций и создании инфраструктуры для двух радиолокационных рот. Но в прошлые годы мероприятия проводились в тайге, или как ее называют на языке коми – «парма».
