Однорукий

– Обыск проводить будем?– с пониманием спросил шофер.

– Да нет… Ты вот что, мешок этот возьми, положи в машину. И еще один собери, у начпрода возьми тушенки, крупы, масла, скажи ему, я приказал.

После того как изумленный шофер пошел на продсклад, Ерохин коротко произнес:

– Kom.

Немец встал и с обреченным видом пошел за комендантом, перед которым почему-то так неосторожно разоткровенничал. Когда они вышли из комендатуры, из-за КПП их увидела жена однорукого, она что то кричала по-немецки. Ерохин вновь пригласил однорукого на заднее сиденье. Туда же хотели сесть и автоматчики, но Ерохин строго их остановил:

– Вы свободны, отправляйтесь в расположение!

Когда появился шофер с двумя мешками, Ерохин распорядился забросить их на заднее сиденье, так что теперь однорукий ехал под этой «охраной». Когда выехали за ворота комендатуры, жена однорукого побежала следом.

– Едь потише,– приказал Ерохин водителю.

Шофер уже начал понимать намерения своего командира и резко сбавил скорость, чтобы женщина не отстала и не потеряла из вида машину. Когда отъехали достаточно далеко от комендатуры, и вокруг вроде бы никого не наблюдалось, Ерохин скомандовал:

– Остановись.

Когда запыхавшаяся женщина подбежала, он кивком предложил ей сесть рядом с мужем. Лицо однорукого теперь выражало не только тревогу, но и недоумение. То ли русский офицер таким образом позволяет ему проститься с женой, то ли решил арестовать их обоих и препроводить в подразделение русской армии, соответствующее Гестапо. Но комендант, едва женщина уселась рядом с мужем и счастливо к нему прижалась, задал совсем сбивший с толку немца вопрос:

– Wo befindet sich euer Haus?

Жена среагировала быстрее однорукого. Она наклонилась вперед и стала показывать дорогу к их дому… Они подъехали к типичному двухэтажному зданию с готической крышей, которыми были преимущественно застроены небольшие провинциальные немецкие города, квартир на десять-пятнадцать.

– Hier wohnen wir,– уже все поняла и с благодарностью в голосе проговорила женщина.

Её муж же словно язык проглотил. Он не мог поверить, что его привезли домой и… отпускают. Шофер вынес мешки и поставил их на землю.

– Это… ваше. Больше я ничего не могу для вас сделать. Мой вам совет, если хотите пережить это время, на улицу без крайней надобности не выходите. Я понимаю, на одну карточку вашей жены вам будет трудно прокормиться, но с этим,– Ерохин кивнул на пустой рукав однорукого,– вас рано или поздно все равно арестуют. А лучше всего уезжайте туда, где нет комендатур и патрулей.

Несмотря на то, что все это Ерохин сказал по-русски, немец, явно уловил смысл его слов. То было видно по его глазам и благодарному полупоклону. Сейчас они не были врагами, они были фронтовиками, прошедшими все круги ада, и один из них вошел в положение другого и помог по мере сил.

Ерохин сел в машину и скомандовал:

– В комендатуру!

Шофера и автоматчиков он не опасался, ведь то были бойцы из его бывшей роты, он их лично отбирал в комендантский взвод, а до того они вместе воевали около года – никто из них не мог «стукнуть». А прочих свидетелей столь странного поступка капитана Ерохина не было…

Эту историю из биографии своего отца-фронтовика автору рассказал его сослуживец и однополчанин, майор Николай Юрьевич Ерохин.