Последний Сармат Часть первая

И невольник, облегчённо вздохнув, подумал:

– Прощай, ненавистный город! Пусть в огне Перуна сгорит и жизнь раба по имени – Рос!

Глава четвёртая

Преображение

Гунны никогда не останавливались в захваченных ими городах. И на этот раз, согласно установленным правилам, разорив крепость Сингидун, для короткого отдыха они выбрали открытую равнину далеко за городом. С высокого холма можно было увидеть тысячи шатров кучно расположившихся вдоль Дуная. Вокруг коих страстно кипела жизнь. Степняки массово забивали баранов, быков, коров, и прочую живность, отобранную ими у местных жителей, пили жадно вино из подвалов богатых патрициев и веселились вокруг горевших даже днём больших костров. То там, то здесь, вспыхивали мелкие ссоры крутых нравом гуннов, как между собой, так и с другими народностями дополнявшими их в походе. Но это, однако, не мешало общей праздности в настроении победителей. Шатры Сарматов находились обособленно, на окраине огромного становища, ближе к лесному массиву, подступавшему к лагерю с северо-востока. Потому небольшой отряд, в котором вели пленника, возвращался к нему вдоль реки, иногда пуская лошадей по отмели. По разговорам, доносившимся до него, Рос догадался у кого находится в плену, и отметил про себя некоторые странности этих воинов. По мере приближения к лагерю их становилось всё больше и больше. Некоторые всадники присоединялись к отряду группами, а кто и в одиночку, ведя на арканах не только пленных, коими были ромеи, греки, готы, бургунды, но и лошадей, а также домашний скот. Сколот заметил с десяток воинов ведших на поводу лошадей поперёк которых лежали мёртвые тела их родовитей. Погибших в бою соплеменников для Сарматов было делом чести проводить с достоинством в мир иной.

– Айять! Айять!

Присоединяясь к воинству, громко кричали всадники.

– Айять!

Отвечали им Сарматы. Этот боевой клич Рос помнил ещё с юности, когда впервые ходил с купцами на ладьях до Ра, великой реки, где начинались владения этого воинственного племени. Вскоре отряд разросся до таких размеров, что обернувшись назад, пленник не увидел ему конца. Однако никто из воинов не пытался пустить своего коня впереди Сармата тащившего его за собой. Спустя какое-то время они выскочили на берег, оставляя Дунай позади себя. Молодой воин что-то сказал ехавшему рядом с ним товарищу и повернул коня в сторону. Сделав небольшой круг, он вернулся обратно к воде и, спрыгнув с лошади, развязал верёвку на Росе, вытащил из-за пояса нож и, протянув его пленнику, вымолвил:

– Иди, помойся и обрежь волосы, а я пока посмотрю в сумках что- нибудь тебе из одежды.

Такого уважительного обращения бывший раб не испытывал уже давно и потому в благодарность склонив голову перед воином, негромко произнёс:

– Живи долго славный муж! Это не займёт слишком много твоего времени.

После чего, взяв протянутый ему кинжал, пошёл искать место для купания. Сдёрнув с тела опостылевшие лохмотья, он впервые за многие годы, натерев себя грязью, окунулся с головой в воду. Испытывая безумное наслаждение от купания, Рос радовался и смеялся как ребёнок, совершенно не замечая холодной воды, напрочь забыв, что за ним внимательно наблюдают со стороны. Сармат, достав из сумки подходящее по размерам бельё для пленника, теперь смотрел на то, как тот счастливо барахтается в воде и некогда суровый вид его лица стал медленно наполняться теплом и улыбкой. Молодого воина забавлял нагой вид волосатого здоровяка смеявшегося, от счастья, по-детски на всю реку и он, качнув головой, тихо прошептал:

– Нет ничего прекраснее воли!

Наконец бывший раб выбрался на берег, где рядом с ножом уже лежали его новые вещи. Заметив их, он глубоко вздохнул и принялся приводить себя в порядок. Лишь после этого Рос решил одеться и взглянуть в сторону своего благодетеля. Тот, уже сидел на рыжей лошади, ожидая последних приготовлений пленника. Но когда, увидел его преображение, не смог сдержать своего удивления. Перед ним стоял красивый, крепкий мужчина средних лет. Густая чёлка закрывала лоб до бровей, под которыми светились выразительные – умные глаза. Выше тонких, словно натянутый лук, губ – говоривших о крутом характере хозяина, чёрной полоской на загорелом лице выделялись усы, а на выпуклом, словно вырезанном из дерева подбородке красовалась глубокая ямочка.

– Ну, это другое дело! А то меня в становище не поймут. Подумают, что вместо человека, зверя поймала.