Мы система

– А ты, чмо болотное, что здесь развалился. Тебе с твоим ростом спарринги проводить, а ты от шелупони подзаборной отгребаешь. Вставай, девка.

Верзила упёрся в асфальт узкими, измазанными кровью ладонями и попытался встать, но вдруг застыл. По повёрнутому к Сергею лицу парня прошла исказившая черты судорога, остекленевшие глаза упёрлись в точку где-то над его головой. В следующий миг согнутая в локте правая рука с силой разжалась и, словно пружина, бросила парня спиной на асфальт. По его телу пошли судороги, заставляющие руки и ноги совершать хаотичные резкие движения.

– Да чтоб тебя, – бросился вперёд Сергей, видя, как парень насколько раз приложился затылком об асфальт.

Сняв с себя олимпийку, прикрыл от света голову бьющегося в эпилептическом припадке парня. Сам присел рядом на корточки и прижал голову верзилы к асфальту, следя, чтобы тот не разбил затылок. Откуда ни возьмись рядом возникли две старушки, которые, охая и ахая, стали бегать вокруг лежащего парня, наводя так ненужную сейчас суету.

– Ну-ка, бабаньки, разбежались быстренько, – беззлобно прикрикнул Сергей на старушек, – проходим, проходим, – поторопил он не терпящим возражения тоном, – нечего здесь разглядывать.

– Может, помощь какая нужна? – спросила одна из них, – скорую вызвать?

– Сами справимся, – со знанием дела ответил Сергей, – дуйте отсюда.

Через минуту бьющие Дениса судороги сошли на нет. Стеклянные глаза наполнились разумом. Положив парня на бок, свернув олимпийку и подсунув её верзиле под голову, Сергей поднялся на ноги, закурил.

– Да, Лена, – произнёс он, отыскав глазами окна новой квартиры супруги, – ты всегда умела весёлые места для жизни подбирать. Ну, ты как? – спросил Сергей парня, выпустив через ноздри ядовитый дым.

– Как обычно, – послышался слабый негромкий голос.

– Где живёшь-то?

– В соседнем доме.

Щелчком отправив окурок в сторону урны, помог парню подняться на ноги.

– Звать тебя как?

– Денис.

– Пойдём, Денис, до дома тебя доведу. Оставь, – бросил он, видя, что еле стоявший на ногах новый знакомый пытается поднять безнадёжно измазанную кровью олимпийку, – хотя на, – поднял он её сам и протянул Денису, – лицо вытри и к носу приложи.

***

Решение Денис принял утром. Пришло оно целиком и сразу и простотой своей даже озадачило. Он больше не будет заниматься фигнёй в виде бритв и таблеток, на этот раз он всё сделает так, чтобы пути назад уже не было.

Скрипнув пружинами старой кровати, Денис принял сидячее положение. Уперев локти в колени, Денис взглянул в висящее на двери стоявшего напротив шкафа зеркало. Жалкое зрелище. Из зеркала смотрело худосочное чучело с костлявыми волосатыми ногами, выпирающими рёбрами и длинными тонкими руками. Добравшись до увенчанного копной нечёсаных волос лица, Денис скривился. В подножье распухшего носа цвела синева, которая, переливаясь в бордовый, растеклась под глазами в смачные синяки.

– Убожество, – зло прошипел Денис собственному отражению.

Нацепив протёртые на носах шлёпанцы, направился в ванную. Умывшись, вернулся в комнату. Вопроса что на себя надеть даже не возникло. Подобных вопросов не возникало вообще, их для него не существовало. Денис давно понял, что ему глубоко плевать на чужое мнение относительно собственной внешности. Об этом даже не думал, а изобилие оставшихся после деда костюмов вообще избавило от мыслей об одежде. Навесив на себя рубашку и подперев ремнём когда-то модные лёгкие брюки, обратил взор на потёртое трюмо. Ключ отыскался в том же отделе, куда полгода назад его забросил. Глядя на ключ, радовался собственной предусмотрительности, заставившей сделать два дубликата и с ведома Валентина Леонидовича оба оставить у себя. На сборы потребовалось меньше минуты.

Спустя час Денис стоял на пороге злополучной квартиры. Тот факт, что дверь опечатана, его не смутил. Страшные воспоминания породили дискомфорт в желудке, но, щёлкнув замком, Денис уверенно шагнул в скромно обставленную квартиру. Войдя в комнату, сразу нашёл искомое. Ещё тогда, в тот страшный день, когда Денис лишь на миг увидел представшее перед глазами зрелище, в памяти намертво отпечатался образ того самого шнурка, который, по убеждению Дениса, и стал причиной смерти старшего товарища. Шнурок тот, запачканный кровью, валялся неподалёку от того самого места. Как он там оказался – отлетел, когда тело Валентина Леонидовича расплескалось по комнате, или каким другим способом – Дениса не волновало. Впрочем, как не волновало и то, что останки хозяина небрежно сгребли и вынесли, а залившая покрытие пола кровь, отравив воздух сладковатой вонью, за несколько дней подсохла, напоминая о трагедии лишь бурыми разводами. Сунув злополучный шнурок в карман и сдерживая спазмы вновь всколыхнувшегося желудка, Денис спешно покинул квартиру.

Дома бросил шнурок на стол, а сам завалился на кровать. Шли часы. Прокатившись по небу, солнечный диск скрылся за ближайшими домами, а Денис всё так же неподвижно лежал на кровати. Закинув руки за голову и буравя потолок невидящим взором, он полностью ушёл в собственные мысли.

Скрупулёзно взвешивая все за и против, Денис искал поводы, чтобы задержаться в этом мире. Одну за другой он перебирал причины жить дальше, но большинство из них в конечном итоге счёл несостоятельными. Решив, что сделает это ночью, на той самой площадке, откуда вчера вывалилась избившая его компашка, он с каким-то остервенением подумал, что завтра там сидеть точно никто не будет.

«А может, и вообще никогда не будет, – думал он с какой-то мстительной радостью, – после того, как меня там раскидает, вряд ли родители решаться пустить туда своих изнеженных кровососов».

На город навалилась ночь. Едва стрелка часов коснулась цифры два, Денис поднялся. С чувством удовлетворения написал записку, где связал свой поступок со вчерашним избиением. Клочок бумаги небрежно бросил на стол.

«Пусть, – думал он, – пусть этих выродков по отделениям затаскают».

Взяв шнурок в руки, выглянул в окно. Убедившись, что горлопанящая каждый вечер на площадке компания разошлась по домам, направился к выходу. Дверь запирать не стал, рассудив, что завтра её всё равно взломают.

Улица встретила приятной прохладой и начавшим накрапывать дождиком. Быстро разойдясь до нешуточного ливня, дождь вмиг напитал одежду медленно бредущего Дениса прохладной влагой. Растущие во дворе деревья, будто радуясь подарку природы, шумели листвой, на освещённых подъездными фонарями дорожках быстро появились испещрённые пузырьками лужи. Топая прямо по ним, вышел к детской скамейке, которую определил как последнее своё пристанище. Достав из кармана шнурок, уселся на мокрую доску. Готовил себя весь день, но в последний момент приступ привычно навалившегося страха всё никак не позволял сделать то последнее движение.

«Давай, ты, ничтожество, – крыл он себя последними словами, – чмо болотное, – почему-то вспомнив фразу вчерашнего спасителя, Денис не задумываясь применил её к собственной персоне, – давай, ты, урод, доведи хоть раз хоть что-нибудь до конца».

Из рассказа он знал, что будет больно, это и не давало пересечь ту последнюю черту, но всё же, отважившись, Денис, рывком, словно венок, надел шнурок на голову, до боли сцепил пальцы рук в замок, зажмурил глаза и принялся ждать. В груди зародилось жжение, тяжело дыша, Денис ещё сильней сцепил пальцы, стремясь не испугаться в момент, пока ещё является хозяином собственного тела. В голове и груди пожгло и отпустило. Шли минуты, а пугающая боль всё не приходила. Через полчаса он понял, что ничего не будет. Чувствуя внутри пустоту, Денис медленно поднялся и, не разбирая дороги, обречённо направился в сторону подъезда.

«Даже сдохнуть как все не могу – сочувствуя самому себе, рассуждал он, топая по лужам, – все люди как люди. Один с ума сошёл, второй чуть не скопытился, третьего вообще в пакетах выносили, только у меня всё как обычно».

Вернувшись домой, Денис, не раздеваясь и даже не сняв шнурок с головы, рухнул на кровать и мгновенно уснул.

***

Из сна буквально выдернуло ощущение свободного падения. Тьма вмиг рассеялась, и в глаза брызнула небесная лазурь. Казалось, что небо, в безграничных просторах которого он стремительно падает, медленно вращается вокруг него. На каждом витке на краю зрения далеко внизу появлялась и уплывала в сторону поделённая на причудливого вида квадратики и прямоугольники земная поверхность. Это показалось забавным, и Денис с неподдельным интересом принялся следить, как с каждым следующем витком поверхность становится всё ближе. Угол обзора внезапно изменился, и теперь Денис видел лишь небо, несколько идущих вверх широких фалов и прикреплённое к ним, колыхавшееся на ветру ярко-красное полотно.

Разглядев крадущийся по небу крестообразный силуэт, Денис начал понимать, где он и что ему снится. На первый план вышли собственные руки. Затянутые в красные с белыми полосками рукава, руки эти интенсивно дёргали стропы, стремясь расправить сложившийся парашют. Не желая рассматривать колыхавшуюся над головой тряпку, Денис напрягся. Его почему-то возмутило, что хоть и во сне, но им управляет кто-то, а он, как безвольная кукла, вынужден ждать, когда этот кто-то соизволит повернуть голову и вновь насладиться открывшимся пейзажем. Денис вдруг неистово возжелал самостоятельно управлять своими действиями, и в тот же миг в уши ворвался шум ветра и трепыхавшегося над головой парашюта. Одновременно с этим он понял, что полностью себя контролирует. Где-то в сознании засел чужой, несвойственный его привычным ощущениям испуг, но, понимая, что это всего лишь сон, Денис вымел его из мыслей. Посмотрел вниз и чуть не задохнулся от охватившего восторга.

Много раз, гуляя по просторам интернета, он с замиранием сердца смотрел снятые парашютистами кадры. Денис с интересом рассматривал совсем другую, снятую с большой высоты, разделённую дорогами на сектора землю. Он помнил, как по мере приближения к поверхности квадратики, треугольники и другие замысловатые фигуры ландшафта постепенно приобретают привычные очертания лугов, лесов, строений.

Сейчас, когда одновременно с этим Денис ощущал адреналиновую мощь свободного падения, слышал свист ветра и собственными глазами рассматривал незабываемые виды под ногами, он по-настоящему испытал нечастое в своей жизни наслаждение. От избытка чувств прижал ладони к груди, и очарование вмиг спало. Ощущения под ладонями оказались какими-то непривычными. Обратил внимание на собственные кисти. Узкая ладонь, тонкие длинные пальцы, увенчанные коротко стриженными, окрашенными красным лаком ногтями, подтвердили возникшие подозрения. С долей сожаления отметив, что сны людские тоже имеют долю юмора, Денис вновь сосредоточился на ощущениях, но времени уже не осталось. Преодолев последние сотни метров, Денис ударился оземь.

Сразу проснулся. Какое-то время неподвижно лежал, стремясь удержать восторг тающих впечатлений. В отличие от обычно виденных снов, этот вспомнился весь и сразу. Сон был цветной, хотя обычно сновидения видел в серых красках. Этот был настолько реален, что даже мелкие детали до сих пор прочно держались в памяти. Ещё раз вспомнив незабываемые ощущения и пожалев, что сны столь мимолётны, Денис перевалился со спины на бок. Реальность быстро выдавила сон из головы, и непривычно возвышенное настроение рухнуло до обычного состояния. Сдёрнув с головы не оправдавшую ожиданий верёвку, он в сердцах запустил её в дальний угол.

Вставать не хотелось, и какое-то время Денис молча смотрел на пылинки, танцующие в лучах пробившегося сквозь листву солнца. Стремясь отвлечься от грустных мыслей, включил телевизор, но бубнящий фон не привнёс привычного облегчения. Память снова и снова возвращала ко вчерашней неудаче. Летящее в уничижительных мыслях время Денис не считал. Отвлёкся лишь, когда из динамика телевизора выскочила фраза о парашютном спорте. Прислушался. Речь шла о крупном состязании, на которое по обыкновению съехались спортсмены парашютисты со всего мира. Несколько минут комментатор говорила о соревнованиях, а в конце репортажа кратко сообщила о произошедшей утром трагедии.

«Настораживает то, – вещал за кадром женский голос диктора, – что спортсменка являлась признанным мастером парашютного спорта. Из слов очевидцев следует, что схлопывание купола произошло на высоте достаточной, чтобы исправить ситуацию. Имелся запасной парашют, но по неизвестной причине женщина ничего не предприняла для собственного спасения».

Вникнув в смысл услышанного, Денис обратил взор на экран. Как раз в этот момент мимо оператора проносили носилки с прикрытым тканью телом погибшей. Взгляд зацепился за безвольно свесившуюся из-под ткани руку. Красный с белыми полосами рукав и красный лак на коротко остриженных ногтях заставили Дениса подскочить на кровати.

Глава 4

Завершив очередную перепроверку выстраданной бессонными ночами дипломной работы, охранник подмосковного дома отдыха «Полесье» с глубоким чувством удовлетворения опустил крышку ноутбука.

– Всё, – задрав вверх руки и до боли вытягивая затёкшую спину, выдохнул Вовка, – осталось защититься, – добавил он, мечтательно улыбаясь, – и вперёд, в светлое будущее.

Словно прощаясь с изрядно надоевшей скучной работой, Вовка лениво осмотрел помещение возведённого на въезде в дом отдыха КПП. Комната три метра на три, стол, неудобное кресло и притулившийся у стены жёсткий топчан на этот раз не вызвали у охранника грустного вздоха. Зная, что прозябать здесь за деньги малые осталось недолго, Вовка вновь улыбнулся собственным мыслям.

За окном, в районе преградившего въезд на территорию дома отдыха шлагбаума почудилось движение, и охранник, перегнувшись через стол, подался к пыльному стеклу. Мечтательная улыбка мигом погасла. Взглянув на часы и отметив, что стрелка едва перевалила за половину седьмого, Вовка. буркнув под нос «только тебя в такую рань здесь не хватало», выскочил на улицу.

– Доброе утро, Елена Фёдоровна, – поприветствовал он подошедшую к КПП женщину, – случилось что?

Хозяйка «Полесья», одетая в облегающий спортивный костюм, вздрогнув от звука голоса, резко обернулась.

– Напугал, – усмехнулась она собственной реакции и приветливо улыбнулась охраннику, – нет, Володя, всё хорошо. У вас как дела?