Проклятая стажировка

Вообще, я заметил, хоть теоретическая часть у всех студиозов очень хорошо прописана, конечно, они ж готовиться начали минимум за полгода. Всё же большой упор делался на демонстрацию практической части.

Невольно порадовался, что кристалл остался у меня. Уж я покажу! У теоретиков практические исследования обычно не отличаются зрелищностью, в связи с этим моё выступление покажется особенно ярким! Жаль карта забытого города у Кайрона осталась, с ней было бы вообще здорово.

Осталось уже не так много выступающих, скоро моя очередь. Я снова начал переживать, а это не очень хорошо. Обычно, когда нервничаю, я начинаю нести всякую чушь. К тому же, мне ещё ни разу мне не доводилось выступать перед таким количеством народа.

Эх! Лучше бы меня слушала только оценочная комиссия. С такими мыслями, почти все выступления целителей я прослушал. Их квалификационные работы строились по другой схеме. Вначале участники показывали изначальные магические слепки аур и магических потоков своего пациента. Потом подробно рассказывали о применённых методиках лечения, и после демонстрировались финальные слепки уже здорового подопечного.

Лишь одно выступление меня сильно заинтересовало. Берте Канниган, достался пациент с повреждёнными магическими каналами, в результате неправильного применения физиомагии. Как это знакомо! Что меня особенно задело, ей не удалось восстановить магические каналы до изначального состояния. Но комиссия всё равно очень хвалила девушку. Лир Керфель даже особо её выделил. Сказал, чудо, что адептка смогла, хотя бы остановить процесс отмирания, и сохранить незатронутые повреждениями магические каналы. Благодаря этому пациент остался магом, хоть и гораздо более слабым, чем до травмы.

В связи с этим у меня созрел вопрос, каким образом излечился я? Да ещё так быстро? Берта ухаживала за своим пациентом почти месяц. К тому же, в её квалификационной работе прозвучала фраза: «невозможно подобные случаи полностью излечить». Что странно, никто не указал девушке на ошибку. Или может, это я что-то не так понял?

      Я так глубоко задумался, что не заметил подлетающего вестника. Прозрачная мелкая пташка Мелисы, с размаху влетела прямо в лицо, от чего я чуть позорно не свалился с кресла. Что вообще за привычка? Почему он, как все нормальные вестники не садится на руку? Смешки с задних рядов ясно показали, насколько нелепо это выглядело со стороны. Скоро моя очередь, пора идти, готовиться.

–Грэми! Имей в виду, на подводный курорт с тобой поеду я! Даже не думай, кого другого пригласить. Давай, как следует, выступи, я в тебя верю!

От напутствий Лираники на душе потеплело. Мою квалификационную работу она читала, и если уже даже на курорт собирается, значит, мои шансы высоки как никогда!

– Пакуй чемодан Лираночка! Я обязательно войду в пятёрку победителей!

Гордо расправив плечи, я вышел из зала. Благо далеко идти не пришлось, проход располагался прямо рядом с нашей трибуной. Пока шёл в обход по коридору к маленькой проходной комнатке, расположенной за ареной, собирался с мыслями, настраиваясь на деловой лад. Я уже перебрал в голове все вопросы, которые мне могут задать, и остался доволен. Ответы мне известны. Главное, чтобы практическая часть удалась, но думаю всё получиться! Амулет с иллюзией решил единственную проблему, которая могла этому помешать.

Довольно улыбаясь, я вошел в комнату к Мелисе. В этот момент с арены как раз вернулась Эрика, и пошёл выступать Руф. Теоретический факультет как всегда везде последний. Увидев меня, одногрупница удивлённо замерла:

– ТЫ? Грэмюэль ты что, тоже участвуешь?

Изумление Эрики было настолько искренним, что даже немного польстило мне. К её чести она сразу поняла, что я участник, а не просто случайно мимо проходил. Поэтому ответ мой прозвучал спокойно и невозмутимо:

– Конечно! Я не говорил просто никому. Понимаешь, не люблю хвастаться.

От её серьёзного, доверчивого взгляда я сильно воодушевился. А слушая занудное и монотонное выступление Руфа Клафона, наполнился ещё большим энтузиазмом. Зазнайка сыпал таким огромным количеством зубодробительных терминов, что кажется, не все члены оценочной комиссии его понимали.

После такой квалификационной работы, моя будет выглядеть ещё более интересной. Увидев практический эксперимент Руфа, я злорадно ухмыльнулся. Он просто показал кучу зарисовок многоуровнего артефакта, пусть они и иллюзионные, это совсем не то же самое, что настоящий элемент сложного артефакта, такой, например, как мой кристалл.

Закончив своё выступление, Руф вернулся в проходную комнатку с таким гордым видом, будто ему звание архимагистра вручили. Смешно смотреть, честное слово.

– Последний участник, адепт факультета теоретической магии Грэмюэль Фолт. Тема: Исследование многоуровневого артефакта.

Я вышел на арену уверенным шагом, и, безусловно, заинтересовал публику с первых же слов.

– Приветствую всех собравшихся! Сегодня я расскажу о многоуровневых артефактах Забытого континента. Свои исследования я проводил именно в этом загадочном и проклятом месте. Моя стажировка выдалась поистине феноменальной. В своей работе, я подробно остановлюсь на двух многоуровневых артефактах, а также кратко поведаю обо всех таинственных, уникальных сложных артефактах Забытой пустыни.

После упоминания Забытой Пустыни по залу прокатился удивлённый ропот. И я словно получив тот самый, необходимый эмоциональный толчок, с пылом стал пересказывать содержание своей квалификационной работы.

Конечно, в моём тексте осталась только чёткая фактическая информация о самих артефактах, и дополнительные сведения из литературных источников. Но, что я, в самом деле, буду тупо зачитывать с листочков? К тому же, благодарная публика с жадностью ловила каждое моё слово. Поэтому я постепенно стал вставлять в своё повествование интересные моменты из своего путешествия, конечно, связанные с многоуровневыми артефактами. Ведь чтобы оценочная комиссия, верно, поняла мои выводы, они просто обязаны услышать о моих впечатлениях, на которых, собственно, эти выводы и основываются. Данная мысль осенила меня внезапно, стоило множеству взглядов скреститься на мне. Вдохновлённый таким вниманием, я не мог не упомянуть о совершённых подвигах. Лапа лягушки, прихваченная на всякий случай, послужила веским доказательством правдивости моих слов. А пусть знают, что адепты факультета теоретической магии тоже кое на что способны!

Заметив, как архимагистр Гроулби схватился за голову, я понял, что возможно немного перегнул с эмоциональностью подачи. Потому фантастическое сражение с мантикорами в Забытом Городе сильно сократил. Лишь кратко упомянул, как сразил большую чёрную, крылатую кошку одной лишь дубиной, и тем самым, всю стаю обратил в бегство. После чего сразу приступил к теоретическому описанию осветительных многоступенчатых артефактов. Вот и настал самый волнительный момент, собственно практический эксперимент с кристаллом.

Торжественным голосом, объявив начало уникального эксперимента, я активировал амулет иллюзии, и вся арена, вместе со мной погрузилась во мрак. Сжав, в резко вспотевших руках, кристалл, я стал осторожно вливать в него свою магическую энергию. Кристалл вначале едва заметно мигнул, и тускло засветился, но после, ещё раз сверкнув, испустил яркий свет.

Я с победной улыбкой поднял голову, но то, что я увидел, тут же стёрло все радостные эмоции с моего лица, оставив только ужас. Свет разогнал темноту, но в туманном сумраке арены, прямо вокруг меня, словно гробовые плиты, остались стоять высокие прямоугольные кристаллы. И в середине каждого из них стоял я, вернее моя точная копия. Также как и в тот раз, в доме у Лаврени и Мариты. От шока я застыл, и будто в замедленном времени смотрел, как мой двойник, стоя в грязной, порванной одежде, в полупрозрачном кристалле прямо передо мной, решительно открыл крышку флакона с ядовито-жёлтой жидкостью, и залпом выпил всё его содержимое. Сглотнув, я будто наяву почувствовал вкус едкой горечи на языке.

В состоянии лёгкой паники, я поспешно поднял с пола свой бракованный амулет с иллюзией, и тут же запихнул его в сумку. Как выяснилось, иллюзия получилась не такой простой, как задумывалась. Вслед за амулетом, в недрах сумки скрылся и всё ещё светящийся кристалл. Быстро закрыв сумку на все возможные замки, я отшвырнул её за пределы арены, в комнатку, к ногам опешившей Мелисы.

Как же неловко вышло! От смеха зрителей мне стало неуютно. Это ж как мой эксперимент со стороны выглядел? Хоть члены комиссии и старались делать невозмутимые лица, но откровенные смешки то и дело прорывались наружу.

Радует, что хоть архимагистр Силантий Гроулби не смеялся. Он же, сегодня представитель теоретического факультета, значит официально мой наставник. Директор был спокоен и расслаблен, ни тени улыбки не было на его лице, только левый глаз почему-то дёргался.

– Простите, за инцидент с сумкой! Дополнительный материал мне больше не понадобится, поэтому я убрал свои вещи с арены, дабы комиссию ничего не отвлекало.

С натянутой улыбкой я попытался исправить положение. Быстро перебирая помявшиеся листы своей выпускной работы, с серьезным тоном я перешел к детальному описанию портального замка.

После проведённого эксперимента, вышедшего из-под контроля, я был мрачен. Но как ни странно, это даже пошло на пользу. Я так красочно описал последние минуты существования портального замка, треснувшую плиту, изломанные тела неудачливой команды поисковиков, и реки крови, ручейками разбегающиеся по побелевшему песку, что в зале даже послышались вскрики особо впечатлительных зрительниц.

Но, чтобы не создать плохое впечатление, закончить я решил на положительной ноте. Поэтому, рассказал ещё про сражение с полчищами обезумевших тварей, о том, как лихо я разрезал магическим лезвием их полумертвые туши. Правда, не стал упоминать, что все монстры находились в яме, попав в ловушку. Такие незначительные детали, кому они нужны вообще?

Я уже закончил, а члены оценочной комиссии, всё ещё сохраняли молчание. Может они не поняли, что многозначительная пауза это завершение выступления? Мои сомнения развеял архимагистр Рамон Дорг, решив задать несколько вопросов. На парапете балкона он практически лежал, при этом смотрел на меня с умилением во взгляде.

– А я вот, кажется, пропустил кусочек, адепт, подскажите, а полчища обезумевших тварей, от чего превратились в полумёртвые туши? Неужели, как мантикоры, от грозного вида дубины? Магические лезвия, они же потом уже были…

Если бы не задумчивая серьёзность мага, я бы принял этот вопрос за издевательство. А так, я просто честно ответил.

– Дубина, к сожалению, к тому моменту пришла в негодность. Но я был не один, нас было пятеро, и мы команда! А предводителем у нас был сильный боевой маг. Он электрическим разрядом надёжно обездвижил жутких созданий, и далее, совместными усилиями мы преодолели это препятствие! О своём вкладе в общее дело я уже рассказал ранее.

– А, да-да, теперь понятно. Только у меня ещё один вопрос созрел: А как получилось, что сильный боевой маг не справился, когда вдруг ни с того, ни с сего напали мутировавшие лягушки, а скромный адепт теоретического факультета одним ударом поразил злобную тварь? Ударом знаменитой дубины, надо полагать? Или, может, командир отряда вовсе не боевой маг?

Не понимаю, этот приглашенный наблюдатель запутать меня хочет, что ли? Нет, это у него точно не получится. Я принялся отвечать с той же уверенной невозмутимостью:

– Кайрон, глава нашего отряда, он очень сильный маг, возможно, что он даже архимагистр. А с лягушками всё очень просто! Их было огромное количество, но вот только одна из них, отличалась от других. Она стала испускать ядовитые испарения, и все, кто находился рядом с ней, получили серьёзные отравления. Напасть меня не коснулась, и я, не раздумывая, вступил в неравную битву!

– А, то есть до этого момента Грэмюэль, вы стояли в сторонке, и как и положено настоящему теоретику разрабатывали стратегию битвы! Мудрое решение! Что ж, не буду утомлять вопросами, просто тема такая интересная, я как раз собирался в Забытую пустыню. Передаю слово оценочной комиссии.

Архимагистр Дорг был очень вежлив, кажется, он действительно всерьёз заинтересовался. Поэтому, я дал ему добрый совет:

– Лучше отложите посещение Забытой пустыни, там начался сезон дождей.

      От моих слов, брови наблюдателя удивлённо поползли вверх, но больше он ничего не спросил. Впрочем, члены оценочной комиссии тоже. Они не стали задавать вопросы по содержанию, которые я мысленно отрепетировал перед выступлением. А предпочли прямо высказать своё мнение о моей квалификационной работе в целом и обо мне в частности. Начала магиня из совета, тиресса Фотиния Трозен. От её резкого тона я поморщился.

– Выступление данного адепта имеет мало общего с фундаментальной теоретической магией! Описания артефактов скудны и посредственны. Я не увидела ни одного изображения исследуемого многоуровнего артефакта, пусть даже схематичного. А практический эксперимент, это просто нелепица! Техника проведения не выдерживает никакой критики, да и связь с теоретическим исследованием настолько зыбкая, что я даже затрудняюсь с оценкой данного выступления.

Когда она оценивала других участников, её голос мне не казался таким противным.

– Грэмюэль, что ж вы лучше не подготовились? Времени, конечно, у вас было мало, но практическую часть следовало отрепетировать лучше.

И это мне говорит магистр Крэй? Какая двуличная наглость! Сам же меня подписал на это безобразие. Я и не собирался нигде участвовать! А сколько наигранного сожаления в голосе…

От захватившего меня возмущения я не смог ничего сказать. Нет, конечно, у меня было, что возразить Модесту, но я благоразумно не стал этого делать, особенно при таком количестве зрителей.

– Адепт, подойдите сюда! Хочу посмотреть на ваше состояние. Что ж на повторный приём ко мне не пришли?

Просьбу лира Керфеля я нехотя выполнил, и спустившись с арены на сцену подошел вплотную к оценочной комиссии. Заодно строго взглянул прямо в наглые глаза магистра Крэя. Но маг изображал такую чопорную вежливость, что я быстро понял всю бесполезность моих взглядов.

– Так-так так, Грэмюэль, будьте любезны снимите амулетик.

Такой ситуации я не предвидел, поэтому совершенно растерялся. На мне сейчас был только один амулет, и это амулет скрыта. Я потому его и одел, что не хочу демонстрировать всему городу, произошедшие со мной изменения. И как поступить?

– Лир Керфель, моё состояние не связано с квалификационной работой. Это личное, давайте обсудим этот вопрос после завершения конкурса, я подойду или запишусь на приём.

Мне не хотелось выполнять указания целителя здесь. А то сначала он просто посмотрит, потом прокомментирует, озвучит список болячек, ничего, что его весь зал прекрасно слышит? И на минуточку, тут половина города собралась.

– Вы ошибаетесь, Грэмюэль, как раз таки, это всё связано. Не слишком удачный практический эксперимент, я полагаю, это не следствие плохой подготовки, а прямой результат нестабильности магии. А это, в свою очередь, напрямую влияет на оценку выступления. Мне нужно понять насколько ситуация серьёзна. Маскирующий амулет вносит заметные искажения в структуру магических потоков. И, не переживайте адепт, никакую личную информацию я озвучивать не буду. А на приём запишитесь, обязательно.

Спорить дальше я не стал. А чего собственно мне стесняться? Пока Близард почти насильно не вручил мне этот амулет, я спокойно ходил без него. К тому же, кроме оценочной комиссии меня никто не разглядит, зрительские трибуны находятся за моей спиной. Я снял амулет и с вызовом посмотрел на комиссию. Никаких комментариев не последовало. Лир Керфель всего на несколько секунд застыл, невидяще вглядываясь в меня, после чего разрешил надеть амулет обратно.

– Мне всё ясно. Но у меня ещё один вопрос, Грэмюэль, разрушения в вашем доме единственный случай или были ещё подобные ситуации?

Лир Керфель как мог, попытался завуалировать наш разговор, чтобы никто больше не понял его сути. И пока я только думал, как мне ответить на этот провокационный вопрос, за меня это сделал другой член оценочной комиссии, Грегори Шегри-Райн.

– Не единственный я полагаю, был ещё один случай нестабильности, в одёжной лавке. Я оказался тому свидетелем.

– Коллеги! Наставник факультета защитной магии, магистр Капоций, к моей радости, прервал столь нелепое обсуждение моей персоны, сделав очень верное замечание: – Мы же должны оценивать в первую очередь содержание работы адепта, а не состояние его здоровья. Лир Моран Керфель, я, бесспорно, уважаю вас как профессионала, и частенько посещаю дебаты о магических практиках исцеления, проводимые в здании магического совета в последний день каждого месяца, но мы собрались здесь по другому поводу! Выступление адепта касалось многоуровневого артефакта…

– Вот именно зир Капоций, выступление именно касалось! А должно было содержать структурированные разносторонние сведения о выбранном для исследования артефакте. Хотя бы, как у предыдущего адепта теоретического факультета Руфа Клафона. Тиресса из магического совета высокомерно фыркнула, но магистра это не смутило.

– Уважаемая Фотиния Трозен, я вас не перебивал, так будьте любезны, дайте мне договорить! Так вот, по моему мнению, предоставленные адептом наблюдения о портальном замке поистине уникальны! И внимание следует обратить именно на них! Архимагистр Гроулби, что вы скажите по этому поводу? Ведь именно вы сегодня представляете факультет теоретической магии, а не бесспорно уважаемая Фотиния Трозен, трудящаяся в магическом совете на должности архивариуса.

– Да что вы себе позволяете, магистр Капоций! Магиня, вскочив со своего места, гневно уставилась на добродушно невозмутимого мага.

– Простите тиресса, неужели я неверно назвал вашу должность? Или вы не трудитесь в магическом совете, а просто проводите там время?

Я смотрел на разгоревшуюся перепалку круглыми глазами. Вот уж не ожидал, что на мою защиту встанет зир Пимен Капоций! Представитель факультета защитной магии. Есть в этом какая-то ирония. Магистр Капоций, хоть внешне и выглядит немного смешным, в основном из-за небольшой полноты, но свой предмет знает хорошо, а главное интересно его преподаёт. За это, в академии, его всегда любили, а уж адепты его факультета так вообще просто обожали. Теперь я понимаю за что!

Директор Силантий Гроулби, попытался вставить слово в диалог, но все вежливые попытки, просто потонули в яростном крике нервной тирессы из магического совета.

– Да как вы смеете, Капоций, разговаривать со мной в таком тоне? Я, уважаемая тиресса, и по праву являюсь почётным представителем магического совета! Я не намерена выслушивать оскорбления от… от какого-то…

– Позвольте, тиресса Трозен, и чем же, мой вежливый вопрос, вас так оскорбил?

– Вежливый вопрос?

Тиресса тяжело дышала, взглядом она просто испепеляла расслабленно сидящего магистра Капоция. Казалось, ещё мгновение, и магиня просто кинется на наглеца с кулаками. Потому как, попытка применить магию против лучшего защитного мага в академии, будет выглядеть совсем уж глупо.

Я, вместе со своим выступлением, не просто отошел на второй план. Обо мне и вовсе, кажется, все забыли. Внимание зрителей, как и остальных членов оценочной комиссии, было сосредоточенно на эмоциональном разговоре магистров. Причем по смешкам и возмущённым лицам (а их было гораздо меньше) можно было догадаться кто на чьей стороне в этом конфликте. Мне было особенно неловко. Но вовсе не по тому, что он разгорелся из-за меня. А потому что я был этому искренне рад. Неудачи моего выступления померкли на фоне этого экспрессивного диалога, и поток критики в мой адрес прекратился.

Архимагистр Гроулби прервал разбирательство на самом интересном моменте. Он один раз громко хлопнул в ладоши, и этот звук, усиленный магией, эхом разнёсся по всему залу. Воспользовавшись паузой, директор быстро объявил:

– Уважаемые гости и участники, пока будут подводиться итоги конкурса, предлагаю вам насладиться выступлением нашего танцевального кружка. Пожалуйста, внимание на арену.

После его слов, как по команде, на арену, стайкой выскочили, одинаково одетые, адептки младших курсов, и замерли, ожидая музыкального сопровождения. Одновременно с этим, сцена, с оценочной комиссией, оказалась плотно экранировано от всего остального зала, чёрной монолитной стеной.

– Грэмюэль! Выходи здесь. Жди вместе с остальными участниками.

Послушать обсуждение оценочной комиссии мне не удалось. Директор Гроулби, мгновенно выпроводил меня. Воспользовавшись указанным выходом я оказался в коридоре академии и только сейчас свободно выдохнул. Никогда не любил публичные выступления.

Возвращаться на трибуну, желания не возникло. Поэтому я устроился на подоконнике, неподалёку от проходной комнатки. Слышимость тут прекрасная, взволнованный голос Мелисы доносился довольно четко, так что награждение не пропущу. Хотя вряд ли мне стоит рассчитывать на призовое место.

Несмотря на неловкие моменты, сегодня я сделал важный вывод. Впрочем, если бы я не придавался мечтам о подводном курорте, я бы сделал его раньше. Еще тогда, когда Дэлсин упомянул, что зелье забвения предназначалось мне. Ведь если я должен был его выпить, то вероятно, именно это я и сделал.

С самого начала, вся моя стажировка шла точно по плану, вопрос только, какова его цель и кто автор? Сомнительно, что часть с зельем вышла из-под контроля. В пользу этого говорит, ещё и царящая в моей голове путаница, особенно то, что касается Забытого Храма. Раньше я думал, что большую часть времени был без сознания, но очевидно, я просто всё забыл.

Иллюзии! Вот ключ к моим воспоминаниям! В тех огромных кристаллах я видел себя, в своей одежде и там я выпил какое-то зелье. Кристалл я принёс из Забытого Храма, как раз там случилось то, что я забыл. Я должен всё вспомнить! Я хочу вспомнить! Тогда всё станет просто и понятно.

Я так сильно напрягал свою память, пытаясь воскресить забытые воспоминания, мысленно перебирал недавно созданные иллюзии, концентрируясь даже на самых мелких деталях, что в какой-то момент у меня сильно заболела голова. Я даже отложил на потом, идею создания иллюзий, чтобы связаться со своим подсознанием. В таком состоянии меня и нашла Лираника.

– Грэми, вот ты где! Почему на трибуну не вернулся?

– Девочки из танцевального кружка старились, готовились. Не хочу перетягивать всё внимание на себя. Я криво усмехнулся.

– Ты из-за выступления так расстроился? Грэмюэль, про подводный курорт я пошутила! И вообще, у меня работа, я только недавно на этой должности, кто меня в отпуск отпустит? Не займешь призовое место, так и не надо! А на курорт, сами потом съездим. Пусть не на подводный, но, знаешь ли, на побережье тоже прекрасно отдохнуть можно!

– Я здесь подожду результатов.

– Ты итак уже час здесь сидишь! Награждение начнётся с минуты на минуту, пойдём!

– Да? Мне казалось, я только пришёл.

Я задумчиво потер виски. Лираника, похоже, не собиралась оставлять меня в покое, продолжая тормошить. Её обеспокоенный голос настойчиво прорывался в моё гудящее сознание.

– Грэми, ты меня пугаешь. Лир Керфель тебе ещё что-нибудь сказал?

Я устало вздохнул. Подремать немного перед награждением явно не удастся.

– Всё что он мне сказал, прекрасно слышал весь зал. Слушай, Лирана, а я понял, кто виноват во всех моих проблемах! От моего самонадеянного высказывания, сестра пришла в восторг.

– Наконец-то прозрел! Я уж думала, никогда не признаешь свои ошибки.

– Во всём виноват твой замечательный Модест! Ты слышала вообще, что он мне сказал? «надо было лучше готовиться…»

Воодушевлённая Лираника, услышав мой ответ, озабоченно всплеснула руками, и сердито насупилась.

– Опять та же песня. Грэмюэль, я не хочу даже слушать эти бредни!

Но даже после моего смелого предположения Лираника не сдалась. Она буквально стянула меня с подоконника, и не переставая ворчать потащила в зал. Сесть обратно на трибуну я не успел. Мы ещё не вошли в двери большого зала, а Мелиса уже объявила начало награждения. Вслед за её словами, стена ограждающая сцену, исчезла, и вперёд выступил архимагистр Силантий Гроулби:

– Дорогие друзья! Рад сообщить, что после ожесточённых споров, мы совместно с оценочной комиссией пришли к единому мнению. Напоминаю, призовых мест у нас пять, по числу факультетов. Приз – это денежное вознаграждение, сумма которого составляет целых 50 златов, и путёвка на уникальный подводный курорт. С каждого факультета мы выбрали по одному участнику, чья квалификационная работа в этом году показалась нам наиболее сильной. Общий рейтинг участников, с количеством набранных балов, будет вывешен завтра, на доске объявлений. А сейчас я объявлю только пятерых призёров. Все участники, пожалуйста, выйдите на сцену!

Я находился дальше всех, поэтому на сцену поднялся последним, вслед за другими участниками и занял место на самом дальнем краю. Не понимаю, зачем всех приглашать? Ну и позвали бы только пятерых призёров на сцену.