Дьяволенок Леонардо. Рассказы и эссе

– Вот видишь, разве же кто-нибудь позволит себе оборвать эти лотосы, которые, в сущности, так доступны, – продолжала назидать жена, но вдруг осеклась, увидев сосредоточенный взгляд супруга.

– Ты что? – испуганно спросила она, уже понимая в чем дело, и тоже молча стала глядеть на розовоперые лотосы, потому что это и были – один к одному…

– Ладно, довольно, – резко оборвал Натан, – пойдем лучше в луга или вот пшеничное поле, пошли?

Они побрели вдоль межи, и золотая радость волнами накачивала воздух в грудную клетку – так что Либерман раскинул руки, обнимая все, что мог охватить, и неожиданно для самого себя заголосил:

– Наташка, ты что? Что это с тобой?

– Не знаю сам. Должно быть, любовь к пространству я могу изъяснить только языком советской патриотической песни. Не мешай, пожалуйста.

И он продолжал:

А еще было: «мы пойдем с тобой, разгуляемся» и про красну девицу и, наконец, «от колхозного вольного края мы привет свой тебе принесли», и что-то еще – Либерман оказался неистощим.

Подымавшиеся к горлу пузырьки счастья и свободы требовали шипучести шампанского, и Либерманы, вернувшись домой, откупорили бутылку Asti Spumante, оставленную Дианой в холодильнике в качестве приветственного дара для новых постояльцев. Натан, глотнув вина, попытался продолжить свой патриотический концерт, но Мирра окоротила его указанием на поздний час. К тому же Бэр выказывал беспокойство, надо было собаку «выгулять», и Натан нехотя отправился с псом на вечернюю прогулку.

Они обошли вокруг дома и приблизились к амбару. Там горел свет и кто-то ходил. Дверь была отворена, и Натан не успел удержать Бэра, тот рванулся внутрь амбара. Либерман бросился вслед за ним, но замер на пороге: перед ним на задних лапах стоял медведь.

– Бэр, назад! – закричал Натан, но было уже поздно. Пес уже вцепился в своего однофамильца, как будто хотел сорвать с него шкуру живьем.

Но поединок оказался недолгим: ровно посредине живота шкура неожиданно раскрылась и из нее выступила совершенно нагая Диана.

– Собаченька, – ласково сказала она, – ты ведь сразу меня узнала, да?

– Не удивляйтесь, – обратилась она к Либерману, – такими дивными вечерами, как сегодня, я принимаю лунные ванны, а тут, раздеваясь, я припомнила наш с вами разговор о медведях и решила достать из вот этого сундука доставшуюся мне по наследству от деда-охотника медвежью шкуру. Тут-то ваш пес меня и опознал… Вы на прогулку? Возьмете меня с собой? Я люблю на ночь подставить себя лунным лучам.