Как только, так сразу!

– А если одумаюсь? – с вызывающими интонациями в голосе поинтересовалась Света. – Чего, собственно говоря, ты от меня ждешь?

– Ты должна пройти испытания и стать моей девушкой, – ответил Глеб.

Казалось, будто что-то мешало ему говорить, заставляя с силой выталкивать из себя слова.

– Испытание?! – так и задохнулась от возмущения Света. – Скажите, какая честь мне выпала – стать его девушкой! Да я не то что испытание какое-то проходить, видеть тебя не хочу. Понял? Забудь обо мне!

– Одну ошибку ты уже совершила, – вновь заговорил Глеб. Он будто бы не слышал ее пламенной речи. – Но я предоставлю тебе новую возможность доказать свою преданность.

– Придурок! – окончательно теряя над собой контроль, заорала Света. – Какую преданность? Я знать тебя не желаю! Ты же в своей записке дурацкой написал про какой-то приговор… Так в чем же дело? Приводи его в исполнение!

– Я передумал, – тихо отозвался голос на том конце провода. – Очень скоро ты получишь шанс. Она тоже надо мной смеялась, – перешел на зловещий шепот Глеб, – и часто повторяла эту фразу: «Как только, так сразу». Вы с ней вообще чем-то похожи. Ты не должна больше произносить этих слов. Никогда, слышишь? Ненавижу узкоглазых, – ни к селу ни к городу добавил вдруг парень.

– Да пошел ты! – выдохнула Света и бросила трубку.

Через минуту телефон снова затарахтел, но, отключив его, Света вышла из комнаты.

3

– Все, о чем ты рассказываешь, очень странно. Странно и тревожно… – Вика остановилась и внимательно посмотрела на Свету. – Если честно, то я за тебя боюсь.

– А я не боюсь, – тряхнула пышными волосами Тополян. – Еще я из-за психа какого-то буду переживать!

– В том-то и дело, что этот твой Глеб, скорее всего, психически больной человек. С медицинской точки зрения, понимаешь? – Вика поправила выбившуюся из-под ободка прядь волос и зашагала чуть быстрей.

Они направлялись в кафе «Два клона», излюбленное место Светы Тополян, впрочем, как и многих ее одноклассников.

– Я недавно читала в одном медицинском журнале…

– Надо же! – перебила Тополян. – Я думала, ты у нас только высокохудожественной литературой увлекаешься!

– Так вот, – продолжала Вика, пропустив ироничное замечание подруги мимо ушей. – Там описывался один человек, который совершенно искренне полагал, что Леонид Парфенов, который программу «Намедни» ведет. Знаешь?

– Это такой губастый, и у него еще рот до конца никогда не закрывается? – Света принялась изображать популярного телеведущего, но Вика остановила ее движением руки:

– Послушай. Короче, человек, про которого писали в журнале, утверждал, что каждое слово, сказанное Леонидом Парфеновым с экрана, обращено лично к нему. Что между ним и Парфеновым существует незримая связь и в каждом слове телеведущего зашифрован некий, одному этому человеку ведомый смысл. Короче, из его слов выходило, что программа «Намедни» существует вовсе не для того, чтобы рассказывать людям о новостях и событиях недели, а лишь за тем, чтобы с помощью ведущего передать ему важнейшую информацию. Сечешь?

– Бред какой-то… – пожала плечами Тополян. – К чему ты про него рассказала-то?

– К тому, что медицине известно более тысячи различных видов маний. Ты только вдумайся! Если существует на земле чудак, который непоколебимо уверен, что целая съемочная группа во главе с Леонидом Парфеновым работает исключительно для того, чтобы передавать ему какую-то зашифрованную информацию, то что помешает другому чудаку возомнить, что он император женских сердец, к примеру? Что любая девушка, на которую он соизволит обратить внимание, должна прыгать от счастья. И что он один имеет власть над всеми девушками мира и вправе распоряжаться их судьбами по собственному усмотрению!

– Ну у тебя и фантазия! – хмыкнула Света. – Вот смотрю я на тебя, Вика, и думаю: много читать вредно! Все, что ты говоришь, могло бы стать отличной завязкой какого-нибудь полуфантастического романа. «Император женских сердец!» Чем не название?

– Я бы на твоем месте не относилась к случившемуся так легкомысленно, – обиженным голосом заметила Вика и потянула на себя тяжелую стеклянную дверь.

Девушки прошли к самому дальнему угловому столику.

– А что мне теперь прикажешь делать? – спросила Света, забираясь на высокий круглый табурет.

– Ну, для начала я бы сходила к этому Глебу домой и побеседовала с его матерью, – рассудительным тоном отозвалась Вика.

– Во-первых, я не имею представления, где он живет, – начала объяснять Светлана. – Но если б даже и знала…

– А телефон его у тебя есть? – перебила ее Вика.

– Да, кажется, я вносила его в мобильник.

– Можешь мне его дать? – Вика наклонила голову, заглядывая Свете в глаза.

– Телефон Глеба? – удивилась Тополян. – Но зачем он тебе? Хочешь позвонить?

– Послушай, – заговорила назидательным тоном Вика. – Никуда я звонить не собираюсь. Просто, если тебе не трудно, продиктуй мне номер его телефона.

– Ну хорошо, – пожала плечами Света.

Вытащив из сумки мобильник, она отыскала в «записной книжке» телефон Глеба. Записав номер в блокнот, Вика снова заговорила:

– Знаешь, Свет, очень многие детали указывают на то, что от этого человека нужно держаться подальше.

– Это я и без тебя понимаю, – огрызнулась Тополян. – И угораздило же меня с ним познакомиться! Нет чтобы сразу послать этого придурка куда подальше.

В эту минуту к их столику подошла наголо обритая официантка. На табличке, косо прицепленной к вороту футболки, было написано: «Тики». У Тики имелась сестра-близнец по имени Вики. Вполне возможно, что на самом деле девушек звали как-то иначе. Держались официантки отстраненно и холодно, всем своим видом демонстрируя полное безразличие ко всему происходящему вокруг. Девушки никогда не улыбались, не вступали в разговоры с посетителями кафе, лишь сдержанно и односложно отвечая на вопросы. Их предшественники, бармены Макс и Дэн, уволившиеся несколько месяцев назад, тоже были близнецами и тоже совершенно лысыми. Только у Тики с Вики на затылке имелась еще и татуировка в виде штрихкода, как у одной известной рок-певицы.

Официантки-близняшки были особой фишкой этого заведения, оправдывавшей его название «Два клона». Впрочем, как ни странно, обритые «под ноль» головы, казалось, ничуть не портили симпатичных, правда, как бы слегка подмороженных физиономий девушек. Черты их лиц были на удивление правильными, а отсутствие на них какого бы то ни было выражения делало их похожими на дочерей Снежной королевы. Эта особенность была тут же подмечена наблюдательным и остроумным Юркой Ермолаевым, и он с ходу придумал барменшам прозвище одно на двоих – Снежные принцессы.

Опустив подведенные ярко-зеленым карандашом веки, Тики молчала. Однако ее позу никак нельзя было назвать покорной. Скорее, в ней ощущалось напряжение. Чаще всего барменши спрашивали у клиентов, будут ли они делать заказ, а иногда стояли, подойдя к столику, в ожидании, когда посетитель заговорит первым. Видимо, такая, несколько странная, манера держаться тоже являлась частью их имиджа, который, по всей видимости, придумал для девушек хозяин кафе.

Наконец Светлане надоело играть в молчанку.

– Два кофе и два сока, – произнесла она с легким оттенком превосходства в голосе.

Когда Тики удалилась, Света зашептала, придвинувшись к подруге:

– Ты видела у нее на затылке тату?

– Нет, – пожала плечами Вика. Она пришла в это кафе во второй раз. В первый ее тоже затащила сюда Света.

– Смотри скорей! – Тополян теребила подругу за рукав. – У нее там штрихкод, представляешь?

– Мне-то что! – Вика демонстративно отвернулась. – Пусть хоть схема метро.

– Слушай, а это прикольно, сделать тату в виде схемы метро! Представляешь, где-нибудь на животе…

– Скажи… – Вика серьезно посмотрела на Свету. – Помнишь, ты говорила, что этот Глеб упоминал о твоей схожести с кем-то?

– Опять ты об этом? – недовольно скривилась Светлана. – Ну, помню, только ведь он не сказал, на кого именно я похожа.

– Постарайся вспомнить поточней, – попросила Вика.