Красный прокурор (сборник)

Государственный Совет СССР Москва, Кремль».

* * *

Несколько слов о самом названии постановления «О признании независимости…»: создается впечатление, что члены Госсовета и Горбачев никогда не открывали Конституции СССР и конституций союзных республик. Так вот, в Конституции СССР, в ст. 76, прямо записано: «Союзная республика – суверенное советское социалистическое государство, которое объединилось с другими советскими республиками в Союз Советских Социалистических Республик». Само слово «суверенитет» нами позаимствовано из французского языка и означает «верховенство и независимость власти». Поэтому признавать за республикой то, что у нее и без того есть, просто нелепо. Под признание независимости попытались замаскировать выход республик из Союза. Прямо назвать это побоялись, отсюда и появились нелепицы.

Теперь о конкретной исторической и политической обстановке, предшествовавшей вхождению в СССР.

Для меня было неясно, почему в постановлениях говорят о ней; почему не сказано, было или нет на то волеизъявление людей. Тоже много тумана.

Под обстановкой подразумевают пакт «Молотова-Риббентропа» и ввод войск Красной Армии в Прибалтику накануне Великой Отечественной войны 1941–1945 годов. Здесь надо глубоко, неторопливо во всем разобраться. Конечно, Америка никогда не признавала вхождение в СССР Эстонии, Литвы и Латвии. Она просто считалась с этими реалиями до поры до времени. Так поступали в Америке, того же мнения был небезызвестный Яковлев А., долгое время живший за Атлантикой – и после этого мыслящий и действующий так, как мыслят и действуют там, в США. Я об этом вспоминал, когда он на съезде народных депутатов СССР выступал по прибалтийским проблемам. К сожалению, тогда не прозвучали многие слова правды об истории тех лет.

Взять, к примеру, заключение комиссии Президиума Верховного Совета ЭССР, в котором утверждается, что включение Эстонии в Союз явилось результатом сговора между СССР и Германией. Под сговором имеется в виду все тот же пакт «Молотова-Риббентропа» от 23 августа 1939 года. Но при этом допускалась односторонняя оценка, произвольное толкование событий, происходивших в Прибалтике в 1939–1940 годах, в частности, революционного движения, выступления народных масс. Тем, кто не считает их народным противостоянием существовавшим режимам, скажу, что августовские события у Белого дома в сравнении с ними можно назвать «пьяным сборищем». Тем не менее демократы нарекли это революцией.

Но вернемся к пакту «Молотова-Риббентропа».

В статье 1-й секретного протокола, если считать, что он существовал, указано: «В случае территориального политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами». Эту формулировку нельзя толковать иначе, как признание суверенитета Литвы, а следовательно, и других Прибалтийских государств. Что касается территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств, то имелись в виду лишь отдельные территории, а не государства в целом. По Литве такое переустройство состоялось 10 октября 1939 года и заключалось в передаче ей Виленской области, которая в свое время была захвачена Польшей.

В таком понимании пакта «Молотова-Риббентропа» строились в 1939 г. отношения СССР с Финляндией. Как известно, и здесь территориально-политическому переустройству подверглись лишь некоторые пограничные районы, а не вся территория Финляндии.

* * *

Что касается дееспособности Государственной думы Эстонии, провозгласившей в Эстонии советскую власть и принявшей Декларацию о вхождении ЭССР в состав Союза ССР, то здесь следовало бы учесть следующее. 21 июня 1940 года в Эстонии было сформировано новое правительство, состоявшее в основном из членов социал-демократической партии Эстонии. Во главе этого правительства стал И. Варес.

Поскольку оно не имело в парламенте необходимой поддержки, президент республики К. Пятс принял решение провести досрочное переизбрание парламента; тогда же в печати было опубликовано специальное обращение президента Пятса к эстонскому народу, в котором говорилось: «Выборы должны состояться как можно скорее, об этом мною дано правительству республики соответствующее указание. Сроки, установленные в действующем законе о выборах, предусмотрены для исполнения в нормальных условиях, их невозможно соблюдать в нынешних особых условиях. Поэтому правительству республики надлежит сократить сроки, предусмотренные в законе. Надеюсь, что все граждане поймут эту необходимость и исполнят свой гражданский долг в сроки, установленные правительством республики».

Воспользовавшись революционной ситуацией, коммунисты, объединившись с социал-демократами и другими прогрессивными силами в Союз трудового народа, сумели на всех избирательных участках выдвинуть своих кандидатов и добиться на выборах победы. В выборах приняло участие 81 % избирателей, за кандидатов Союза трудового народа проголосовало 92 % избирателей.

Каких-либо объективных данных о вмешательстве СССР в ход выборов не установлено.

Таким образом, нет достоверных оснований говорить о недееспособности Государственной думы Эстонии, провозгласившей в Эстонии советскую власть и принявшей декларацию о вхождении ЭССР в состав Советского Союза.

Неубедительным представляется и утверждение, будто Государственная дума Эстонии не имела от народа мандата для принятия указанной выше декларации.

Если с этим согласиться, то следует признать недействительной также декларацию, провозгласившую 19 февраля 1918 г. буржуазную Эстонию самостоятельным государством, с последующим выходом из России, ибо она была принята практически в условиях немецкой оккупации малочисленным Советом старейшин Земского Собора Эстонии, который не имел на это полномочий не только от народа, но и от Земского Собора…

Это, как говорится, экскурс в историю для бывших членов Государственного Совета СССР. Если он для них не убедителен, тогда просто надо вспомнить, что нахождение Латвии, Литвы, Эстонии в составе Союза закреплено послевоенными республиканскими конституциями и Конституцией СССР 1977 года. Мы прожили все вместе более 50 лет. У нас был единый народ, единая территория, одна граница, общая собственность, единая армия. Поэтому и выход из СССР должны осуществлять на твердой правовой основе, а не по-воровски разбегаться темной ночью. (Из этого я исходил, когда решал вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении президента.)

* * *

Теперь о главном. Мог ли Госсовет принимать такое решение? Нет, не мог, и вот почему. На конституции, конечно, многие махнули рукой, посчитали, что они давно устарели. Но ведь порядок решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР, был установлен законом совсем недавно, 3 апреля 1990 года. Оказывается, и на него уже махнули рукой. В таком случае и решения презревших законность нынешних лидеров вскоре не будут признавать, не будут исполнять. Тогда как нам жить в этом правовом беспределе?

Упомянутый ранее закон, в соответствии со ст. 72 Конституции СССР, признавая суверенное право каждой республики на свободный выход из состава СССР, установил, что он может быть осуществлен только путем свободного волеизъявления (референдума) всего народа, проживающего в республике.

Решение о выходе считается принятым, посредством референдума, если за него проголосовало не менее двух третей населения республики (ст. 6). Законом также определен порядок проведения референдума и подведения его итогов.

В случае положительных итогов голосования устанавливается переходный период, не превышающий пяти лет, в течение которого должны быть решены все вопросы, возникающие в связи с выходом республики из СССР. В переходный период на территории выходящей республики сохраняют свое действие Конституция СССР и законы СССР (ст. 9).

По окончании переходного периода или при досрочном урегулировании вопросов по выходу из СССР высший законодательный орган страны должен принять решение, подтверждающее завершение процесса урегулирования всех вопросов, затрагивающих интересы выходящей республики и интересы Союза ССР и оставшихся его субъектов. С момента принятия такого решения выход союзной республики из СССР считается состоявшимся (ст. 20).

Установленный Законом СССР порядок Госсоветом был грубо нарушен, а суверенитету, территориальной неприкосновенности, государственной безопасности и обороноспособности СССР нанесен неизмеримый ущерб.

В Латвии, Литве, Эстонии референдумы о выходе из СССР фактически не проводились. Они, как уже отмечалось, были подменены опросом населения или голосованием по поводу независимости республик. Национал-сепаратисты просто боялись проводить референдум, так как знали, что не найдут подавляющей поддержки у населения.

Еще в 1989–1990 годах Ландсбергис и его окружение, например, не имели большинства сторонников у сельского населения Литвы, да и рабочий класс далеко не весь разделял их взгляды.

Горбачев и члены Госсовета забыли, что 15 марта 1990 года внеочередной третий съезд народных депутатов СССР принял специальное постановление по Литве. В нем, в частности, записано:

«Верховный Совет Литовской ССР объявил 10–12 марта 1990 года о «восстановлении независимости Литовского государства», отмене действия Конституции Литовской ССР и Конституции СССР на территории республики.

Обладая конституционным правом на самоопределение, союзная республика, вместе с тем, не может, как при вхождении в федерацию, так и при выходе из нее, игнорировать возникающие при этом политические, социально-экономические, территориальные, правовые и другие проблемы.

Съезд народных депутатов рассматривает упомянутые решения Верховного Совета Литовской ССР как не имеющие законной юридической силы.

Съезд народных депутатов СССР постановляет:

1. Подтверждая право каждой союзной республики на свободный выход из СССР (статья 72 Конституции СССР), Съезд определяет, что впредь до установления Законом порядка и последствий выхода из состава Союза односторонние решения Верховного Совета Литовской ССР, противоречащие статьям 74–75 Конституции СССР, являются недействительными». Это постановление никем не было отменено и обладало высшей юридической силой. В нем правильно подчеркивалось, что союзная республика как при вхождении в федерацию, так и при выходе не может игнорировать возникающие политические, экономические, правовые и прочие проблемы. Почему-то об этой истине забыли 6 сентября 1991 года.

* * *

Если Горбачев забыл исполнить волю высшей законодательной власти государства, то хотя бы вспомнил то, что писал и говорил сам о событиях, происходящих в Литве.

31 марта 1990 года он обратился к литовскому народу. Обращение начиналось словами:

«Уважаемые граждане Литовской ССР!

Я обращаюсь к вам в трудный для страны час. Решения Верховного Совета Литовской ССР от 11 марта с.г. подвели всех нас к критической отметке. Предпринимаемые нынешним литовским руководством попытки в одночасье разорвать связи республики с Советским Союзом, избранная им тактика односторонних и ультимативных действий ставят под угрозу нормальную жизнь и безопасность всего народа республики – литовцев и нелитовцев – и вызывают большую тревогу в стране.

Разве это нормально, когда поправки в Конституции, определяющие судьбу республики, ее народа, затрагивающие интересы всей страны, решаются с наскока, без консультаций и обсуждений, буквально в течение одной ночи?»

Далее Горбачев отметил: «Нынешние литовские лидеры пробуют убедить вас и в том, что их сепаратистские действия не скажутся на экономических, научно-технических и других связях с остальными республиками СССР. Но это не так. Ибо все эти связи могут развиваться нормально и приносить плоды лишь в благоприятной атмосфере доверия и взаимопомощи, а отнюдь не в обстановке конфронтации и ультиматумов, неуважительного отношения друг к другу и межнациональной розни.

Демонстративное пренебрежение к Конституции СССР, вызов советским законам, неисполнение союзных обязательств порождают справедливое возмущение во всей стране. Президент СССР, Верховный Совет СССР, правительство СССР получают многочисленные письма и телеграммы, в которых выражаются крайняя озабоченность и недоумение в связи с тем, что происходит в Литве. Люди требуют защитить Конституцию СССР, оградить Союз от ущерба, который ему наносят действия сепаратистов. Предлагается применить эффективные меры экономического, политического, административного характера. В Белоруссии и Калининградской области ставится вопрос о возвращении территорий, переданных Литве после ее вхождения в состав СССР.

В общем, ситуация и в самой республике, и вокруг нее приобрела драматический характер. И если сейчас не прислушаться к голосу разума, события могут иметь тяжелые последствия для всех нас. Мы должны быть едины в стремлении не допустить этого».

Правильно все было сказано; если бы за этим последовали такие же правильные конкретные дела!

В феврале 1991 года Горбачев издал Указ «О решениях Верховного Совета Литовской ССР от 16 и 18 января 1991 года о проведении опроса жителей республики». Президент отметил в нем, что решения Верховного Совета Литовской ССР нельзя расценить иначе, как намерение блокировать исполнение в республике постановления Верховного Совета СССР о проведении референдума СССР по вопросу сохранения Союза ССР. Пользуясь обострившейся социально-политической обстановкой в республике, ее руководители пытаются с помощью опроса организовать поддержку своим сепаратистским устремлениям.

На основании изложенного президент Горбачев постановил: «Признать, что проводимый в соответствии с постановлением Верховного Совета Литовской ССР от 16 января 1991 года и от 18 января 1991 года опрос и попытки объявить его «плебисцитом в будущем Литовского государства» являются юридически несостоятельными».

Аналогично Горбачев среагировал на неправомерные акты, принятые в Латвии и Эстонии.

14 мая 1991 года он объявит о не имеющей юридической силы Декларации Верховного Совета Латвии, принятой 4 мая 1991 года «О восстановлении независимости Латвийской Республики».

В этот же день он признает недействительным постановление Верховного Совета Эстонской ССР «О государственном статусе Эстонии» от 30 марта 1990 года.

Свои Указы Горбачев мотивировал тем, что Верховные Советы Прибалтийских республик грубо нарушили ст. ст. 2, 70, 71, 73 и 75 Конституции СССР, а также названный ранее закон СССР от 3 апреля 1990 года.