Кузя

Разведчики же, развернувшись на дороге, также легко взяли шлагбаум повторно. Есаул снова прыгнул вслед за ними. Подскакав к строю, они заняли место в строю. Есаул с гордым видом тоже уселся рядом со строем разведчиков.

Раздались возгласы поощрения из толпы стариков.

– А барбос прыгнул лучше всех, как его кличка? – раздавались радостные голоса.

– Есаул! – ответил, улыбаясь, Кузьма.

– Казачий пес! Это хорошо!

– Молодцы, настоящие казаки! Порадовали старика! С каких станиц эти трое? – спросил строго Никита Прокофьевич.

– С Зеленчукских из Черкесии.

– Понятно! Наши коренные кубанские.

Трижды, по-казачьи, Никита Прокофьевич облобызал Кузьму. За ним сразу двинулись все старики и члены правления обнимать и поздравлять с готовностью отряда.

Когда удалось восстановить порядок, вышел вперед Владыка Кубанский и Черноморский.

– Помолимся, братья! – и, увидев в строю Лизу Хоханько в форме, добавил, – и сестры!

И начал громко вслух читать молитву.

Бойцы, старики и члены атаманского правления сняли кубанки и головные уборы и стали повторять слова молитвы. После слов «Аминь» Владыка широко перекрестился.

– Кройсь! – раздалась команда Волкова.

Владыка посмотрел на верховного атамана и сказал, что местные золотошвеи сшили знамя для казачьего отряда.

По команде верховного атамана сотник в казачьей форме и сопровождающие его два здоровых урядника в кубанской казачьей форме внесли белый стяг с синим широким Андреевским крестом и короткой надписью «Тамань» и двуглавым золотым орлом.

Верховный атаман принял флаг.

– Казаки! Теперь это ваше знамя, не опозорьте его!

Владыка вместе с прислуживающим ему отцом Михаилом и сопровождавшими его священниками совершил обряд освещения знамени.

– Принимай знамя, капитан 2-го ранга! – приказал Верховный атаман после обряда освящения.

Кузьма смутился и показал на свой погон.

– Я капитан 3-го ранга! Это равняется в армии званию майора!

– Капитан 2-го ранга уже! Я привез приказ о присвоении тебе нового звания приказом Министра обороны! – шепнул Кузьме на ухо Никита Прокофьевич.

Встав на колено, Кузьма поцеловал уголок знамени, принял в руки и высокого поднял над головой.

– Братья, товарищи! Теперь это знамя нашего отряда «Тамань»! Докажем делами, что мы достойны его. Не опозорим наше знамя!

– Ура! Ура! Ура! – раздалось дружное приветствие казаков.

Волков принял знамя у Кузьмы и рядом с ним сразу встали два бойца с шашками наизготовку.

Кузьма недоуменно посмотрел на Николая Николаевича.

Тот улыбнулся, развел руки и пожал плечами.

Когда церемония закончилась, Владыка опять прочитал молитву и прежде, чем закончить, сказал:

– Благословляю вас, братья казаки, на воинский подвиг, а вашего священника отца Михаила, – обращаясь уже к нему, – на воинское служение!

Затем вышел один из членов правления с полковничьими погонами и громко зачитал приказ Верховного атамана Кубанского казачьего войска о присвоении казачьих званий офицерам. Осиповичу присвоили звание подъесаула, Семенову звание есаула, Носову и Гусаченко звания войскового старшины, Лихошерсту звание подъесаула, Плахову, Сыркину, Варганову – звания сотников, Миронову присвоено звание есаула.

Атаман отвернулся и принял из рук Павло Дмитриевича казачью шашку и преподнес ее Кузьме. Кузьма хотел что-то возразить, но его одернул за руку Науменко и толкнул его навстречу атаману.

Кузьма подошел и, приняв шашку, вынул из ножен и поцеловал. Потом повесил через плечо на длинном ремне.

Внезапно старшина Совета Стариков Павел Дмитриевич Церешко громко крикнул, чтобы казаки вставали в круг.

– Круг, круг! – раздались крики офицеров и старшин.

Казаки, разорвав строй, встали в круг, даже конные разведчики, привязав коней к специально сделанной для этого коновязи, встали в строй вместе с остальными. Усков громко скомандовал своему батальону «Направо» и повел свой батальон в казармы.

Дальше начинались казачьи дела.

Внутри круга образовалась свободная площадка, на которую два бородатых казака в казачьей форме, приехавшие вместе с членами правления, принесли широкую скамью. Смешались казаки, старики и члены правления. В круге остались Никита Прокофьевич, Науменко, Павло Дмитриевич, Николай Николаевич и Кузьма. Старики, священники и Верховный атаман стояли в первых шеренгах, куда их пропустили казаки отряда.

– Ты, Кузьма Степанович Гусаченко, назначен атаманом для наших детей! Так это? – хитро начал Павло Митриевич.

Кузьма кивнул головой, не понимая, к чему клонит Павел Дмитриевич, но понимая, что будет что-то интересное и имеющие глубокие исторические корни.

– Теперь хочу спросить вас, братья казаки! Кто имеет что против того, чтобы Кузьма Гусаченко стал походным атаманом вашей походной станицы? Выходи вперед!

Все казаки промолчали, никто вперед не вышел, только среди стариков раздался шепот:

– Правильно, Павло Дмитриевич, по-казачьи! Молодец!

– Раз никого нет против – ты, Кузьма, назначаешься решением нашего круга походным атаманом своего отряда! – продолжил Павло Дмитриевич, – раздевайся по пояс и ложись на скамью.

– Любо, любо, Гусаченку в атаманы! – раздались крики казаков.

Кузьма быстро скинул с себя пятнистую куртку и тельняшку, отдал Осиповичу шашку и, недоумевая, улегся животом на скамью.

– По традиции мы должны выпороть атамана нагайкой, чтобы, получив власть над казаками, он имел право наказать по-казачьи любого казака за его нерадивость в службе. Он сам должен знать вкус казачьей нагайки и никогда без необходимости не злоупотреблять этим наказанием.

– Любо! Любо! – раздались крики казаков.

Два здоровенных казака в казачьей форме, принесшие скамью, достали нагайки из сапог. Владыка перекрестил лежавшего на скамье Кузьму. Раздался свист нагайки и сильный вскрик Лизы Хоханько. Кузьма почувствовал обжигающую спину резкую боль.