Пленник Бахтияр

Да, наплевать на все запреты и коснуться рукой его гладкой, смуглой кожи. Провести пальцами по щекам, по шее, по груди… Обнять, прижать его к себе, и возможно даже…

Я одёрнула себя. Но разве я хочу стать падшей женщиной? Может, меня к этому и тянет? В конце концов, однажды я…

Я тут же отогнала эти мысли прочь. Возможно, мне и хочется тепла, ласки и нежности, как и любой женщине, но это не говорит о том, что меня тянет к возможности опорочить своё имя и унизить себя и свой род. Но, если я хочу тепла и ласки, не проще ли получить их от Джереми? От того, к кому я могу свободно прикоснуться, за кого я смогу выйти замуж, если пожелаю… А пара лет разницы – разве это помеха?..

В конце концов, страсть быстро проходит, а уважение остаётся навсегда. Нужно взяться за Джереми, приняла решение я. Вот только я не могла понять, симпатизирует он мне или это просто вежливость.

– Добрый день, Ваше Высочество, – Произнесла я, нагнав парня в холле, – Не хотите ли Вы составить мне компанию на прогулке?

– Прошу Вас, просто Джереми, – Широко улыбнулся он, – Конечно, я почту за честь сопровождать Вас!

Мы вышли в сад. Стоял погожий майский день: солнышко грело, птицы пели, а цветы благоухали. Мы ходили по дорожкам, смеясь и улыбаясь друг другу.

Выслушивая очередную остроумную шутку принца, я думала о том, как подвести его к нужной теме и прояснить истинное отношение к себе. Вот, Джереми рассказывает анекдот и невзначай прикасается к моей руке, что я ему легко позволяю…

– Джереми? – Вдруг оборвала его я, кажется, на половине рассказа.

– Да, Ваше Величество? – Улыбнулся он.

Я, не имея опыта в подобных делах, решила спросить его прямо:

– Вы прикоснулись к моей руке… Означает ли это, что Вы хотели бы взять меня за руку?

– Только если это не смутит Вас, Ваше Величество, – Учтиво произнёс он.

Я легко коснулась его пальцев сама, и он некрепко сжал их.

– Скажите, Вы просто вежливы со мной или проявляете свою симпатию? – Задала я новый вопрос.

– Я думаю, это очевидно, – Немного смутившись моей прямотой, ответил он, – Вы очень нравитесь мне с первых минут общения, и, всё же, я буду подлецом, если в данный момент скажу о чём-то большем.

Его ответ ещё больше запутал меня. Как же всё просто у дикарей-вайолинцев! «Выходи за меня замуж», и, всё, и нет лишних вопросов!

Я глубоко вздохнула. Не думай о Бахтияре!

– Извините, если смутила Вас, Ваше Высочество, – Я отпустила его руку, – Впредь я постараюсь быть менее прямолинейной.

Но, к моему удивлению, он вновь нашёл рукой мою ладонь и произнёс:

– Я вовсе не имел в виду того, что я просто с Вами вежлив и не более, – Я взглянула ему в лицо и увидела, что нефритовые глаза с интересом смотрят на меня, – Я имел в виду, что для любви недостаточно лишь первого впечатления, но, со временем, разумеется, симпатия способна перерасти во что-то большее.

Я искренне улыбнулась ему. Вдруг он задал сокровенный вопрос:

– Ваши родители любили друг друга?

– Я… я не знаю, – Честно произнесла я, – Они уважали и поддерживали друг друга на протяжении всей жизни, это факт, но… я никогда не видела, чтобы они проявляли друг к другу какую-то нежность, свойственную влюблённым людям. Возможно, я была слишком мала и просто не замечала, но… я не могу точно ответить на этот вопрос. А Ваши, Джереми?

Он запустил руку в волосы и с улыбкой произнёс:

– По правде говоря, мои родители временами ведут себя отнюдь не по-королевски, – Он растрепал причёску и едва сдержал смех, – Маменька может устроить отцу скандал с битьём посуды, отец употребить крепкое словцо, но… да, они любят, в этом я абсолютно точно уверен. Разве без любви они смогли бы создать пятерых сыновей?

– Пятерых?! – Удивилась я.

– Да, – Не без гордости произнёс он, – Я самый младший и самый лучший!

– Вам очень повезло, Джереми, – Честно ответила я, – На Вас никогда не давила ответственность старшего ребёнка и наследника престола. Вы могли быть просто счастливым мальчишкой: гулять сколько захотите, и…

– На самом деле, – Смущённо произнёс он, – Я, наоборот, считаю, что очень повезло Вам.

Меня этот момент очень насторожил. Не заметив этого, принц продолжил:

– Вы обладаете огромной властью, непоколебимым могуществом и потрясающими знаниями. Возможно, я бы тоже смог постичь такие науки, которые постигли Вы и мой старший брат, но, увы, мне не дали ни единого шанса.

– То есть… – Подвела к интересующей теме я, – Вы хотели бы занять престол?

– Увы, это моя мечта, но она несбыточна.

Я, якобы случайно, отпустила его руку, потеряв к принцу всякий интерес.

Глава 9.

Конечно, моё проклятие снова в силе. Джереми может сколько угодно петь мне серенады, но – это правда, брак со мной – единственный для него шанс занять престол. Конечно, не своей родной страны, но Эльроунт во многих отношениях даже превосходит Онтарион. Если он займёт место короля рядом со мной, то, конечно, ему будет, где разгуляться, но…

Хочу ли я брака по расчёту? Хочу ли я, чтобы меня рассматривали только как приложение к короне? Соглашусь ли я на эти отношения? Нет, уж конечно, нет.

Лучше просидеть в старых девах до самой смерти, чем жить с человеком, который тебя использует. Поэтому я картинно приложила руку ко лбу и застонала:

– Что случилось, Ваше Величество? – Обеспокоенно спросил Джереми.

– Ох, от этого яркого солнца у меня кошмарно разболелась голова! – Простонала я, – Кажется, мне нужно прилечь!

– Да, конечно, я провожу Вас!..

– Я не хочу докучать Вам, Джереми, – Ответила я, – Наслаждайтесь погожим деньком. Всего Вам доброго.

Я покинула его, но пошла не к себе, а к Эрике.

Когда я пришла в её комнату, девушка прихорашивалась у зеркала и поправляла причёску.

– Свидание? – Сходу предположила я.

– Да, с Нейтаном, – Ответила сестра, – Надеюсь ты… ну, не возражаешь?..

– Нет, нисколько, – Честно ответила я, – На самом деле мне совсем не хотелось выдавать тебя замуж исключительно в политических целях, поэтому я рада, что ты сама нашла себе кого-то, кто тебе нравится. Тем более, человека достойного.

– О, он мне гораздо больше, чем просто нравится! – С жаром воскликнула девушка.

– Какой он? – С интересом спросила я и тут же добавила, – И, да, Эрика: не наделай глупостей.

Сестра, наконец, отвлеклась от зеркала и радостно посмотрела на меня:

– Ох, Изабелла, он такой!.. – Она долго не могла найти подходящих слов, но, всё же, нашла их, – Когда я с ним, меня словно в жар бросает! Он очень красивый, высокий, а глаза… глаза такие…

Я слушала восторженные речи, почти не отвлекаясь на них. «Словно в жар бросает» – это именно то, что я чувствовала с Бахтияром. А с Джереми… ну, с ним я не чувствовала ничего даже близкого к этому.

– А у тебя? – Вдруг спросила девушка, отвлекшись от собственных мыслей, – Как с Джереми?

– Эрика… – Пробормотала я, – Да я понимаю, что ему нужен престол и ничего большего!

– В смысле? – Спросила она, – Он предложил тебе брак по расчёту?

– Нет, – Честно ответила я, – Брак пока предлагает только Бахтияр. Нет, он… он просто признался, что мечтает о престоле, из чего я сделала вывод, что могу быть полезна ему. Ничего большего.

Эрика тут же всплеснула руками:

– Изабелла, но многие люди мечтают о престоле! Это не значит, что он хочет использовать тебя.

– Меня все хотят использовать, – Поджала губы я, – Это нормально.

– Нет, это не нормально! – Закричала она с негодованием, – Ты молодая, привлекательная девушка! Почему ты думаешь о том, что самое интересное в тебе – это корона и скипетр?

– Потому что… – Пробормотала я и снова соврала, – Не знаю.

– Потому что ты не видишь, какая ты красивая и замечательная! – Продолжила кричать девушка, – Откуда эти глупые, необоснованные сомнения?!

– Я… я не знаю, – Опять соврала я, – И, потом, красивая и замечательная у нас ты.

– Не буду спорить, – Эрика снова развернулась к зеркалу, – Но и ты тоже. Поверь в это.

– Я постараюсь, – Кивнула я, – А теперь иди и повеселись. Но без глупостей!

– Буду осторожна, как всегда, – Она чмокнула меня в щёку. Мы вышли из комнаты.

После разговора с Эрикой я решила опять посетить Бахтияра. Не столько из-за рациональных мыслей о том, что он может отбросить свои глупости и заговорить о важных вещах, сколько… Ох, я хотела увидеть его! Я думала, что Джереми сможет отвлечь меня, но… этого же не произошло.

– Ваше Высочество, – Позвала я, подходя к камере.

– «Ваше Высочество»? – Переспросил он, – Раньше же называла меня Бахтияром, Изабелла.

Я покачала головой:

– Ваше Высочество… Словом, – Я сглотнула, – Я извиняюсь за тот разговор. Я была взвинчена, опечалена и… я не имела право себя вести столь… панибратски.

Сейчас, когда он встал во весь рост, я заметила, что он очень похудел, но всё равно оставался прекрасен. Щёки заросли густой щетиной, что тоже только добавляло мужества, хотя я и не привыкла видеть небритых мужчин. Ох, он привлекал меня, и тем больнее мне было находиться рядом!

– Изабелла, я понимаю, что то, что происходит между нами смущает тебя, – Мягко произнёс он. Обманчиво мягко, если судить по его карим глазам! – Но, поверь, я не буду напорист. Я дам тебе время, чтобы ты узнала меня. Сколько угодно времени.

Я хотела снова ответить ему подчёркнуто-официально, но что-то в его позе и взгляде сдержало меня. Я буду опять себя винить, но я решила быть честной:

– Хорошо, – Кивнула я, – Что мне следовало бы знать о тебе? Какой ты?

На секунду он задумался, а потом произнёс:

– Я не такое чудовище, каким ты меня считаешь, – Вдруг ответил он, пристально глядя на меня, – Да, мне приходилось и казнить, и убивать людей в схватках, но это не делало меня счастливым. Я проливаю кровь, только когда это необходимо.

– Тогда что делает тебя счастливым, если не битва?

Я всегда считала, что вайолинцев делают счастливыми только резня и кровь, но, видимо, ошиблась. Конечно, если он говорит правду!

– Меня делает счастливым моя мама, – С искренней, как мне показалось, теплотой произнёс он, – Она любит меня, заботится и оберегает. Она мой самый близкий человек.

Я ждала, когда и он спросит меня о чём-то личном, чего он, видимо, делать не планировал. Тогда я продолжила:

– Но, если тебя не делают счастливыми убийства, зачем ты убиваешь?

Он ответил без тени сомнения:

– Я убиваю только тех, кто этого заслуживает. Я делаю это по справедливости и никогда не обижаю слабых и невинных.

Меня это, не скрою, порадовало, но я не могла избежать следующего вопроса:

– Но как простой человек может решать, кто заслуживает смерти, а кто нет? В смысле, даже король, наверное, не вправе делать это, а уж наследный принц…

– Если я вижу, как мужчина насилует женщину или бьёт старика… ты думаешь, это неочевидно?

Я замялась и признала его правоту:

– Да, в мире есть вещи за гранью зла, – Согласилась я, – Но солдаты Эльроунта… они были невинными мальчишками, в основном. Они не насиловали и только оборонялись. Почему было справедливо убивать их?

Бахтияр покачал головой:

– Мне не жаль их. Великие свершения во имя Бога-отца справедливы.

Я просто рассвирепела:

– Послушай, Бог-отец, как и Богиня-мать должны быть за добро! Бог-отец строже нашей Богини, конечно, но… это не даёт во имя него права резать людей. Ни в каком виде!

– То есть, во имя величия своей страны и своего рода я не имею права жертвовать жизнями?

– Ты не имеешь никакого права на это! – Вскричала я, – У меня сердце кровью обливалось, когда я думала о том, сколько людей, недостигших даже двадцати лет, погибнет, а ты просто обрекал их всех на гибель во имя того, кто, по идее, должен нести добро!!!

– Женщина, – Устало произнёс он, – Ты глупа.

У меня аж челюсть отвисла. Я чинно произнесла:

– Большое спасибо за беседу, Ваше Высочество, я достаточно поговорила с Вами и больше не вижу смысла держать Вас в тюрьме. Скоро будет подписан документ о Вашей казни. Счастливого воссоединения с Богом-отцом.

К моему удивлению, Бахтияр рассмеялся мне вслед:

– Бог-отец сохранит мне жизнь, – Произнёс он, когда я уходила, – Вот увидишь.

Глава 10.

– Итак, я выношу на рассмотрение казнь его Высочества принца Бахтияра, – Отчеканила я.

Советники посмотрели на меня с нескрываемым удивлением. Первым нашёлся сэр Бэрримор и, конечно, он возразил:

– Ваше Величество, не думаете ли Вы, что живым принц будет куда полезнее, чем мёртвым?

Я отрицательно покачала головой, конечно, готовая к подобному доводу:

– Я считаю, что принц крайне опасен, и, более того, он может представлять куда большую опасность, чем его отец, если сядет на трон.

Слово взял самый молодой советник, лет тридцати, от которого я поддержки никак не ожидала:

– Естественно, он может быть опасен, и, более того, слухи о его жестокости и авторитарности ходят уже давно. Тем более, он умён, как полководец: в свои двадцать шесть лет принц руководил многими сражениями, и руководил ими успешно. Он действительно может быть полезен живым, но перевешивает ли это угрозу, которую он собой представляет?

– Я считаю, что нет, – Ответила я, – Я имела несчастье вести с ним политические беседы, и заявляю, что он действительно религиозный фанатик, думающий о том, что он вершитель судеб. Поскольку Бахтияр – старший сын короля, очень велики шансы, что он займёт престол. Я считаю этот риск неразумным.

Начались жаркие дебаты. Многие советники считали, что Бахтияра можно использовать для шантажа, в принципе, никогда больше не выпуская его из камеры. Другая часть считала, что стоит проявить милосердие Богини-матери, сыграв в честную игру с королём Манучером, и выиграть настоящий мир, основанный на благородном решении. Но, к слову, постепенно брала верх ещё одна часть советников: именно те, кто придерживались моего мнения и считали, что цену за войну Вайолину стоит заплатить, а мёртвый Бахтияр безопаснее, чем живой. Поскольку мнения разделились, решение зависело только от меня, но, уже подумав о просьбе подготовить указ о казни, я… не смогла этого сделать:

– Я изменила своё мнение, – Твёрдо произнесла я, – Пока принц будет более полезен, оставаясь живым, но, конечно, из камеры он выйти не должен ни при каких обстоятельствах. О том, чтобы отпустить его не может быть и речи, но принять решение о казни мы всегда успеем. Пока я сохраню ему жизнь. Вы можете быть свободны.

Но, конечно, в этот момент я думала совсем не о политике…

Пока я не успела опомниться, ко мне подошёл самый пожилой и, возможно, самый рассудительный представитель палаты лордов:

– Ваше Величество… гм… – Собирался с мыслями мужчина. Я терпеливо слушала, – Я хотел бы обсудить с Вами один щепетильный вопрос наедине, если Вы позволите.

– Позволяю, лорд Густав, – Произнесла я, – Присаживайтесь в кресло и обсуждайте.

Он поклонился и присел в кресло. Мужчина барабанил пальцами по столу, ожидая, когда другие советники покинут кабинет. Он явно нервничал, озираясь по сторонам и почти не глядя мне в глаза. Что, чёрт возьми, он хочет обсудить?!

– Ваше Величество… – Почти прошептал он, – До меня дошли слухи… довольно… любопытные.

Я буквально похолодела:

– Слухи какого рода? – Как можно твёрже спросила я.

Бог мой, неужели дело в Эрике?..

– Один человек сказал мне… словом… Что его Высочество прямо предложил Вам союз.

– Что Вы, Ваш источник ненадёжен! – Опровергла я, – Он говорил в камере обо всяких глупостях, уж никак не о делах государства.

– Но я не говорил о том, что он предлагал Вам политический союз.

До меня не сразу дошло, что он имеет в виду, но, когда дошло, я испытала такой шок и оторопь…

Да я всех этих стражников на кол посажу!

– Я слушаю Вас, лорд Густав, – Угрюмо произнесла я.

– Эти слухи правдивы? – Ещё мягче спросил он.

– К сожалению, да, – Призналась я, – Его Высочество действительно сделал мне непристойное предложение.

– Я думаю о том, что… Вы могли бы принять его.

Пару секунд я сидела, молча таращась на советника, а потом закричала будто не своим голосом:

– Да как Вы смеете?!

– Посудите сами, – Нисколько не смущаясь произнёс он, – Бахтияр не безродный дикарь, он наследный принц. Он не сделал Вам непристойного предложения, он сделал предложение вполне конкретное. Вайолин – богатейшее государство. Дело даже не столько в прекращении пятилетней войны: дело в том, насколько помощь Вайолина будет полезна нам на мировой арене.

Несколько секунд я справлялась с оторопью. Нет, первыми на кол я посажу не стражников…

– Вы понимаете, насколько грязно хотя бы прикосновение к вайолинцу? – Холодно спросила я, – Вы думаете, это не настроит подданных против меня?

– Конечно, недовольные будут, – Аргументировал он, – Но их будет ещё больше, если война повторится. Королева, способная на подобный поступок ради народа, определённо, только укрепит свою власть.

– То есть, я укреплю свою власть, по уши вымазавшись в грязи?! Я укреплю свою власть тем, что выйду замуж за человека, с которым порядочной девушке и поговорить стыдно?! Вы в своём уме, лорд Густав?!

– Ваше Величество… – Пробормотал он.

Но меня уже было не остановить:

– Вы понимаете, что желающие сместить меня найдутся, и они обставят эту связь не как политический ход, а как нечто грязное и противоестественное?! И Вы понимаете, что мне придётся спать с наследным принцем Вайолина?!

– Ваше Величество, это конечно, неприятно, но… – Замялся он, – Но почему тогда, в таком случае, Вы сохранили принцу жизнь?

– Потому что живым он будет ценнее, чем мёртвым, – Отчеканила я, – Я не питаю к нему чувств.

– Но… мои люди говорят обратное.

Я схватила со стола стеклянный стакан и зашвырнула в стену позади советника:

– Вон отсюда! Ещё одно слово, и я казню не его, а Вас!

Советник торопливо поклонился и покинул помещение, а я, кажется, с потрохами выдала свою реакцию…

Боже, ну, как после этого читать лекции Эрике, когда сама так опозорилась?..

– Я… я поняла, чего я хочу, – Пробормотала я, сидя напротив Марии.

На дворе стоял чудесный весенний денёк, когда солнце было в самом зените. Девушка сидела напротив меня, внимательно слушая:

– Прекрасно, Айрис, – Кивнула она, – Чего же Вы хотите?

– Сейчас я больше всего хочу… прикоснуться к нему, – Пробормотала я и затараторила, – Нет, я хочу ещё многих вещей: укрепить славу своего рода, стать достойной наследницей имения… Да, всё так. Но на чувственном уровне… я не знаю, что могло бы сравниться с его прикосновением.

Несколько минут она озадаченно смотрела на меня, а потом произнесла:

– Тогда что именно Вас останавливает?

Я оторопела:

– Меня воспитывали так, будто прикосновение к вайолинцу – это грязь…

– Вы всегда следуете тому, что говорят другие? – Спросила она.

Я не знала, что ответить. Девушка продолжила:

– Когда Вы были ребёнком, Вы хотели побегать по лужам?

– Что?.. – Пробормотала я, удивлённая сменой темы, а потом ответила:

– Да, конечно, и бегала. Но… причём здесь?..

– Когда Вы были счастливее: когда бегали по лужам, зная, что испортите туфельки и заболеете или, когда слушались родителей, но в итоге ничего с Вами не случалось?

– Ну… скорее, первое, – Смущённо пробормотала я.

– Айрис, позвольте и себе побыть ребёнком, вымазавшемся в грязи: подумайте, что Вы теряете? Вас не посадят в тюрьму, у Вас не отберут имение… Максимум – кто-то посудачит о Вас, но Вы можете сделать и так, чтобы никто не узнал вообще. Это раньше связь с вайолинцем была редким позором, но сейчас, после войны, связи с ними становятся всё более частыми, девушки из низших сословий даже иногда заключают с ними брак. По сути, чем страшно прикосновение к другому человеку, если он не болен?

– Они… они же могут быть опасны, – Пробормотала я, цепляясь за последний аргумент.

– Но почему тогда многие из них прикасаются к нашим женщинам свободно, никакого вреда им не причиняя?

Я замялась, не зная, что и возразить:

– Может, стоит перешагнуть через себя, но хотя бы раз в жизни сделать то, чего Вы искренне хотите? – Улыбнулась она.

Глава 11.

Скача обратно, я много думала о её словах.

По сути, что я потеряю, повиновавшись порыву? Разве что такую «мелочь», как самоуважение, только и всего…

А что, если Бахтияр и вправду опасен? Что, если он ударит меня или сделает что… похуже? В конце концов, разве мне не к кому прикоснуться, кроме него? Ведь совсем недавно я держала руку Джереми, и это прикосновение не было таким уж волнующим. Что, если прикоснувшись к Бахтияру я запятнаю себя, но это породит только разочарование и ни капли удовольствия?

Но, вспоминая сейчас его руки, губы и глаза… да, я, определённо, хотела этого, несмотря ни на что. Стоило ли решиться? Стоило ли запятнать себя ради этого порыва?

Стоило ли вообще хоть раз входить к нему в камеру?

Однако я не успела как следует обдумать эти мысли, потому что у ворот меня настиг Джереми:

– Ваше Величество, это правда? – Взволнованно произнёс он, – Вы вынесли на рассмотрение казнь Бахтияра, но сами отказались от этой идеи?

Я не успела даже слезть с лошади и поэтому чувствовала себя неловко. Почему принца так взволновала эта тема?

– Джереми, давайте продолжим разговор чуть позже? Вы позволите мне хотя бы спешиться?

– Конечно, Ваше Величество, извините. Я подойду к конюшне и буду ждать Вас там.

Я понимала, что у меня есть не больше десяти минут для того, чтобы найти подходящую причину, оправдывающую нелогичное поведение. Я могла и дальше гнуть линию, говоря о том, что живой принц полезнее, чем мёртвый. Но, по сути… чем уж он мог быть так полезен? У его отца есть другие сыновья и, кажется, монарха Вайолина не слишком-то волнует судьба старшего. По крайней мере, король Манучер никак не связался со мной или кем-то близким ко мне с предложением обменять сына на что-то выгодное. В Вайолине попадание в плен считается страшным позором и, возможно, король уже отрёкся от Бахтияра. Зная об этом… ох, как я могу красиво соврать о том, что жизнь принца попросту выгодна моей стране? Но как я могу иначе прикрыть правду?..

Решив выкручиваться по ходу дела, я встретилась с принцем Онтариона у ворот конюшни:

– Ваше Величество, так это правда? – Спросил Джереми.

– Это правда, Джереми, – Ответила я, – Но почему Вас так взволновал этот вопрос?

– Потому что однажды принц приезжал к нам с визитом, и мы провели немного времени вместе, – Шатен заправил прядь волос за ухо и немного смутился, – Я ни в коем случае не хочу лезть в дела Вашего королевства и влиять на Ваше решение, но…

– Не томите, – Попросила я.

– Но это же просто неразумно оставлять его в живых! – Вдруг вскричал он, – Это небезопасно ни для кого! Принц – сорвиголова, он бредит тем, чтобы захватить весь мир и заставить всех поклоняться Богу-отцу! Скажите, неужели Вы сами не поняли этого?

Я закусила губу и начала теребить собственный рукав. Да это понятно с первых же мгновений… Надо было выкрутиться.

Бог-отец, Бог-отец… Вздохнув, я произнесла первое, что пришло в голову:

– Джереми, я понимаю Ваши опасения и ценю заботу, я, по правде говоря, сама пришла к тем же выводам. Только, – Я выпалила свой главный аргумент, – Я поклоняюсь не Богу-отцу, а Богине-матери, призывающей ценить и беречь жизнь каждого. Принц потенциально опасен, но пока он не совершил никаких преступлений, просто слушал своего отца. Казнить невиновного – не в моих правилах.

Зелёные глаза собеседника ошалело уставились на меня:

– Даже король Манучер в возрасте Бахтияра не был так опасен! Вы не знаете, насколько жесток этот человек! Поймите, сейчас Вы спасаете жизнь своего врага, рискуя миллионами собственных подданных! Разве такой риск оправдан?

– Ну, вот что! – Разозлилась я, – Джереми, я понимаю, Вы мечтаете примерить на себя корону и сейчас пытаетесь воздействовать на меня, но, уверяю Вас, Вы не имеете никакого отношения к трону Эльроунта!

Принц явно смутился, и я поняла, насколько грубо повела себя. Я пробормотала:

– Извините, если ответила Вам слишком резко, просто…

– Не извиняйтесь, Изабелла, – Произнёс он и тут же опомнился, – То есть, Ваше Величество. Я прекрасно понимаю, что Вы – королева, и никто не имеет права Вам указывать. Просто прислушайтесь к совету доброго друга, который на Вашей стороне: я сам ценю жизни людей и сам хотел бы уменьшить кровопролитие, насколько это вообще возможно. Но Бахтияр объективно опасен. Вы избавите себя от многих проблем, поменяв сейчас своё решение.

Я кивнула и перевела разговор на нейтральную тему, но сама осталась в непонятках: искренне ли Джереми хочет позаботиться о моём королевстве или просто воплощает в жизнь свои амбиции чужими руками?..