Измена. Приобретая себя

– Садитесь. Нужно срочно приложить лед.

Его мягкий тембр голоса мне приятен, но рвущаяся боль изнутри сильней этого. Пристально смотря в глаза незнакомца, я чувствую себя растерянной, а дергающаяся нога заставляет меня поморщиться.

– Пожалуйста, сядьте на стул, – просит мужчина еще раз, и я выполняю его просьбу.

Он сразу же прикладывает лед, и я вновь морщусь от боли.

– Очень больно?

– Достаточно, – цежу сквозь зубы, тяжело дыша.

– Господи, – не умолкал мужчина, – как неловко вышло!

Я молчу, потому что и вправду вышло совершенно неловко. Лед начинает таять, и по капроновые колготки медленно становятся прохладными. Мужчина осмеливается поддержать мою ногу второй рукой, и, касаясь икры, мне прошибает неуютное ощущение. Никто, кроме Миши, ко мне не прикасался ко мне все эти семь долгих лет. Теплая мужская ладонь твердо поддерживает меня за икру, а мне чудится, что меня уже раздевают. Что я выставлена на посмешище, и все, что сейчас происходит, – лишь очередная шутка судьбы, которая пытается добить меня окончательно. Мне неуютно, стыдно и… ощущаю смущение. Румянец приливает к щекам, и становится еще хуже, чем с утра.

– Господи, ради бога, простите меня. Сегодня весь день кверху дном, – лепечет мягким баритоном мужчина, а после вздымает на меня свои глаза. – Вы в порядке?

– Да, – сухо отвечаю ему, думаю о том, чтобы мужчина не заметил мое смущение. Чувствую, как щеки горят сильней.

– Растяпа – мое второе имя.

– Вы уже говорили…

– Правда?

Мы замираем, смотря друг другу в глаза. Блеск раскаяния мужчины затмевает боль, и, как мне кажется, она начинает угасать.

– Я тебя наверху подожду, – обращается к нему его коллега или, кем бы он ему ни был, взяв свой стакан кофе покрепче, удаляется из кафе.

– Как же стыдно, – добавив в конце смешок, мужчина улыбается мне ослепительной улыбкой.

– Не то слово.

Я пытаюсь держаться холодно, но чувствую, как меня настигает истерика. И, сглотнув тягучую слюну, я отвожу ногу назад. Мужчина убирает руки и спрашивает:

– Все-таки больно?

– Нет, – мотаю головой из стороны в сторону, и единственное, что я сейчас хочу, это скрыться с глаз долой. – Все нормально.

– Я могу вам как-то помочь?

– Всё хорошо, правда, – поднимаюсь со стула, и мужчина синхронно поднимается тоже. Его широкие плечи напоминают мне плечи Миши. Глаза начинают болеть от подступающих слёз.

– Если я могу хоть как-то загладить свою вину…

– Всё нормально. Я… Пойду.

– Ладно, – отзывает он, по всей видимости, не ожидая от меня такого ответа.

Я беру свой кофе, который уже оказался готовым, и, взяв крышку с трубочкой, немного прихрамывая, удаляюсь из кафе. А сердце бешено стучит в груди, словно я сделала что-то неправильное.

Глава 3. Василий

Василий К.

Смотрю уходящей вслед девушки, еще не осознавая, что только что сотворил.

– Вам салфетки нужны? – спрашивает барменша, но я отмахиваюсь, и ноги сами несут меня на выход, прочь из кафе.

– А как же ваш кофе?

– Спасибо! – роняю через плечо и выбегаю из кофейни.

Зачем я это сказал? Не знаю.

Смотрю по сторонам и краем глаза замечаю, что девушка ушла в левое крыло. Быстрым шагом иду в ту сторону и за поворотом замечаю, как она медленно прихрамывает, но продолжает идти. Сглатываю тягучую слюну и, настигнув ее, говорю:

– Простите…

Девушка вздрагивает, и если бы не было крышки на ее бумажном стаканчике, то, вероятнее всего, она бы пролила на себя еще пару капель.

– Все хорошо, – вновь говорит та и отводит от меня свои шоколадные глаза.

Они красивые. Глубокие, насыщенные, добрые.

– Вы так поспешно ушли, что я чувствую себя виноватым.

– Так и есть, – замечаю, что она слегка улыбается. Ее уголки пухлых губ поднимаются, и я понимаю, что она не держит на меня зла. Хотя, по правде говоря, я не должен переживать за чужого мне человека, но все же переживаю. – Но я уже сказала, что со мной все в порядке.

Она ниже меня на две головы: такая миниатюрная, женственная… И я чувствую себя, как полнейший дурак, который пролил на такую девушку кофе…

– Вы это уже говорили, – улыбаюсь, подмечаю за ней. – Но все равно я чувствую себя виноватым перед вами. Как я могу загладить свою вину?

Зачем я это сказал? Не знаю. Но как только эта девушка вновь поднимает свои шоколадные глаза, внутри меня что-то екает. Что-то ломается, и я не знаю, как это объяснить даже самому себе.

– Послушайте, – останавливается она, крепко держа стаканчик с кофе, будто бы он вот-вот выпрыгнет из ее рук. – Ничего страшного не произошло. Вы извинились, и я приняла ваши извинения. Большего мне и не нужно.

– Я настаиваю, – распрямив плечи, сам того не понимая, ощущая какое-то внутреннее жжение под ребрами. Да что со мной такое? Почему я так пристально смотрю на нее? Она подобно магниту, притягивающая и чарующая… Боже мой, ну-ка соберись! Что ты ведешь себя как идиот?

Наверное, это все лишь потому, что она простая. Простая, как самое простое слово на земле, но в то же время в ней есть что-то волшебное… Оглядываю ее мельком, и мой взгляд падает на обручальное кольцо, которое она не прячет. А, ну все понятно. Вот что в ней такого притягательного – недоступность!

– Правда, все хорошо… – добавляет она и направляется дальше по коридору, а я, как истукан, продолжаю стоять на месте.

– Хотя бы можно ваше имя узнать?

– Зоя, – говорит она так, словно это последнее, что она может мне сказать на прощание.

– А меня Василий!