Друзья познаются в беде

И тут Светина совесть напомнила ей, как отвратительно она вела себя весь вчерашний вечер, как несколько минут назад рассуждала о родительских грехах. Как целое утро накручивала себя, жалуясь Снежане на несправедливость судьбы. В мгновение ока все ее претензии к родителям, все ее жалобы на жизнь превратились в капризы избалованного ребенка.

«Впрочем, так оно и было», – с горечью призналась Света, найдя в себе силы посмотреть правде в глаза. Ей стало стыдно, ей захотелось провалиться сквозь землю, и она тут же поклялась, что непременно извинится перед родителями за свое свинское поведение и прямо с этой минуты начнет ценить то, что имеет.

– Завтра утром я уезжаю, – прервал молчание Андрей. – Думаю, раньше Нового года не появлюсь…

– Так долго! – вырвалось у Светы. – А как же консерватория?

Андрей передернул плечами:

– Наверстаю.

– А в деканате что скажешь? – заволновалась она.

– Справку сделаю. У меня соседка по лестничной клетке медсестра в районной поликлинике. Она мне какую-нибудь болячку придумает, а я в это время за матерью присмотрю и деньжат ей подзаработаю. Думаю, ей потом в санатории не помешает отдохнуть.

– Да, это верно, – горячо поддержала Света и поправила челку. Она, когда нервничала, всегда ее поправляла. – Слушай, Андрей, – она слегка замялась, – а у вас в Саратове как с работой? А то я могу у родителей денег попросить. В долг, – поспешно уточнила она, зная, что Андрей – гордый парень, благотворительности не потерпит.

– Нет, не нужно. – Он благодарно приобнял ее за плечо, но тут же отпустил и сунул руку обратно в карман куртки. – Я тапером побренчу в ночном клубе, там нормально платят, или в официанты пойду, в общем, найду, где пристроиться, руки есть. Главное, чтобы мама… – Тут голос Андрея сорвался, и он отчаянно замотал головой, словно пытался отогнать мрачные мысли.

– Все будет хорошо, – принялась убеждать Света. – Знаешь, еще один римский философ, не помню, как его зовут, но это не важно, так вот он говорил, что людей беспокоят не столько сами события, сколько то, как они об этом думают.

– Глубокая мысль, – согласился Андрей.

Примерно через полчаса на Садовом кольце они расстались. Стоя на подножке автобуса, Света напомнила:

– Ты обязательно звони. И если что будет нужно… может, лекарства какие редкие…

– Я обязательно позвоню. Спасибо, Свет.

– За что?

– За поддержку. Ты отличная девчонка.

Двери с шумом захлопнулись. Андрей помахал ей рукой и пошел к метро. Ему нужно было собираться в дорогу. А Света села на холодное пластмассовое сиденье и принялась смаковать на вкус, как звучит «отличная девчонка». Ей понравилось, но пульс ее не участился, и розы в душе не расцвели…

Поднявшись на свой этаж, Света со всей силы принялась нажимать кнопку звонка.

Делинь-делинь-делинь-делинь!..

– Свет, ты что, с ума сошла! – воскликнула мама, распахивая дверь и прижимая руки к груди. – Ты что трезвонишь, как на пожар! У меня сердце чуть не выпрыгнуло!

– Мамочка! – Света повисла у мамы на шее. – Мамочка! Простите меня, пожалуйста! Я больше не буду такой плохой!

– Что? Что такое? – заволновалась мама.

Из комнаты на шум вышел отец:

– Признавайся, что натворила, горе ты наше?

– Я? Ничего! – До Светы дошло, что она в своем раскаянии перегнула палку. Родители-то не умеют читать ее мысли. – Я за вчерашнее! – пояснила Света, по-идиотски улыбаясь. Она принялась сбрасывать с себя дубленку, шарф, ботинки. – Я очень рада, что вы вместе летите в Америку. Это так здорово! Я так и сказала Снежане: «У моих предков второй медовый месяц скоро начинается!»

Отец с матерью переглянулись. У мамы на лице застыл испуг, у папы – недоумение.

– Странно, еще утром ты молча протестовала, – заметил отец, потирая серебристый висок дужкой очков.

– А теперь не протестую. А вы что, опять недовольны? Нет, на вас не угодишь! И не нужно мне никаких подарков, только фотографии привезите. Все-таки интересно, как там, в этой Флориде.

– А Кипр? – уточнил на всякий случай отец.

– Кипр не отменяется. И пусть тетя Вера приезжает. Мы с ней поладим, я же не законченная эгоистка все-таки. – Света довольно потерла замерзшие руки и добавила: – Чаю хочу!

Мама устало прислонилась к отцу:

– Миш, что с нашей дочерью происходит?

– Взрослеет, наверное, – предположил отец, чмокнул жену в затылок, после чего тактично развернул ее в нужном направлении и отправил на кухню готовить чай.

Перед сном он заглянул к Свете:

– Не спишь?

– Еще нет. – Света отложила книгу. Она перечитывала «Властелина Колец».

– Хочу кое-что уточнить. Можно?

– Давай.

– Это тебя Андрей твой образумил?

– Пап, – простонала Света, – сколько раз я тебе говорила: он не мой, он просто хороший знакомый. Мы с ним общаемся.

Отец сел в кресло, забросил руки за седеющую голову и мечтательно сказал:

– Я тоже в молодости общался с девочками. Помню одну из десятого выпускного, шустрая была. Ее Олей звали.

– Красавица?

– Что? – Отец встрепенулся.

– Оля красивая была?

– А-а… Тогда мне казалось, что красивая.

– А мама об этой первой любви знает? – не без ехидства поинтересовалась Света.

– Ни боже мой! А вообще-то, дочка, когда я повзрослел и стал мудрее, мне открылась истина, что в женщине, как в технике, важна не красота, а надежность.

– А вот эту мудрость я тебе точно советую держать при себе. Мама в последнее время борется за каждый миллиметр своей привлекательности. Увлажняющий крем «Синерджи» в ход пошел. Критический возраст, – пояснила Света.