Великая Зеленая Лиса. Сила Волка

– Что же муж твой воды не натаскал-то? Нам без воды никак, надо поставить на печь, чтобы была теплая!

Неприкрытая мука отразилась на лице мальчика, нога болела, но понимать, что вместо помощи только добавляешь маме трудностей, было гораздо больнее.

– Я бы сходил…– неуверенно начал Левсан.

– Ты что! Куда тебе, сиди, я сейчас накину пальто и сбегаю! – перебила его взбудораженная Ладия.

– Так, всем оставаться на своих местах, – строго оборвала ее Неония. – Я схожу к колодцу сама. Я быстро. Левсан, ты следи за Ладией. Помни ей плечи, потри поясницу. Ладия, а ты расслабься, приляг или походи, настройся на покой и позитив.

Неония схватила ведра и ушла к колодцу.

Ладия какое-то время сидела спокойно, потом вся подалась вперед и протяжно застонала. Левсан рефлекторно потянулся в ее сторону, желая помочь. Отдышавшись после непродолжительной схватки, роженица встала.

– Ох, какая сильная была… – Она прошлась вдоль лавки, где сидел мальчик, смешной утиной походкой, переваливаясь с боку на бок.– Ооой… – Новая схватка накатила, когда она поравнялась с Левсаном. Женщину сложило почти пополам, и мальчик с готовностью подставил ей плечо. Она сжала в кулаке рукав его куртки. Он потер ей поясницу, как учила мать. Ладия снова взвыла.

Левсан встал, чтобы роженице было удобнее на него опираться. Нога горела огнем. Диафрагма все так же была странно сдавлена. И тут, с новым стоном беременной, мальчик ощутил, как ему самому скрутило живот. Неожиданный спазм в кишечнике неприятно удивил Левсана. «Ну, этого еще не хватало!» – в панике подумал он, стараясь припомнить, где расположена уборная. Боль подсказывала ему, что туда надо отправиться как можно быстрее, но он не мог ни оставить вот так женщину в муках, ни двигаться с необходимой скоростью. Его прошиб холодный пот, и он не смог бы точно ответить, было это связано с ощущениями в животе или от охватившего его страха обделаться в штаны, да еще и в такой ситуации. Боль прошла так же неожиданно, как началась. «Может, обошлось? В любом случае надо спросить у Ладии, где уборная, и осторожно туда идти… Только как же я ее оставлю?»

– Ладия, а где уборная? Я бы сбегал сейчас, пока перерыв…

Помутневшими от боли глазами жена Хранителя с мольбой посмотрела на мальчика:

– Не оставляй меня сейчас, Левсанчик. Пожалуйста… Я так боюсь… И так устала… Что оно так больно? Я не хочу, я не смогу… – Чувствуя приближение новой схватки, Ладия вся напряглась. Мальчику было ее очень жаль, но страх был сильнее, да и собственная боль в ноге и отголоски нытья в кишечнике притупили его сочувствие.

– Не будь ребенком! Надо было ночью поспать как следует, а не печенья печь! Устала она! Я схожу быстро и вернусь. Мама тоже уже приде… – Слова Левсана оборвала новая волна спазма. Резкая тянущая волна боли на этот раз разлилась по телу гораздо масштабнее. Казалось, она концентрируется внизу живота, в кишечнике, но одновременно тянуло и крутило в пояснице, и простреливало в промежности. Свело мышцы бедер.

– Аааааа! – Левсан протяжно закричал в один голос с Ладией. Крепко вцепившись друг в друга, они стояли посреди комнаты и кричали. Когда схватка закончилась, Ладия недоумевающе смотрела на мальчика. Оба тяжело дышали.

– Что это было вообще?! – мальчик был на грани истерики и не выпускал из кулаков рубашку роженицы.

– Я не знаю… тебе плохо? Что случилось? Нога болит? – Она пыталась понять, почему мальчишка так кричал.

Не прошло и минуты, как новая схватка, еще сильнее предыдущей, в этот раз накатила по большей части только на Левсана. От боли мальчик не смог удержаться на ногах. По мере нарастания спазма он буквально сполз по плечам и животу Ладии и скрутился на полу калачиком, притянув колени к груди и пытаясь такой позой облегчить свои страдания. От боли на какое-то мгновение у парня потемнело в глазах. Но мысль о том, что роженице необходима его помощь, быстро вернула Левсана к происходящему.

В короткой передышке между схватками он поднял глаза на стоящую над ним беременную женщину.

Сомнений не было, он чувствовал то же, что и она. Наверное, даже за нее. Осознав это, он успел только подумать: «Обделаться было бы не так уж и страшно…»

Ладия стояла, широко расставив ноги и приподнимая подол длинной рубахи:

– Оооууу, кажется идет! – Ее стон был вызван скорее удивлением, чем мукой.

Снова адская боль свела внутренности Левсану, одновременно выкручивая кости и пронизывая каждую клеточку тела. Мальчик ощутил потуги Ладии и начал тужиться вместе с ней. «Силу из крика нужно переместить в усилие при потугах», – всплыли в сознании инструкции матери, которые она не раз повторяла, подготавливая беременных к родам. Дождавшись новой волны боли, Левсан не кричал. Полностью сосредоточившись на усилии для выталкивания малыша, парень пережил пронизывающие его тело муки, сдерживая звук, не расточая сил на вопли. Ладия уставилась на него почти безумным взглядом и шепотом все повторяла:

– Я ничего не чувствую… Мне больше не больно… Ничего…

– Очень за тебя рад! – рявкнул, изрядно уже измученный Левсан, сжимая челюсти перед новой потугой. – Но я-то чувствую, як тебя подери!

Невыносимо жарко было от боли и усилий, которые пришлось Левсану делать над собой. Волосы выбились из хвоста и налипли на взмокшие лоб и шею. Рубашка под курткой тоже неприятно липла к телу. Ощущения резко обострились, мгновение перед новой потугой было абсолютным затишьем, и Левсан понял: «Сейчас!»

Ладия стояла над ним. Мальчика скрутило в новом приступе. Он сжал кулаки и зубы.

И тут Левсан одновременно и увидел, и ощутил, как ребенок головкой вниз пошел на выход. Ему было очень больно. Его, словно разрывало пополам. Одновременно он видел свисающий из родовых путей прозрачный пузырь, в который медленно опустилась головка. И понимал, что сейчас детеныш выйдет целиком. Роженица была в ужасе и шоке. Он знал, что Ладия совсем не чувствует боли, но она была слишком растеряна и напугана, чтобы понять, что ей делать. Мамы нет. В мгновение все эти мысли пронеслись в сознании Левсана, несмотря на жуткую физическую муку. И мальчик, сделав над собой последнее усилие, привстал и протянул руки. Детеныш выскользнул из матери как был, в пузыре, полном околоплодных вод, и мягко приземлился на ладони Левсана. Такой теплый комочек в застывшей капсуле, подсвеченной неземным сиянием изнутри – Сиянием Новой Жизни. Левсан и Ладия завороженно уставились на барахтающегося в пузыре детеныша, и в этот момент в светлую вошла Неония с ведрами. Ладия дрожащими пальцами коснулась волшебной капсулы, другой рукой продолжая нервно комкать поднятый подол рубахи. Неония едва успела подбежать и поймать младенца в пузыре, которого мальчик выпустил, скрутившись в новом приступе боли, но уже не таком сильном. Последняя потуга – вышел послед. На этом моменте реальность начала расплываться в сознании мальчика. Он смутно помнил, как Ладия ласково утирала пот с его лба краем своей длинной белой рубахи и благоговейно шептала, обращаясь к его матери: «Он забрал! Неония… Он забрал мою боль! Он родил мою малышку!..»

*********

С момента, как у Левсана открылся дар эмпатии, прошло не так много времени, и он пока совершенно не умел его понимать и тем более контролировать.

На него могла вдруг напасть чужая хандра, или он испытывал прилив злобы невероятной силы, или мог начать грустить, или плакать в голос от страха.

Однажды в лавке у тетушки Лирии у Левсана случилась настоящая истерика. Неония опоила его дурманом, обернулась львицей и, спящего, отнесла домой на спине.

– Сын, в Цкеноде витает слишком много сильных эмоций, и ты ловишь каждую из них… Это вредно, так что до Донития будет лучше отсидеться дома.

– Но, мама, мне надо учиться. Надо подчинить себе эмпатию. Мне нужен доступ к книгам…

– Это вопрос решенный. До Донития осталось не так много. А после – я уже договорилась с твоим будущим Учителем.

Левсан удивленно поднял брови в немом вопросе, остановив на матери свой взгляд.

– Всему свое время. До Донития и осталась-то пара месяцев. Займись пока домашними делами. Вот, крышу надо починить и укрепить, деревья соседские немного подрезать, забор, опять же, давно обновить надо… ты все-таки потом на три хита уйдешь. – Неония погладила сына по макушке, отметив, как быстро вырос ее малыш, и каким ладным и крепким парнем он обещает быть.

«А какая сила воли! На последних потугах у Ладии он и не пикнул! И малышку поймал! – Гордость и радость наполняли сердце пророчицы Львостаи, вытесняя довлевшее все эти хиты беспокойство за его дальнейшую судьбу. – Уверена, ты сможешь позаботиться о себе, сынок».

********

      Обряд Донития в Львостае так же, как и у Лис, проходил через очищение огнем: взволнованные львята должны были вбегать в огненный шар, сплетенный из стрункового пыря – сухого желтого растения, с острыми шипами, тонкими листьями и крупными ярко-синими цветами, по форме подобными остроконечным звездам. Стебли и листья пыря горели, а цветы – нет, и это было невероятно красивым зрелищем. Жители деревни, отбивая ритм на барабанах и бубнах, звонко и весело напевали Песнь Донития:

*

Начиная,

      Развивая,

      Замыкая

      Жизни Круг.

      Свои Духи Призывая,

      Мы освятим этот луг.

      *

      Сквозь надежду и любовь,

      Обретая себя вновь,

      Стань, детеныш, Храбрым Львом,

      Отгони печаль хвостом.

      Сквозь отчаянье и веру

      Принимай своего Зверя.

*

      Под ритмичный

      Монотонный

      Барабанов перестук

      Начинайте,

      Развивайте,

      Замыкайте Жизни Круг.

      *

      Детеныши входили в огромный ало-синий шар один за другим и медленно вышагивали из него уже гордыми молодыми львами, пусть пока с едва пробивающимися гривами.

Левсан много раз видел, как другие львята проходили обряд Донития. Но он понимал, что его обряд будет другим.

День пятнадцатихития Левсана приходился как раз на самую середину зеленого времени. С вечера мать предупредила: она отнесет его к месту Донития, и встать надо до рассвета.

За окном было темно, когда Левсан проснулся. Общее ощущение радости, предвкушение самого важного события в жизни каждого детеныша териантропа так и не дали мальчику поспать как следует. На волне адреналина сон был неглубоким и прерывистым. Парень не хотел задерживаться в постели ни на секунду. Где-то в душе он верил в то, что его отец Лесной Кот. Мать никогда этого не отрицала, но и не подтверждала, а он никогда так и не решился проявить такую бестактность, чтобы задать прямой вопрос. Сегодня, пройдя свой Донитий, мальчик обретет Дух живного и узнает нечто очень важное и о своем отце, и о себе самом.

«Мама сказала, что отнесет меня в лес на себе… К Лесному Коту, наверное, куда же еще. Кто другой может провести мой обряд? Знает, как надо…»

Торопливо Левсан умылся и оделся – опрятно, но без лишней помпезности. Нарядности Левсан предпочитал практичность. Светлая рубашка с широкими рукавами и небрежно распахнутым воротом, черные хлопковые брюки и мягкие мокасины. В свои пятнадцать Левсан был широкоплеч и в будущем обещал стать невысоким, но крепким и статным мужчиной. Выйдя к завтраку, Левсан крепко обнял мать.

– Поздравляю тебя, мамочка, с моим рождением! И очень тебя за него благодарю! – Он чмокнул Неонию в щеку, и она, смеясь, шутливо утерла место поцелуя.

– Не слюнявь мать с утра пораньше. Садись, новорожденный. Сегодня тебя ждет день, полный сюрпризов.

Неония, умиляясь, наблюдала, как Левсан поглощает на завтрак любимые заварные пирожные. Он не любил шоколада, потому пирожные пророчица покупала со сливочной глазурью. Сын был уже таким взрослым, а когда она увидит его в следующий раз, только три хита спустя, он будет другим. Будет мужчиной. Молодым и храбрым. Независимым и мудрым. Будет идти по пути своей судьбы. Встретит новых друзей и, может, обретет врагов. Столкнется с разными ситуациями, в которых ему предстоит меняться, терять и обретать… Он будет совсем другим наверняка. Но одновременно с этим он останется тем же Левсаном. Ее львенком.

В честь праздника Левсан не собрал волосы в свой обычный тугой хвост, а только прихватил над висками пряди и сплел в тонкую косу на макушке, по центру распущенной копны. Локоны мягко лежали на его плечах, и отблески света от лампы весело бликовали в золоте его волос, перекликаясь с золотом его глаз.

– Липовый чай – что за прекрасное изобретение териантропов! – смачно прихлебывая, заметил Левсан. – Куда мы отправимся, мама?

– Хитрец, – лукаво усмехнулась Неония, возвращаясь из своих мыслей к реальности. – И потерпеть-то осталось всего ничего, но все еще хочешь сюрприз выведать.

– Ну хоть что-то уже можно рассказать? Я вообще не понимаю, почему ты делаешь из этого такую тайну… – Последнее пирожное с блюда целиком пропало во рту мальчика. Парень не подавал виду, но торопился.

– Ну хорошо, хорошо… Мы отправимся в Чащный Лес, пересечем его, и выйдем к самым скалам, туда, где с массивами каменных глыб встречается наша прекрасная Ноэва… Но это все. – Неония убирала со стола, смахивая крошки.

Левсан задумчиво втянул носом ароматный пар липового чая, ощутив тонкую нотку пустырника и мамино волнение. Волнение было радостным. Он любил вот так ненавязчиво ловить ее приятные эмоции. Приятные всегда были легкими. В то время как чужие негативные эмоции порой накрывали его с неистовой силой.

«Конечно, она добавила мне пустырник. Валерьяна или мята были бы сразу заметны», – парень улыбнулся и решительно встал.

Обернувшись львицей, Неония подхватила Левсана и ранец со своими зельями первой и всякой последующей необходимости и легко пустилась бежать. Небо подернула первая предрассветная серость. Прохладный воздух наполняла свежесть. Влажная трава приятно бодрила. Лапы Неонии быстро намокли. Когда они пересекли Чащный Лес и впереди замаячили скалы, небо уже посветлело, но солнце еще не торопилось подниматься, только едва зарумянив горизонт.

Шум воды становился все сильнее, перекрывая набирающее силу, утреннее пение птиц. Левсан крепко держался за мамин загривок и, задрав голову, любовался постепенно проступающей из-за дерев величественной красотой скал, обозначающих границу Долины Аду – Долины Териантропов. Никогда Левсан не бывал в этой части Долины. «Наверняка где-то тут и живет Лесной Кот», – подумал он.

– Река тут невероятно бурная, мама. Она так шумит.

– Да, у нее есть повод… – В несколько прыжков уже порядком запыхавшаяся Неония (надо было торопиться чтобы успеть к моменту светания) преодолела оставшееся расстояние до границы леса, и последние дерева остались позади. Взору Левсана предстало невиданной красоты зрелище.

Отвесная скала уходила вверх на сотни метров, ее поверхность вся была увита зеленым плющом и украшена цепляющимися за камни кустами и редкими деревками. Из расщелин бурными потоками вырывалась горная вода и падала отвесно единой мощью, из этого водопада и брала в Долине начало всепоящая и всеродящая река Ноэва. Единственная и почитаемая священной река в Долине. Поляна перед водопадом была устлана алиссумом, который наполнял воздух сладким пьянящим ароматом, полностью скрывая свою зелень под плотной рощово-фиолетово-белой пеной пушистых цветов.

Вокруг заводи, образованной водопадом, уже собрались приглашенные для обряда гости. Неония бы хотела провести его сама, но для Донития ее сына требовалось гораздо больше Магии, чем та, которой обладала она… Их радостно поприветствовали тетушка Лирия и Ладия со своей маленькой дочуркой. Левсан увидел вдали еще чью-то тень. Взлохмаченная фигура в растянутом свитере стояла неподвижно, мирно покуривая трубку, и лишь едва заметно кивнула в ответ на кивок Неонии, даже не собираясь приближаться к собравшимся.

– Следует поторопиться, – сказала Неония, посмотрев на небо. Первые лучи мягким розовым светом окрасили легкую лиловость редких облаков. Львица достала из ранца пузырек с темной жидкостью в филигранной металлической сетке. Она открутила пробку, и Левсан ощутил сильный аромат двадцатидвуххитника. – Это зелье очень редкое и важное для твоего Донития. Его следовало настаивать двадцать два месяца, и сегодня оно готово.

– Так это был подарок мне? Когда Жук приходил в лавку? Мама? – Левсан нервничал Почему мать скрывала от него правду. Что ждет его после Донития? Кем он станет и куда пойдет, что будет делать? Кто он? Кто его отец? Все вопросы разом навалились на него, и он испытал смятение, возможно, даже страх… – Мама? Мой отец Лесной Кот? – тихо, но твердо Левсан спросил Неонию.

– Нет, – просто ответила она. Пророчица взяла сына за руку и повела к воде. Гости тоже взялись за руки. Неония вылила содержимое пузырька в заводь, и Левсан увидел, что зелье не растворилось в воде, а тонкой змейкой устремилось прямиком к водопаду. Солнце медленно поднималось из-за скалы. Воздух, пронизанный рассветной свежестью, предвкушал тепло его лучей. Зелье окрасило воду лиловым. На миг водопад замер, а потом постепенно, капля за каплей, светящаяся вода, только что падавшая со скалы вниз, медленно повернула свое движение вспять. Миллиардами всплесков водопад начал падать снизу вверх. Капли воды сливались в струи. Струи усиливались, объединяясь в единый поток, сияющий лиловым блеском.

Левсана заворожило это потрясающее зрелище.

– Левсан, ты должен прыгнуть в воды. Ничего не бойся. Прими свой Дух! Лирия, – окликнула подругу Неония. – Пора!

Не успел мальчик опомниться, как тетушка Лирия, обернувшись огромной Пыльной Совой, подхватила его крючковатыми лапами и понесла вверх к скалам.

Ладия с дочкой и Неонией, взявшись за руки, затянули песнь Донития, и исходящие от них Магии усиливали свечение падающей вверх воды:

Великий Род,

Могучий Род

В тебе продление найдет.

Судьбу прими,

Луну затми,

Себя и Дух возъедини.

*

Вперед и вверх – один лишь путь,

Не обойти и не свернуть.

Будь храбр, силен и воли полон.

Тебе ровня и Кот, и Ворон.

Легенды часть. Великой силы,

Будь мудр, используя массивы.

«Живи и действуй лишь во благо» —

Таков завет у рода Драго.

*

Великий Род,

Могучий Род

В тебе продление найдет.

Судьбу прими,

Луну затми,

Себя и Дух возъедини.

*

Тетушка Лирия громко проухала:

– Ничего не бойся! – и опустила Левсана на край каменистого выступа скалы. Столб взлетающей воды был прямо перед мальчиком. – Возьми разбег и прыгай, когда будешь готов! – с этими словами Сова полетела вниз к собравшимся. Звук песни доносился до Левсана, но слов было не разобрать. Поднимающееся солнце вкусно красило лиловую воду малиновыми искрами. Внизу расстилался ковер ароматного цветения. Момент был пугающим, но Левсан прочувствовал всю его красоту. Он замер, внимательно осматриваясь вокруг и впитывая происходящее с желанием запомнить все как можно точнее и ярче. Затем развернулся и твердой походкой отошел от края для разбега. Такой восторг и полноту жизни Левсан ощущал только сопереживая героям многочисленных книг, которые он с удовольствием читал. Сегодня начинается его жизнь, его приключение. Наполненный чувством восходящего счастья, мальчик разбежался и прыгнул в лиловый столб воды. Внутри водопада воздух сгустился и течение времени замерло. Он ощущал, как капли воды пропитывают ткань, приятно холодя разгоряченную адреналином кожу. Он ощущал, как под действием Магий кожа его меняется, рубашка исчезает…. Когти, лапы… Чешуя…. Левсан становился больше. Он ощущал, что становится не просто больше, но величественнее… Он почувствовал крылья за спиной! Расправив их, парень снова запустил время и вылетел из водопада, обернувшись Огненным Драконом! Поднявшееся солнце играло на его ало-золотистой чешуе. Левсан парил и не верил в случившееся. С любопытством осматривая себя, он заметил огонек на кончике хвоста. Сделав круг над поляной, новообращенный Драго приземлился перед Неонией. Слезы радости и гордости блестели на ее щеках. Он поклонился пророчице. Остальные гости радостно приветствовали и поздравляли Левсана.

– Лети, опробуй крылья. А твой Учитель найдет тебя! – с улыбкой сказала мать.

Повторять не было нужды – Дракон стремительно, под общее одобрение, взвился ввысь и, широким размахом крыльев рассекая воздух, быстро скрылся из виду.

*********

Левсан летел, под ним стремительно неслись деревни и поселения Долины Аду, река Ноэва, показался и скрылся из виду Цкенод… Направление он не выбирал. Дух захватывало от всего происходящего, от того, какие виды открывались глазу, от того, как дурманила свобода полета. От того, какую мощь и силу он ощущал. От того, как солнце играло на его золотисто-алой чешуе…

Он был Драго. Столько мыслей, столько вопросов.

Новость никак не укладывалась в голове. Потому ей нужен был ветер. Потому ему нужен был полет.

********

      Солнце уже садилось, когда Левсан утомился. Присмотрев внизу симпатичное озерцо в глуши Чащного Леса, ощутив к тому же жажду, он спустился на берег.

Склонившись над водой, отшатнулся было от отражения. И принял свой привычный вид.

– Как же так? Драго… – Мысли роились и пугали Левсана.

Утолив жажду, он почувствовал такую усталость, что прилег тут же, недалеко, на мягком поросшем мхом широком бревне, и задремал.

– Ну, замечательно, – ворвался к нему в полусон, расплетавший над ним свои узоры, возмущенный голос. Открыв глаза и тут же прикрыв ладонью от резкого света заходящего солнца, Левсан не сразу заметил говорившего. – Я его тут жду уже четвертый закат, а он уснул. – На краю бревна рядом с Левсаном сидел и попыхивал трубочкой большой Мавский Жук.

– Прошу прощения, – тут же вежливо ответил Левсан, вставая и прогоняя остатки дремы, витавшей рядом нежным кружевом из марева и солнечной паутины. – Я же совсем не знал, что Вы меня ждете. Чем я могу вам помочь?

Такая вежливость со стороны юнца заставила Жука широко улыбнуться, показав белые клыки. С ним было не так все просто.

– Да ладно, такая редкость – Огненный Дракон! Не грех и подождать. К тому же я сам напутал с датой. Да… Даже я могу… – с этими словами Жук ухмыльнулся и затянулся трубкой. Воцарилась пауза.

– Такая уж редкость? – задумчиво спросил Левсан.

– Представь себе. Такая, что тебя зовет в ученики Лесной Кот. Я покажу тебе дорогу к нему, если ты согласен. Сейчас идем, и следующие три хита ты будешь с ним. – Жук ждал ответа. Глаза Левсана заблестели, хоть он и не сын Коту, учиться у самого известно и сильного Мага Долины – это потрясающая возможность. Но мысли и чувства, обуревающие парня, сбивали с толку и внушали страх.

– Конечно! Я очень хотел бы учиться у Кота. Но… Я просто не понимаю, не знаю… Как же так? Я – Драго?! Но это означает, что я… Младший из Рода? Я – Наследник Стола Правления? – Левсан смотрел на Жука с надеждой. Наверное, он ждал, что тот опровергнет этот факт и мальчик сможет снова вернуться к своей жизни. Но ничего повернуть вспять было уже нельзя.

– Да, – коротко кивнул Мавский Жук, выпуская дым тонкой струйкой. – Ты – Наследник Стола Правления. Следующий король Долины териантропов. – Он сощурился, наблюдая за бледным лицом Левсана. – Но это же потрясающая новость? Разве нет? О таком можно только мечтать.

– Может, кому-то другому о таком и мечтать… – Дракош опустил плечи и шумно выдохнул. – А я никогда не стремился к подобному… Как я смогу? Смогу ли я справиться с такой ответственностью? А вдруг… Вдруг я совсем не подхожу на роль Правителя?

Мавский Жук медленно шевелил усами, чему-то улыбаясь и показывая свои острые клычки. И наконец заговорил:

– Я обещал тебе рассказать про испытание, которому Мамазонки подвергали мальчиков. Ну так вот: Мамазонки набирали соискателей в группы по пятнадцать юнцов и вели в глубокую пещеру. В пещере было темно, тепло и тихо. Единственная лучинка освещала одну Мамазонку, сидящую в самом центре, округлую и взмокшую, готовую даровать свет новой соплеменнице. Мальчиков выстраивали вокруг и давали отпить зелье, позволяющее им впасть в магический транс и разделить ощущения роженицы. Самую малость… Но… – Жук выпустил три колечка, и улыбаясь посмотрел на Левсана. – После пережитого из пятнадцати претендентов, в среднем, для дальнейшего обучения оставалось не больше трех.

Левсан вспомнил, как сам прошел через подобное испытание.

– Ооо! Не подобное! – ответил на его мысли Мавский Жук. – Твой дар эмпатии – очень силен. И то, что пережил ты, – было, по сути, процессом дарования света. И не из легких, если можно так сказать. А ты не просто справился с этим, но справился блестяще! Мамазонки приняли бы тебя с радостью и сделали бы из тебя легендарного воина и правителя! – Жук подполз ближе к Левсану, положив лапку ему на плечо. – Лесной Кот, конечно, не Мамазонка. Но тоже кое-что умеет.