Иудаизм

Ковчег должен был представлять собой прямоугольный ящик (около 40 см шириной, около 120 см длиной и около 40 см высотой; в основе этих измерений лежал «локоть», равный 50 см), сделанный из дерева ситтим и обложенный изнутри и снаружи чистым золотом. На нижних углах ковчега надо было укрепить четыре кольца для двух покрытых золотом шестов, на которых предстояло его носить. Моисею сказано было поместить в ковчег две каменные скрижали с написанным на них текстом Десятисловия или откровения, которые ему предстояло получить на горе Синай. В ковчеге хранились также сосуд с манною и жезл Аарона.

Крышка должна была покрывать золотой ковчег. Эту крышку с двумя херувимами, обращенными лицом друг к другу, Бог повелел сделать из цельного куска чистого золота. По-видимому, херувимы должны были походить на крылатых ангелов, на которых «восседает Бог». Кроме того, херувимов следовало выткать на полотнищах, покрывавших саму скинию, а также на завесе, отделявшей святилище от «святого-святых».

Решающее значение имело то, что над крышкой очищения посреди двух херувимов Богу предстояло встречаться со Своим народом. Там в День искупления первосвященник кропил крышку кровью. И кровь покрывала грех Израиля. Таким образом, это была «крышка очищения, искупления». (Эта крышка, символизировавшая для Израиля то, что впоследствии для христиан было выполнено Христом, пролившим кровь Свою и искупившим тем самым грех мира).

В скинии должен был быть стол для хлебов предложения (25:23–30). Стол шириной около полуметра, длиной более 90 см и высотой около 70 см следовало, как и ковчег, сделать из древесины акации, покрыть золотом и носить на покрытых золотом шестах тем же способом, что и ковчег. Загородка (стенки) около 8 см шириной (примерно в ладонь) по краям стола должна была удерживать предметы от падения с него. На стол, помещенный на северной стороне святилища, следовало класть в два ряда 12 хлебов – по шесть в ряд и заменять их свежеиспеченными каждую субботу. Кроме того, на стол надо было ставить золотые блюда (возможно, чтобы носить на них хлебы) и кадильницы, чаши и кружки, чтобы возливать ими (для предложения пития).

Хлеб назывался хлебом предложения потому, что его постоянно клали в присутствии Божием. Стол с 12 хлебами на нем, может быть, символизировал 12 колен Израилевых, «изображал» общение Бога с Его народом. Питаясь этим хлебом, священники демонстрировали, что духовное общение поддерживает физическую жизнь.

Следующий предмет – золотой светильник. Светильник украшен более других предметов в скинии. Его декоративные чашечки, цветы отлиты из цельного куска чистого золота. По обе стороны вертикального стебля простирались вверх по три ветви. Каждая ветвь несла по три чашечки наподобие миндального цветка, на вертикальном стебле было четыре таких чашечки. Центральный стебель и каждая из шести ветвей завершались лампадой, а всего лампад было семь. Они и освещали скинию.

Огонь в светильнике должен был гореть постоянно, его зажигали священники поутру и при заходе солнца. Количество золота, которое требовалось для отлития светильника и аксессуаров к нему (таких, как щипцы и лотки), составляло талант (примерно 75 фунтов).

Важный предмет для скинии – покрывала. В главе 26 внимание сосредоточено на скинии, в которой хранились три священных предмета (также жертвенник для приношения курений). Переносное сооружение имело размеры примерно 5 метров на 15, по сторонам, наверху и сзади поддерживалось деревянным каркасом. По верху и сзади на скинию было наброшено десять покрывал, которые образовывали большой шатер. Скиния с ее сводчатым шатром была окружена внутренним двором.

Десять покрывал были сделаны из льняного полотна и из ярко окрашенной (в голубой, пурпурный и червленый цвета) шерсти, на покрывалах были вытканы херувимы. Каждое из покрывал имело около 2-х метров в ширину и примерно 13 метров в длину. Пять покрывал, будучи соединены между собой длинными концами, образовывали новое покрывало размером приблизительно 9,5 метра на 13. После того, когда к нему присоединялся следующий комплект из пяти покрывал, теперь уже 10 покрывал составляли одно (скрепленное посредством пятидесяти золотых крючков, нашитых по краям каждого из соединенных между собой двух комплектов), и размер его достигал примерно 19 метров на 13.

При ширине около 19 метров (10 покрывал, имевших около 2-х метров в ширину каждое) вновь образованное покрывало могло перекрыть верх скинии, ниспадая с задней стенки ее (высота скинии 5 метров). Полотнище длиной в 13 метров (это длина каждого из покрывал) простиралось по верху скинии (5 метров шириной) и ниспадало вниз с каждой стороны, не доходя до земли примерно на один локоть (около 45 см).

Поверх многоцветных покрывал, которые свешивались внутри скинии, образуя из декоративных изысканных тканей ее потолок, боковые и задние стены, ниспадал другой комплект покрывал. Их было одиннадцать – сотканных из козьей шерсти (весьма стойкого материала, бедуины до сих пор пользуются им при сооружении своих жилищ). Наружные покрывала были длиннее внутренних, т. е. не 13, а 15 метров, так что, свешиваясь по сторонам скинии, они касались земли. Наружные покрывала скрывали из виду изумительного цвета внутренние покровы и дорогостоящие предметы обстановки скинии.

Пять покрывал из козьей шерсти следовало соединить в одно тем же способом, что и внутренние покрывала; остальные шесть тоже следовало соединить между собой. Оба комплекта, соединенные затем в одно с помощью медных крючков, составляли по длине более 20 метров. Этого было достаточно, чтобы покрыть скинию в длину (15 метров) и сзади (высота 5 метров). Оставался даже излишек (около 2-х метров). О нем было сказано, что одна половина его должна была свешиваться с передней стороны скинии, а другая половина – с задней. Поверх покрывал из козьей шерсти были положены еще два покрывала из бараньих кож, выкрашенных в красный цвет, и кож синих, т. е. кож морской коровы. Размеры этих покрывал не указывались. Вероятно, их клали поверх покрывал из козьей шерсти, как и теперь еще делают некоторые бедуины.

Все эти покрывала должны были на чем-то держаться. Для этого служил каркас. Надо полагать, что «стены» скинии были не сплошными, а состояли из вертикальных деревянных брусьев, служивших подпорками, на которые были наброшены покрывала. Каждый брус имел в длину 5 метров, исходя из высоты скинии, а в ширину около 70 см. Судя по ширине каждого бруса, они, очевидно, выдавались из скинии наружу. Иосиф Флавий писал, что эти брусья были толщиной около 8 см. Если это так, то вертикальные брусья отстояли друг от друга более чем на 60 см.

На каждом брусе имелось по два выступа, подобных шипам, входившим в серебряные подложия или пазы. Всего для возведения скинии требовалось 48 брусьев: двадцать – для южной стороны ее, двадцать – для северной, шесть брусьев для западной (задней) стороны и по одному дополнительному брусу для двух задних углов скинии.

Брусья крепились, кроме того, 15 шестами (перекладинами) – по 5 с боков и сзади, которые входили по горизонтали в золотые кольца. И сами эти шесты следовало покрыть золотом. Срединный шест на каждой стороне должен был простираться во всю длину, другие шесты были, видимо, короче.

Также требовались внутренние и внешние завесы. Занавесей или завес следовало изготовить две: одну, которая отделяла бы святое место от Святого-святых, и другую – для входа в скинию.

Внутреннюю завесу надо было выткать из ярко окрашенных шерсти и крученого виссона, т. е. льна (как и 10 покрывал, наброшенных на скинию), и украсить искусно вышитыми херувимами. Подвешенная на золотых крючках к четырем столбам (обложенным золотом и на серебряных подножиях) эта завеса разделяла скинию на две половины. Во внутренней Святом-святых помещались ковчег и его крышка. Во внешней части, в святилище, находились стол (т. е. хлебы предложения) и светильник. Кроме того, в святилище стоял жертвенник для приношения курений.

Завесу для входа в скинию следовало делать из тех же материалов, что и занавес внутри, но херувимов на нем, по-видимому, не вышивали. Кроме того, подножия для его крытых золотом столбов должны были быть медными, а не серебряными, потому что эта завеса составляла часть внешнего покрова, а снаружи всюду была медь. Завеса держалась на пяти столбах, а не на четырех, как внутренняя. Притом, что столбов в 5-метровом пространстве было больше, промежутки для входа в саму скинию оказывались уже, чем промежутки между четырьмя столбами при входе в Святое-святых.

Давая наставления относительно скинии, Бог «переходит» из внутреннего помещения ее (где хранились ковчег и крышка очищения) во двор, окружавший скинию. Там, во дворе, стоял жертвенник, называвшийся «жертвенником всесожжений», а также «медным жертвенником». В отличие от жертвенника для приношения курений, этот был предназначен для принесения на нем в жертву животных. Его следовало делать из дерева ситтим, по два с половиной метра в длину и ширину, а высотой в полтора метра, с рогами (выступами, похожими на рога животного) на каждом из четырех углов, и обложить медью. Утварь к жертвеннику также должна была быть из меди.

При посвящении в священники и на День очищения рога жертвенника должно было покрывать кровью. Медная решетка, помещенная на выступе внутри жертвенника, на высоте чуть более 60 см, делала его более устойчивым. Возможно, на ней жарилось мясо жертвенных животных.

Шесты к жертвеннику тоже следовало обложить медью и вложить их в медные же кольца на углах, чтобы носить жертвенник. Нижнюю часть жертвенника делали полой, чтобы при необходимости заполнять ее мелкими камешками (а не землей), потому что огонь в жертвеннике разводился на камнях.

Точное местонахождение этого жертвенника не указано, но он был поставлен «у входа в скинию». Между ним и скинией стоял умывальник.

Жертвенник всесожжений свидетельствует о том, что к Богу можно приблизиться только посредством жертвы, только ценой жертвы можно очиститься от греха. На этом жертвеннике – первом предмете, который видел человек, заходивший во двор скинии, чтобы поклониться Богу, постоянно приносили жертвы за грех.

Необходимо рассказать и о дворе скинии. Весь комплекс скинии имел прямоугольную форму (25 метров на 50), внешнюю стену образовывали льняные завесы, свисавшие с 20 столбов на южной стороне, с 20 столбов на северной стороне и с 10 столбов на западном конце двора. Столбы были установлены на медных подножиях и снабжены серебряными крючками (с них свисали завесы) и серебряными цепями. Столбы отстояли друг от друга примерно на два с половиной метра, и завесы крепко держались на них. Вход с восточной стороны имел в ширину около 9,5 метров (завесы по обе стороны от него простирались примерно на 7 метров). По три столба поддерживали завесы с каждой стороны от входа. Так же, как завесы при входе в святое место и в Святое-святых, завесы при входе во двор надо было сделать из цветной шерсти и тонкого льняного полотна (виссона). Завесы для святилища должны были держаться на пяти столбах, а те, что для ворот двора – на четырех. Высота окружавших двор скинии стен, образованных завесами, составляла два с половиной метра, т. е. они были достаточно высокими, чтобы не позволять заглядывать за них из праздного любопытства, но, достигая лишь половины высоты самой скинии, ее они видеть не мешали.

Чтобы в скинии было светло, для светильника с его семью лампадами требовался елей (оливковое масло). Поставлять его должны были израильтяне, чтобы у священников лампады горели беспрерывно, это объявлялось уставом вечным.

Описав скинию и ее обстановку, Господь затем дал Моисею указания относительно священства (гл. 28–29), которое должно было осуществлять контроль над религиозной жизнью народа. В скинии и во дворе ее священникам предстояли различные виды служения: дважды в день они должны были возжигать курения на золотом жертвеннике, следить за тем, чтобы не угасал свет в светильнике, и за порядком на столе, где лежали хлебы предложения. Священники должны были приносить жертвы на жертвеннике всесожжения, строго соблюдая при этом данные им правила, и благословлять народ. Кроме того, священники осуществляли контроль и над решением гражданских дел, наставляли народ в законе и

вдохновляли Израиль на решительные, мужественные действия в дни войны.

Священникам положены одеяния. Священниками, которым предстояло совершать служение в скинии, были назначены Аарон и его четыре сына. Через некоторое время старшие сыновья умерли, осужденные Божьим судом, и после этого священнический клан Аарона составляли два его младших сына: Елеазар, наследовавший после отца сан первосвященника, и Ифамар.

Одеяния первосвященника отличались от обычной одежды, подчеркивая высокое значение его служения. Это были одежды для славы и благолепия. Своим видом они должны были постоянно напоминать о святости Божией. Предназначенные лишь для служения в скинии, одежды должны были быть изготовлены искусными мастерами и из тех же материалов (шерсть и тонкий лен), что и завесы скинии, а также из золота и драгоценных камней.

Ефод, вероятно, представлял из себя короткую безрукавку, которая состояла из двух частей – передней и задней. Части скреплялись на плечах, образуя нарамники (т. е. наплечники) золотыми цепочками с камнями оникса на них. Ефод опоясывался по талии. На двух камнях оникса следовало вырезать имена 12 колен Израилевых (по шесть на каждом камне) так, чтобы Аарон, входивший в скинию, носил имена их пред Господом.

Наперсник или нагрудник первосвященника должен был быть сделан из того же материала, что и ефод. Ему следовало быть четырехуго-льным (квадратным), размером пол-локтя на пол-локтя, с двенадцатью драгоценными камнями, вправленными в золотые гнезда и расположенными на наперснике в 4 рада по 3 камня в каждом. И на каждом камне следовало вырезать имя одного из колен Израилевых, поставив их, вероятно, в той же последовательности, что и имена, вырезанные на камнях оникса.

Нагрудник надевался поверх ефода и аккуратно крепился к нему четырьмя золотыми цепочками. Две из них продевались через золотые кольца на верхних углах нагрудника, и прикрепляли его к нарамникам ефода. Две другие золотые цепочки продевались через золотые кольца на нижних углах нагрудника и прикрепляли его к кольцам ефода шнуром из голубой шерсти, чтобы он был над поясом ефода.

Наперсник у сердца его (Ааронова) должен был служить постоянным напоминанием в очах Господа. Другое назначение его соответствовало назначению урима и туммима, посредством которых священники принимали решения за израильтян. Нагрудник был двойным, образуя своего рода карман для хранения урима и туммима.

Урим и туммим означают «свет», точнее, «светы» и «совершенства». Они были средством поиска у Бога (через священника) ответов на вопросы и возможностей разрешения кризисных ситуаций, перед которыми человеческий ум оказывался бессильным.

Можно предположить, что урим и туммим представляли из себя два камня. Каким образом пользовались ими, чтобы познать Божию волю, неизвестно. Некоторые предполагают, что урим соответствовал отрицательному ответу, а туммим – положительному. Возможно, в пользу подобного понимания свидетельствует то, что слово «урим» начинается с первой буквы еврейского алфавита, а «туммим» – с его последней буквы. Другие думают, что эти предметы просто символизировали право первосвященника вопрошать Бога или уверенность в том, что ему будут даны от Бога просветление и исчерпывающее, совершенное знание.

Под ефодом первосвященнику полагалось носить голубое одеяние (ризу) без рукавов, которое ниспадало ниже колен и крепилось у ворота. На ризе не должно было быть швов, а по подолу ризы должны были украшать гранатовые яблоки из нитей (либо прикрепленные к кайме подола так же, как колокольчики, либо вышитые по ней), чередующиеся с упомянутыми золотыми колокольчиками. Позванивая, колокольчики давали людям знать, что первосвященник совершает служение в святилище. Звук их убеждал израильтян, что Бог в милости своей позволил священнику служить Ему от их имени. Лишь облаченный в соответствующее одеяние священник мог входить в святое место. Нарушение этих инструкций привело бы его к смерти.

Головной убор священника, кидар, следовало делать из льняной ткани. Наибольшей достопримечательностью кидара была полированная дощечка из чистого золота с вырезанными на ней словами «Святыня Господня». Ради этих слов, отражавших нужду Израиля в очищении перед Богом, дощечка помещалась на передней части кидара, то есть как бы на лбу у Аарона, прикрепленная к кидару шнуром голубого цвета. Вырезанные на ней слова превращали эту золотую дощечку в «диадему святыни» (29:6; 39:30; Лев. 8:9). Как представитель израильтян, Аарон нес на себе недостатки их приношений, т. е. предлагаемых израильтянам жертв. Первосвященник нес (в значении «снимал») грехи, в противном случае дары, предназначенные для очищения человека и умилостивления Бога, не достигали бы своей цели.

Хитон из тонкой льняной ткани представлял из себя длинное белое одеяние, которое носилось под ефодом.

Пояс был широким кушаком, который обматывался вокруг талии священника, концы пояса свисали вниз. Даже эти части их одежд служили славе и благолепию священников и таким образом способствовали тому, что уважение к ним и к Богу со стороны народа возрастало.

Полностью и соответственно облаченные, служители Божии должны были пройти через обряд посвящения.

Поскольку Бог свят, священникам следовало приближаться к Нему со всей почтительностью и в то же время осторожно. В противном случае они навлекли бы на себя вину и смерть. Аарону и его сыновьям надо было одеться с соблюдением всех правил, прежде чем войти в скинию собрания или приблизиться к жертвеннику, чтобы служить пред Господом.

Посвящение в священнический сан оформлялось соответствующей процедурой (гл. 29).

Вот как это делалось. Бог повелел Моисею взять тельца из волов и двух овнов, а также хлебов пресных и опресноков, смешанных с елеем, и лепешек пресных, помазанных елеем, и прийти во двор скинии вместе с Аароном и его четырьмя сыновьями. После церемониального омовения священников Моисей должен был облечь Аарона в первосвященнические одежды. Кроме того, Аарону следовало возлить на голову елей и помазать его им в знак того, что он назначается Богом для несения особой службы. Сыновья Аарона не подлежали помазанию елеем, но должны были быть облачены в священнические одежды, которые включали хитоны, головные повязки и пояса.

После посвящения Аарона и его сыновей предстояли разнообразные жертвоприношения, включая приношение всего, что велено было Моисею приготовить с этой целью. С каждым из трех животных предназначенных в жертву, поступали по-разному. Первым подлежал закланию телец как жертва за грех. Тот, кто возлагал руки на головы жертвенных животных, отождествлял себя с ними. Священники, таким образом, отождествляли себя с животными, которые умирали, вместо них. Значит, они признавали собственную греховность и свою нужду в очищении кровью.

Часть крови тельца наносилась на рога жертвенника всесожжения, а остальная выливалась у основания его. Внутренности тельца должно было сжечь на жертвеннике, а мясо и кожу его сжечь на огне вне стана.

Вторая жертва, одни из двух овнов (баранов), была предназначена во всесожжение. В отличие от других жертв, которые шли в пищу как предлагавшему их, так и священникам, жертва всесожжения должна была быть полностью уничтожена на жертвеннике. Кровью первого овна кропили жертвенник со всех сторон, а самого овна перед сожжением на жертвеннике следовало рассечь на части и вымыть.

Третьим жертвенным животным был второй овн. Его кровь «возлагалась» на правое ухо, как Аарону, так и сынам его, на большие пяльцы правой руки и правой ноги Аарона и его сыновей. Это означало, что они очищены и посвящены Богу.

Кровь, нанесенная на ухо, могла символизировать способность слышать Божие слово, кровь на большом пальце руки могла служить знаком святости при исполнении Божьего дела, а кровь на большом пальце ноги говорила об «осторожном хождении» на службе у Бога. Остальной кровью второго барана должно было покропить жертвенник со всех сторон, и этой кровью с жертвенника, смешанной с елеем помазания, покропить на священников и их одежды.

Некоторые органы и части туши второго барана вместе с круглым хлебом, одной лепешкой на елее и одним опресноком надо было дать Аарону и его сыновьям, чтобы они, потрясая ими, принесли все это Господу.

Потрясать приношением следовало не справа налево, а назад и вперед – по направлению к жертвеннику и священнику, что служило символом приношения дара Богу. Затем все это следовало сжечь на жертвеннике. Грудь барана должна была стать «приношением потрясания», которое потом съедалось Аароном и его сыновьями. Из приносимой кем-либо мирной жертвы грудинка и бедренная часть всегда предназначались в пищу священникам. Таким образом, израильтяне становились соучастниками дела Господнего.