Записки подводников. Альманах №3

– Очень просто. Через четверть часа будет объявлен большой перерыв и все воспитанники соберутся во дворе.

«Горячий морожено, горячий морожено» – рядом раздался настойчивый крик на ломаном русском.

Что это? – недоуменно оглянулась по сторонам мама.

– А вы не обращайте внимание. Это своеобразный грузинский юмор для рекламы продукции.

– Я предлагаю вам пройти во двор и вот на той скамеечке присесть и ожидать, Валентина, – уже более гостеприимно выдавил из себя «строгий» дежурный.

Мама с Сашей через проходную не спеша вошли во двор, где в это время на плацу проходили строевые занятия. Их взорам предстала картина, о которой потом мама часто рассказывала своим землякам, вспоминая поездку в Грузию.

Младшие школьники- воспитанники с ружьями на плече, в летнюю жару на раскаленном южным солнцем плацу, в «говнодавах» (большие яловые ботинки) усердно чеканили шаг – шла подготовка к очередному параду.

Нахимовское училище постоянно задействовали на всех военных парадах, проводимых в Тбилиси. Такое доверие взрослых – детворе – участвовать наравне с солдатами в военных торжествах – радовало нас. Обычно наша рота – моряков в красивой флотской парадной форме, в черных мундирах со стоячими воротниками, на которых были вышиты золотые якоря (подобие адмиральской формы), в белых перчатках под аплодисменты публики открывала парад. Такие праздничные мероприятия проходили на площади им. Берия при большом скоплении народа. Очередную строевую репетицию проводили воспитатели-старшины:

– Токарев! Голову поднять, выше подбородок – раздалась на плацу команда строевого старшины.

– Спелов! Тяни носок – продолжал командовать старшина

– Симаков, выйти из строя, завязать шнурок – простонал старшина, хотя, слышно его было по всему дворику. Мама обратила внимание, как худенький мальчик, одного роста с Сашей, выбежал из строя, бросил на асфальт, как бревно, надоевшую ему винтовку и медленно начал завязывать шнурок. Ох, как ему не хотелось становиться опять в строй!

И вдруг раздался спасительный звонок. – Разойдись! – уже более спокойно прозвучала команда, и двор вмиг преобразился. Все входные двери открылись и на плац выплеснулась живая волна ребят.

Дети остаются детьми даже в такой строгой казарменной жизни. Вокруг стоял невообразимый шум и гам. – Разрядка…

Как-то учительница младших классов спросила ученика:

– Петя! Как ты понимаешь слово «дисциплина»?

– Марья Ивановна, – очень просто – это, когда Вы кричите на нас, чтобы мы не кричали и не бегали.

Я знал, что в эти дни должна приехать мама и, выбежав на плац, сильно обрадовался, увидев ее, скромно сидящую на скамейке с моим младшим братом.

– Лицо в слезах и удрученный ее вид мне был не понятен. Мама медленно поднялась, обняла меня и тихо заплакала, долго не отпуская, как будто хотела забрать с собой.

– Валя, ты прости нас. Мы с Сашей решили возвращаться домой… – почти шепотом сказала мама.

То, что мама увидела на плацу – маленький, рядовой эпизода из нашей повседневной, уже почти военной жизни.

Итак, Саша уехал домой.

«Значить не судьба» – так думал нахимовец о позорном «бегстве» брата.

Особое внимание в училище придавалось учебе. Преподаватели старались совмещать добрые морские традиции. Учебный процесс был до мелочей продуман. Лекции, уроки, самостоятельная подготовка, консультации – все проходило строго по расписанию. Такая система способствовал хорошей успеваемости нахимовцев.

Мне хорошо запомнился преподаватель математики – капитан Мартиросян. Чистокровный армянин, невысокого роста, грузного телосложения, огромная кудрявая голова украшала его неспортивное туловище, а его большие выпуклые глаза с густыми нависшими бровями строго взирали на нас.

Он старался иметь грозный, строгий вид, что не всегда у него это получались. Нам было смешно, что дядя Мартирос принимает нас такими несмышлеными детьми.

Мы хорошо изучили слабости нашего кумира и зачастую просто ему подыгрывали, стараясь быть послушными и дисциплинированными.

Когда после звонка о начале занятий, открывалась дверь и наш «строгий» учитель с большим портфелем в руках вваливался в класс, мы дружно выскакивали с мест и застывали по стойке «смирно». Мартирос (так его звали все нахимовцы в своем кругу) не обращая на нас внимания, медленно подходил к столу и выкладывал на него старые неизвестно, где взятые, журналы, тетради, блокноты в которых мог разобраться только их хозяин.

– Вольно, садитесь, ребята и, не теряя времени, приступаем к работе – загадочно произнес Мартирос.

– Опять какая-то новая задачка – догадывались молодые математики.

– Итак, условия как обычно, продолжал Мартиросян: я пишу на доске содержание конкурсной задачи, а вы решаете. Время отводится не более 10 минут.

Первый правильный ответ 5 баллов, два вторых – 4 балла.

– Вы, готовы?

– Да, – в едином дыхании вскрикивает класс, в ожидании предстоящей игры. Такой доверительный подход взрослых, всегда нравится детям и открывает в них скрытые резервы, и даже таланты.

Никто не хотел идти к доске первым и доказывать домашнее задание (нудную теорему), как это требовала учебная программа.

В этом, собственно говоря, и был психологический секрет нашего опытного преподавателя армянина.

Нужно было видеть этих маленьких «авантюристов» благородных порывов, стремившихся честно своим трудом заработать высокую оценку.

Все 25 человек углублялись в свои тетради, сопели, скрипели перьями и решали то, что на конкурсе где-то в Москве ни каждый мог решить.

Еще новшество от Мартиросяна. Нам разрешалось пользоваться учебниками, тетрадями и другими пособиями. Незаметно пролетели отведенные 10 минут.

Я готов – поднимает голову преподаватель. И вот одна, две, три руки повисли в воздухе… – Саша! Тебе слово – ты первый поднял руку.

– Ответ правильный – с улыбкой, на его добром лице, констатировал преподаватель.

– Молодец Александр, оценка -5 баллов, в Москве на конкурсе математиков над этой задачей ученики – ваши ровесники корпели 2 часа и, к сожалению, не все правильно ее решили, с гордостью за своих питомцев, отметил Мартиросян.

Еще выставляется две четверки и делается небольшая пауза для последующей экзекуции, которая не всем нравилась.

– А теперь переходим к домашнему заданию – таковы правила.

– Товарищ Семенов, прошу Вас к доске – уже более строгим официальным голосом продолжал Мартиросян. Герман неловко поднимается и не спеша шествует на «передовую». Впечатление, что его ведут на расстрел.

Он долго, что-то чертить на доске, вполоборота пытается заговорить с Мартиросом на грузинском языке. Тот не реагирует. Финал один.

– Герман, «садись на штаны» – любимое изречение преподавателя в классе знали все – в журнале выставлялась двойка.

Будучи старшими, мы всегда с благодарностью вспоминали Мартироса и его нравоучение:» Мало знать теоремы – нужно уметь правильно их применять и в теории, и на практике в вашей будущей флотской жизни».

Химию нам преподавал капитан Жуковский Александр Викторович – прекрасный специалист своего дела. Он был влюблен в свой предмет, хорошо вел урок, доходчиво рассказывал суть химических формул, но увы, передать, привить любовь к химии лично мне не смог.

Капитан Келье Эдуард Павлович преподавал физику. Я, как сегодня, вспоминаю этого светловолосого, спортивного телосложения красавца мужчину. Он увлекался альпинизмом и с увлечением, немного заикаясь, мог во время урока (не в ущерб программы) рассказывать о своих спортивных достижениях. Этот волевой, сильный, мужественный мужчина, нам – слабакам очень нравился, и мы старались ему во всем подражать и, конечно, не подводить. Его уроки были чем-то схожи с математикой… Своей нестандартностью.

Как в свое время, писал обожаемый Нахимовцами морской писатель Станюкович Константин Михайлович о своем любимом педагоге: – «Он как-то умел заставлять учиться и уроки его были для меня положительно удовольствием».