Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть пятая

– Как скажешь, – рассеянно согласился разодетый в пух и прах дядюшка. – Нам пора. Печально, что неопределенность, в которой я бьюсь, затягивается, но придется ждать. У меня нет другого выхода, а рассчитывать я могу лишь на тебя.

– Зачем рассчитывать на меня, когда есть отвращающий Зло регент? – позволил себе удивиться Валме. – Прошу простить, мне предстоит объяснение.

Вопреки опасениям, внушить Котику, что хозяин не сбегает на прогулку, а отбывает по делу в неприятное, но совершенно при этом безопасное место, удалось сразу же. Волкодав, спокойно приняв смягчающий разлуку пряник, улегся на шкуре добытого не им волка и закрыл глаза. Марсель трепанул шикарный зимний загривок и кратко сообщил дядюшке, что готов.

– Ты не представляешь, как я рад твоему присутствию, – от избытка чувств Маркус чихнул. – Я тебе об этом уже говорил, но неопределенность способствует излияниям, а положение мое остается неопределенным: регент так и не нашел для меня времени.

– Он его ни для кого не нашел, – утешил Валме. – Графиня Савиньяк не в счет, она для души.

– Арлетта нам c супругой, прости мне эту вольность, больше чем родственница, однако она загадочна, как и все Рафиано. Ноймаринен не скрывает, что убеждал графиню поддержать Гогенлоэ и счел, что та согласилась. Пойми, я всю жизнь обходился без высоких должностей, я не искал их…

– Вы искали, – счел своим долгом уточнить Марсель, – галантных приключений.

– И находил, но бедный Фердинанд сделал меня геренцием. Мне пришлось соответствовать, кончилось трагично, хоть и закономерно, я вернулся домой и обнаружил, что соседи…

– Дядя, я помню.

– Но понимаешь ли? После визита Савиньяков в Фарну мое положение заметно улучшилось, при этом я не собирался вновь окунаться в политику, и что же?! Алва подтверждает решение Фердинанда. Ноймаринену это не нравится, тем не менее он вызывает меня сюда, однако здесь уже обретается Гогенлоэ, который считает себя геренцием, ведь желания бедняги Фердинанда принимали в расчет только повара. Принять дела я не мог, поскольку меня уведомили, что у меня нет должного опыта. Парадокс! Гогенлоэ сидит в геренции, а я, будучи геренцием, не вправе туда даже войти.

Дядюшка умолк и теперь с кроткой скорбью взирал на племянника, он ждал ответной реплики, причем сочувственной. В ситуации, однако, имелась одна тонкость.

О том, что после известий о скором появлении Алвы Маркус прекратил все попытки проникнуть в оплот Гогенлоэ, виконту разболтал пьяненький Давенпорт. Марсель изящество хода оценил: умный человек не предоставит захватчику возможности достойно отступить.

– Безобразие, – поддержал хитрого родича Валме. – Но вы слишком рано сложили оружие.

– Ноймаринен совершенно недвусмысленно объяснил мне, что полагает отстранение Гогенлоэ ошибкой, а Арлетта… Арлетта нахваливает прислугу, которую я ей предоставил, и мне никак не понять, что это означает. Буфетчик – это только буфетчик, а камеристки – только камеристки; я не столь глуп, чтобы приставлять к матери Лионеля шпионов. Ты не хочешь возразить?

– Я хочу умилиться. Вы в первый раз в жизни напомнили мне матушку.

– Иными словами, я веду себя как назойливый слезливый дурак? – незамедлительно перешел к покаянию дядюшка. – Ты прав, но как же я устал от этой нелепицы!

– Сегодня вы отдохнете, – заверил Марсель, – и даже сможете потанцевать. Кого вы собираетесь пригласить?

– Все зависит от регента.

– Когда от регента что-то зависит, – поделился опытом Валме, – оно случается. Правда, своеобразно, но Рокэ вообще нетривиален. Лично я посоветовал бы вам графиню Креденьи, она вас не отвергнет, поскольку вы маркиз и очень удачно одеты. Сиреневый бархат вам положительно идет.

– Это будет моим концом!

– Это будет вашим триумфом! – Учить Маркуса пронырливости было смешно, но вечер вообще обещал стать веселым. – Семейство Креденьи, к которому с недавних пор следует относить и рэя Кальперадо с матушкой и сестрой, способно на многое. Поверьте, их суммарная благодарность перевесит вражду поддельного геренция, а Гогенлоэ – поддельный. Дядюшка, утешая вас, я охрип, мне срочно нужен шадди, а вы отослали буфетчика графине Савиньяк.

– Я отослал младшего из братьев, чем остановил внутрисемейное соперничество, которое могло зайти далеко. Шадди сейчас будет, но…

– Вот видите, – перебил виконт, – вы куда лучше Гогенлоэ, который в корне неверно распорядился сестрами, из-за чего оказался в затруднительном положении. И хватит меня подгонять, если Гогенлоэ явится раньше и усядется на ваш стул, хуже будет ему, и только ему.

2

Мать еще одевалась, но Арно никуда не торопился: когда соберется, тогда соберется. Церемония, на которой виконту Сэ за неимением более серьезных Савиньяков предстояло красоваться в родовых цветах, не вдохновляла, зато новый буфетчик оказался истинным кладом.

– Вы из Валмона, – постановил Арно, допивая отличнейший, впору Бертраму, шадди.

– Господин капитан ошибается, – клад с достоинством поклонился, – я служу в Фарнэби, хотя родился в Рафиано.

– Оно и видно, – обрадовался Арно, – север морисский орех не понимает.

– Подать закуски или господин капитан предпочитает горячее?

– Не знаю еще, – «господин капитан» в самом деле не знал. Именно сейчас есть не хотелось, но прием обещал затянуться до вечера, а у дворцовых столов не наешься. Вернее, наесться-то можно, но выглядеть это будет паршиво, да и удовольствия никакого.

– Госпожа графиня выбрала белое мясо с зимними грибами, запеченное под сыром.

– Вот и я выберу, – принял стратегическое решение виконт, и буфетчик с достоинством удалился.

– Постарайся наесться впрок, – немедленно посоветовала мать, как оказалось, все слышавшая. – Когда ешь, не обращаешь внимания на тех, кто жужжит над ухом, а жужжать будут. Потом твое равнодушие примут за вежливость и начнут истолковывать.

– Я и рявкнуть могу, – заверил виконт.

– Рявканье тоже истолкуют. В любом случае старайся понять, что тебе станут говорить, и запоминай собственные ответы.

– Валентин меня уже учил.

– Замечательно, – обрадовалась мать, – передай ему мою благодарность, мне бы не хотелось надоесть тебе еще до приема, а поучающие родительницы умеют просто замечательно надоедать.

– А вот и нет, – прыснул Арно, – это Ли у нас надоедает!

– Значит, я не зря старалась. Пожалуй, не буду учить тебя пользоваться салфеткой и вообще ограничусь единственным наказом. Тебе, о сын мой, лучше держаться подальше от девиц на выданье. Танцев тебе не избежать, но приглашай исключительно замужних и просватанных. Кроме того, не поднимай оброненные платки и тем паче тех, кто, как выражается наследник Бертрама, шмякнется тебе под ноги. Меня как-то не тянет объяснять рвущимся породниться с нами умникам, что галантность не повод для женитьбы.

Отсмеяться помешало белое мясо, которое как раз дошло и ожидало совместного с грибами триумфа.

– В кабинет, – графиня сощурилась на цокавшие в углу часы, – на письменный стол. Прислуживать не надо.

Слуга не удивился, Арно – тоже. Разговор у письменного стола смогла бы подслушать разве что повисшая на карнизе кошка, да и то летом, когда окна открыты.

– Ты что-то хотела мне сказать? – как мог небрежно осведомился виконт, без напоминания бросив на алые фамильные штаны салфетку.

– Я хочу поесть, – мать тоже прикрыла шитые золотом юбки, – но если кому-то приятно думать, что я тебя сейчас наставляю, пусть его… Впрочем, одно дело у меня к тебе есть, прочти-ка письмо Сэц-Пуэна, хотя бы начало.

– Думаешь, наврал? – удивился виконт, принимаясь за восхитительное – дриксам так ни в жизнь не запечь! – жаркое. – Вряд ли, он парень честный.

– Несомненно, но твое мнение мне все равно нужно.

– А! – догадался начальник разведки особого корпуса. – Ты вычитала что-то новенькое про бесноватых?

– То, что я вычитала, пока останется тайной. Герард доволен?

– Еще бы! Он бабку терпеть не может… То есть он такого не говорит, может, даже и не думает, ты же видела, какой он… душевный, но я бы на его месте к такой грымзе и на выстрел не подошел.

– Ты мог оказаться на месте похуже: родители выдавали меня замуж за Фукиано. Маркиза здесь, можешь при желании оценить угрозу, которой столь счастливо избежал.