Бернарда

Еще не из одного помещения я не вылетала с такой скоростью.

А следом, слышный даже в другом конце коридора, гремел веселый мужской смех.

Мылась я поначалу в смущении, но постепенно успокоилась.

Неужели нельзя было попасть в ту раздевалку либо «до» того, как там оказались мужчины, либо «после»?

Так нет же! Привалит счастье – и смотри во все глаза. А посмотреть-то было на что, хотя, признаться, все остальные мужчины мира, кроме Дрейка, вызывали во мне чисто теоретический интерес. Или вообще никакого не вызывали. Ну, что я за странная особа? Такие «аполлоны» вокруг, один лучше другого (тысячи дам убили бы за возможность оказаться на моем месте), а я влюблена в собственного Начальника. Разве не ирония?

Я хихикнула. Следовало признать, что даже при отсутствии практического интереса к мальчикам из своего отряда, их «прелести» продолжали стоять перед глазами. Ну, почему статуи моего мира никогда не блистали размерами «XXXL»? Мне и в прежние времена это не казалось справедливым, а уж теперь при взгляде на «стручок» Давида меня и подавно будет разбирать смех. С таким, как у него, любая дама будет вынуждена спрашивать: «Дорогой, ты уже во мне или еще нет?..»

Глупо улыбаясь, я отжала губку от мыла и сполоснула ее.

По теплому кафельному полу текли душистые от цитрусового геля струи воды.

Интересно, а у Дрейка какой размер? Не так, чтобы это важно, больше любопытно. Не верилось, что Начальник мог хоть в чем-то подкачать, оставалось однажды проверить это на практике…

Так, все! Все мысли теперь только об этом!

А ведь мне еще возвращаться в зал, дожидаться Начальника, в глаза ему смотреть. Даром, что в шкафу сухой запасной комплект формы, опять от смущения вымокнет, придется два стирать.

«В тренировочном помещении 2В зафиксированы структурные изменения пространства…»

Именно так доложили по телефону минуту назад, и теперь Дрейк сам намеревался посмотреть, какие именно структурные изменения претерпел спортивный зал, где полчаса назад он оставил подопечную выполнять задание.

К искомой двери с другой стороны коридора уже спешили еще двое представителей Комиссии, ответственные за проверку фона помещений, оба с датчиками в руках. Дрейк кивнул им и толкнул дверь спортзала внутрь.

Комната утопала в темноте.

Щелкнул на стене выключатель – под потолком зажглись яркие лампы. За спиной кто-то присвистнул.

Тот зал, каким его запомнил Дрейк уходя, больше не существовал. Если раньше помещение было пустым, почти стерильным, то сейчас здесь повсюду была растительность: деревья, корни, покрытый землей и листьями пол, провисающие по дуге лианы, обросшие мхом пни… Яма полностью трансформировалась: теперь одна из стен представляла собой скальный выступ, местами влажный и скользкий, но достаточно рельефный, чтобы по нему можно было выбраться наверх. Особенно держась за свисающие жесткие корни.

– Что это? – заворожено спросили за его спиной.

– Джунгли.

Глобальный подход – такого Дрейк не ожидал. Хм, железная логика: вместо того, чтобы представлять что-то, чего по умолчанию не может быть в стене, проще полностью перепредставить место целиком. Где проще всего за что-нибудь зацепиться? В джунглях. Вот их она и создала. А свет? Как Бернарда избавилась от него, ведь он мешал?

Начальник посмотрел наверх – окон не было. Они исчезли. Заросли, заклеились бетоном, запечатались, не осталось даже швов. Черт бы ее подрал. В зале все еще витали остатки эмоций: злость, обида, решимость, плавающие сгустки силы… Дрейк улыбнулся. Она – молодец! Вот это его Леди, его настоящая гордость! Надо бы ее найти, похвалить…

– Вернуть здесь все на место! – приказал он мужчинам с датчиками. – Откатить помещение к утреннему виду.

– Будет сделано.

Уже выходя в коридор, Дрейк услышал знакомые голоса. Какая-то фраза, наполненная злостью, принадлежала Баалу, а следом шел ответ Ди, и его интонация заставила Дрейка серьезно напрячься. Черт… Что опять такое происходит между этими двумя?

Когда я чистая, свежая и высохшая вышла в коридор, чтобы вернуться в зал, они как раз расходились по домам – мои коллеги. Завидев меня, начали улыбаться. Куртки, спортивные сумки на плечах, одежда для улицы.

Щеки против воли заполыхали.

– Ну, что, может, присоединишься к нам после работы? – подмигнул Эльконто; полы его черного плаща доходили до высоких шнурованных ботинок, влажная косичка снова заплетена. – Видишь, уже как познакомились? Никаких тайн друг от друга.

Ребята рассмеялись – по-доброму, необидно. Даже Канн улыбнулся, что за ним водилось крайне редко. Да и Рен смотрел без прежнего холодка. Может, таким образом меня пытались поддержать, чтобы не стыдилась своих промашек?

Только их шутки вместо того, чтобы помогать, только усугубляли смущение.

– Нет, спасибо, мне нужно сдать задание Дрейку.

Дэйн, как всегда, не сдавался.

– В следующий раз окажешься у нас, так не торопись убегать, мы не кусаемся.

Чейзер подмигнул:

– Мы для тебя в кабинке полотенце припасем: чего каждый раз туда-сюда прыгать.

– И гель поставим… – добавил Дэлл.

– Одна команда все-таки, – подключился Халк.

Я хотела что-то ответить, но вдруг наткнулась взглядом на ироничный прищур Баала. Вся легкость ситуации тут же испарилась, стало неприятно. Так бывает, когда в новых туфлях на улице на третьем шаге наступаешь в свежую кучу дерьма.

Его комментарий не заставил себя ждать.

– Ну, как? Рассмотрела все, что хотела? Выбрала себе любимчика? Раз уж тебе не быть с тем, кем хочется, так ты провела отличный ход – оценила остальных….

Я, конечно, ожидала чего-то неприятного, но прозвучавшая фраза настолько поразила меня, что на какое-то мгновенье я застыла, оглушенная. Затем медленно сжала зубы.

Да как он смеет? Как он смеет думать, что я намеренно оказалась в мужской раздевалке? Как он вообще смеет лезть в мою частную жизнь и предполагать, с кем мне быть, а с кем нет? Кто дал ему такое право? Гад длинноволосый…

Обида ядовито растеклась по венам, смешиваясь с нарастающей злостью. Взгляд его черных глаз намертво сцепился с моим, теперь не менее гневным.

– Уймись ты! – Лагерфельд положил ладонь на плечо Баалу, но тот раздраженно стряхнул ее.

– Уйди…

Что-то угрожающе проговорил Чейзер, пытаясь предотвратить ссору, его рыком поддержал Рен, но Регносцирос едва ли обратил на них внимание. Игнорируя предупреждения друзей, он сделал шаг мне навстречу, встал в позу воина с горящими глазами и опустил подбородок:

– Что? Не нравится звучащая вслух правда? – процедил он ласково и очень едко.

Злость быстро возросла до опасного предела.

Лица остальных перестали для меня существовать. Как и коридор. Как и Реактор. Наверное, кто-то что-то говорил, пытался остановить ссору, даже, вероятно, был на моей стороне, но мне стало плевать, я не слышала слов. Настоящая слепая ярость затмила все вокруг, кроме стоящей напротив фигуры в черном плаще.

Я слишком долго ждала. Слишком многое ему прощала…

Медленно, во власти нахлынувших чувств, я сделала шаг навстречу врагу, ощущая, как растет и ширится неконтролируемый поток силы. Нехороший поток, разрушительный, распирающий изнутри, как распаленный яростью зверь, желающий одного – действовать.