Сарматы
– Айять!
– Айять!
Ответили им Сарматы громогласно. И в этом возгласе слышался не только их боевой клич, но и горечь потери, и радость победы, и тоска по далёким родным местам, и надежда на лучшее будущее.
Закончив с траурными мероприятиями, все переместились к другому кострищу. Теперь праздничному. Люди зашумели, ожидая главного действия праздника. Волхвы наполнили медовухой большие корцы и, обходя каждого из родовитых воинов, предлагали им выпить хмельного напитка, что те, в свою очередь и делали. После этого в священный круг завели упирающегося быка. Седому старцу кто-то из приближенных вручил кривой меч, похожий на персидскую секиру и он, вскинув к небу руки, громко воскликнул:
– Тебе Великий Перун воздаём мы эту жертву. Будь славен ты на многие века.
После чего, подошёл к животному и не по возрасту проворно, одним движением перерезал тому горло. Огромный бык, словно подкошенный, завалился тотчас на бок, орошая кровью землю святого кострища. И собравшийся народ, одобрительно зашумев, громогласно трижды пропел:
– Во славу великого Перуна!
Тотчас, невольники, разливая в деревянные кружки медовуху, стали разносить её людям, наблюдавшим за обрядом со стороны. А почтенный волхв, обращаясь к вождям племени, произнёс:
– Перун принял ваше подношение. Примите же и вы, доблестные воины, в подарок от него земные блага, отобранные в честном бою у неприятеля. Он указал на семь больших куч, разложенных за кострище. Потом перевёл взгляд на пленников, подтверждая, таким образом, что этот товар тоже принадлежит им.
– Слава Перуну!
Воскликнули в ответ те, радуясь такому обстоятельству. Результат дележа не обрадовал только Роса, который с сожалением обнаружил, что достался крепкому телосложением, кривоногому бородатому Сармату. Это заметила и воительница. Потому на слова одного из волхвов:
– Имеете ли вы что-то сказать, доблестные воины? Говорите сейчас, ибо потом, ваши слова воспримутся, нами, как оскорбление.
Она вышла в центр круга. Среди Сарматов, тут же воцарилось гробовое молчание. И женщина громко произнесла:
– Будь славен Перун и его мудрое решение. Мне нечего добавить к тому, что одобрено самим небом. Все наши роды сражались доблестно и храбро, оставив на поле брани лучших своих сынов. Я же, пользуясь своим правом главы родового племени, хочу обратиться к мужественному Скилу, предложив ему равноценный обмен.
– Что же ты хочешь мне предложить Ора?
Отозвался кривоногий Сармат.
– Двух этих замечательных коней!
Не раздумывая, промолвила воительница, указывая рукой на стоявших в стороне рысаков, один из коих нетерпеливо покусывал дорогую узду. Мужчина, взглянул в их сторону, и одобрительно цокнув языком, проговорил:
– Кони добрые! Это правда! И чем за это я буду обязан тебе?
– Одним из твоих пленников
Спокойно ответила на его вопрос женщина. Толпа вдруг недовольно загудела, услышав неравноценный обмен. Этого же мнения придерживались и Волхвы, один из которых, перебив вождей, недовольно высказался:
– Ты же знаешь Ора, что эти кони стоят не менее десяти пленных ромеев? Этого выбора не одобрят в твоём роду.
Но женщина, сухо одёрнула его:
– Это решать будут в моём роду, а не здесь!
– Воля твоя!
Ответил старец и кривоногий Сармат, удовлетворённо кивнув головой, произнёс:
– Ты храбрый воин Ора. Но меня не поймут в племени, а потому я решил так. Ты обидишь меня отказом, если возьмёшь за рысаков – лишь одного пленного.
– Хорошо!
Согласилась воительница и выбрала из толпы, предназначенных ему пленников двух девушек и трёх мужчин, в числе которых был и Рос.
Глава восьмая
Вождь
Род племени воительницы, по отношению ко всему войску Сарматов, был невелик, насчитывая немногим, чуть больше, тысячи воинов, но Росу и он показался огромным поселением, раскинувшись у кромки леса в шахматном порядке. Пригнав, вслед за телегами, нагруженными после дележа добром, лошадей и скот, пленных вначале накормили. За последние годы, проведённые в неволе, Рос, впервые, отведал рагу, пусть и без мяса, но оно все равно показалось ему чрезвычайно вкусным. А затем, распределили согласно обязанностям. Некоторых назначили ответственными за кострами, других поставили ухаживать за баранами и быками и только его, отделив от остальных, подвели к расписанному узорной вышивкой шатру, оставив в одиночестве ждать дальнейших указаний. Время ожидания тянулось медленно, но наконец, из шатра вышла служанка, пригласив его внутрь. В тусклом свете узкого шанырака, он не сразу различил сидевшего за миниатюрным резным столиком человека. Лишь некоторое время освоившись, пленник понял, что это женщина. Её волосы тёмно-серого цвета веером рассыпались ниже ровных плеч, поверх красного кафтана. Росу показалось, что она не заметила его появления, потому как сидела по-прежнему спиной к выходу, и он, минуту спустя, тихо кашлянув, вымолвил:
– Вы меня звали?
Женщина повернулась к пленнику лицом и у того перехватило дух. Перед ним сидела не просто женщина. Перед ним находилась очень красивая женщина. О них – мудрецы слагают легенды и мифы, умельцы рисуют мозаики, а странники поют песни. Ему было непонятно, как под шлемом воительницы он не смог разглядеть ранее эти волшебные черты её лица? Розовы, словно у младенца, щёчки, выгнутые дугой выпуклые вперёд губки и чуть вздёрнутый вверх острый носик. Лишь неглубокие морщинки, упрямо тянувшиеся к уголкам раскосых, глубоких как омут глаз, говорили о том, что их хозяйке ближе к тридцати. Чтобы скрыть своё восхищение, Рос, вежливо опустил голову. Однако от взгляда женщины его замешательство не ускользнуло и воительница, усмехнувшись одними губами, поднялась с кожаного сидения и, прошуршав по шатру сапожками до умывальни, смочила сухие руки водой, после чего начала разговор:
– Хочу с тобой познакомиться поближе, кудесник. Ведь я собираюсь тебе доверить самое ценное, что у меня есть, моего сына.
Тихо произнесла она, вновь взглянув на пленника.
– Я постараюсь оправдать ваши надежды.
Понемногу приходя в себя, ответил ей Рос, и не дав перебить себя, добавил:
– Задайте мне вопросы, волнующие вас и я искренне отвечу на них, потому как скрывать мне нечего.
– Это меня радует!
Кивнув головой, довольно пропела она, задав тут же новый вопрос:
– Вначале назови мне своё имя? Ведь я знаю о тебе лишь то, что ты из Славян и был рождён на берегах Оцы? Не правда ли?
– Совершенно верно! Меня воспитывала могучая Оца.
Повторил Рос сказанное им ранее и не медля продолжил:
– Моё имя, по племени – Сколот, а по роду – Чеслав Путятич. Гонял ладьи с товарами в Каракабак, а так же в Каркантиду и Херсонес. Где по отчаянной глупости попал в руки разбойников.
– И как же это вышло?
Прервала его рассказ воительница. Тот тяжело вздохнул и вымолвил:
– Спор у нас вышел с одним греком, кто быстрее на чалке вокруг мыса обойдёт. А как только я за скалами скрылся из виду моей дружины, на меня и напали. Там ладья караулила меня, а в ней десятка два лихих людишек.
Рос сделал передышку и продолжил:
– Три года на галерах вёслами махал. Не раз пытался бежать, да только не вышло. Потом заковали в цепи, отметили клеймом и продали Ромею.
Пленник отвёл в сторону кудрявую чёлку, показав на лбу выжженную железом отметину, закончив свой рассказ обыденно и просто:
– Я уже потерял счёт времени, потому не скажу точно, но лет семь уж в Сингидуне пробыл. Проклятый город. Пока вы его не разгромили.
Он посмотрел на хозяйку шатра, внимательно слушавшую его историю, и замолчал. Молчание прервала воительница. Негромко вымолвив:
– Меня тронул твой рассказ, Сколот. Но это не значит, что я не убью тебя, как только ты сделаешь опрометчивый шаг. Отныне в твои обязанности будет входить воспитание моего сына. Ты научишь его всему, что знаешь сам. Ты ведь не солгал мне о том, что разговариваешь на многих наречиях и обучен мастеровому делу?
– Нет!
Отозвался Рос и женщина продолжила:
– Ты ни в чём не будешь испытывать нужды, а когда придёт время, я отпущу тебя. Но помни, Сколот, если ты ненароком навредишь.....
Хозяйка шатра замолчала, и Рос закончил за неё:
– Я понял вас и сделаю всё, что смогу. Но не из страха и желания выжить, а из счастья данной мне возможности передать кому-то свои навыки и знания. Быть может, они пойдут во благо великого дела, о коем не знаем не вы, ни я, а лишь всемогущий, славный Перун.
– Мне по душе твой ответ, кудесник Чеслав. Можешь называть меня Ора, но только без лишних глаз. Я же, в ответ, буду величать тебя, Сколот или Рос, как многие зовут твой народ.
Довольная разговором, проговорила она и, позвав громко служанку, приказала привести в шатёр сына.
Глава девятая
Хан Олкас
Ора, не торопясь вернулась к столику, и что-то бережно взяв с него, обернулась к пленнику;
– Когда-то, один арабский купец подарил хану Дитиласу объединившему многие роды Сарматов и ставшему впоследствии моим мужем, удивительный подарок.
Тихо и задумчиво вымолвила женщина. Затем, протянув руки вперёд, добавила;
– Он сказал, что здесь скрыта великая тайна мудрости, постигнув которую человек сможет управлять миром. Хан Дитилас мечтал открыть её сам, но великий Перун распорядился иначе, забрав его от нас и разделив снова некогда могущественное племя Сарматов на мелкие, убогие племена, называющие себя наивно, скорей из гордости, как и прежде, родовыми.
Она замолчала, и невольник в полутьме разглядел на ладонях воительницы старинную книгу. Поверх её чёрного кожаного переплёта золотой арабской вязью была выведена крупным шрифтом надпись "Что есть мир". Изумлённый он поднял взгляд на женщину и та продолжила:
– Я хочу, чтобы ты открыл эту тайну его сыну, единственному наследнику великого рода, молодому хану Олкасу.
В это время полог шатра откинулся и в открытый проём, словно ветер ворвался тот, о ком воительница только что сказала. Это был не высокий, но коренастый мальчик лет десяти от роду. Длинные волнистые волосы серыми прядями падали на его острые плечи укрытые светло-зелёной туникой. Прямой, чуть с горбинкой нос и тонкие губы на его лице сразу указывали на строптивый характер этого ребёнка. И только глаза выдавали его безусловное родство с хозяйкой этого шатра.
– Ты звала меня, Мату?
Совсем по-детски, выпалил он. Ора грозно нахмурились и мальчик, виновато потупив взгляд, встал на одно колено, после чего, медленно, с достоинством повторил:
– Вы меня звали, Мату?
– Встань, Олкас! И послушай меня внимательно!
Многозначительно начала Ора.
– Ты не раз уже слышал истории о людях, которых мы называем Росами. Я тоже хочу немного рассказать тебе о них.
Она взглянула на Сколота, и ровным тоном продолжила:
– Когда-то мы жили рядом с ними и были добрыми соседями, не раз помогавшим друг другу в трудный час. Это очень умные, отважные и сильные люди, у которых есть чему поучиться. Ныне выдался именно такой момент. Посмотри на этого человека, мой сын.
Мальчик повернул голову в сторону невольника, пытливо обведя того проницательным взглядом, а хозяйка шатра продолжала:
– Это один из них. Долгое время он находился в плену у римлян. Я освободила его. И в благодарность за это он согласился научить тебя многим премудростям, которыми наградил его Перун.
Мальчик снова повернул голову в сторону матери, прикусив при этом нижнюю губу. Заметив это, Ора прервала свой рассказ, спросив его:
– Ты хочешь мне что-то сказать?
– Да, Мату!
Тихо вымолвил ребёнок.
– Говори!
– Если он такой умный и храбрый, почему же он попал в плен?
Не по-детски хитро поинтересовался мальчик. Воительница уловила в его словах иронию, но, не смутившись, ответила:
– Пойми, Олкас! Не всегда удача благоволит умным и сильным! Но она всегда на стороне тех, кто достоин её. Впереди тебя ждёт множество испытаний, о коих знают лишь небеса. Я верю, что ты станешь настоящим воином. Достойным звания хана, сына великого Дитиласа, оставаясь при этом верным другом, славным мужем и вольным, сильным духом человеком.
Ора замолчала, не сводя глаз с сына. И, тот, некоторое время, помолчав, видимо обдумывая её слова, невозмутимо ответил:
– Я понял тебя Мату!
Глава десятая
Первые уроки
Место для занятий выбирал для себя маленький хан единолично. Ему понравилась небольшая возвышенность недалеко от шатра Оры, но скорее всего из-за опасений надолго оставаться наедине с пленником. Это обстоятельство ничуть не расстроило Роса, а даже вдохновило. Во-первых, он понимал, что рядом с шатром мамы, мальчик будет более внимателен к его урокам, а во-вторых, Сколот теперь внутренне желал чаще видеть свою освободительницу и по возможности без доспехов. После разговора в шатре что-то дрогнуло в его душе, надломилось. Каменное сердце мужчины внезапно застучало по-иному. Быстрее, звонче, мелодичнее. Так началась новая глава в жизни невольника давно не слышавшего своего имени из уст окружающих, а тем более не чувствовавшего к себе ни внимания, ни тем паче сострадания.
Старинная книга, кою вручила пленнику Ора, была написана арабской вязью. С ней Росу нешуточно пришлось повозиться, прежде, чем вспомнить этот диковинный язык. Некий купец, по имени Мухаммад аль-Идриси, описывал свои путешествия в далёкие, неизведанные земли. Его откровения походили на отчёты о проделанной работе, в виде чётких описаний географических данных мест и мелких рисунков, похожих на карту. Будучи ранее и сам купцом, походившем на ладье в далёкие походы, в которых встречалось не меньше опасностей и чудес, чем в историях араба, мужчина усомнился в надобности пересказа книги ребёнку. Ему показалось, что в таком юном возрасте мальчику будет не интересно слушать каждый день байки о штормах в морях, опасных зимних перевалах, ценах на дорогие ткани, вина, мясо, золото и каменья, в тех или иных странах. А лучше всё это преподнести ему в виде приключений. Потому он стал брать книгу с собой в виде антуража. Открывая её перед юным ханом, Сколот, подобно Волхву, преображался, рассказывая о своих путешествиях, в тоже время, дополняя и приукрашивая их картинами великих боёв, неведомых зверей и тому подобное, заодно вставляя в рассказы незнакомые мальчику слова. Пытаясь понять смысл сказанного учителем мальчик переспрашивал, что означают эти слова и тот учил его ромейскому, готскому и многим другим языкам, на коих умел общаться и сам. Хотя вначале знакомство не задалось. На первом занятии ребёнок вёл себя высокомерно и заносчиво, показывая слуге своё превосходство над ним. Но учитель, будто не замечал этого. В какой-то момент Рос, прервавшись, положил книгу на землю и внимательно взглянув на хана, поинтересовался у того:
– Я сейчас говорил о диких зверях, встретившихся путнику во время похода. А сможет ли хан узнать их, если я стану показывать их?
Тот недоверчиво посмотрел на Сколота, хотел равнодушно отвернуться, но любознательность ребёнка победила в нём заносчивость и Олкас, хитро прищурившись, спросил:
– А где же ты их возьмёшь? Ведь кроме того табуна лошадей
Он протянул руку, указывая на мирно пасшихся вдали животных,
– здесь никого нет.
– А нам никто и не нужен. Посмотри на меня!
Проговорил Рос, вставая на четвереньки перед мальчиком и оскалив зубы словно волк.
– Кто это?
Ребёнок неуверенно улыбнулся, ответив:
– Волк, что ли?
– Угадал!
С явным неудовольствием в голосе прорычал учитель, вставая в новую позу. Теперь он вытянул свою шею и лицо как можно больше вперёд, при этом протягивая одну руку назад и размахивая ей словно хвостом. После чего облизнувшись, промурлыкал:
– А это кто?
Олкас, уже не сдерживая себя, громко засмеялся, выкрикнув:
– Дикая кошка!
– Нет!
Не обращая на смех маленького хана внимания, томно и хитро протянул учитель:
– Лиса! Да, да, это точно лиса!
Рассмеявшись ещё громче, ответил мальчик.
– Ну конечно, это лиса. Ты снова угадал. Ну что ж, теперь я задам тебе сложнее вопрос и покажу зверя, которого ты точно не угадаешь.
Широко улыбаясь, проговорил Сколот, вставая снова в позу другого дикого животного.
Услышав громкий смех своего сына из шатра, в это время, вышла Ора. И заметив, как вместо строгого урока на лужке беззаботно прыгает оленем пленник, вначале опешила, затем, рассердившись, решила окликнуть их, но взглянув на счастливое лицо своего ребёнка, тут же оттаяла, мило улыбнувшись. Ей вдруг пришёл на память тот день, когда её муж, вот так же скакал перед Олкасом на далёких берегах Великой и полноводной реки Ра.
– Как же давно это было?
Тихо прошептала Ора и, не отрывая взгляда от изображавшего медведя Роса, добавила:
– А ведь он чем-то похож на Дитиласа. Такой же крепкий и красивый.
Здесь она, вдруг поймала себя на мысли, что ей понравился этот пленник. Что-то необычайно притягивающее было в нём. Какая-то жизненная сила светилась в нём словно луч рассвета после ночной мглы.
– Стыдно Ора! Ты вождь рода! Непристойно тебе засматриваться на невольника.
Одёрнула себя женщина, отвернув взгляд. После чего, вернулась в шатёр.
Глава одиннадцатая
Ответственное задание
Между тем, от Оттилы прибыл гонец с приказом. Ранним утром, Ора, одевшись в доспехи, без промедлений отправилась на совет старейшин. В течение остального дня вся мужская часть ёё рода не отходила от шатра вождя, ожидая возвращения соплеменницы. Здесь были и видавшие виды воины с поседевшими короткими бородами, важно сидевшие на пригорках и чинно беседовавшие о чём-то, и бряцающие оружием мужчины средних лет, и те, кому предстояло ещё стать такими же бравыми вояками. Они, не унимаясь, мерились между собой силами и скачками на лошадях. Не было здесь лишь детей, женщин, стариков и слуг. Их удел был ясен. В какую сторону двинутся воины, они, с имуществом рода, выдвинутся следом. Лишь к вечеру из-за дальних шатров послышались долгожданные крики:
– Скачет! Скачет!
Пожилые воины поднялись со своих мест, и подошли ближе к шатру вождя. Следом за ними тут же встали более молодые и замкнули круг совсем юнцы, на вид пятнадцати, шестнадцати лет от роду. Конь Орры сходу ворвался в образовавшееся людское кольцо, едва не сбив собой трёх замешкавшихся юношей. Кое-кто из толпы выкрикнул:
– Айять! Айять!
Видимо теперь, на языке Сарматов, это означало дикое возмущение нерасторопным поступком моложавых воинов, но Ора, не замечая этого, бойко спрыгнула с рысака, бросив поводья одному из соплеменников. За тем, строго посмотрела на собравшихся вокруг неё людей. На минуту над лагерем повисла зловещая тишина. По выражению озабоченного лица вождя было видно, что она собирается с мыслями и новости, которые она хочет произнести не очень приятные.
– Братья!
Медленно выговаривая каждое слово, выдавила Ора из себя.
Завтра мы выдвигаемся! Но по распоряжению Аттилы, Сарматы покидают стоянку – последними. По его мнению, мы должны прикрывать с тылу армию Гуннов, так, как есть вероятность внезапного нападения противника.
– Да кроме разбойников и диких зверей на сотни акров вокруг ничего живого не сыщешь. Потому, что разорено нами же.
Внезапно раздался недовольный голос одного из воинов, на который Ора быстро отреагировала:
– Адаш! Позволь мне закончить мою речь!
– Прости вождь!
Тише отозвался тот. И женщина продолжила:
– Мы можем с вами шуметь здесь до утра, но от этого приказ Аттилы не изменится. Впервые, Сарматы будут замыкать армию союзников. Отдайте последние распоряжения в своих шатрах. На совете родов большинством голосов решили, что до следующей стоянки нас поведёт Скил!
По собравшейся вокруг вождя толпе снова пробежал недовольный гул. Который, на этот раз, умолк не сразу. Даже, после того, как Ора опять подняла руку вверх, некоторые воины ещё разочарованно цокали языками:
– Айять, айять, айять!.
– Я понимаю ваше возмущение, братья! Но не нам с вами решать кому вести Сарматов завтра в бой. Согласно нашим обычаям это решает совет вождей в шатре старейшин. Такова воля Перуна! От себя лично я хочу лишь посоветовать, так как и наш обоз покидает стоянку последним, не обременять своих ближних заботой о скоте и не нужном барахле, а продать его. Время ещё есть у нас, если поторопиться, конечно.
Закончила Ора свою речь, на что пожилой воин, стоявший в первых рядах, опять не удержался и уверенно заявил:
– Мне кажется, что щедрые подарки Скила повлияли на волю Перуна больше, чем совет вождей!
Среди Сарматов пробежался раздражённый смешок, но поднятая вверх, в который раз за вечер, рука вождя снова заставила всех замолчать.
– Ты, Адаш, старый и мужественный воин, прошедший бок о бок с ханом Дитиласом, да и со мной тоже, множество земель завоёванных нами. Я склоняю голову перед твоими подвигами. Но к моему горькому сожалению ты не удостоился Перуном родиться под звездой хана. Возможно, ты был бы лучшим из нас, если бы ты не был так скор на выводы и резок в решениях многих вопросов, которые нуждаются во времени. Мы не можем жить без рода и племени. Соломинку несёт течением туда, куда захочет река. А плотина из брёвен останавливает реку и управляет течением. Правда будет на нашей стороне.
Она сделала паузу и громко выкрикнула:
– С нами Перун!
– С нами Перун! С нами Перун!
Громко повторили хором воины.
– Идите братья! Ночь короткая, а сборы долгие! Лишь упадёт на землю первый луч солнца, мы выступаем!
После этих слов Сарматы, одобрительно цокая языками, стали покидать совет рода. Ора подождала пока последний воин запрыгнет на своего коня и тихо проговорила, стоявшему, по-прежнему, рядом Адашу:
– Прости меня верный мой друг за резкие слова, но по-другому было нельзя.
– Это я виноват перед тобой мой вождь! Вечно корю себя за то, что мой язык обгоняет мои мысли.
Тяжело выдохнув, признался пожилой воин. На что Ора громко, словно девчонка расхохоталась. Адаш посмотрел на неё непонимающим взглядом, и женщина тут же взяв себя в руки, дружески хлопнула воина по плечу, ответив на его немой вопрос:
– Умеешь ты мой друг разрядить обстановку!
Тот, наконец-то поняв всё, пробурчал в бороду:
– Вот за это я тебя и ценю и уважаю!
После чего коротко свистнул, подзывая к себе рыжего жеребца и, не по годам легко запрыгнув на него, помчался прочь от шатра вождя рода. А Ора постояв минуту в раздумьях, не поворачивая головы, позвала:
– Калиопа!
Тут же из шатра вынырнула худенькая, невысокая ростом служанка. Поклонившись в пояс хозяйке, она тихо спросила:
– Вы меня звали?
– Позови ко мне Роса и Олкаса!
Всё ещё о чём-то размышляя, негромко проговорила Ора. Служанка исчезла, а женщина, раздвинув пологи, вошла наконец-то в шатёр. Умывшись и переодевшись, она присела на топчан у столика и, открыв шкатулку, стала перебирать в ней дорогие безделушки, думая совсем о другом. Некоторое время спустя дёрнулся полог шатра, впуская внутрь званых гостей, и Ора, повернувшись к ним лицом, увидела Сколота, как всегда подтянутого, начисто выбритого, за исключением густых и тёмных усов, и сына, явно в хорошем расположении духа:
– Мату!
Выпалил он с порога:
– Показать тебе деревянный ножик, который сделал мне Сколот?
– Покажи!
Пропела тихо женщина, ожидая увидеть кусок дерева. Олкас порылся в глубоком кармане длинной туники и вынул из него нож. Нет, он был естественно деревянным, но выполнен настолько искусно, что его было впору не дарить ребёнку, а вешать в виде украшения в зале для приёма гостей. Ручка ножа была вырезана в виде головы кобры, открывшей пасть для укуса с двумя верхними клыками. Кровотоки лезвия были неглубокими и выкрашены в малиновый цвет.
– Неплохо!
Протянула Ора. И, взглянув на Роса, поинтересовалась:
– И чем же ты его сделал? Ведь ножи, кинжалы, в общем, оружие, пленникам иметь запрещено.
– Мату, ты не поверишь! Он его вырезал камнем.
Перебил её сын.
– Ну, что ж, молодец!
Откровенно восхищаясь изделием, похвалила она Сколота. Тот ответил на благодарность, склонив вниз голову.
– Всё это хорошо!
Резко меняя тему разговора, заметила хозяйка шатра.
– Но я не за тем вас сюда позвала. И прежде, чем перейти к главному, я хочу задать вопрос тебе Олкас. Сын напрягся в ожидании, и Ора, заметив это, по-матерински, мягко вымолвила:
– Тебе интересно учиться у Роса?
– Да, мату!
Не раздумывая, ответил ребёнок.
– Ты веришь ему?
– Да, мату!
Снова коротко произнёс мальчик.
– Я рада слышать эти слова.
Вставая из-за столика, как бы проронила женщина. И посмотрев внимательным взглядом на пленника, обратилась к нему:
– Однажды я поверила тебе и не ошиблась. Теперь же хочу довериться тебе полностью. Буду откровенной. Потому что у меня нет выбора. Наш обоз уйдёт со стоянки последним. Обычно слуги разбегаются, потому как всё войско впереди. Надзора нет. Так было не один раз. Что могут сделать три десятка воинов – калек, оставшихся с женщинами и детьми? Начинается воровство, а иногда дело доходит до погромов и убийств. Я хочу, чтобы ты был тенью Олкаса. Это самое дорогое, что у меня есть.
