Последний звонок

– Хочешь играть в спектакле? – спросила Туся, испытав непонятный укол ревности.

– Вот, присматриваю себе роль. Может быть, сыграю кормилицу или мать Джульетты, – ответила ничего не подозревающая Лиза.

– А разве тебе не хочется сыграть Джульетту? – удивилась Туся, подумав, что этим-то они с подругой и отличаются: если бы в сердце Лизы закралась зависть, она тут же заклеймила бы себя позором.

А Туся всегда ревниво следила за успехами других. «Ты амбициозна, а это совсем неплохое качество», – говорила Тусе мама. Она была главным редактором женского журнала, к ее мнению прислушивались тысячи людей.

– Нет, что ты! Любовные сцены – не моя стезя, – искренне призналась Лиза и, помявшись, закончила со значением: – К тому же знаешь, кто будет играть Ромео?

– Егор! – догадалась Туся.

– Именно. Все единогласно решили, что Тарасов, видите ли, фактурой подходит. – Лиза явно не разделяла общего мнения. – Так что, сама понимаешь, даже если бы мне и предложили эту роль, я бы не смогла играть с ним в паре. Вдруг не сдержусь и отхлещу его по щекам.

Подруги переглянулись и рассмеялись. Туся, впрочем, неискренне. Любовь к Егору все еще жила в ней и причиняла много боли. А вот Лиза, похоже, от нее совсем избавилась, хотя недавно призналась Тусе, что пролила из-за Егора столько слез, что ими можно было бы заполнить аквариум и разводить в соленой воде рыбок.

– А кто будет играть Джульетту? – небрежно бросила Туся.

– Пока никто. Но, честно говоря, желающих много. Юлька Туполева, например. А раз она, то и Маринка Голубева. Потом еще Светка Красовская. В общем, Кахобер Иванович решил устроить конкурс. Все желающие сыграть главную женскую роль должны подготовить отрывок…

Лиза еще что-то рассказывала, но Туся ее не слушала. Она представила себе, как было бы здорово, если бы роль Джульетты досталась ей. Вот тогда бы Егор понял, кого он потерял навсегда… В те минуты у нее снова зазвучали в ушах его хлесткие, бьющие наотмашь слова: «Какие обиды, милая? Кончилось лето, кончилась любовь! Все знают, что ты была нужна мне, чтобы заставить Лизку ревновать! Только ничего не вышло! Даже для этого ты не годишься!» – кричал пьяный Егор, когда Туся, размазывая слезы, бежала вниз по лестнице. А ведь она пришла, чтобы поздравить его с днем рождения.

Лиза словно прочитала ее мысли. Впрочем, наверное, так оно и было. Они дружили так долго, что смогли научиться понимать друг друга без слов.

– Вот будет здорово, если ты станешь Джульеттой и утрешь Егору нос.

– Ты думаешь, у меня получится?

– Получится, – уверенно заявила Лиза. – Если надумаешь принять участие в конкурсе, считай, что один голос у тебя уже есть.

Уходя, Лиза оставила Тусе потертый томик. Весь вечер Туся занималась тем, что выбирала себе монолог, перечитывая «Ромео и Джульетту».

Все прощайте.
Бог весть, когда мы встретимся опять…
Меня пронизывает легкий холод,
И ужас останавливает кровь.

Эти строчки были так созвучны тому, что сама Туся испытывала несколько дней назад, когда лежала дома одна, а сознание медленно покидало ее и холодели руки и ноги. Поэтому она решила, что будет готовить именно этот отрывок. Лучше нее никто не сможет сыграть Джульетту. Туся это сердцем чувствовала. И она не ошиблась.

– Думаю, не надо спорить о том, кто победил в этом конкурсе, – сказал Кахобер Иванович с мягким грузинским акцентом, от которого так и не смог избавиться, а скорее всего, не захотел избавляться. – Роль Джульетты должна достаться Крыловой.

На первой же репетиции к Тусе подошел Егор. Она ждала от него поздравлений, но он сказал с нахальной ухмылочкой:

– Надеюсь, ты не думаешь, что из-за этого дурацкого спектакля я в тебя на самом деле влюблюсь?

– С чего ты взял, что мне это нужно? – как можно безразличнее ответила Туся.

Но ей это было нужно. Больше всего на свете Туся мечтала именно о том, что Егор увидит, как она хорошо играет, какой нежной, самоотверженной она может быть, и его сердце не сможет устоять перед такой любовью.

Только вот после самой главной репетиции – сцены свидания на балконе – вместо ожидаемых похвал Туся неожиданно услышала от режиссера.

– Ужасно! Никогда еще ты не играла хуже, – совершенно серьезно сказал Кахобер Иванович, а когда они остались одни, спросил без обиняков: – Егор тебе очень нравится, Наташа?

– Очень, – призналась Туся. Глупо было отнекиваться. И ей было не стыдно признаться в этом классному руководителю, скорее ее разбирало любопытство. – А как вы догадались, Кахобер Иванович?

– Это видно по тому, как он мешает тебе играть, – произнес преподаватель, шевеля верхней губой под пышными усами.

– Что вы! Наоборот! – принялась уверять Туся. – Только благодаря ему я…

Но Кахобер Иванович ее перебил:

– Нельзя видеть себя со стороны, когда ты на сцене. А я тебя вижу. И скажу, что ты выглядишь неестественно.

– А мне казалось…

– Это иллюзия. Шекспир сказал, что жизнь – театр, но я бы поспорил с классиком. Жизнь – это жизнь, а театр – это театр. Любить и изображать любовь – разные вещи. И ты должна это понять, если хочешь стать актрисой.

– Что же мне делать? – грустно спросила Туся.

Она была уверена, что именно реальная любовь к Егору делает ее игру такой блестящей, а оказалось, это чувство ей только мешает.

– Поменьше думай о себе на сцене, – подсказал Кахобер Иванович. – Джульетта оживает благодаря твоему таланту. Не своди трагедию влюбленной пары только к своим переживаниям, и весь мир откроется тебе.

«Легко давать советы, когда тебе под пятьдесят и ты не влюблен», – подумала Туся, но вслух сказала:

– Я попробую.

– И еще, – продолжил Кахобер Иванович, – тебе никогда не будет плохо, пока ты думаешь о других.

– Ну, не знаю… – засомневалась Туся. —

Я все время думаю о других, но мне часто бывает плохо.

– Не о других, а о другом. А это не одно и то же, – покачал головой классный руководитель.

– Вы меня совсем запутали, – растерянно улыбнулась Туся, – но я подумаю о том, что вы сказали.

И странное дело: когда она начинала думать о других, ей чаще всего приходил в голову Толик Агапов, которого в школе звали Сюсюка. Он был влюблен в Тусю, а она относилась к нему небрежно, принимая его восторженный взгляд как должное. И если бы Егор Тарасов не заболел тогда накануне спектакля и роль Ромео не сыграл Толик, кто знает, чем бы закончилась эта история с шекспировскими страстями. А закончилась она замечательно. Туся сыграла в спектакле на удивление хорошо. Ее талант рядом с Толиком развернулся во всю мощь, а потом они открывали танцы на школьном вечере. Наверное, именно тогда, на сцене, в Тусе стала просыпаться любовь к Толику – такому надежному, такому преданному. Настоящая любовь, а не иллюзия любви, как это было с Егором. Теперь они с Толиком неразлучны.

И все вокруг считают, что они замечательная пара. Он – подающий большие надежды баскетболист, студент спортивного университета, она – будущая актриса.

Да, много воды утекло с тех пор… Все изменилось, и они изменились. Стал совсем другим парнем и Егор Тарасов. Некоторые утверждали, что на него повлиял случай с аварией, когда Егор едва не погиб. Но Туся подозревала, что не последнюю роль в этом чудесном превращении сыграла Ира Дмитриева. Бывшая одноклассница Туси буквально заставила Егора подняться на ноги, ухаживая за ним в больнице. Она же заставила ожить его сердце. Недавно Туся видела их вместе неподалеку от Ириного училища. Егор нес тяжелый подрамник Ирины, и в каждом их жесте, в каждом прикосновении друг к другу чувствовалась любовь.

А Лизе Кукушкиной от всей этой истории с Егором на память достался шикарный породистый кот по имени Вильгельм Понтий Август.

– А теперь вот ты во ВГИК собираешься поступать, – услышала Туся звонкий голос Лизы. – Разве это не здорово, Тусь?

– Здорово, – подтвердила Туся, вернувшись из воспоминаний.

Она вообще легко умела переключаться с одного на другое.