Deus Ex… Книга 1

Огромная, бело-розовая туша моллара слегка подергивалась на каменном полу, длинные – больше человеческого роста – палы то вытягивались, то свивались в кольца, пряча бугорки на внутренней стороне, покрытые парализующим ядом. Коснешься такого в воде и больше не сможешь сопротивляться, пока гад утаскивает тебя на дно. Обычно моллары подбирались к берегу и растягивали полупрозрачные палы по камням в ожидании, пока кто-то из людей наступит. А не дождавшись, могли молниеносно схватить в объятия какую-нибудь беззаботно проплывающую мимо рыбу.

Единственный – как у дея – глаз моллара взирал на собравшихся с ненавистью и страданием вполне разумного существа. Старейшина поднялся, оправил бороду, одернул одеяние свободной рукой, в другой сжимая посох.

– Да благословен будет Нершиж! Какой хороший знак мы получили вместе с прибытием дея! Океан тоже поднес свой дар. Давайте же посмотрим, что этот дар значит.

Он сделал едва заметный жест, и один из почтенных островных мужей поднес ритуальный кинжал, искусно выточенный из рыбьей кости… но не правителю, а Кайлин. Та непонимающе заморгала, глядя на лезвие, не менее острое, чем кинжал дея. Повернулась к отцу – тот угрожающе пристукнул посохом у ноги, но пропел медовым голосом и даже с улыбкой:

– Пусть наша любимая дочь будет той, кто откроет нам будущее Нершижа!

Кайлин встала и стиснула пальцы вокруг рукояти кинжала. Она знала, что делать, но никогда раньше не открывала моллара сама, обычно отец не доверял никому этой почетной роли. Видимо, он решил сегодня особенно выделить ее. С чего бы? Прожигающий насквозь взгляд дея послужил ей безмолвным ответом. На Нершиже вскрывать моллара достоин только самый уважаемый человек, интересно, знает ли бог об этом? И поможет ли правителю неуклюжая попытка вознести ненавистную дочь в чужих глазах? Многие почтенные мужи посмотрели на него с недоумением, но нашлись и те, кто взглянул на нее с еще большим интересом. Правитель острова продолжал повышать ставки в обоих направлениях сразу. Только так можно выжить на Нершиже – по максимуму использовать любую возможность, это все знают.

Медленно обойдя стол, она приблизилась к лежащему моллару. Существо косилось на оружие в ее руках, оно безошибочно чувствовало опасность. Палы стали сжиматься-разжиматься чаще, но слабее: без воды морской гад не мог долго протянуть. Кайлин присела на корточки, занеся руку с кинжалом над беззащитным мягким брюхом, услышала, как бормочет что-то отец, как испуганно втягивает в себя воздух мачеха, почувствовала на себе десятки любопытных глаз. Наблюдает ли за ней сейчас Шион? Как и все на Нершиже, Кайлин неплохо ловила и разделывала рыбу, плела и починяла сети, но имеет ли это какое-то значение для него?

Взгляд моллара изменился. Вместо ненависти и ярости в нем проступила мольба, последняя просьба живого существа о сохранении жизни. Палы в последний раз сократились – и обмякли. Моллар полностью сдался на милость своей убийцы. Рука Кайлин с зажатым в ней кинжалом дрогнула. Она резала рыбу тысячи раз, но всегда быстро и не испытывая на себе подобного взгляда. Она добывала пропитание, потому что хотела есть… но моллара нельзя использовать в пищу, это все знают.

Кайлин неуверенно покусала губы. Почему бы отцу самому не совершить ритуал? Он орудует этим ножом легко и быстро. И так будет правильнее по отношению к другим почтенным мужам. Она подняла голову в поисках ответа, и тут старейшина со всей силы грохнул об каменный пол своим посохом и рявкнул:

– Делай, что должно, девчонка!

И Кайлин полоснула острием по нежному брюху. Глаз у моллара закатился, на лицо ей брызнула теплая рыбья кровь, водянистая лужа тут же выпросталась на пол вместе с кишками и замочила ноги. По помещению поплыл едва уловимый смрад требухи. Уже не дрожа, не сомневаясь, не позволяя себе оглядываться, Кайлин отложила нож и запустила обе руки внутрь моллара. Это очень напоминало картинку с последних родов мачехи – тогда одна из старых женщин сделала так, чтобы вынуть из утробы уставшей роженицы дитя.

Во влажной, скользкой, теплой тесноте моллара пальцы Кайлин тоже нащупали нечто округлое и большое. Она понадежнее обхватила находку, дернула на себя и выпрямилась во весь рост, подняв над головой то, что вытащила: большую дохлую рыбу, только-только тронутую пищевыми соками заглотившего ее чудовища. Те, кто жил на Нершиже с рождения, по достоинству оценили явленный им знак.

– Нас ждет урожайный год, океан подтверждает это! – с чувством воскликнул старейшина, обращаясь ко всем с улыбкой. – Будет много рыбы в сетях! Много моллюсков в камнях! Мужчины будут сыты! Женщины будут плодородны! Хвала дею! Ведь это его визит помог нам!

Отец восхищался не зря: из брюха пойманного моллара доставали находки и прежде, но обычно это бывал камень или прохудившийся сапог, наверняка сброшенный с какого-то барга. Кайлин почувствовала мимолетную гордость за то, что тоже стала причастна к хорошему будущему Нершижа. Она робко покосилась в сторону гостей: глаза Шиона были расширены от изумления, и ей стало страшно. Может, ему совсем не понравилось, что Кайлин режет молларов и потрошит им брюхо, с ног до головы пачкаясь в рыбьей крови? Может, теперь он передумает выбирать ее?! Зачем только отец дал ей этот нож!

Но потом она посмотрела дальше, и ей стало еще страшнее. Единственный глаз бога сверлил ее насквозь, и значение этого взгляда Кайлин не могла разгадать.

Старейшина острова, тем временем, подобострастно склонился к богу и пролебезил:

– Не соизволит ли и дей одарить отдельным Благословлением ту, которая помогла нам узреть результат его чудесного присутствия на Нершиже?

Краем уха Кайлин слышала, что бог из цитадели обладает какой-то чудесной силой, но в чем конкретно чудо выражается, так и не поняла, потому что все те люди, когда-либо упоминавшие при ней об этом, сами толком не могли сформулировать, что имеют в виду. Возможно, по его желанию ее кожа станет красивого цвета перламутра? Или ее пыльные волосы приобретут другой, более соблазнительный оттенок, светлый тон, как у женщин с большой земли? Или черты ее лица начнут хоть чем-то отличаться от сестер и братьев? По правде говоря, Кайлин не особо хотела меняться, но если это поможет больше нравиться такому мужчине, как Шион…

Но все ее фантазии так и остались напрасными, потому что дей, посверлив ее своим жутким, слегка светящимся взглядом, разлепил губы только чтобы буркнуть короткое:

– Нет.

Переносицу островного правителя тут же перечеркнула глубокая морщина. Он недовольно посмотрел на дочь, ради привлечения внимания к которой приложил столько усилий, и коротко махнул ей, приказывая удалиться и привести себя в порядок. Кайлин с радостью швырнула рыбу в руки кого-то из стоящих рядом братьев-через-одну-кость и убежала в соседнюю комнату. Неужели она так уродливо выглядела, перепачкавшись кровью моллара? Дей явно испытывал отвращение к ней, но это ладно, а вот Шион?.. Не передумает ли он выбирать ее ночью после того, что увидел?

Кайлин яростно терла влажной губкой руки и лицо, когда в комнатку неслышно проскользнула ее мачеха. Со вздохом заправляя непослушные пряди обратно в косу падчерицы и помогая той отчистить крохотные брызги с платья, она склонилась к уху девушки:

– Я разговаривала с деем о тебе.

– Ты… что?! – Кайлин даже дернулась из ее рук, но женщина остановила ее жестом, умоляюще глядя в глаза.

– Я просила, чтобы дей забрал тебя с собой на материк.

Хуже просьбы было и не придумать, но Кайлин сдержала ругательства, рвущиеся с языка. Кроме сердобольной жены старейшины она мало кому в жизни была интересна и нужна, не стоит вести себя так неблагодарно.

– Можно подумать, отец отпустит меня с ним, – как можно спокойнее возразила она.

– Не отпустит, – уверенно заявила мачеха. – Женщины – главное сокровище Нершижа, они могут покинуть остров, только когда состарятся и перестанут приносить пользу, это все знают.

– Это все знают, – по привычке скороговоркой откликнулась Кайлин.

– Поэтому, – мачеха схватила ее за запястье, остановив руку с губкой, нервно протирающую на платье дыру, – ты должна бежать с деем. Ночью будь с ним ласкова и нежна, как я тебя учила. Когда он возьмет тебя столько раз, что станет добрым и усталым, подольстись к нему и попроси похитить тебя. Мужчинам нравится чувствовать себя героями, а для бога это вообще сущие пустяки. Клянись ему во всем, чего он пожелает, обещай то, что даже не сможешь выполнить потом. Только добейся, чтобы он взял тебя на корабль, когда отчалит. А я позабочусь о том, чтобы отвлечь твоего отца.

На миг перед глазами Кайлин пронеслись описываемые картинки: она в постели дея, отвечает на его ласки и делает все, чтобы удовлетворить его, – и в следующую секунду ее тело содрогнулось от омерзения.

– Нет! – выпалила она. – Я не хочу бежать с ним! Я не люблю его! Он… урод!

Голубые глаза мачехи сузились от гнева, что случалось очень и очень редко.

– А прожить всю жизнь, получая тумаки от отца, хочешь? Каждый раз спать с тем, с кем прикажет он или твой будущий муж, хочешь? Рожать детей не от того, кого выбрала сама, а от того, от кого придется? Ты так хочешь прожить свою единственную, только-только начинающуюся жизнь, Кайлин?

– Мой долг – приносить пользу Нершижу, – ответила Кайлин, правда, без особой уверенности в голосе.

На самом деле ей просто было страшно. Отправиться на материк? Одной-одинешеньке, без кого-либо из родных рядом? Всю жизнь она прожила на клочке суши, которую можно было обойти пешком за два хода солнца, всю жизнь родные одной кости, а так же через-одну и через-две кости окружали ее, никогда еще Кайлин не доводилось находиться без них среди чужих людей так же, как не доводилось от острова удаляться. Она предлагала сбежать мачехе, но лишь потому что понимала, как та скучает по родной земле. Родная земля Кайлин – под ее ногами. К тому же… дей?! Чем он лучше какого-нибудь старика, которому в следующий раз подарит ее муж или отец?!

– И дей – не урод, – твердым голосом продолжила мачеха, будто прочитав ее мысли. – Он просто не похож на большинство людей, но это потому, что сам он – не человек. И ты привыкла видеть вокруг себя одни и те же лица, глупышка. Ты должна научиться смотреть на него глазами женщины, а с точки зрения женщины, если сравнивать его со множеством других мужчин Эры… по-своему он даже красив.

– Красив?! – Кайлин не выдержала и рассмеялась, и тут же сама поморщилась от своего визгливого, истеричного смеха. – Что ты нашла в нем красивого? Его изуродованный глаз? Его жуткий шрам на горле? Его огромные руки и ноги? Его одежда, которой слишком много для него одного?

Мачеха лишь отмахнулась от всех перечисленных претензий.

– Он – самый сильный мужчина на Эре. Любая женщина будет в безопасности и достатке за его спиной. Ты еще молода и не знаешь, как много в жизни значит и то, и другое. Разве это не выигрывает по сравнению с его шрамами и одеждой? А если он тебя полюбит, Кайлин… – она сложила руки на груди, прижав к сердцу. – О, если такой мужчина полюбит тебя, если он будет заботиться о тебе и твоих детях… ты станешь самой счастливой на Эре!

– Если меня полюбит дей, я стану самой несчастной на Эре, – отрезала Кайлин. – Ты судишь меня по себе, Шарлин. Это ты должна бежать с ним, раз он так нравится тебе. Если похищение дочери правителя Нершижа – пустяк для бога, то почему бы ему не похитить вместо нее жену?

Мачеха безвольно уронила руки.

– Я же объясняла тебе. У меня дети, – тихо ответила она и добавила: – Не злись на меня, Кайлин. Я желаю тебе добра.

Помирившись и успокоившись, но так и не придя к согласию, они вдвоем вернулись в главное помещение к гостям. Моллара уже успели убрать, и лишь мокрое пятно на каменном полу напоминало о нем, снова звучали свирели, и дети с ветрогонами усиленно трудились по углам. Когда Кайлин присаживалась на свое место, она услышала, о чем втолковывает дею ее отец.

– …ее глаза хорошо видят, ни один из зубов не шатается, у нее хорошо пахнет изо рта. И из женского места – тоже.

Кайлин сглотнула, подавив обиду и злость. Отец нахваливает ее перед деем, так как хочет повлиять на его выбор. Он недоволен, что дей при всех отказался благословить ее за вскрытие моллара, и будущие женихи и их семьи об этом узнают. Он набивает ей цену, как может. Возможно, ее глаза, и правда, видят чересчур хорошо, была бы Кайлин слепа – не возражала бы лечь и с деем. На ощупь мужчины все наверняка одинаковы.

Осторожные пальцы тронули ее за колено, и она повернула голову к Шиону, тут же позабыв обо всем, кроме его лица.

– Ты была очень… смелой, – шепнул он ей беззвучно, одними губами.

От короткой похвалы Кайлин снова рухнула в горячую душную пропасть. Как она могла пожелать себе ослепнуть? Тогда бы не разглядела его среди толпы, не испытала бы разрывающие грудь на части тревогу и томление. Она бы ни в кого никогда не влюбилась, если бы не Шион. И судя по тому, что он снова ей улыбался, инцидент с молларом и брызгами крови совершенно не охладил его пыл. Кайлин тихонько выдохнула с облегчением.

– Меня не интересует, как пахнет из ее женского места, – довольно громко сообщил сидящий по другую от нее сторону дей и махом опрокинул в себя кувшин со спиртным.

Усмешка слегка тронула губы Кайлин. Что ж, взаимному презрению она будет только рада.

– А что же тогда интересует моего дея? – вкрадчиво поинтересовался ее отец. Впрочем, глупо было бы рассчитывать, что он отступится от интересов Нершижа. Долг на первом месте, это все знают.

Кайлин ощутила, как зашевелилось большое мужское тело рядом, когда бог из цитадели перестал лакать из кувшина и выпрямил спину.

– Люди, – коротко бросил он, обводя взглядом помещение.

Шион тут же встал, пружинисто распрямив ноги, Кайлин только и успела, что моргнуть.

– Своей щедрой волей мой дей оказывает помощь Нершижу и его жителям в виде двух кладок леса, десятка отрезов грубой ткани, трех отрезов изящной ткани, двух десятков кованых изделий, двух мешков орехов, двух мешков сушеных фруктов и клетки с птицами, обученными доставлять письма в Паррин и приносить обратные вести.

Закончив, Шион сел, снова коснувшись Кайлин. Все ее знакомые дружно ахнули. Сокровища по меркам острова были просто несметные. Столько дерева… неужели отец прикажет построить еще лодок? С помощью птиц они смогут приглашать больше кораблей. Орехи и фрукты – настоящие деликатесы для неизбалованных разнообразной пищей островитян. Ткань поможет женщинам стать еще красивее к приему очередного барга. Мачеха права, дей неприлично богат.

– Но что мой дей хочет взамен? – все с той же улыбкой спросил отец Кайлин. Приветственная часть миновала, наконец-то перешли к открытой торговле, догадалась она.

– Мне нужны все молодые мужчины, – заявил бог из цитадели, сидящий по ее правую руку, и со стуком поставил на стол пустой кувшин.

Лицо островного правителя побелело, его соратники зашептались между собой. Увозить с Нершижа людей?! Слыханное ли дело! Конечно, это не женщины, но все равно. Нершиж не может отдавать ничего, кроме даров моря, это все знают.

– Какая огромная честь… – неуверенно проблеял отец Кайлин, сжимая и разжимая пальцы вокруг посоха и явно находясь в замешательстве. Мысли на его лице читались без труда: правитель искал максимальную выгоду в полученном предложении. – Вы хотите взять сыновей Нершижа в свою личную охрану?

Рот дея искривился в нехорошей ухмылке.

– Нет.

– Тогда… вы желаете, чтобы они служили вам слугами в цитадели?

– Нет.

– Но для чего вам они?!

– Чтобы умереть за Эру, – пожал плечами бог.

Несколько мгновений в комнате висело напряженное молчание. Бог хочет забрать братьев Кайлин, чтобы их убить? Она перебрала в уме те слухи, что ходили о нем. Боги Подэры бросают в разлом между мирами своих чудовищ, а дей со своей армией уничтожает их. Так вот где он хочет, чтобы окончилась жизнь ее родных? В битве за его проступок?!

– При всем уважении к дею, – отец, похоже, пришел к тем же выводам, – вы можете сейчас же убить меня за эти слова, но Нершиж не готов отправлять своих сыновей на смерть.

– Почему же не готов? – язвительно поинтересовался дей. – Разве Нершиж – не часть Эры?

Старейшина слегка растерялся, но сумел взять себя в руки.

– Да, почти что не часть, – ответил он с напускной бравадой, хотя посох в кулаке заходил ходуном. – Мы живем на другом краю…

– Если мы проиграем войну, через два дня вирги и ораны окажутся и у вас на пороге, – дей говорил спокойно, но по тому, как засветился его глаз, Кайлин уже научилась догадываться о бешенстве, кипевшем внутри него.

Шион рядом с ней беспокойно зашевелился, тоже чувствуя нагнетающуюся бурю. Правитель Нершижа гулко сглотнул, но его лицо выражало решимость.

– При всем уважении к дею… как мы можем об этом знать? Мы же еще не видели других богов.

Кайлин впервые видела своего отца таким безрассудно отчаявшимся. Он только что оскорбил дея, прилюдно напомнив о том, о чем остальные предпочитали молчать. О том, что бог из цитадели убил всех своих собратьев, о его единоличном захвате Эры, о том, что боги Подэры разгневались именно на него. Разве правитель не прав? Откуда им всем, всем живым людям Эры знать, чего хотят другие боги? Может, они принесли бы больше даров, больше чудес, больше Благословления? Это так и останется тайной, пока в горах Меарра стоит цитадель.

– Тебе мало одного бога, старик?! – медленно, угрожающе проговорил дей, поворачиваясь к нему всем телом.

– Мой долг – приносить пользу Нершижу, – губы у правителя задрожали, тон стал просящим. – Почему дей так суров к нам? Как мы проживем без мужчин?

Почувствовав уступку противника, бог фыркнул и слегка расслабил плечи.

– Нершижу давно пора обновить кровь, только ты и сам это знаешь, Глахар. Разве не поэтому ваши женщины так радушны? Что ты думал скрыть от меня, старик? Ваши дети хилые и больные, но еще больше их просто умирает в младенчестве, не так ли? Я уверен, что и без молодых мужчин вы прекрасно проживете своей рыбной ловлей и праздниками. А подрастающее поколение будет совсем другим. Мои люди сегодня ночью постараются помочь вам в этом.

На последних словах он усмехнулся.

– Я понял моего дея, – склонил голову старейшина, но тут же вскинул ее: – Нершиж может отдать трех мужчин. И моя дочь с радостью составит вам компанию сегодня ночью.

– Двадцать восемь и до девчонки мне нет дела. Или ты хочешь, чтобы я приказал перебить ее и всех драгоценных женщин на твоем острове? Ты сомневаешься, что я так не прикажу сделать?

Мысли у Кайлин лихорадочно заметались. Она понимала отца. Без молодых мужчин им будет сложно, гораздо сложней. Во-первых, авторитет старейшины пошатнется, семьи, потерявшие сыновей, не одобрят его поступок. Во-вторых, если после отъезда гостей большая часть женщин забеременеет, кто снимет с их плеч самый тяжелый труд? Старики? Нершиж не может отдавать людей, пока они приносят пользу, как дей этого не понимает?!

Она посмотрела на Шиона в поисках поддержки, но тот лишь качнул головой, показывая, что сейчас не время вмешиваться. Перевела взгляд на отца и увидела, как тот сотрясается то ли от страха, то ли от возмущения. Убить женщин – слыханное ли дело?! Без женщин Нершиж умрет, все их племя исчезнет.

– Килрон, – обратился вдруг старейшина к одному из ее братьев-через-одну-кость, который стоял у входа со свирелью, – подойди.

Молодой мужчина охотно повиновался.

– В чем смысл твоей жизни? – спросил его отец Кайлин, но смотрел при этом на дея, и ее сердце сжалось в нехорошем предчувствии.

– Приносить пользу Нершижу, – без запинки ответил Килрон. Кайлин и сама с детства знала ответ на этот вопрос.

– Твоя польза сейчас в том, чтобы перестать жить, – вдруг поджал губы старейшина.

Кайлин лишь успела охнуть, а Килрон без тени сомнения в глазах кивнул, развернул свирель остро заточенным концом в себе и одним движением воткнул в горло. Что-то там булькнуло, он упал на колени, заливая себя и пол кровью, затем свернулся калачиком и затих так. Кайлин почувствовала, как подступают слезы. Килрон был одним из ее возможных будущих мужей, и она наверняка бы ненавидела его, если бы их брак случился, но сейчас ей было просто жаль его и загубленную жизнь. Зачем правитель так жестоко приказал ему убить себя? Отец молодого человека тоже присутствовал за столом и по тому, как побелело его лицо, оставалось лишь догадываться, как ему плохо. Но, тем не менее, он нашел в себе силы кивнуть старейшине в знак одобрения. Если дей заберет всех на смерть, то какая разница, где молодые мужчины оставят свои жизни? Зато жестокий бог из цитадели получил хороший урок: Нершиж не уступает своего. Никогда.

– Я тоже могу убить себя, если мой дей пожелает, – осмелев, с поклоном заявил отец Кайлин и в доказательство потянулся к кинжалу. – Только пользы от моего народа дею все равно не будет.

– Шион, – спокойно позвал бог.

Кайлин дернулась, желая остановить любимого, попросить что-то придумать, ведь раньше он был так добр к ней, заступился перед отцом, неужели теперь не поможет? Но не успела – Шион быстро поднялся с места и схватил за шиворот Нерпу-Поводыря, который тоже находился среди почетных мужей, выволок того на середину комнаты и поставил на колени прямо в мокрое пятно от моллара. Дей поднялся с места, неторопливо вытаскивая из ножен длинный меч. Кайлин невольно съежилась, ощущая его за спиной.

– Что ж, старик, – заговорил он, обходя людей, сидящих за столом и застывших в шоке, – ты убедил меня. Я передумал убивать твоих женщин. Да и мужчин твоих, готовых бесполезно отдавать жизни ради тебя, я тоже больше не хочу. Все те дары, которые я привез твоим людям, остаются у тебя. А я заберу себе только этого дуралея, который привел нас сюда, уверяя, что здесь уважают богов.

С этими словами он легко и даже изящно взмахнул тяжелым мечом. Сталь тускло блеснула, со свистом рассекая воздух, и кто-то из детей, тоненько взвизгнув, уронил ветрогон. Нерпу, никого не стесняясь, заплакал, его штаны спереди намокли. Вряд ли он ожидал подобного поворота событий, когда выбирал, кого бы из гостей привести. Кайлин зажала рот рукой. Если дей убьет Нерпу-Поводыря, он обречет весь остров. Никто больше не будет приводить гостей, никто не сумеет провести барги по Опасному Рифу. Дей не тронет женщин и мужчин, но Нершиж все равно будет медленно умирать, рождая больных и мертвых детей снова и снова.

Когда меч обрушился вниз, она, едва ли что-то соображая, рванулась с места.

И сразу же пожалела о своем глупом, горячечном порыве, хоть и понимала, что уже не сможет остановиться. Ради малолетних детишек Нерпу, вечно чумазеньких, бойких и радующихся каждому возвращению отца, ради его островной жены, которая, кажется, по-настоящему любила своего неказистого престарелого мужа – так, как сама Кайлин наверняка никогда бы не смогла такого полюбить – наконец, ради пользы родного Нершижа, но кто-то должен был помешать дею. И так получилось, что никто, кроме нее, почему-то помешать не торопился…

Все произошло как-то непостижимо стремительно. Вот только Кайлин гибкой юной кошкой перепрыгнула стол между сидящими гостями, понимая, что не успевает остановить разящий меч – и вот она уже стоит, будто наткнувшись на невидимую стену, а бог из цитадели, в последний момент словно почувствовавший ее приближение из-за спины, молча смотрит ей в глаза, и широкая полоса жидкого света, только что падавшая вниз на беззащитную шею жертвы, теперь струится от его плеча к ее.

Красиво.

Страшно.

И в тишине погруженных в шок зрителей слышится, как с облегчением всхлипывает спасенный, чья голова чуть-чуть не успела слететь с плеч.

Кайлин моргнула, осознавая случившееся. Не полоса это света, а серебристой стали меч, который дей резко отвел от Нерпу, направив на нее, летящую к нему в прыжке, и широкое лезвие почти лежит у нее на плече, но почему-то не касается острием шеи. Бог из цитадели успел остановить себя?! Кайлин мало понимала в ратном искусстве, но даже она чувствовала, что удар такой скорости и силы, пусть и с учетом того, что траектория движения руки внезапно изменилась, не мог быть загашен столь легко. Она почувствовала, как прядь ее вечно непослушных, не желающих гладко держаться в косе пыльных волос, свисавшая вдоль щеки, теперь скользит по телу на пол. Лезвие меча заточено столь остро, что отсекло ее, едва прикоснувшись, и так же легко оно снесло бы голову Нерпу, и так же практически незаметно должно было обезглавить Кайлин.

Что-то горячее, влажное потекло по ключице вниз, скользнуло за вырез платья в ложбинку между грудями, острый запах ржавого железа ударил в нос. В одно мгновение кровь уже струилась под тканью по плоскому животу Кайлин, змеилась вдоль бедра, капала на пол. Странно, но боли не было, и что-то мягкое, теплое едва касалось скулы.

– Мой дей, – каким-то странным голосом произнес Шион.