Холодное сердце пустыни

– Дам, конечно, – от неожиданности Пауль ответил громче, чем следовало.

Кажется, этот Аман и вправду был человеком слова…

Ладонь у чародея была сухая и по ощущению – “спокойная”.

– Чьим именем будете клясться, гость мой нежданный? – чуть щуря свои яркие глаза поинтересовался Аман.

– Именем эффинского Поссея?

– Поссей велик, но живет далековато от наших песков, счет за нарушенное слово будет спрашивать долго, – Аман ухмыльнулся и покачал головой – не годится, мол, – выбери кого-то из наших судей, дорогой будущий гость. Кто тебе по нутру? Мудрейшая Шии-Ра? Безжалостный Эльяс эль Мор? Справедливая Сальвадор?

У Пауля от последней фразы свело лицо в неприязненной судороге. Вот именно поэтому он не любил заговаривать с пустынниками о тех, в кого они верят.

Она? Справедливая? Ох, сколько он мог сказать по этому поводу.

Впрочем, пустынники – очень многие пустынники – Паулю бы не поверили.

Сальвадор действительно славилась в этих краях не только как Королева Ядов, но и как Пустынная Судья, безжалостно истребляющая то, что она считала несправедливостью. Именно поэтому, даже при том, что богиней она не была – её именем клялись, часто предпочитая девушку-духа богам. Мол, боги слишком заняты, а Сальвадор-то точно найдет время спросить за нарушенную клятву.

– Вижу, Сальвадор тебе не по нутру? – протянул Аман. – Что-то личное, господин Ландерс?

– Пожалуй, даже слишком, – выдохнул Пауль, – заверь обет именем Эльяса эль Мора, господин Аман, Шии-Ра на мой вкус слишком милосердна.

– Что ж, пусть так и будет, – огонь светляков причудливо плясал в лиловых глазах магика, казалось, что он смотрит не на Пауля, а куда-то вглубь, пронизывая до самого дна души.

– Именем Эльяса эль Мора приглашаю тебя в свой дом, господин Ландерс, и ты пробудешь моим гостем до той самой поры, как сам не шагнешь за порог. Даешь ли ты слово никакими известными тебе способами не вредить мне, хозяину, что готов тебя принять?

Черная тонкая магическая змейка обвилась вокруг запястья Пауля будто живая, настоящая.

– Даю слово не платить злом за щедрость и смертью за гостеприимство. И пусть Вороний Король спросит с меня кровью, если я нарушу клятву.

У змейки ярко вспыхнули глаза, и она прижалась холодным брюхом к запястью Пауля. Растаяла. Чтобы появиться снова, если он вздумает нарушить клятву.

– Ну что ж, – Аман разжал пальцы, встряхивая кисть, и между его пальцами затрещали магические искры, – будем надеяться, нам не придется отвлекать Его Черное Величество. Ты можешь войти, Пауль. Мун, ты тоже заходи в дом. Падме уже наверняка заварила чай.

Мун, кажется, от этого даже воздухом подавилась.

– Господин Аман, мне нужно домой, – возразила она, сцепляя пальцы на руках, – если хозяин проснется, и меня не будет…

– Ерунда, – Аман отмахнулся, – Мансул сроду не просыпается раньше полудня, на рассвете уйдешь. А сейчас – мы не пустим тебя шастать по улице. Духи уже проснулись. Мы же не можем пустить тебя рисковать своей шкурой. Так ведь, господин Ландерс?

– Справедливо, – это Пауль говорил не без облегчения. Отпускать девушку ему и вправду не хотелось. Да, рано или поздно придется это сделать, но хорошо, что сейчас имелся повод этого не допустить.

Темные глаза Мун, непроницаемые, усталые, скользнули на лицо Пауля, а потом вернулись к Аману.

– Заходи, сахарная, поди, не съем тебя, господин Ландерс не даст, – подмигнул девушке магик.

А она – все еще молчала, в сомнении поджав губы. Понятное дело, ей не хотелось получать наказание, но ведь все еще могло обойтись.

– Мун, останься до рассвета, я тебя прошу, – умоляюще выдохнул Пауль, – иначе я пойду тебя провожать, а кто знает, найду ли я без тебя дом господина Амана.

Девушка закатила глаза. Видимо, притвориться глупцом, способным заблудиться в трех соснах, у Пауля так себе получилось.

И нет, что значило “я тебя прошу” – для неё? Пауль был для неё случайным знакомцем, да, выручившим её из беды, но она уже отплатила ему как могла. Не до конца же жизни ей кланяться Паулю в ноги.

И все-таки хотелось верить, что между ними есть какая-то связующая нить. Иначе почему Паулю так не хотелось расставаться с этой девушкой?

Три тысячи шайтанов, а ведь утром всех этих глупостей в его голове не было…

– Я останусь, – глухо произнесла Мун, а потом глянула на Амана с неожиданной твердостью, – только до рассвета. Потом – уйду.

– Конечно-конечно, – закивал магик, и почему-то улыбка на его лице Паулю показалась до странного удовлетворенной.

В доме господина Амана пахло травами.

Пауль в первый раз за последние семь лет заходил в дом к чародею, поэтому сразу ощутил, как отвык от свежего запаха магии. Не темной, не кровной магии, которой пованивало в том переулке, где он встретил Мун, но свежей, светлой, пустынной.

У стен стояли несколько широких сундуков, на которых, судя по подушкам, предполагалось сидеть. У окна стоял низкий столик, у которого и правда уже стояла на коленях Падме с глиняным чайничком в руках. На самом столике в круглых блюдцах щедрой рукой служанки Амана уже были разложены и халва, и лукум. Видимо, она догадывалась, что без чая все-таки не обойдется.

Неужели не все магики настолько ушлые, неужели даже среди них есть те, кому можно довериться, и не стоит их обходить стороной? Нет уж, может, и есть пара исключений, одно из которых – Аман, но колдунов халифа точно стоит обходить стороной и за три улицы.

– К нему ты хотела меня отвести? – шепнул Пауль Мун, оглядываясь и разглядывая круглую комнатку. – К Аману? Могла и переубедить.

– Я не стала настаивать. До Анука было ближе, – отстраненно откликнулась рабыня. Что-то прозвучало в её голосе не то.

– Эй, красивая, я тебя обидел? – Пауль сжал пальцами локоть девушки раньше, чем понял, что это вообще-то не принято. – Ты так хотела уйти домой?

– Будь моя воля, я бы туда вообще не возвращалась, Пауль, – Мун поморщилась, – так что нет, ты меня не обидел.

Она лгала. Пауль не очень понимал, с чего он это взял, но она совершенно точно лгала. Обидел. Не понятно чем, не понятно когда именно, но обидел. И шайтанова девка, разумеется, сидела и дулась молча. Сидела с пиалой в руках, медленно пила терпкий травяной чай и смотрела на потолок, где кружились вокруг висящего в воздухе магического светильника глупые мотыльки. Прямо как Мег. Просто один в один.

Аман тоже не отличался разговорчивостью, он, кажется, ушел всеми мыслями во что-то, далекое от этого чаепития. Но его молчание не казалось таким чужеродным, оно вполне ему подходило, и стоило пиале Амана опустеть, как гостеприимный хозяин поднялся с колен, стряхивая с них невидимые Паулю пылинки.

– Падме, устрой господина Ландерса наверху. Мун поспит в твоей комнате этой ночью.

– Хорошо, господин Аман.

На шее Падме рунного ошейника не было. Она была свободной. Ну хоть кому-то повезло.

Пауль тоже поднялся на ноги, он уже выпил две чашки чая, утолил свою жажду и не отказался бы все-таки лечь спать.

– Ты не идешь? – сделав два шага за Падме, он обернулся к Мун, которая так и осталась сидеть у столика на коленях, гипнотизируя взглядом пиалу перед собой.

– Мне нужно поговорить с нашим хозяином, – ровно отозвалась Мун, – приятных снов, Пауль.

7. Глава, в которой герой караулит у двери

Эльяс наслаждался новой жизнью по полной. И к своей роли чародея отнесся “с погружением”.