Альбигойский Крест. Сенешаль Каркассона

Рыцари закивали, соглашаясь с Ги. Симон снова рассмеялся, на этот раз – уже веселее.

– Да, ребята, вы – как были обормотами, так ими и остались! – рассмеялся Симон. – Но, я же не могу сидеть вот так, без дела!

– А ты и не будешь сидеть без дела! – Рявкнул Бушар. – Сейчас, к маю, мне говорили купцы из Кагора, к нам прибудет множество рыцарей и знатных сеньоров из всех провинций Франции. Станешь «надувать щеки» и встречать их, как хозяин здешних земель! Как истинный граф Тулузы, герцог Нарбонна и виконт Безье и Каркассона! Вот как!..

– Если честно, я забыл рассказать еще об одной малости, – отрешенным голосом сказал Симон де Монфор. – Эта гадалка, помимо прочего, сказала и о том, что я смогу избежать смерти если…

– Что «если»? Говори, не молчи, ради Бога, Симон! – Наперебой закричали товарищи. – Говори, как избежать тебе смерти?

– Ровно за сутки, как бы вам сказать помягче… смерть пошлет мне весточку – ранит моего брата Ги де Монфора…

Рыцари задумались. Наступила долгая, напряженная и неловкая пауза. Наконец, не выдержал Робер де Мовуазен:

– Плюнь и разотри! Оставь своего брата Ги в Лаворе, объяснив это необходимостью контроля северных границ владений! Вот, в сущности, и всё!

– Вот! Это дело! – Вставил Бушар де Марли. – Этим финтом мы покажем «матушке с косой»!!!

Рыцари снова рассмеялись, и казалось, позабыли об этом разговоре с Симоном…

Весна на юге резко вступала в свои права. Поля зазеленели, деревья покрывались цветами, земля просыпалась после теплой зимы, чтобы снова одаривать мир благоуханием цветов и зреющих плодов и ягод, пеньем птиц. Стрекотали кузнечики в траве, не замечая, что вокруг них идет долгая и, по большому счету, не интересующая мир война…

В конце апреля в лагерь французов, раскинувшийся вокруг осажденной Тулузы, стали прибывать, один за другим, небольшие отряды северных сеньоров из различных провинций королевства. Пестрота флагов и значков на копьях прибывающих рыцарей рябила глаза, радуя окружающих яркими и сочными красками гербов…

Ги де Леви справедливо решил, что надо предоставить подобную возможность для сеньоров, поддерживающих графов де Фуа, де Комминжа и де Сен-Жиля, что было особенно важно для французов. Симон, поначалу, протестовал, но, услышав доводы Ги и, что особенно важно для Монфора, Робера де Мовуазена, согласился:

– Симон! Давай и мы поиграем в «рыцарство» и «благородность»! – Предложил Ги де Леви. – Объявим на переговорах, что мы станем пропускать без сопротивления всех сторонников мятежного Раймона де Сен-Жиль!

– Ги! Но, зачем? – Удивился Монфор.

– Очень просто, Симон. – Ответил Ги. – Жестом «доброй воли» мы, сможем покончить, практически, со всем «сопротивлением»! Сеньоры обязательно прибудут на помощь к графу Раймону! А, в основном, это будут местные сеньоры и их дети, лишенные тобой всех земель и прав на наследование! Пускай приезжают! Чем больше – тем лучше! В Тулузе мы их, скопом, и…

Ги де Леви сделал красноречивый жест рукой по горлу. Робер кивнул в знак согласия, добавив:

– Эти местные сеньоры сейчас прячутся в горах и по лесам, постоянно тревожат и атакуют наши гарнизоны в замках. Они отнимают скот и провиант у наших тыловых частей, нарушая наше снабжение. Пускай, они войдут в Тулузу на помощь своему сюзерену Раймону. Пускай…

Симон встретился с представителями осажденной стороны возле мельниц Базакля, как раз возле места, где части графа Раймона форсировали Гаронну, и согласовал все условия…

Горожане, которые были больны или слабы духом, имели право покидать Тулузу. Сеньорам гарантировалось право допуска в город к их сюзерену Раймону де Сен-Жиль, чтобы оказать ему военную поддержку…

Через северные ворота в город вошли Хуго-Раймон де Альфаро со своими сыновьями и племянниками, сеньоры де Пелэ, большие отряды баронов де Андюз и де Мирпуа. К концу мая, в Тулузу прибыло пополнение отрядами сеньоров Гильома де Мадальяна, Гильома-Жюно де Ланта с сыном, Бернара-Журдена де Ля Иль, мессиров Вирена и Оттона де Ломейн и сеньора Сишо де Пюиморэна. Эти сеньоры привели к графу де Сен-Жиль больше сотни рыцарей и до четырех сотен пехотинцев.

Крестоносцы радовались. Теперь, им оставалось просто захватить Тулузу и разом покончить со всеми противниками. Как раз, в это же время, к ним прибыли большие отряды северных баронов и сеньоров практически из всех провинций королевства.

От герцогства Бургундии прибыли мессиры Дрё де Мелло и Ламбер де Тьюри с сотней рыцарей.

От Иль-де-Франс – Гиqом де Мелло, кузен мессира Дрё де Мелло и Пьер де Вуазен, приведя с собой двадцать рыцарей и сто пятьдесят арбалетчиков.

От графств Анжу и Пуату прибыли мессир Тибо де Блазон – сенешаль Пуатье, мессиры Амори де Кран и Гильом де Лош вместе с сорока рыцарями и двумя сотнями пехотинцев.

От Пикардии и Фландрии прибыли сеньор Мишель де Гарне, граф Ален де Руси и Рауль де Нейль, граф де Суассон.

Даже соседи-южане – Аквитания, Гасконь и Арманьяк прислали своих знатных сеньоров. Под Тулузу к Симону де Монфору прибыли: граф Жеро де Арманьяк с сотней копейщиков, мессиры Рено де Обюссон, Гуго де Ла Мотт, Арсье де Монтескью, Амори де Альбре и Бертран де Гурдон.

На широком поле возле древней Тулузы собиралось рыцарство северной, западной, и юго-западной Франции, чтобы сразиться с рыцарством юго-восточной Франции, мятежной и непокорной…

Симон де Монфор, как и предложили товарищи, стал исполнять роль «доброго хозяина», встречая и приветствуя отряды знатных сеньоров, прибывавших в его лагерь.

Честно сказать, толку от прибывших отрядов было мало. Большинство сеньоров и рыцарей смотрели на осаду Тулузы, как на обычный «сорокадневный» поход, стараясь не рисковать своими жизнями лишний раз. Рыцари и бароны пили, гуляли, стреляли, ради скуки, из требюше и фрондибол по укреплениям Тулузы, да грабили местные округи…

А вот осажденные рыцари и жители, казалось, приободрились и стали вести себя гораздо активнее, все чаще делая опасные и наглые вылазки из города!

Наступал июнь, охватывая своим жаром Юг Франции и «жаря» французских рыцарей в их кольчугах и стеганых панцирях, словно в духовке мясо…

В конце концов. Симон де Монфор не смог дольше выдержать и попросил, скорее, потребовал у Ги де Леви и его товарищей начать решительный штурм Тулузы. К нему поступило донесение из замка Шато-Нарбоннез, вынесенное одной из женщин-кухарок его жены Алисы, что у гарнизона заканчиваются припасы и стрелы для арбалетов.

Но, накануне, словно в доказательство того, что от «судьбы не уйдешь», случилось самое страшное…

Ги де Монфор, младший брат Симона, ослушался приказов своего брата и сюзерена, приведя под Тулузу небольшой отряд стрелков и конных рыцарей. Симон был поражен и разгневан. Не меньше его разозлились и другие рыцари, посвященные в страшную тайну графа Монфора.

– Ги! Какого черта ты приперся под Тулузу! – Не выдержали нервы у Ги де Леви. – Тебе же ясно приказали сидеть в Лаворе и держать север графства! Быстро проваливай отсюда!

Ги покраснел и возмутился, но спорить не стал. Младший брат Симона, хотя и был немного туповат и уперт по натуре, не любил спорить с приказами старших по роду или званию. Он молча кивнул и поплелся к своей лошади, нетерпеливо бьющей копытом возле палатки.

– Но… можно мне, хотя бы глазком, взглянуть на ваши приготовления к завтрашнему штурму города? – С надеждой в голосе спросил он у Ги де Леви.

– Нет. Даже и не думай приближаться к стенам Тулузы. – Отрезал Робер де Мовуазен.

– Хорошо. – Кивнул Ги де Монфор и сел на коня.

Он кивнул свите, и группа всадников медленно тронулась из лагеря.

Июнь выдался жаркий и душный. Рыцари, сопровождавшие Ги де Монфора, парились в своих крепких кольчугах. Многие из них сняли свои тяжелые шлемы, услужливо подхваченные оруженосцами, и ехали только в подшлемниках или вообще – с непокрытыми головами. Они завидовали своему командиру – Ги де Монфору, ехавшему впереди отряда в легком гамбезоне ярко-красного цвета, на котором красовался лев герба рода Монфоров.

Ги, все-таки, не держался и решил проехать, как можно ближе к позициям крестоносцев, осадивших Тулузу…

Граф Бертран де Комминж, как назло, именно в это время проводил проверку арбалетчиков, оборонявших восточные барбаканы Тулузы. Он тепло поздоровался с начальником обороны восточного барбакана – доном Диего де Альбакастро, весело подшутил над немного приунывшими стрелками, когда ему доложили о группе франкских рыцарей, обнаруженных дозорными.

Граф де Комминж поднялся на верхушку укрепления барбакана и всмотрелся в приближавшихся франков. Солнце слепило глаза графа, но, ошибиться он не мог. Как ему показалось, нет! Он был точно уверен в том, что всадник, ехавший впереди группы рыцарей, был одет в цвета дома Монфоров – его заклятых врагов! Скулы графа Бертрана напряглись и выступили на его побледневшем от злости лице. Да! Сомнений не было. Всадник ехал в красном пурпуэне, на котором был виден лев!

«Жаль, что лица не видно! Солнце, как назло, слепит глаза…» – плюнул граф де Комминж. Он повернул голову к своим солдатам и спросил:

– Эй! У кого глаза помоложе? Посмотрите, случаем, не граф ли Симон едет возле нас на коне?

Воины кинулись к укреплениям и стали всматриваться в группу всадников.

– Кажись он, ваша светлость! Да! Точно, это Монфор! Мы узнали его герб!

Граф Бертран повел бровями.