Охота на НЛО

– … и пристрелят, – в тон Зотову продолжил Сергей. – Осторожно, старушку задавишь!

– Хрен с ней, – злобно сказал Зотов, объезжая бабку с большой авоськой пустых бутылок. – На той неделе рядовой из ППС такую одну через дорогу перевел. Через Ленина, там движение дикое, а светофор так настроен, что едва-едва успеваешь на зеленый пройти, а бабка-то дряхлая… Говорит, переведите меня, товарищ милиционер. Малый был молодой, дурной, поперся… Так она у него по дороге «черемуху» свистнула. На хрена, спрашивается, бабке «черемуха»?

– Потерял небось.

– Да ну. Я тоже на бабку грешу.

Сергей покосился на Зотова. Старший лейтенант был парень не промах: идиотские выходки у него удачно сочетались с успехами по работе. У Зотова был нюх на наркотики, что у твоей служебной собаки, он умел безошибочно определять, поддельная водка в ларьке или же нет, чему дивились эксперты, в драке не прятался, в одиночку задержал на железнодорожном вокзале чеченца с гранатой, причем этой же гранатой так приложил черного по башке, что тот едва не околел.

Начальства Зотов не боялся, зато боялся супруги, симпатичной блондинки-фармацевта, и тещи, заслуженного учителя. Поэтому начальник отделения в крайних случаях прибегал к угрозам типа «Позвоню-ка я Анне Ивановне», и Зотов тут же становился тише воды и ниже травы.

Сергей работал с Зотовым уже без малого пять лет и работой этой был доволен. Особенно после того, как однажды Сергею на спину кинулся наркоман с заточкой, а Зотов этого наркомана скрутил.

У старшего лейтенанта была добродушная розовая морда, усыпанная веснушками, и бритая наголо голова странной бугристой формы, придававшая ему сходство с киношным «новым русским». Сейчас он вертел этой головой и бубнил не переставая:

– Ну вот… Зря только полтинник угрохал за тачку. Нечего мне больше делать было… То б я с него бутылку содрал, что ли…

– Ладно, не ной, – оборвал его Сергей. – Съездили не зря. Люпин наш – не только люпин, так что можно копать по новой.

– Накопаешь ты… Траншеекопатель нашелся. Вот придут сейчас фээсбисты, заберут дело, и все тут. Небось Бачило этот уже звонит вовсю. Сука. Вот в тридцать седьмом году он бы наверняка обкакался, приди к нему сотрудники НКВД в наших чинах. С цветами бы у входа встречал. А тут как будто с улицы зашли… Как пионеры за макулатурой…

– Хорош тебе бубнить.

– А ты не слушай. Это я так, для себя.

– Мне-то слышно.

– А ты вон музыку включи. И вообще, вся история твоя, кэптен, белыми нитками шита. Не верю я ни в миску твою, ни в страшные истории.

В кабинете Сергей пнул ни в чем не повинный стул и убрал в сейф злополучную черную пластинку. Его почему-то особенно раздражало то, что в городе, где он родился и вырос, где знал, казалось бы, каждый уголок, творилось, оказывается, нечто глубоко законспирированное. Что бы там ни говорил скептик Зотыч, а дело нечисто.

Черт с ней, с тарелкой летучей, хотя Сергей в них сроду не верил. Сам факт существования под видом идиотского НИИ люпина замаскированного объекта Сергея бесил. Он нервно выпил несколько глотков воды из треснутого графина, и тут задребезжал телефон.

– Слесарев, – буркнул Сергей, сняв трубку.

– С Добровольского беспокоят, – ответил мягкий, приятный голос.

– Усиков?

– Нет. Вы не могли бы, товарищ капитан, подойти сейчас к нам? Возникли кое-какие вопросы.

– Так срочно?

– Да, если можно. Вам все скажет дежурный внизу.

– Хорошо.

Это явно был Бачило. Вернее, реакция на звонок Бачило в известные службы. Трусоватый замдиректора нажаловался на досужих милицейских, которые что-то знают, и вот теперь, согласно предсказаниям разумного Зотова, дело забирает ФСБ. Плюс надерут задницу за то, что лезем куда не след…

Надо что-то делать.

Надо что-то делать!

Сергей открыл сейф, извлек инопланетный вещдок и сунул в карман пиджака. Потом поднялся к экспертам. Борисыч ковырялся в стареньком радиоприемнике «Океан» и промямлил:

– Садись, что ли… – Некогда. – Сергей положил на стол пластинку. – Что-нибудь подобное у тебя есть? Похожее? Хотя бы отдаленно?

– Ну… – Борисыч выдвинул яшик стола, покопался в груде радиодеталей, пузырьков, исписанных блокнотов и каких-то вовсе уж непонятных предметов и предметиков. – Вот, например. Похоже?

Это была старая печатная плата. Не черная, коричневая.

– Цвет не тот.

– Цвет сейчас исправим. – Борисыч положил плату на газетный лист, взял с полки баллончик-распылитель и побрызгал плату черной краской. В воздухе запахло гниющими фруктами, и Сергей чихнул.

– Сохнет моментально. – Борисыч перевернул пластинку и повторил процедуру. Потом горделиво повертел изготовленной фальшивкой перед носом у Сергея.

– Весьма отдаленно, конечно…

– Сойдет. – Сергей спрятал пластинку. – А эту, настоящую, припрячь куда-нибудь.

Борисыч пожал плечами и бросил пластинку туда же, в ящик стола.

– Где умный человек прячет лист? – вопросил он риторически.

– Это ты к чему? – не понял Сергей.

– В лесу. Гилберт Кит Честертон. Тут ее и искать никто не станет, а если и станет – вон их сколько…

– Ты-то сам найдешь?

– Найду. Я тут хозяин. Только чует мое сердце, впутался ты, капитан, в неинтересное дело.

– Это уж как посмотреть, – сказал Сергей и пошел сдаваться ФСБ.

Внизу сидел давешний дежурный, который велел Сергею идти в седьмой кабинет. Он оказался по соседству, и Сергея там ждали.

Один, в зеленой китайской ветровке, стоял у окна и задумчиво смотрел на хилый кактус. С появлением Сергея он ничуть не оживился, словно бы и не заметил его.

Второй, в дорогом с виду бежевом костюме, сидел за столом и листал журнал «Российская Федерация сегодня» с портретом Егора Строева на обложке. Этот, напротив, обрадовался Сергею, как долгожданному гостю, отложил свое чтиво и сделал изящный жест в сторону продавленного винилового кресла:

– Слесарев? Садитесь.

«Обойдутся без слов благодарности», – решил Сергей и молча уселся. Созерцатель кактуса оторвался от своего занятия и подошел к столу. Буду звать их Костюм и Кактус, подумал Сергей. Все равно не представятся.

– Что там у вас за дела в НИИ люпина? – прямо начал Костюм. Голос у него был мягкий и приятный, стало быть, он и звонил.

– Расследование убийства гражданина Корнеева.